Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму

ЖИВАЯ ИСТОРИЯ
ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Александр Куланов
МОСКВА

ЯПОНЦЕВ:
ВЗГЛЯДЗАШИРМУ
МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ 2019
.

УДК 94(520)-054.5
ББК 63.3(5Япо)-7
          К 90
С благодарностью М. Н. Берсеневой
Серийное оформление
Сергея  ЛЮБАЕВА
знак информационной
продукции
18+
© Куланов А. Е., 2019
© Издательство АО «Молодая гвардия», 
     художественное оформление, 2019
ISBN 978-5-235-04324-4 

Предисловие
Прообраз этой книги впервые появился около пятнадцати лет назад и 
назывался «Обнаженная Япония. Эротическая традиция Страны солнечного 
корня». С тех пор случилось несколько 
переизданий, в которые были внесены изменения и дополнения. Прошло время, интерес читателей к теме не 
ослабел, а вот многие аспекты, связанные с современной культурой секса в 
Японии, довольно сильно изменились. 
Проявились новые тенденции, которых мы не ждали, а что-то, наоборот, 
ушло в тень и почти забылось. Настало 
время вновь обратиться к этой теме и 
бросить нескромный взгляд за ширму японской спальни. Нескромный и 
очень личный. Субъективный. Книга, 
которую вы держите в руках — не культурологическое, психологическое, этнографическое или какое-либо иное 
исследование. Это попытка понять, 
почему эта страна в вопросах сексуальной культуры развивается именно 
так, а не иначе, разобраться, почему ее 
народ ведет себя в интимных делах таким, а не каким-либо иным образом. Ну 
и, конечно, подумать о том, что ждет их 
и нас в будущем. Ведь Япония — все еще 
страна будущего?
Да, Япония... Страна романтических 
грез миллионов людей со всех концов земного шара. С тех пор как она 
открылась взорам европейцев, о ней 
слагали мифы и легенды, рассказывая 
о необыкновенных запасах золота, чудесах природы, о диковинных обычаях и их носителях: самураях — идеале 
мужественности; и о гейшах — эталоне 
6

женственности. Со временем люди узнали, что золотых 
слитков в Японии нет, природа красива, но сурова, и европейцам к жизни в японских условиях приспособиться трудновато. Из всего былого очарования, из мира европейских грез о Стране восходящего солнца на плаву 
остались только гейши и самураи. Но оказалось, что и 
этого вполне достаточно, чтобы на протяжении сотен 
лет тревожить воображение неяпонских жителей планеты, ищущих идеала во всем. Прежде всего в личной 
жизни.
Путешественники, первыми побывавшие в Японии, 
с удовольствием рассказывали не только о природе, религии и политическом устройстве этого края Земли, но 
и (далеко не в последнюю очередь!) о странных привычках японцев в интимной сфере  — настолько они 
были удивительны. Утонченные гейши, таинственные 
куртизанки-дзёро, брутальные и не очень монахи-гомосексуалисты и запечатлевшие весь этот набор эротические гравюры-сюнга всегда ужасали и восхищали 
жителей Европы и Америки. Пропорции этих противоречивых эмоций менялись с течением времени: если в 
XVI веке христианский Запад уверенно знал, что язычники-японцы начисто лишены стыда, и их надо «перековывать», втискивая в рамки христианской морали, то 
ближе к веку XX у европейцев появились большие сомнения в собственной правоте — слишком уж заманчиво 
выглядели так и не перековавшиеся до конца японские 
«развратники» и «развратницы».
Вот уже более полутора столетий сердца белых 
иностранцев не в силах биться спокойно при слове «Япония». Самонадеянные и поначалу неколебимо 
уверенные в том, что их шкала ценностей может быть 
единственно верной, они решили, что скоро тайны 
японской интимной жизни раскроются перед ними, 
и они изменят эту жизнь так же легко, как изменили 
внешний вид японцев, переодев их в европейские костюмы и платья. Подгоняемые желанием познать любовную экзотику, «красноволосые варвары» открыли 
эпоху сладострастных описаний японских сексуальных нравов в журналах путешествий, в восторженных 
романах о гейшах и полунаучных исследованиях эротической культуры, восторгаясь этими нравами и осуждая их одновременно.
7

Очень скоро стало ясно, что в рамки обычных представлений об эротике, пусть даже и восточной, японские реалии не вписываются. Да и ожидания во многом 
оказались обманутыми. Выяснилось, например, что 
японцы гораздо охотнее говорят о сексе, чем занимаются им. Отношения между мужчинами и женщинами 
выглядели простыми и естественными, но на самом деле были запутанны и сложны. Причем чем больше европейцы пытались в этом разобраться, тем труднее им 
становилось докопаться до истины. Вроде бы понятные 
и стройные умозаключения не выдерживали элементарной проверки практикой, не стоили выеденного 
яйца при более глубоком погружении в тему. Японская 
эротическая культура оказалась древней, многомерной и при этом постоянно меняющейся и мастерски 
ускользающей от понимания. К тому же попытки здравомыслящих суждений и научного анализа легко вытесняли яркие, любимые охочим до сальностей западным 
народом, легенды, в которых гейши и проститутки стали одним целым, а роль мужчины в семейной жизни ограничивалась готовностью в любой момент совершить 
харакири.
Прошли десятилетия, и Япония, став одной из самых экономически развитых стран мира, так и не перестала быть непонятной и таинственной даже для самых нескромных европейских взглядов — взглядов за 
ширму японской спальни. В остальном мире отшумела 
сексуальная революция, о самых интимных аспектах 
вопросов семьи и брака стали говорить уже совсем без 
всякого стеснения, и тут вдруг оказалось, что японцы, 
о которых уже начали подзабывать, снова оказались 
впереди планеты всей. На этот раз они научились обсуждать, рисовать и снимать это едва ли не лучше всех. 
Показалось, что наконец-то японское общество раскрыло для всех желающих тайны своей интимной 
жизни, но... понятнее от этого она все равно не стала. 
Шок, в который на протяжении нескольких десятков, 
а то и сотен лет повергали иностранцев особенности 
японского национального секса, стал еще глубже. Выяснилось, что даже знаменитые гейши и шокирующие 
сюнга — сущая ерунда по сравнению с тем, чем японцы 
занимаются сейчас. Анимационные фильмы, при показе которых, кажется, краснеет даже экран, салоны с 
8

изощренными приспособлениями для «извращенцев», 
«отели любви» как повод для национальной гордости, 
странные семейные отношения  — все это, бесстыдно 
открытое чужому взору, не только в очередной раз привело европейцев в глубокий ужас, но и снова заставило 
воспылать страстью к японкам и японцам, которые теперь уж точно имели право на титул «самых сексуальных существ во Вселенной».
Интернет, глобализация, активное и явное включение подростков в сексуальную жизнь довели вожделение белых до предела. Вот уже и русские девушкижурналистки пишут о том, что даже на карте Японские 
острова представляются им гигантским изогнутым 
фаллосом, и они не находят в себе сил сопротивляться 
«зову любви», готовые отдаться первому встреченному 
японцу. Прыщавые юноши, дружащие в реальной жизни лишь с компьютерами, более не в состоянии скрывать возбуждения при виде большеглазых девчушек 
«а-ля Сэйлормун» с длинными, но кривыми ногами, а 
не менее прыщавые девушки пытаются сменить свою 
сексуальную ориентацию по примеру тех же героинь. 
Воспрял непобедимый миф о гейшах и самураях, и вот 
взрослые мужчины шарят мышкой по всемирной Сети в надежде увидеть фото утонченных японских проституток, а зрелые женщины мечтают о неутомимых 
и щедрых любовниках из воинственного рода. И даже 
буквальный перевод названия страны  — иероглифов 
«Нихон»  — стал звучать как-то особенно эротично: 
«Страна корня солнца», «Страна солнечного корня».
Но то, что мы видим сегодня, по сути своей есть лишь 
возвращение к истокам: в 1926 году советский писатель 
Борис Пильняк написал замечательную книгу — «Корни японского солнца». Корням эротическим он посвятил едва ли не самые вдохновенные строки и честно 
признавался, что японская культура секса стала для него 
мощнейшим потрясением:
«Философия пола у всех народов упирается в метафизику, — и никогда не забуду я фарфоровой тишины рассвета в деревне, на Синею. В этот фарфоровый 
рассвет, без шпика, один-одинешенек, должно быть, 
единственный раз так, в кимоно, я вышел со двора крестьянского дома и пошел в горы. Я писал уже об этом: 
там, на горе, я увидел храм, в стороне от храма сидел 
9

мальчик,  — а в чаще деревьев около храма стояла на 
коленях женщина, женщина обнимала клиноподобное 
каменное изваяние, лицо ее было восторженно. Я увидел таинственнейшее, такое, что редко удается увидеть 
даже японцам,  — я видел, как женщина поклонялась 
фаллосу, — видел таинственнейшее, что есть в природе 
человека.
...Тогда, в тот рассвет, я смотрел на эту женщину, 
одетую в кимоно, перепоясанную оби, с рудиментами крылышек бабочки на спине, обутую в деревянные 
скамеечки, — и тогда мне стало ясно, что тысячелетия 
мира мужской культуры совершенно перевоспитали 
женщину, не только психологически и в быте, но даже 
антропологически: даже антропологически тип японской женщины весь в мягкости, в покорности, в красивости,  — в медленных движениях и застенчивости,  — 
этот тип женщины, похожей на мотылька красками, 
на кролика движениями.  — Даже жены профессоров, 
европейски образованных людей, встречали меня на 
коленях. — Онна дайгаку — великое поучение для женщин  — японский домострой  — учит навсегда подчиняться отцу, мужу, сыну, — никогда не ревновать, никогда не перечить, никогда не упрекать. И в каждой лавочке 
продаются три обезьяны, символ женской добродетели: обезьяна, заткнувшая уши; обезьяна, закрывшая 
глаза; обезьяна, зажавшая рот. Так решили философию 
пола — буддизм, феодализм, восток, — и эта философия 
пола жива до сих пор»1.
Что сказал бы Пильняк, знай он о том, что обезьян 
на самом деле не три, а пять: четвертая зажимает рукой 
перед, а пятая  — зад? Но в те времена «лишних» двух 
обезьянок еще стеснялись, как тринадцатого подвига 
Геракла, а сегодня на поклонение к ним стоит очередь, 
в которой двое из троих — иностранцы. Правда, происходит это лишь раз в год, поскольку даже лидерам европейских секс-движений лидеры мировой сексуальной 
моды кажутся порой слишком уж раскрепощенными. 
Что уж говорить о ревнителях христианской морали, 
чье мнение однозначно: японцы — извращенцы, и точка! Еще бы: ведь они — японцы — несчастные люди, у которых нет секса в семье, которые ходят к проституткам, 
подвешивают их к потолку и стегают плетками! Иностранцы, жившие в Японии, согласно кивают: конечно, 
10