Участие прокурора в уголовном судопроизводстве

УНИВЕРСИТЕТ ПРОКУРАТУРЫ 
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
УЧАСТИЕ ПРОКУРОРА  
В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ 
 
 
Сборник статей  
по материалам круглого стола 
 
(Москва, 8 июня 2022 г.) 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Москва ● 2022 

УДК 343.163 
ББК 67.410.201 
        У90 
 
Под общей редакцией А.Г. Халиулина, доктора юридических 
наук, профессора. 
 
Редакционная коллегия: 
А.Г. Халиулин, заведующий кафедрой прокурорского надзора за 
исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и 
участия прокурора в уголовном судопроизводстве Университета 
прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, 
профессор;  
Л.А. Щербич, доцент кафедры прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельности и участия 
прокурора в уголовном судопроизводстве Университета прокуратуры Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент. 
 
Рецензенты: 
О.А. Малышева, профессор кафедры уголовно-процессуального 
права Московского государственного юридического университета 
имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, профессор; 
П.Г. Сычев, кандидат юридических наук, Почетный сотрудник 
МВД России. 
 
 
У90 
Участие прокурора в уголовном судопроизводстве: сб. статей 
по материалам круглого стола (Москва, 8 июня 2022 г.) / под общ. 
ред. А.Г. Халиулина; Ун-т прокуратуры Рос. Федерации. – М., 
2022. – 114 с. 
 
В сборник включены статьи и выступления участников круглого стола, состоявшегося 8 июня 2022 г. в Университете прокуратуры Российской Федерации.  
Для работников органов прокуратуры, научных и педагогических работников и обучающихся образовательных организаций.  
Позиция авторов может не совпадать с мнением редакционной 
коллегии. 
УДК 343.163 
ББК 67.410.201 
 
© Университет прокуратуры  
Российской Федерации, 2022 
2 
 

 
А.Г. Халиулин, 
заведующий кафедрой  
Университета прокуратуры 
Российской Федерации, 
доктор юридических наук,  
профессор 
 
Прокурор в уголовном правосудии: история и современность 
 
Роль прокуратуры в уголовном правосудии особенно возросла со времен Устава уголовного судопроизводства 1864 г. и 
была предметом внимания представителей юридической науки. 
Среди них – великие русские процессуалисты И.Я. Фойницкий, 
А.Ф. Кони, Н.С. Таганцев, В.Д. Спасович, И.Г. Щегловитов. Тогда, как известно, появилось состязательное судопроизводство, 
суд присяжных, адвокатура, чуть раньше – судебные следователи. На прокурора были возложены обязанности поддерживать 
обвинение в общих судебных местах. И в то же время прокуроры 
в Уставе уголовного судопроизводства именовались лицами прокурорского надзора и имели право принести протест на приговор 
суда как в интересах обвинения, так и в интересах осужденного. 
Хотя судебный следователь был по своему статусу членом 
окружного суда, предложения прокурора были для судебного 
следователя обязательными. Все материалы оконченного производства судебный следователь представлял прокурору, и прокурор решал вопрос о дальнейшем движении дела. При этом обвинительный акт прокурора являлся документом, в соответствии с 
которым обвиняемый предавался суду. 
Нельзя не вспомнить слова Министра юстиции – Генералпрокурора Н.В. Муравьева: «Чины прокуратуры приглашаются 
не упускать из виду, что все главнейшие задачи означенной их 
деятельности всегда и везде сводятся к двум совместным и одновременным стремлениям: раскрытию истины и охранению законов»1. 
                                          
 
1 Наказъ Министра Юстицiи Генерал-Прокурора чинамъ прокурорского надзора судебныхъ палатъ и окружныхъ судовъ. С-Петербургъ: Тип. Правительствующаго Сената, 
1896. С. 48–49. 
3 
 

Тем 
не 
менее 
при 
всех 
изменениях 
в 
уголовнопроцессуальном законодательстве функция главного субъекта 
уголовного преследования по-прежнему принадлежит прокуратуре. Следователь под руководством руководителя следственного 
органа, собирая обвинительные доказательства, привлекая лицо в 
качестве обвиняемого, применяя меры уголовно-процессуального 
принуждения, создает предпосылки и готовят материалы, на основании которых прокурор осуществляет уголовное преследование перед судом. 
В связи с этим прокурору должны принадлежать все полномочия по выдвижению обвинения и поддержанию его в суде, в 
том числе по определению квалификации преступления и объема 
обвинения, прекращению уголовного дела и уголовного преследования. Безусловно, нелогичным в этом свете выглядит предоставление прокурору права прекращать уголовные дела, по которым проводилось дознание и которые поступили к прокурору с 
обвинительным актом, и отсутствие подобных полномочий по 
отношению к уголовным делам, поступившим к прокурору от 
следователя с обвинительным заключением. В результате суд 
прекращает до 20% направленных для рассмотрения уголовных 
дел, по абсолютному большинству которых такое решение могло 
бы быть принято прокурором в досудебном производстве. 
Сохраняется обязательное участие прокуроров в рассмотрении всех уголовных дел во всех стадиях судебного производства, 
в том числе в действующих с 1 октября 2019 г. апелляционных и 
кассационных судах общей юрисдикции. 
Еще в «Систематическом комментарии» к Уставу уголовного судопроизводства отмечалось: «Приговоры могут быть пересмотрены как по жалобам участвующих в деле лиц, так и по протестам лиц, коим вверен прокурорский надзор (ст. 847, 934). Прокурорский надзор может приносить кассационные протесты как в 
интересах обвинения, так и в интересах подсудимого. Остальные 
могут просить об отмене приговора в части, затрагивающей их 
личные или имущественные права»1. 
В связи с этим было бы целесообразно возвратить в наш 
уголовно-процессуальный закон протест прокурора (а не пред                                          
 
1 Уставъ уголовнаго судопроизводства. Систематическiй комментарiй. М., 1914. 
4 
 

ставление). Представление вместо протеста, как известно, было 
введено в УПК РФ из ложно понимаемого тогдашними законодателями «равноправия сторон». Никакого смысла в этом не было, 
так как и протест (по УПК РСФСР), и представление (по УПК 
РФ) не являются обязательными для вышестоящего суда и 
наравне с жалобой могут быть им как удовлетворены, так и отклонены. Вместе с тем «протест» более точно обозначает акт реагирования прокурора как представителя государства на судебное 
решение. 
Упоминать Устав уголовного судопроизводства приходится 
не случайно, поскольку в принятой в 1991 г. Концепции судебной 
реформы РСФСР содержалось множество ссылок на судебную 
реформу второй половины ХIХ в. К сожалению, авторы этой 
концепции искаженно представляли роль прокуратуры как в уголовном судопроизводстве, так и в государстве в целом. Под лозунгами этой концепции уже в начале 2000 гг. создавался и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, вступивший в действие с 1 июля 2002 г. 
Последующее развитие уголовного судопроизводства показало, что отказ от главных свойств российского уголовного процесса как процесса континентального типа ломает всю логику 
уголовно-процессуальных отношений, поскольку для процесса 
континентального типа главным принципом является публичность, в то время как для англо-американского процесса – состязательность1. 
В процессе континентального типа состязательность – это 
инструмент для выяснения истины. И это является в том числе 
целью деятельности прокурора. С этой целью заслуживают внимания положения, содержащиеся в УПК Республики Беларусь. 
Прокурор – государственный обвинитель в соответствии с этими 
нормами в случае возникновения необходимости проверки обстоятельств, о которых стало известно в судебном заседании, 
вправе давать поручение следователю, органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Государственный об                                          
 
1 См.: Пиюк А.В. Теоретические основы упрощения форм разрешения уголовных дел 
судом в Российской Федерации: типологический аспект: автореф. дис. … д-ра юрид. 
наук. Томск, 2017. С. 16. 
5 
 

винитель вправе предъявить подсудимому новое обвинение, в 
том числе и в более тяжком преступлении. Суд в этих случаях, не 
возвращая дело прокурору, приостанавливает рассмотрение дела 
на срок до 30 суток. С мая 2021 г. в соответствии с изменениями, 
внесенными в УПК Республики Беларусь, вышестоящий прокурор вправе обжаловать постановление судьи о прекращении уголовного дела в связи с отказом государственного обвинителя от 
обвинения не только по процессуальным основаниям, но и в связи с необоснованностью отказа от обвинения. Эти положения, как 
представляется, могут быть использованы при дальнейшем совершенствовании УПК РФ. 
Свойственные российскому уголовному процессу начала – 
истина и законность, которые были придуманы совсем не в советский период, как писали некоторые авторы Концепции судебной реформы 1991 г., должны оставаться ориентиром и при дальнейшем развитии уголовно-процессуального законодательства 
Российской Федерации, очередным этапом которого явилось создание апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции. Если в судах апелляционной инстанции прокурор продолжает участие в состязательном процессе и выполняет функцию уголовного преследования, то в кассационном суде общей юрисдикции прокурор действует исключительно в интересах обеспечения 
законности судебных решений. К сожалению, не все наши коллеги усвоили, что в кассационной инстанции проверяется именно 
законность приговоров и иных судебных решений, вступивших в 
законную силу. Здесь уже нет состязательности в том смысле, в 
котором она существует в суде первой и апелляционной инстанции, и кассационный суд вполне обоснованно не согласится с позицией прокурора, отстаивающего выводы обжалованного стороной защиты судебного решения, вынесенного с существенными 
нарушениями закона. 
Это же подтверждает и проведенный анализ судебной практики. Так, в ряде случаев прокуроры при наличии явных нарушений закона не только не вносили кассационные представления, но 
и направляли в кассационные суды общей юрисдикции возражения на вполне обоснованные кассационные жалобы. Так, определением Первого кассационного суда общей юрисдикции от 
03.03.2021 № 77-666/2021 отменено апелляционное определение 
6 
 

Московского областного суда от 07.07.2020 в отношении К., Л. и 
Н. в связи с тем, что, как усматривается из апелляционного определения Московского областного суда, доводы апелляционного 
представления государственного обвинителя не нашли своего отражения в определении и каких-либо суждений по ним судебной 
коллегией не высказано, хотя их проверка имела существенное 
значение для дела. Также и доводы апелляционных жалоб не были рассмотрены судом апелляционной инстанции либо были признаны несостоятельными без приведения убедительных мотивов 
принятых решений. Однако отмена состоялась только по жалобам осужденных и их защитников, заместитель прокурора Московской области при явных нарушениях УПК РФ судом апелляционной инстанции принес возражения на жалобы. Аналогично 
определением этого же Первого кассационного суда общей 
юрисдикции от 07.04.2021 № 77-972/2021 отменено апелляционное определение того же Московского областного суда от 
10.12.2020 в отношении Ж. в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона судом апелляционной инстанции, но, как и в предыдущем случае, решение судом кассационной инстанции принято по жалобе защитника, а заместитель 
прокурора Московской области также принес возражение на жалобу. На наш взгляд, это происходит по той причине, что прокуроры не до конца поняли, что в кассационном производстве решается задача обеспечения законности судебного решения. Прокуроры в этой стадии процесса не являются (и не именуются) обвинителями, а представляют в суде государство, обязанностью 
которого является признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина (ст. 2 Конституции Российской Федерации). 
Возросло количество дел, рассмотренных в кассационном 
порядке, и в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного 
Суда Российской Федерации (245 дел в отношении 289 лиц в 
первом полугодии 2021 г. против 57 дел в отношении 63 лиц в 
первом полугодии 2020 г.). При этом увеличивается количество 
дел, рассмотренных в порядке сплошной кассации. Также увеличивается и количество дел, рассмотренных в порядке надзора 
Президиумом Верховного Суда Российской Федерации (114 дел в 
отношении 128 лиц в первом полугодии 2021 г. против 40 дел в 
7 
 

отношении 49 лиц в первом полугодии 2020 г.). Следует отметить, что Судебной коллегией по уголовным делам Верховного 
Суда Российской Федерации в первом полугодии 2021 г. удовлетворены все кассационные представления (7 в отношении 7 лиц), 
внесенные руководством Генеральной прокуратуры Российской 
Федерации. 
В то же время обращает на себя внимание, что при участии 
прокуроров как в кассационных судах общей юрисдикции, так и 
в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации вызывают сложности вопросы квалификации 
преступлений; основания для отмены и изменения приговоров, 
постановленных судами с участием коллегии присяжных заседателей; вопросы соблюдения права на защиту, в том числе в судах 
апелляционной и кассационной инстанции. 
По мнению как прокуроров, так и судей, деятельность девяти кассационных судов общей юрисдикции пока не способствует 
установлению единой судебной практики. В связи с этим прокурорам, как это указано в приказе Генерального прокурора Российской Федерации от 30.06.2021 № 376 «Об участии прокуроров 
в судебных стадиях уголовного судопроизводства» необходимо 
ставить перед Генеральной прокуратурой Российской Федерации 
вопросы об оспаривании определений кассационных судов в 
Верховном Суде Российской Федерации. 
Могут быть также рассмотрены вопросы, связанные с процедурой повторного рассмотрения уголовного дела в тех случаях, 
когда приговор отменен судом кассационной (надзорной) инстанции в связи с нарушением норм УПК РФ, не относящихся к 
существу решения о виновности (невиновности) подсудимого. 
Практика Верховного Суда Российской Федерации свидетельствует, например, о недопустимости назначения более строгого 
наказания при повторном рассмотрении уголовного дела, если 
суд кассационной инстанции отменил приговор не по кассационному представлению прокурора или по кассационной жалобе потерпевшего, в которых ставился вопрос о мягкости наказания. 
Безусловно, требует совершенствования работа по методическому обеспечению и повышению квалификации прокуроров, 
участвующих в рассмотрении уголовных дел судами. 
 
8 
 

Ю.Я. Власов, 
начальник управления кадров 
прокуратуры Московской области  
 
О конституционном значении участия прокурора 
на начальном этапе досудебного производства 
 
Согласно п. 9 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) досудебное производство 
представляет собой уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором 
уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу. В системной связи с этой нормой находятся положения ч. 1 ст. 144 
УПК РФ, предусматривающие право субъектов рассмотрения сообщений о преступлениях проводить достаточно широкий перечень следственных и других процессуальных действий: получать 
объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном Кодексом, назначать судебную экспертизу и т.д. 
Производство перечисленных действий в первую очередь 
направлено на установление наличия или отсутствия признаков 
преступления, т.е. оснований для принятия решения о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении. Законность и обоснованность такого решения всецело зависит от допустимости как доказательств сведений, подтверждающих наличие 
или указывающих на отсутствие признаков преступления. Это 
обязывает прокурора, который в соответствии с ч. 1 ст. 37 УПК 
РФ осуществляет надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия и органов дознания при проверке законности и обоснованности постановлений, вынесенных по 
результатам проверок сообщений о преступлениях, решать двуединую задачу: а) проверять полноту проверки с использованием 
всех возможных для этого процессуальных и иных средств;  
б) выяснять допустимость доказательств, на основании которых 
принято процессуальное решение. 
Задача по обеспечению законности на стадии возбуждения 
уголовного дела возложена на прокурора не только Уголовнопроцессуальным законом, но и приказами Генерального прокуро9 
 

ра Российской Федерации от 17.09.2021 № 544 «Об организации 
прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия» и от 19.01.2022 № 11 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания». Содержащиеся в них положения обязывают прокурора в случае признания постановления о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным в течение 
24 часов с момента получения материалов, на основании которых 
было принято данное процессуальное решение, его отменить. 
Указанное полномочие прокурорам следует использовать только 
при неправильном применении норм уголовного, уголовнопроцессуального законодательства, выявлении существенных 
нарушений, влекущих незаконное привлечение лица к уголовной 
ответственности либо признание доказательств недопустимыми 
(п. 1.5 приказа от 17.09.2021 № 544, п. 11 приказа от 19.01.2022 
№ 11). 
В соответствии со ст. 50 Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Таким образом, принимая меры к исключению таких доказательств, в том числе на начальной стадии досудебного производства, прокурор способствует достижению целей упомянутой 
нормы Конституции Российской Федерации, что свидетельствует 
о конституционном значении его участия на рассматриваемом 
этапе. 
На практике имеют место случаи необдуманного и поспешного принятия следователями и дознавателями процессуальных 
решений о возбуждении уголовного дела на основании доказательств, 
полученных 
с 
грубыми 
нарушениями 
уголовнопроцессуального закона и в последующем признаваемых недопустимыми. К таким ситуациям можно отнести случаи возбуждения 
уголовных дел частно-публичного обвинения при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя; возбуждения уголовного дела за сроками процессуальных проверок либо 
вовсе ненадлежащим субъектом; возбуждения уголовных дел на 
основании результатов оперативно-розыскной деятельности, полученных с нарушением федерального закона. Производство 
предварительного расследования по таким делам бессмысленно, 
10