Наследие Гегеля в истории философии и культуры: к 250-летию со дня рождения философа

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
НАСЛЕДИЕ ГЕГЕЛЯ 
В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ 
И КУЛЬТУРЫ
К 250-летию со дня рождения философа
Сборник научных статей
Отв. редакторы 
А. Н. Муравьёв, А. А. Иваненко
ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

УДК 1(091)
ББК 87.3
         Н31
 
Рекомендовано к публикации Научной комиссией 
в области философии, этики и религиоведения 
Санкт-Петербургского государственного университета
Н31
Наследие Гегеля в  истории философии и  культуры: 
К 250-летию со дня рождения философа: сб. науч. статей 
/ отв. ред. А. Н. Муравьёв, А. А. Иваненко. — СПб.: Изд-во С.Петерб. ун-та, 2020. — 286 с.
ISBN 978-5-288-06033-5
Сборник научных статей российских и  зарубежных исследователей 
философского наследия Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831), 
составленный на основе материалов международной научной конференции «Наследие Г. В. Ф. Гегеля в истории философии и культуры. К 250-летию со дня рождения философа», прошедшей в рамках Дней философии 
в  Санкт-Петербурге с  14  по 16  ноября 2019  г., представляет читателям 
вклад этого великого немецкого идеалиста в духовное развитие человечества, рассмотренный в различных аспектах. В первую часть сборника 
вошли статьи о месте системы Гегеля в истории классической и постклассической философской мысли. Статьи, помещенные во второй его части, 
посвящены гегелевскому взгляду на проблематику гражданского общества 
и  мировой истории. Авторы статей третьей части сборника исследуют 
философию духа Гегеля в связи с актуальными проблемами современной 
художественной, религиозной и философской культуры. 
Сборник предназначен для всех интересующихся не только его главным героем, но  и  историей философии и  культуры в  самом широком 
смысле.
УДК 1(091)
ББК 87.3
Издание осуществлено при финансовой поддержке Эндаумент-фонда  
Санкт-Петербургского государственного университета
©  Санкт-Петербургский  государственный 
      университет, 2020
©  Авторы, 2020
ISBN 978-5-288-06033-5

Содержание
Предисловие. Гегель — навсегда! (Муравьёв А. Н.)............................	
5
Раздел 1.	Гегелевская система в стихии истории 
классической и постклассической философской 
мысли................................................................................................	
15
Кох А. Ф. Гегель и греки о бытии и отрицании. 
Пер. с нем. А. А. Иваненко..............................................................	
—
Тащиан А. А. Августин и Гегель: премодерновая 
и модерновая парадигмы логики.
...........................................	
33
Крайнен К. Начало и изначальное. Новый подход 
к дебатам о гетерологии Риккерта и логике Гегеля. 
Пер. с нем. А. А. Иваненко..............................................................	
49
Протопопов И. А. Диалектика негативности 
в гегелевской «Науке логики».
..................................................	
77
Цандер Ф. Метод гегелевской системы науки 
и противоречие. Пер. с нем. К. В. Лощевского...................	
99
Муравьёв А. Н. Вклад Гегеля в познание исторического 
развития философии.
..........................................................	 115
Батракова И. А. Проблема всеобщего в русской 
философии XIX–XX веков.
....................................................	 127
Иваненко А. А. Предмет и метод науки после 
Г. В. Ф. Гегеля........................................................................	 142
Раздел 2.	«Философия права» Гегеля 
и кризис гражданского общества как такового…...	 152
Фивег К. Гегель о гражданском обществе как 
общности рассудка. Пер. с нем. А. А. Иваненко.
.................	
—
Майданский А. Д. Гегель, Маркс и фурия революции......	 174
Адольфи Р. Общности свободы. Было ли наивным 
доверие Гегеля гражданскому обществу? Пер. с нем. 
К. В. Лощевского....................................................................	 187
Макаров В. В. Концепция философии всемирной 
истории Г. В. Ф. Гегеля и исторический принцип 
современной эпохи.
............................................................	 210
3

Содержание
Раздел 3.	 Философия духа Гегеля и актуальные проблемы 
современной культуры….
...............................................	 218
Ианнелли Ф. Философия искусства Гегеля сегодня: 
вездесущая, индифферентная, опровергаемая? 
Пер. с нем. Г. З. Гимельштейна............................................	
—
Бойко П. Е. Философия религии Г. В. Ф. Гегеля как опыт 
всеобщей диалектики развития христианского 
сознания в современном мире.........................................	 237
Фокин И. Л. Г. В. Ф. Хегель как национальный философ 
Германии: религиозно-философский аспект 
(Хегель и Якоб Бёме)...........................................................	 247
Вавилов А. В. «Другой» Гегель, или «The real 
Nachtseite» спекулятивной философии. 
К историческим и концептуальным основаниям 
забвения энциклопедической антропологии Гегеля.....	 266

Предисловие
Гегель — навсегда!
Два с половиной века со дня рождения Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (27  августа 1770  г.)  — юбилейная дата, которую 
предстоит отметить в  этом году,  — дает хороший повод для 
того, чтобы выяснить причины неугасающего интереса к  содержанию работ этого немецкого философа. Учение Гегеля уже 
вызвало о себе столь обширную литературу, что библиографический список книг и статей, где оно так или иначе оценивается, 
едва ли уложится в увесистый том. Его «Феноменологию духа», 
«Науку логики», «Энциклопедию философских наук» и  «Философию права», не говоря об изданных его слушателями академических курсах лекций по философии истории, философии искусства, философии религии и истории философии, которые Гегель 
неоднократно читал с  начала 1820-х годов вплоть до внезапно 
сразившей его смертельной болезни, никогда не перестанут изучать, причем не только на философских факультетах университетов. Подобно вечному огню Гераклита, конгениального Гегелю 
по способу мышления, интерес к творческому наследию Гегеля 
время от времени то разгорается, то затухает, но гореть он будет 
всегда. Почему же гегелевское наследие имеет непреходящее значение? Почему Гегель — навсегда?
Во-первых, потому, что созданная Гегелем философская система венчает и в этом смысле заканчивает классический период 
развития философии, благодаря чему только и начинается современный этап развития философской мысли, причем не по времени 
5

Предисловие
лишь, но и по существу. Имея в виду уникальное положение гегелевского учения как границы, которая отделяет классическую 
философию от того, что вслед за неклассической физикой претенциозно называется неклассической философией, Мартин Хайдеггер справедливо утверждал: «Гегелевская философия, которая 
в определенном аспекте была завершением, была таковым лишь 
как опережающее продумывание областей, по которым двинулась 
последующая история XIX столетия. Что это столетие заняло на 
расположенной ниже гегелевской метафизики плоскости (плоскости позитивизма) позицию отталкивания от Гегеля, есть, мысля 
метафизически, лишь свидетельство его сплошной зависимости 
от Гегеля» [Хайдеггер, 1993а, с. 121]. Чтобы усилить свое суждение 
и  расширить его временной горизонт, проницательный современный мыслитель добавил: «Вопреки пресной болтовне о  крушении гегелевской философии остается в силе одно: в XIX столетии только эта философия определяла собой действительность, 
хотя и не в поверхностной форме общепринятого учения, но как 
метафизика, как господство бытия сущего в смысле удостоверенности. Противотечения, идущие против этой метафизики, послушны ей. Со смерти Гегеля (1831) всё — лишь противотечение, 
не только в Германии, но в Европе» [Хайдеггер, 1993б, с. 180].
Причиной этого оттока современной европейской мысли в стоячее болото позитивизма, взятого в широком смысле отречения 
наших современников от философского разума, от познания человеком истины как таковой, в чем согласны между собой представители ее эмпирического и  иррационалистического течений, 
выступает, по Хайдеггеру, абсолютная высота достигнутой Гегелем точки зрения. «Своеобразие философии Гегеля, — признает 
он, — прежде всего в том, что за ее пределами уже не существует 
более высокой точки самосознания духа. Поэтому в будущем невозможно утвердиться на чем-то таком, что — как в свое время 
сделала сама Гегелева философия, заранее подчинив себе всякую 
более раннюю,  — было бы выше его систематики» [Хайдеггер, 
2015, с. 16]. Заметное понижение уровня культуры мышления, 
последовавшее за антигегелевскими выступлениями позднего 
Шеллинга и Кьеркегора, свидетельствует о том, что современная 
философия в  своем отталкивании от Гегеля оказалась не в  состоянии по-новому продолжить дело классической философ6

Предисловие
ской мысли, начатое в  античности и  увенчанное его учением, 
включающим в  себя принципы всех более ранних учений. Поэтому гегелевская система, вопреки ее противникам, навсегда 
стала безусловной вершиной духовного развития, которое, не 
опираясь на нее, не может продвинуться дальше Гегеля. Развивая 
этот тезис в докладах «Поворот», «Наука и осмысление», «Вопрос 
о  технике» и  «Отрешенность», Хайдеггер трактует человеческое 
мышление как метафизическое размышление, или, по-немецки, 
Nachdenken, — как мышление, изначально идущее после научного 
мышления и опережающим образом осмысляющее его. Поскольку 
метафизическое мышление мышления, являющего себя в  опыте 
духа, мыслящего природу, ныне, как и в античности, выступает 
после физики, постольку сущность современной науки, в качестве 
европейской хозяйничающей на нашей планете, заключает в себе 
древняя греческая философия. Отсюда Хайдеггер делает вывод, 
что насущной задачей философского размышления сегодня является осмысление сущности науки как теории действительного 
и сущности техники, занятой обработкой подручного сущего, на 
которое направлено калькулирующее мышление науки. Если философия решит указанную задачу, то современный человек, раскорячившийся в  позе господина Земли, отрешится от скверной 
привычки к  безмыслию и  осознает свою сущность, состоящую 
в том, что он есть именно размышляющее, философствующее существо. Преодоление им своего отчуждения от себя самого превратит опасность, что однажды калькулирующее мышление останется единственным способом мысли, в спасение, ибо вследствие 
этого мир техники вновь, как в античности, станет миром искусства. В новом искусстве техники бытие заговорит с современным 
человеком на непосредственно не внятном ему языке истины как 
несокрытости, проясняемом философией, благодаря чему человек 
снова пустит корни в родную почву осмысленной жизни и вернет 
себе способность дышать чистым эфиром свободы духа. Вот почему Хайдеггер убежден, что система Гегеля принадлежит не прошлому, а настоящему и, в гораздо большей степени, будущему.
Система Гегеля есть последнее классическое философское 
учение, без которого история философии не полна и не может быть 
понята как действительно законченное целое. Этот неоспоримый 
факт прошлого, если воспринимать гегелевскую систему в скрады7

Предисловие
вающем существенные различия историческом свете и ставить ее 
в  один ряд со всеми другими явлениями философского порядка, 
бросает на настоящее и будущее довольно мрачную тень. Именно 
историческая точка зрения на гегелевское учение порождает видимость гегельянства, которое, как правило, приписывается тем, кто 
сегодня обращается к наследию Гегеля и через него — ко всей классической философии вплоть до ее начал в учениях Фалеса, Пифагора и Парменида. Однако отнюдь не эпигонством, не ребяческим 
стремлением к подражанию и не слепой верой в авторитет вызвано 
это обращение. Оно диктуется, напротив, зрелым сознанием действительного единства философской классики и  по-настоящему 
современной философской мысли  — единства, которое выражается в том, что современная философия либо является философией 
лишь по имени, либо находится в необходимом отношении к предмету и методу занятий всех классиков философии от Фалеса до Гегеля включительно, завершившего историю философии своей, по 
определению Е. С. Линькова, логической философией (см.: [Линьков, 
1997]). Именно по этой причине гегелевскому учению предстоит 
влиять на логическое развитие философии до тех пор, пока вообще развивается ментальность, или духовность, человечества, 
а развитие духа, не ограниченное, в противоположность развитию 
природы, пространством и временем, хотя и происходящее в них, 
предела не имеет.
Во-вторых, интерес к произведениям Гегеля никогда не угаснет 
потому, что столь же вечный, непреходящий характер, как его 
вклад в  историческое развитие философии, носит его вклад 
в  историю культуры. Если опять-таки смотреть на эту историю 
не сугубо историческим взглядом, а принять во внимание достигнутый в гегелевской системе логический результат истории философии, то можно увидеть, что различные способы духа в определенном порядке господствуют в целом мировой культуры, образуя 
различные эпохи ее исторического развития. В своей философии 
духа, до сих пор остающейся наиболее разработанной по содержанию и форме философией культуры, Гегелю удалось, помимо 
прочего, раскрыть феноменологическое основание всеобщей 
истории образования духа. Это открытие состоит в том, что, поскольку абсолютный дух есть истина субъективного и  объективного духа, завершающегося мировой историей, постольку 
8

Предисловие
способы абсолютности духа, т. е. искусство, религия откровения 
и философия, выступая друг за другом именно в такой последовательности, определяют ход всемирно-исторического процесса 
воспитания и образования человечества.
Искусство накладывает печать на всю первую, древнюю эпоху 
истории мировой культуры. В своем символическом виде оно питает и воспитывает народы Востока (китайцев, индусов, египтян 
и  персов), а  основой воспитания эллинов и  римлян выступает 
уже иная, классическая форма искусства. Христианство как религия откровения доминирует во вторую, новую эпоху исторического развития человечности людей — в эпоху модерна. Эту эпоху 
представляют духи романо-германских народов (итальянцев, испанцев, англосаксов, французов и немцев), которые эта религия 
образует с  помощью романтического искусства, расцветающего 
на христианской почве. Немцы в  ходе Реформации, затеянной 
Мартином Лютером, полагают начало концу эпохи модерна. После 
нее по необходимости наступает третья, новейшая эпоха истории 
мировой культуры, которая требует положить в  основание системы образования духа философию, появившуюся в ее первую 
эпоху и обретшую логическую зрелость во вторую.
Гегелевское открытие дает возможность понять, почему современный мир уже более века переживает весьма рискованное 
время конца религиозной и начала философской эпохи истории 
формирования человечности. Время этого кризиса, не менее глубокого, чем тот, который вызвал пришествие Христа, необходимо 
человечеству для преодоления пока пустой, еще призрачной, лишь 
возможной, формально-правовой, абстрактной свободы, практикуемой романо-германскими народами,  — свободы преимущественно отрицательной, по сути тождественной произволу. Не случайно на указанный переходный период пришлись обе мировые 
войны, а также самая радикальная в мировой истории революция, 
начавшаяся в конце октября 1917 г. в Петрограде. Главные тяготы 
и невзгоды этой социальной революции, к концу 1920-х под влиянием сложных внутриполитических условий и международных 
обстоятельств переросшей в социалистическую, самоотверженно 
взял на себя русский народ. Андрей Платонов отнюдь не безосновательно намеревался назвать свою повесть о  сокровенном 
русском человеке Фоме Егоровиче Пухове, написанную накануне 
9

Предисловие
ее десятилетия, «Страна философов». Идея повести состоит, ра- 
зумеется, не в том, что граждане революционной России, забросив 
все другие дела, займутся одной философией, но в том, что они 
испытывают острую потребность в ней как единой основе образования своего духа. Наш выдающийся писатель, будучи плотью 
от плоти русского народа, знал, что они чувствуют эту нужду потому, что им требуется сообща заново выстроить свою жизнь на 
разумных началах, издавна постигавшихся философией. Кстати 
сказать, именно эти начала были приняты за общественный идеал 
первыми христианами, так как они вслед за Христом полагали, 
что удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие, и решительно выступили против 
особенной (или частной, как принято говорить) формы присвоения общественного богатства во имя дальнейшего развития всеобщего содержания человеческой жизни.
Поскольку представители отечественной философской культуры 
на исходе XX столетия в массовом порядке отвергли марксистсколенинскую философию, догматически насаждавшуюся у нас в советскую эпоху, постольку перед нашим народом снова встала проблема отыскания настоящей философии как основы своего действительно современного образования. Как бы ни хотелось этого 
кому бы то ни было, русский дух в  настоящее время просто не 
может непосредственно вернуться в свое прошлое — в допетровские времена умозрения в красках, по поэтически-точному определению Е. Н. Трубецкого, т. е. к чреватому философией религиозному 
воспитанию, опирающемуся на изобразительное искусство. Дополнять же этот возвышенный способ воспитания, уже сыгравший на 
русской почве свою историческую роль, приземленной прагматической мудростью англосаксонского рассудка, терпящей, как показали события 2008 г.1, явное фиаско не только на ее родине, для 
нас нисколько не органично и по существу абсурдно. Но откуда нам 
взять подлинную философию? Ведь неклассическая философия не 
уверена в себе самой и, в сущности, не является настоящей философией. Именно поэтому она видит истину не в себе, а, например, 
	
1	 Имеется в виду финансовый кризис 2007–2008 гг. с пиком в 2008 г., последствием которого является нынешнее неблестящее положение мировой экономики.
10