«А теперь еще и Тургенев!». Истоки, основания и ключевые параметры рецепции русского классика в Австрии

 
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Л. Н. Полубояринова
А ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И ТУРГЕНЕВ!
Истоки, основания и ключевые параметры 
рецепции русского классика в Австрии
2-е издание
ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

УДК 82.09
ББК 83.3
         П53
Р е ц е н з е н т ы :  д-р  филол. наук, проф.  А. И. Жеребин (РГПУ им. А. И. Герцена), 
д-р  филол. наук, проф. О. Н. Кулишкина (СПбГУ)
П53	
Полубояринова Л. Н.
«А теперь еще и Тургенев!». Истоки, основания и ключевые 
параметры рецепции русского классика в Австрии. 2 изд. — 
СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2019. — 248 с. 
ISBN 978-5-288-05917-9
Первое издание вышло в 2018 г. при финансовой поддержке РФФИ. 
В монографии рассматривается феномен интенсивной рецепции творчества И. С. Тургенева в австрийской литературной критике и повествовательной прозе в 1865–1914 гг. — как на содержательном уровне, так 
и в аспекте усвоения австрийскими авторами жанровых и повествовательных особенностей тургеневской прозы. В центре внимания оказывается, 
главным образом, творчество трех австрийских «тургеневианцев»: Леопольда фон Захер-Мазоха (1836–1895), Фердинанда фон Заара (1833–1906) 
и Марии фон Эбнер-Эшенбах (1830–1916). 
Для филологов-литературоведов и широкого круга читателей, интересующихся творчеством И. С. Тургенева и австрийской литературой.
УДК 82.09
ББК 83.3
Н а у ч н о е  и з д а н и е
ПОЛУБОЯРИНОВА Лариса Николаевна
«А ТЕПЕРЬ ЕЩЕ И ТУРГЕНЕВ!» 
Истоки, основания и ключевые параметры 
рецепции русского классика в Австрии
Редактор  О. С. Капполь 
Корректор Е. В. Величкина 
Компьютерная верстка Е. М. Воронковой 
Обложка Е. Р. Куныгина
Подписано в печать 29.10.18. Формат 60×90 1/16. Усл. печ. л. 16,0. Плановый тираж 300 экз. Заказ № 0000.
Издательство Санкт-Петербургского университета. 199004, С.-Петербург, В.О., 6-я линия, 11. 
Типография Издательства СПбГУ
. 199034, С.-Петербург, Менделеевская линия, д. 5.
© Санкт-Петербургский 
    государственный 
    университет, 2018
© Л. Н. Полубояринова, 2018
ISBN 978-5-288-05917-9

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие...............................................................................................	
5
Введение......................................................................................................	
6
Глава I.	 РЕЦЕПЦИЯ РОМАНА «ОТЦЫ И ДЕТИ» 
В ТВОРЧЕСТВЕ АВСТРИЙСКИХ АВТОРОВ...............	
24
Глава II.	 «ВЕШНИЕ ВОДЫ» И. С. ТУРГЕНЕВА 
И «ДЖИНЕВРА» Ф. ФОН ЗААРА......................................	
32
Глава III.	НЕМЕЦКАЯ «НОВЕЛЛА» VS. ТУРГЕНЕВСКАЯ 
«ПОВЕСТЬ».
.............................................................................	
46
Мария фон Эбнер-Эшенбах и жанровая линия 
Erzählung в австрийской литературе......................	
46
Глава IV.	 ЗАХЕР-МАЗОХ И ТУРГЕНЕВ............................................	
60
IV. 1.	 «Непослушное дитя» Тургенева.
..............................	
62
IV. 2.	 «Ничуть не повредит, если для начала вы будете 
просто подражать» (генетические аспекты 
связи)..............................................................................	
71
IV. 3. 	 Тургенев: страх двойничества..................................	
93
IV. 4. 	 Тургенев и мазохистский комплекс........................	
98
IV. 5. 	 Танатография тургеневского Эроса........................	 103
IV. 6. 	 Типологическое схождение: «Петушков», 
«Вешние воды».............................................................	 107

IV. 7. 	 Генетико-типологическая связь: «Переписка».....	 111
IV. 8. 	 «Холодная и жестокая»: к имагологии домины...	 118
IV. 9. 	 Тургеневский герой-рассказчик в свете 
мазохистского фантазма («лишний человек» как 
третий лишний и «во чужом пиру похмелье»)....	 125
IV. 10. 	
Пункт схождения: Шопенгауэр.
...............................	 136
IV. 11. К феномену охоты.......................................................	 151
IV. 12. 	
«Белый снежный мех» равнины: тургеневский 
«морской синдром» и степной дискурс Мазоха..	 172
Глава V.	 ТУРГЕНЕВСКИЙ КОД В РОМАНЕ 
Л. ФОН ЗАХЕР-МАЗОХА «БОГОРОДИЦА».................	 205
Заключение.................................................................................................	 222
Литература  .
...............................................................................................	 224
Приложение. Тургеневские мотивы у Захер-Мазоха.......................	 242

ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемая вниманию читателя книга являет собой плод многолетних штудий автора по изучению тургеневских «следов» в австрийской художественной прозе. Не претендуя на исчерпывающую 
полноту рассмотрения феномена «австрийского тургеневианства», 
исследование сосредоточено на некоторых ключевых фигурах и текстах, репрезентативных для рецепции русского классика в Австрии 
последней трети XIX — начала ХХ в. Юбилейный год Тургенева стал 
хорошим поводом объединить под одной обложкой статьи и фрагмент монографии о Захер-Мазохе, выходившие на протяжении более чем десяти лет и связанные единой темой. При подготовке данной публикации все исходные тексты были критически пересмотрены, частично переработаны и дополнены ссылками на современную 
литературу. 
Автор высказывает искреннюю признательность Фонду Александра фон Гумбольдта, благодаря которому оказались возможными его научные стажировки в университетах Эрлангена-Нюрнберга (2002–2003 гг.) и Фрайбурга (апрель-май 2017 г.), в значительной 
мере способствовавшие написанию отдельных фрагментов данного 
труда, а также фонду РФФИ, выделившему средства для его публикации. Большое спасибо моим родным и близким, а также кафедре 
истории зарубежных литератур за неизменную поддержку моих не 
совсем типичных для германиста-филолога тургеневедческих изысканий.

Л. Н. Полубояринова  «А теперь еще и Тургенев!»
Введение
ВВЕДЕНИЕ
ПолИ. С. Тургенев известен как первый русский автор, творчество 
которого приобрело популярность и получило признание на Западе — в литературах Европы и в США1. Отсюда его историко-культурный статус «первого русского европейца», уникального «культурного посредника»2, провозвестника или предтечи последующих 
успехов русской литературы, проявившихся в  том, что на Западе 
с  большим вниманием отнеслись к  текстам Ф. М. Достоевского, 
Л. Н. Толстого, А. П. Чехова. 
Даже на фоне общеевропейского «тургеневского бума» с середины 1850-х годов и до конца 1870–1880-х гг.3 в Австрии творчество 
1  См.: Генералова Н. П. И. С. Тургенев: Россия и Европа. Из истории русскоевропейских литературных и  общественных отношений. СПб.: Изд-во ГХГИ, 
2003; Куприянова И. П. Тургенев в Дании // Куприянова И. П. Из истории скандинавской литературы. СПб.: Изд-во СПбГУ
, 2009. С. 157–165; Звигельский А. Иван 
Тургенев и Франция. М.: Русский путь, 2010; И. С. Тургенев. Новые исследования 
и материалы / РАН. Институт русской литературы (Пушкинский Дом). Вып. 2: 
И. С. Тургенев и мировая литература: (К 190-летию со дня рождения И. С. Тургенева) / отв. ред. Н. П. Генералова, В. А. Лукина. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2011; 
Тургеневские чтения. [«Тургенев и Франция»] Вып. 5 / отв. ред. Е. Г. Петраш. М.: 
Книжница, 2011; Gerigk H.-J. Turgenjew. Eine Einführung in die Leser von heute. Heidelberg: Winter, 2015; Sokołowska K. Conrad and Turgenev: toward real. New York: 
Columbia University Press, 2011. 
2  Ср. французский термин médiateur, примененный к Тургеневу автором популярной теории культурного трансфера Мишелем Эспанем: Espagne M. Ambre 
et fossile: Transferts germano-russes dans les sciences humaines XIXe–XXe siècle. Paris: 
Armand Colin Recherches, 2012. P. 80.
3  См.: Thieme G. Ivan Turgenev und die deutsche Literatur. Frankfurt a. M.: Peter 
Lang, 2000; Kluge R.-D. Ivan Turgenev und seine deutschen Freunde // Deutschland 
und Russland: Aspekte kultureller und wissenschaftlicher Beziehungen im 19. und früh6

Введение 
Тургенева воспринимали особенно интенсивно: ему подражали, его 
произведения цитировали и творчески переосмысляли, подчас доходило и до плагиата. Данный факт был специально отмечен в монографии Юргена Лемана о рецепции русской литературы немецкоязычными писателями и критиками с XVIII в. до наших дней4. 
Влиянию Тургенева на творчество австрийских авторов посвящено немало исследований, тем не менее сам феномен «особого» 
внимания австрийских поздних реалистов5 М. фон Эбнер-Эшенбах, 
Ф. фон Заара, Л. фон Захер-Мазоха, К. Э. Францоза к Тургеневу, проявившегося как активное усвоение элементов содержания и поэтики его прозы, остается мало изученным. В частности, вне поля внимания остается то важное обстоятельство, что австрийские авторы 
опираются на Тургенева в том числе и в организации повествования. Например, замечено, что К. Э. Францоз в «Ярмарке в Барнове» 
(«Markttag in Barnow», 1875), акцентируя при описании природных 
ландшафтов Галиции и  Буковины «физическое присутствие рассказчика в  пространстве повествования», «телесно удостоверяет 
аутентичность повествуемого»6. При этом упускается из виду тот 
момент, что данный элемент описания возникает в явной опоре на 
повествовательную манеру «Записок охотника». И  это неудивительно, поскольку сам Францоз ставил Тургенева по «уровню мастерства» выше ведущих двух представителей современной ему немецкоязычной прозы Пауля Гейзе и Готфрида Келлера7. Подобная 
опора просматривается в повествовательном цикле Захер-Мазоха 
«Наследие Каина» («Das Vermächtnis Kains», 1870–1877), в типе «новеллы воспоминания» (Erinnerungsnovelle), показательном для Заара (см. об этом в гл. II), и в предпочтении повести у Эбнер-Эшенбах, 
тогда как в немецкой литературе традиционна новелла (см. об этом 
подробно в гл. III).
en 20. Jahrhundert / Hrsg. von D. Dahlmann, W. Potthoff. Wiesbaden: Harrassowitz, 
2004. S. 127–143.
4  Lehmann J. Russische Literatur in Deutschland: Ihre Rezeption durch deutschsprachige Schriftsteller und Kritiker vom 18. Jahrhundert bis zur Gegenwart. Stuttgart: 
Metzler, 2015. S. 56–58. 
5  Выражение Ф. Мартини. См.: Martini F. Deutsche Literatur im bürgerlichen Realismus: 1848–1898. 4. Aufl. Stuttgart: Metzler, 1981. S. 485–498. 
6  Strohmaier A. “Barnow in Halb-Asien”: Zur Konstruktion des Raumes in den 
Texten von Karl Emil Franzos // Karl Emil Franzos: Schriftsteller zwischen den Kulturen 
/ Hrsg. von P. Ernst. Wien: Studien-Verl., 2007. S. 29.
7  Franzos K. E. Aus Halb-Asien. Culturbilder aus Galizien, der Bukowina, Südrussland und Rumänien: in 2 Bd. Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1876. Bd. 2. S. 320. 
7

Л. Н. Полубояринова  «А теперь еще и Тургенев!» 
Для нашего исследования особенно показательны те ориентированные на Тургенева элементы прозы австрийских авторов, которые 
выходят за пределы творчества отдельного писателя, указывая на 
более общие структуры австрийского «тургеневианства» на дискурсивном или поэтологическом уровне. К числу подобных элементов 
относится, например, «постфеодальная» бинарная оппозиция «деревня — поместье», синдром нигилизма и сама фигура нигилиста, 
образы славянской женщины («тургеневская девушка») и «лишнего 
человека»,  образ рассказчика-охотника и его нарративный потенциал, жанр повести и склонность к формированию повествовательных циклов по образцу «Записок охотника». 
Новый взгляд на тургеневский компонент австрийской повествовательной прозы представляется необходимым ввиду нового подхода, сложившегося в современном литературоведении. В отличие от 
традиционной литературной истории, ориентировавшейся на концепцию поэтического реализма, в работах последнего времени делается акцент на проблематике идентичности и специфике наррации 
в  текстах тургеневианцев Эбнер-Эшенбах, Заара, Францоза и  Захер-Мазоха — аспектах, которые по ряду параметров оказываются 
близкими поискам венского модерна8. В  частности, неоднократно 
отмечена склонность вышеозначенных авторов обращаться к проблематике Другого (в культурном, национальном, языковом и ген8  Seeling C. Zur Interdependenz von Gender- und Nationaldiskurs bei Marie von 
Ebner-Eschenbach. St. Ingbert: Universitätsverlag, 2008; Wagner G. Harmonisierung und 
Verstörung: Voyeurismus, Weiblichkeit und Stadt bei Ferdinand von Saar. Tübingen: Max 
Niemeyer Verlag, 2005. (= Studien und Texte zur Sozialgeschichte der Literatur, 109); Leopold von Sacher-Masoch — ein Wegebereiter der Moderne / Hrsg. von M. Kobelt-Groch. 
Hildesheim: Olms-Verlag, 2010; Polt-Heinzl E. Was aber ist modern? Arthur Schnitzler 
und Peter Altenberg vs. Ferdinand Saar, Elise Richter oder Rosa Mayreder // Visionen 
der Zukunft um 1900: Deutschland, Österreich, Rußland / Hrsg. von S. Taškenov u.a. 
München: Fink, 2014. S. 135–158; Giersch P. Für die Juden, gegen den Osten?: Umcodierungen im Werk Karl Emil Franzos’ (1848–1904). Berlin: Frank und Timme, Verlag für 
wissenschaftliche Literatur, 2014. Данная установка вполне коррелирует с обозначившимся в тургеневедении (особенно западном) интересом к аналогичным (идентичность, гендер, наррация) аспектам творчества русского классика. См., в частности: 
Карл Ф. Гендер и нация в романе И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» // Конструкты национальной идентичности в русской культуре: вторая половина XIX столетия. Серебряный век. М.: РГГУ
, 2011. С. 183–193; Turgenev: Art, Ideology and Legacy 
/ eds R. Reid, J. Andrew. Amsterdam; New York: Rodopi, 2010 (= Studies in Russian Literature and Poetic, Vol. LVI). Nohejl R. Das “
Andere des Westens” und die “
Arche Noah der 
Weltkultur”
. Zur Spezifik von Identität und Alterität in russischen kulturgeschichtlichen 
Diskursen. München; Berlin: Sagner, 2009. (= Slavistische Beiträge; 466).
8

Введение 
дерном отношениях), что в немалой степени коррелирует с влиянием Тургенева и в ряде случаев, как можно предположить, выступает 
следствием данного влияния. 
Феномен «тургеневского бума» в Западной Европе и США хорошо известен в тургеневедении. С общими местами и клише граничат 
также и  общеизвестные историко-литературные характеристики 
Тургенева как «первого подлинного русского европейца», уникальной фигуры культурного трансфера и посредника между культурами или же провозвестника триумфального успеха великой русской 
литературы на Западе. 
Рассуждая о природе этого успеха, Д. И. Мережковский замечает: «Гений меры — гений Западной Европы. Европе и открылся Тургенев — первый из русских писателей. Несмотря на европейскую 
славу Л. Толстого и  Достоевского, последняя русская глубина их 
остается Европе чуждою. Они удивляют и поражают ее; Тургенев 
пленяет. Он ей родной. Она почувствовала в нем впервые, что Россия тоже Европа»9, — и добавляет в конце: «Пушкин дал русскую 
меру всему европейскому; Тургенев дает всему русскому европейскую меру»10. В соответствии с данной логикой Тургенев — некий 
особенный русский, русский, изначально ориентированный на западную публику, репрезентативный носитель адаптированной для 
Европы русской субстанции и  по своей сути скорее европеец  — 
француз или немец, — нежели русский. Таков лейтмотив и многочисленных западноевропейских рецензий на тургеневские издания, — например, если ограничиться немецкоязычным регионом — 
обзорных статей и эссе Пауля Гейзе, Юлиана Шмидта, Фердинанда 
Кюрнбергера, Отто Глагау и др. 
С одной стороны, все перечисленные рецензенты неизбежно отмечают, что материал тургеневских повестей и романов совершенно 
чужд западной публике. Ср., например: «В его новеллах представлена 
своеобразная галерея подлинно русских характеров, нам исключительно чуждая…»11; «…та простосердечная славянская набожность, 
о которой рассудочный Запад давно не имеет никакого понятия»12. 
9  Мережковский Д. С. Вечные спутники: портреты из всемирной литературы. 
СПб.: Наука, 2007. С. 475. 
10  Там же. С. 478.
11  Schmidt J. Iwan Turgénjew // Schmidt J. Bilder aus dem geistigen Leben unserer 
Zeit: in 3 Bd. Leipzig: Duncker & Humblot, 1870. Bd. 1. S. 441.
12  Kürnberger F. Turgénjew und die slawische Welt // Kürnberger F. Literarische 
Herzenssachen: Reflexionen und Kritiken. Wien; Teschen: Karl Proschaske, 1877. S. 108. 
9

Л. Н. Полубояринова  «А теперь еще и Тургенев!» 
В качестве чужих и даже чуждых (befremdend) воспринимались такие 
безусловно славянские феномены тургеневской прозы, как общинный дух (Gemeinsinn), фатализм, пессимизм или славянская меланхолия13. В 1865 г. вышел в свет немецкий перевод романа «Отцы и дети» 
(1862), где главным героем выступает нигилист Евгений Базаров, после чего приобрела популярность формула «славянский нигилизм»14.
С другой стороны, рецензенты неизменно отдают должное «пленяющим» (Д. И. Мережковский) качествам формы и стиля тургеневских текстов, благодаря которым содержательно «чужие» (относящиеся к категории Другого) феномены славянского Востока представлялись западному читателю близкими и  знакомыми. Данный 
эффект был в немалой степени обусловлен литературными и философскими импликациями в прозе автора, получившего «западное» 
образование и  жившего по большей части в  Западной Европе  — 
в Германии, а после 1871 г. — во Франции — широта и интенсивность западных контактов которого была феноменальной. 
«Экзотические» русские крестьяне Хорь и Калиныч, титульные 
персонажи первого очерка «Записок охотника», вписывались в матрицу наивного и сентиментального мировосприятия, уже присутствовавшую в сознании образованной немецкой публики благодаря 
известному эссе Ф. Шиллера. «Пессимизм» тургеневских героев, поначалу воспринятый читателями как типично славянское мироощущение, вызывал прямые ассоциации с  учением А. Шопенгауэра15. 
Даже, казалось бы, безусловно русский нигилизм Базарова удалось 
увязать с  нигилистическими размышлениями персонажей Жана 
Поля Рихтера, недаром данный мыслительный комплекс впоследствии бесконфликтно перетекает в несколько трансформированное 
понятие нигилизма у Фридриха Ницше16. 
Приведенные примеры восприятия Тургенева немецкоязычной 
литературной критикой позволяют сделать следующие два вывода. 
Во-первых, возможно предположить изначальную ориентированность тургеневских текстов на западный дискурс, который должен 
13  Lorm H. Iwan Turgenjews Erzählungen //  Österreichische Wochenschrift für 
Wissenschaft, Kunst und öffentliches Leben. 1864. Bd. IV. S. 1643.
14  Eichholz J. Turgenev in der deutschen Kritik bis zum Jahre 1883 // Germanoslavica. 
1931/1932. Bd. 1. S. 43. 
15  Kürnberger F. Turgénjew und die slawische Welt. S. 107–108. 
16  См.: Thiergen P. Jean Paul als Quelle des frühen russischen Nihilismus-Begriffs 
// Res Slavica. Festschrift für Hans Rothe zum 65. Geburtstag / Hrsg. von P. Thiergen, 
L. Udolph unter Mitarbeit von W
. Potthoff. Paderborn: Ferdinand Schöningh, 1994. S. 317.
10