Записки водолазного старшины. Взгляд зоолога-натуралиста

С. Ю. Гагаев
Записки 
водолазного старшины 
Взгляд зоолога-натуралиста
Зоологический 
институт 
Российской 
академии наук
Товарищество научных изданий КМК
Москва – Санкт-Петербург  2012

УДК 597.2+82-4
ББК 28.693.32
 
Г12
Гагаев С.Ю.
Г12
Записки водолазного старшины: взгляд зоолога-натуралиста. (Серия “Разнообразие животных”. Вып. 7). М.; СПб.: 
Т-во научных изданий КМК. 2012. 228 с., 15 с. цв. вкл.
Об удивительном подводном мире, особенностях жизни и поведении беспозвоночных и позвоночных животных — обитателях Арктики и Антарктики: губках, многощетинковых червях, моллюсках, ракообразных, иглокожих, 
асцидиях, рыбах, птицах, тюленях, а также экспедиционной работе водолазов-биологов рассказано в этом выпуске серии «Разнообразие животных».
Книга предназначена школьникам, учителям, студентам биолого-медицинских факультетов, любителям природы, романтикам, искателям приключений, водолазам, любителям экстремальных видов спорта.
Редактор 
С.Д. Степаньянц
Работа проводилась при финансовой поддержке 
Министерства образования и науки Российской Федерации
ISBN 978-5-87317-841-4
© С.Ю. Гагаев, текст, 2012
© И.Л. Бестужева, обложка, 2012
© Т-во научных изданий КМК, издание, 2012

Посвящается памяти 
Александра Николаевича Голикова, 
моего учителя, замечательного ученого — 
хорошего человека
ПРЕДИСЛОВИЕ
В одной очень любопытной книге1 я прочла, что психологом были объединены в одну группу люди: сумасшедшие, заключённые и космонавты. Все якобы потому, 
что только сумасшедший согласится на такую жизнь и 
 
работу, как у космонавта...
Раз так, то я включила бы в эту группу еще и водолазов-биологов, которые опускаются под лёд в арктических 
и антарктических морях ради науки, изучающей морское 
население холодных акваторий. Никто их туда не гонит, 
никто не грозит увольнением с работы, если будут нырять... жены не грозят разводом... и даже, если пригрозят, 
они все равно будут опускаться под лёд, собирать фауну, 
а потом, вынырнув, будут сидеть на морозе, или в дико 
неудобных условиях лаборатории и разбирать поднятые 
с глубины пробы, раскладывать их в банки по принадлежности и затем, предвкушая итоговые результаты, везти 
этот бесценный багаж в центр научной цивилизации, где 
1 Батурин Ю. 2011. Повседневная жизнь российских космонавтов. 
М.: Молодая гвардия.
3

их по большому счёту никто, кроме семьи, конечно, не 
ждёт... А некоторые даже считают, что прогулялись, мол, 
поныряли в ущерб основной работе, теперь будут догонять, выполняя плановые темы. Им не платят за риск 
и героизм, их не обеспечивают нормальным питанием и 
оборудованием, о них не думают как о людях, идущих 
на подвиг, не пишут в газетах, не встречают с оркестром 
по возвращении, не награждают звездами героев. И слава 
богу, что в итоге они остаются живыми (ценой собственных усилий!), хоть и приобретают со временем адекватные профессиональные болезни.
Книга, которую читатель держит сейчас в руках, об 
этом. О работе этих людей, о природе арктических и антарктических зон Земли, о подводном мире этих зон. Написана она с юмором и может показаться, что всё, происходящее с энтузиастами-подводниками, очень весело и 
легко. Но вдумайтесь в прочитанное, в то, как водолаз, 
опускаясь вглубь, на 40 м под лёд, собирая пробу, не 
имеет права опаздать хоть на минуту, иначе кончится запас воздуха,  должен всё время следить, чтобы не потерять из виду спасительный выход — майну, где его ждут 
товарищи. А потом, выйдя на поверхность, усталый,  он 
должен тащить на себе салазки с пробами и оборудованием, иногда в гору, при том, что нет никаких сил и 
хочется смертельно спать. Так бы и лёг на этой горушке 
и отключился бы на часок-другой. Но нет, он приходит 
в дом под смешным названием «Черепаха», где нет водопровода и туалета, где деревянный, накрытый плёнкой 
стол и досчатые нары (на них водолазы спят...) и садится 
разбирать пробы, которые еще надо зафиксировать, а то 
пропадут все усилия по сбору. И только потом, потом 
поесть и ещё потом завалиться спать. А утром — все сначала. Долбить эту чёртову майну, уставать ещё до погружения, усталому идти под лёд, выбирать площадку для 
4

сбора материала и при этом следить, следить, следить за 
временем, за воздухом в акваланге, за концом, который 
связывает тебя с поверхностью, за майной (где же она? а, 
вот!). Разве такая, на пользу науке работа не называется 
подвигом?!
Хочется крикнуть: «Эй, Государство! Подумай о своих 
гражданах, чей неуёмный энтузиазм на пользу твоей науке даёт ощутимые результаты! Итоги впечатляют академиков во время отчётных докладов с высокой трибуны! Подумай, позаботься о них и создай хотя бы минимальные 
условия для их работы и жизни — одень, обуй достойно 
и накорми героев, как подобает».
Гимн Вам, безумцы-энтузиасты! Будьте всегда в форме 
и работайте, хоть и бескорыстно, на нашу с вами науку. 
Успехов Вам!
С.Д. Степаньянц

МЕЛОДИИ МОРЯ 
В АРКТИЧЕСКИХ РИТМАХ
У обрыва
 
 
 
 
 
Как дороги друзья, ты узнаешь
 
 
 
 
 
Расставшись с ними.
 
 
 
 
 
Лишь тогда поймёшь,
 
 
 
 
 
Что не найти аналогов —
 
 
 
 
 
Всё тщетно:
 
 
 
 
 
Их Бог даёт, 
 
 
 
 
 
Увы, не всем и неохотно.
1
День пропадал. Вместе с ним пропадала надежда на 
выход в море: она захлёбывалась в бело-жёлтых волнах 
прибоя, которые бросал на галечный берег бухты шквальный ветер по имени Южак; разбивалась с солёными 
брызгами о стены близстоящих домов; умирала с уходящими минутами. С отчаянным рёвом ветер врывался в 
узкие проходы между домами, веселил души и отдавался 
болью в головах горожан. 
О выходе в море нечего было и думать: портнадзор 
явно не позволит выйти дальше акватории порта, если 
даже упрашивать дежурного, стоя на коленях, тридцать 
с лишним метров в секунду — не шутка. До окончания 
экспедиционных работ оставалось немногим более полумесяца. Это катастрофически мало, если учесть, что почти 
столько же времени, отведённого на исследование Чаунской губы, уже потрачено. Шеф, для которого безделье, 
даже вынужденное, всегда ассоциировалось с концом све6

Катер «Вуквол». Фото. С. Гагаева.
Капитан катера Сергей Леонидович Гирбасов. 
Фото С. Гагаева.
та, был мрачен. Он перестал воспринимать шутки и, то и 
дело, спрашивал у кого-нибудь из нас:
— Когда же этот чёртов ветер утихнет? — и, прислушиваясь к порывам, непрестанно курил «Беломор».
Капитан небольшого железного катера «Вуквол», предоставленного нам для морских 
исследований, наблюдая нашу 
вселенскую тоску, переходящую 
в отчаяние, хмурил брови и 
грел руки о кружку с крепким 
чаем. В кубрике было тепло и 
уютно.
— А что если мы поработаем у мыса Певек? — неожиданно спросил он. — От ветра там 
хорошо прикрывает берег, да и 
разрешения на выход не надо, 
ведь местечко-то фактически на 
акватории порта.
7

Борис, отвечающий за погружения, спросил с сомнением, обращаясь к капитану:
— Сергей Леонидович, а что же, там совсем тихо?
— Ну не совсем, но работать, я полагаю, сможем. 
Наш восторг, вызванный таким решением проблемы, 
описать трудно. Через полчаса катер уже отходил от причала.
По дороге казалось, что нашу резиновую пятиместную 
лодку вот-вот смоет, хотя мы знали, что она крепко принайтовлена на корме. Минут через 15–20 катер поравнялся 
с обрывистым берегом. Под его прикрытием качка прекратилась. Власть Южака на время, которое мы будем находиться здесь, кончалась. Чувствовались только отголоски 
его буйства. Мы встали на якорь примерно в 120 метрах 
от берега. Несколько дальше ветер свирепствовал с прежней 
силой и гнал барашки в сторону острова Большой Раутан.
2
Прежде чем спускать водолаза для отбора количественных проб, обычно проводится разведка. Она состоит в 
том, что ныряльщик пересекает всё расстояние от берега 
до предельных глубин и решает, где нужно отобрать пробу. 
Место определяется рядом факторов, главный — типичность ландшафта. Это нелёгкое дело под силу человеку выносливому и физически крепкому, к тому же необходимо обладать немалым опытом, чтобы сделать верный 
выбор. Обычно эту миссию выполнял Шеф — один из 
основоположников водолазного количественного метода1.
Чтобы обезопасить работающих от всякого рода непредвиденных случайностей, которые кажутся на суше 
1 Метод основан на сборе животных различного размера с соответствующих площадей по пирамидальной схеме: 0,1; 1; 5; 10 м2 и т.д., 
что позволяет наиболее точно оценить реальную картину количественного распределения донных животных.
8

Александр 
Николаевич 
Голиков — основоположник водолазного количественного метода. 
Фото О.К. Новикова.
пустяками, а на море и, 
особенно под водой, превращаются 
в 
реальную 
угрозу для жизни, было решено привязать один конец верёвки к камню на 
берегу, а другой закрепить 
на катере. В этом случае 
никакой, даже самый неожиданный и сильный порыв ветра не застигнет врасплох. 
В кормовом отсеке нашлось две бухты крепкой 
пеньковой верёвки. Привязав один конец к лееру, 
сбросили лодку за борт. 
Олег, удерживая «клипер» 
на привязи, дождался, пока 
Борис перебрался в него, и 
оттолкнулся от борта. 
Готовя небольшой трал, 
мы с Виктором находились на корме катера и следили 
за тем, как двигается лодка. Тянувшаяся следом за ней 
верёвка с каждым метром затрудняла ход и оставляла за 
кормой пенный след. Несмотря на прикрытие, Борису 
приходилось грести изо всех сил. Вот он на короткое время остановился, чтобы снять тёплую куртку, и лодку быстро поставило бортом к волне. Борис незамедлительно 
вернул её в прежнее положение и с новой силой налёг на 
вёсла. Есть что-то необыкновенно притягательное в стремлении лодки навстречу волнам: движения гребца размеренны и рассчитаны до деталей; от этого зрелища нельзя 
оторваться.
9

Из-за сгона море довольно сильно отступило, и была 
видна узкая бурая полоса обнажившихся водорослей, да 
крупные, с позеленевшими боками, сланцевые глыбы. Каменистый берег упирался в обрывистый, мрачный, с ржавыми пятнами склон. Склон выглядел, словно слоистый торт, 
одну сторону которого нечаянно сплющили и коржи от 
этого сместились наискось в направлении неповреждённой 
стороны. Казалось, что этот обрывистый берег незыблем, 
нетронут и был таким со дня творения. Но так только казалось. К тому же, что свойственно воспринимать человеку? Разве не одни только изменения? Наверху, неподалёку, 
когда-то был вход в штольню и как раз под ним, наполовину погружённая в воду, валялась ржавая зековская тачка. 
Сколько миров, желаний, надежд погибло здесь?
Наконец Борис достиг берега и вытянул лодку на камни. Затем он отвязал верёвку и, обмотав её несколько раз 
вокруг большого камня, надёжно закрепил. После этого, 
спихнув «клипер» в воду и взявшись за находящийся в 
воде конец, выгнутый огромным луком, стал передвигаться по направлению к катеру. Обратный путь занял значительно меньше времени — попутный ветер здорово помогал, а отсутствие верёвки-якоря не мешало движению.
Олег и Шеф были полностью готовы к тому времени, 
когда подошла лодка. Они быстро передали Борису всё 
необходимое оборудование и осторожно перебрались в 
столь внешне ненадёжную посудину. Несмотря на значительную загрузку, судёнышко двигалось быстро и споро, 
под действием тяги силой в шесть рук, достигло берега. 
Причалив, они вытянули лодку на гравий и стали готовиться к погружению. Шеф обрядился в жёлто-чёрный 
костюм «Садко» ещё на катере. Теперь нужно было надеть шлем, который почему-то называют «балдой». 
Вряд ли тот, кому приходилось одевать «балду» на голову, сохраняет об этом приятные воспоминания. Шеф 
10