Трансформационная типологическая систематика

Б.П. ЗАХАРОВ
ТРАНСФОРМАЦИОННАЯ
ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ
СИСТЕМАТИКА
Товарищество научных изданий KMK
Москва 



 2005

Автор выражает свою признательность
за многолетнюю дружбу и ту помощь и поддержку,
которую я получил при работе над этой книгой
Ольге и Николаю Богатырёвым
Б.П. Захаров. Трансформационная типологическая систематика. 
— М.: Тво научных изданий КМК, 2005. — 164 с.
В книге обсуждаются теоретические основы биологической классификации. В ней нет готовых ответов. Её роль, скорее, в постановке
вопросов и обозначении путей их решения.
Современная биологическая классификация находится в глубоком
кризисе, которому она обязана эволюционной, исторической методологии мышления, вопреки типологическому характеру всего остального
научного знания, господствующему в биологии. Выход из возникшего
положения возможен только через типологическое определение основных таксономических категорий. Предлагается рассматривать тип как
символическое выражение серий форм, объединённых единым принципом (законом) трансформации.
© Т-во научных изданий КМК, издание, 2005
ISBN 5-87317-217-X

Часть I
ОСНОВЫ ТЕОРИИ СИСТЕМАТИКИ
СИСТЕМАТИКА КАК ОДИН ИЗ ГЛАВНЫХ МЕТОДОВ
ПОЗНАНИЯ МИРА
Ибо как горшечник знает сосуд, сколько он вмещает,
и согласно сему берет глину,
так и Господь по подобию духа творит тело,
и по силе тела дух влагает.
И нет недостатка даже на одну третью часть волоса;
ибо по весу, и мере, и правилу было всякое творение.
(Завет Неффалима,
восьмого сына Иакова и Валлы.
Заветы двенадцати патриархов.
Ветхозаветные Апокрифы /
 Пер. А.В. Смирнова.
СПб.: Амфора, 2000. С.210.)
Начиная любое исследование, прежде всего, необходимо определить предмет исследования и дать основные дефиниции объектов и
процессов, его представляющих. Эти определения кодируются в словах и научных терминах, образующих систему универсальных понятий. Чтобы полученные знания были сохранены и могли быть переданы другим, этих терминов должно быть относительно немного, а их
значение — как можно более точным. Именно язык является такой
системой универсальных понятий и определений. Так понимал смысл
и роль языка Джон Лок, рассматривая его как способ сохранения и
передачи знания. “Удобство и преимущество общества невозможны
без передачи мыслей; необходимо, чтобы человек мог найти некие
внешние чувственные знаки для того, чтобы другие могли узнать те
невидимые идеи, из которых состоят его мысли... Слова и есть те чув

ЧАСТЬ I. ОСНОВЫ ТЕОРИИ СИСТЕМАТИКИ
ственные знаки идей; и идеи, которые они обозначают, есть их соответствующее и непосредственное значение” (Locke, 1975; p.405). Слово “лошадь”, например, есть понятие о вполне реальных животных.
Когда кто-то говорит, что некое животное есть лошадь, он тем самым
передает о нём определённую информацию: его внешний вид, образ
жизни и поведение, физиологические и экологические особенности и
т.д. Чем больше мы знаем о животных (или о млекопитающих, или о
лошадях) тем больше смысла для нас заключается в слове “лошадь”
и тем больше информации мы передаём с этим словом о нашей конкретной лошади.
Ганс Дриш видел в процессе познания две стороны: классификацию, цель которой дать вещам наиболее подходящие и точные названия и определения и сгруппировать их в классы по их подобию, и
номотетику, которая занимается поиском причинных связей и законов, управляющих образованием многообразия вещей и объединением их в целостные системы. Систематика изучает структуру мира, а
номотетика — его функционирование. “Как только возникает наука,
тотчас перед ней встает два рода проблем, которые в последней инстанции сводятся к логической организации человеческого духа. Первая — отыскание всеобщей связи явлений, законов природы. Это —
номотетическое или законодательное стремление духа. Второе стремление духа — отыскать различия, достаточные для спецификации явлений; эту сторону науки можно назвать систематической” (Dreisch,
1919). Таким образом, окружающий мир можно изучать либо концентрируя внимание на восприятии явлений как таковых, либо на связях
между ними. В первом случае мы сравниваем восприятия друг с другом и распределяем их по группам в соответствии с их сходством или
различием. Полученные группы сходства называются таксонами. Во
втором — мы смотрим на наиболее устойчивые последовательности
явлений в поисках их скрытой связи. Наикратчайшее выражение этих
устойчивых отношений называется естественным законом. Оба метода, по сути, ничего не объясняют, они являются лишь описаниями,
которые мы имеем удовольствие наблюдать, и не более того. Объяснение — это описание, сделанное в наиболее общих терминах. Различие же между обоими методами заключается в целях и способах анализа явлений. Цель систематики — наиболее экономное описание всего разнообразия природных явлений через универсальные понятия.
Цель номотетики — описание природных явлений как результат действия скрытых внутренних связей и взаимодействий. Систематика
создает таксоны, а номотетика — законы. Их общая цель — охватить

СИСТЕМАТИКА КАК ОДИН ИЗ ГЛАВНЫХ МЕТОДОВ ПОЗНАНИЯ МИРА
5
как можно большее число природных явлений, используя как можно
меньшее количество терминов или символов (Беклемишев, 1994).
Это два основных, взаимодополняющих научных подхода к познанию мира, и один не может существовать без другого. Невозможно
изучение природы исключительно с номотетической позиции. Если
всё же попытаться это сделать, то, исходя из законов номотетики,
надо будет вывести все возможные состояния врйменного равновесия
мира, которые являются основой всех существующих устойчивых
объектов и последовательностей явлений. После этого необходимо
свести всё это множество явлений в предельно сжатый набор понятий, чтобы их можно было “разложить по полочкам“, т.е. классифицировать. Таким образом, мы будем вынуждены вернуться к проблеме классификации. Кроме того, любой естественный закон требует
для его применения заданные граничные или исходные условия как
посылку для дальнейших выводов. Для этого необходимо зафиксировать состояние, в котором находится мир в определённый момент времени, и произвести его полное описание. Подобное описание может
быть сделано только методами систематики. И только теперь, имея
подобное описание, становится возможным, приложив к нему причинные законы номотетики, делать какие-либо заключения о дальнейшем
развитии событий. Описательная картина природы есть необходимое
условие для понимания прошлого, настоящего и будущего состояния
мира. Любое утверждение номотетики может быть объяснено и понято только с позиций условий, заданных в прошлом, и так до бесконечности. Односторонний номотетический подход теряется в антиномии
бесконечности (Беклемишев, 1994). “Для того чтобы сказать, что какая-то конкретная особь есть лошадь, потому что она произошла от,
или потому, что она очень похожа, или потому, что она скрещивается с другой лошадью, значит уже предположить, что такое лошадь и,
следовательно, попасть в положение потенциального бесконечного
регресса” (Webster, Goodwin, 1996, p. 46). Номотетика имеет дело исключительно со связями между явлениями, а не с их содержанием. Её
внимание сконцентрировано на взаимодействиях между элементами
процесса, с целью установления законов, которые могут помочь реконструировать схему-модель произошедших событий. На этом пути
номотетика наталкивается на неразрешимую в её рамках проблему
идентификации объектов, вовлечённых в процесс, т.к. в её арсенале
нет специальных методов анализа индивидуальных вещей или событий. Это область систематики. Знание синтаксиса и этимологии — это
не то же самое, что чтение книги (Беклемишев, 1994).

ЧАСТЬ I. ОСНОВЫ ТЕОРИИ СИСТЕМАТИКИ
В свою очередь, исключительно классификационный подход к
познанию мира также лишен смысла, т.к. любая классификация a
priori предполагает существование какого-то скрытого в вещах порядка. При отсутствии внутреннего порядка в природе задача классификации становится невыполнимой. Подходя к проблеме классификации
какого-либо многообразия, учёный сознательно или бессознательно
уже предполагает наличие каких-то закономерностей и связей между
вещами и явлениями, и это предположение, явно выраженное или
неявно скрытое, является тем основанием, на котором строится вся
дальнейшая классификационная система.
В конечном итоге номотетика и систематика являются двумя сторонами одного и того же процесса научного исследования, и разделение их условно. Систематика сравнивает и классифицирует объекты,
т.е. идеи, возникшие из нашего опыта с помощью некоторого знания
об их причинных связях. Номотетика для работы с явлениями определяет их через их сравнение и разделение на классы в соответствии
с их сходством или различием. Таким образом, оба метода взаимно
дополняют и обуславливают друг друга. Классифицировать можно
лишь те вещи, в многообразии которых наблюдается или предполагается какой-то скрытый порядок, там где предполагается наличие может ещё не известных внутренних связей. Принцип причинности совершенно необходим для составления классификаций (Bunge, 1979;
Розова, 1986), однако же и классификация совершенно необходима
для поисков причинных связей.
Итак, систематика и номотетика — это два главных научных метода изучения природы, которые не могут существовать друг без друга. И всё же их цели различны — одна даёт определения и объединяет бесконечное разнообразие природных явлений в классы подобия,
тогда как другая ищет причинные основы этого разнообразия, его
прошлое, настоящее и будущее. Поскольку их цели различны, то и
способы (методы) достижения этих целей также должны быть различны. Методы, которыми оперирует систематика в решении своих задач,
неприменимы к проблемам номотетики и наоборот. Поэтому, можно
утверждать, что систематика — это вполне самостоятельная научная
дисциплина. Её предмет — создание универсальных понятий и классификационных систем. Знание, как это отмечал ещё Аристотель,
может существовать и развиваться только в рамках обобщённых, универсальных понятий. И если бы таких понятий не было, то, учитывая
бесконечное разнообразие мира, никакое знание не было бы возможным (Aristotle, 1984; p.1578). Поэтому, первыми шагами любого позна

СИСТЕМАТИКА КАК ОДИН ИЗ ГЛАВНЫХ МЕТОДОВ ПОЗНАНИЯ МИРА
7
ния является создание систем обобщающих универсальных понятий и
определений, а завершение каждого этапа развития любой научной
дисциплины заканчивается построением обощающей картины — системы данной области знания. Так что А.А. Любищев был совершенно прав, утверждая, что систематика есть альфа и омега научного познания мира (Любищев, 1982). С классификации начинается и созданием обобщающей системы знания заканчивается развитие любой
научной дисциплины.
Заключение. Систематика — один из двух основных подходов к
изучению мира. Это вполне самостоятельная и самодостаточная научная дисциплина со своими определёнными целями и набором методов
для их достижения. Роль систематики в научном процессе не может
быть ничем заменена, т.к. номотетика имеет совершенно другие цели
и другие методы для их достижения, непригодные для решения задач
классификации. Цель систематики — поиск единства в видимом разнообразии природных явлений и формирование универсальных понятий. Её метод — сравнение объектов и процессов между собой для
выявления основных устойчивых форм существования природных
явлений. Существование подобных классов выражено в языке через
типовые или универсальные понятия, которые являются терминами,
предназначенными для обозначения этих классов природных явлений.
Какие задачи ей приходится решать для достижения своих целей?
Какими методами она владеет для их решения?

ПЕРВАЯ ЗАДАЧА СИСТЕМАТИКИ
Какие задачи ей приходится решать для достижения своих целей?
Какими методами она владеет для их решения? Цель этой науки —
свести всё гигантское разнообразие природных явлений в систему
простых и, по возможности, немногочисленных понятий, которые
могли бы выступать как символы реально существующих, бесконечных в своём количестве и многообразии вещей. Эта цель определяет
те средства или методы, которыми ей приходится оперировать. Главная цель систематики условно может быть разделена на две задачи:
1. Объединить всё наблюдаемое разнообразие природных явлений
в обозримое множество классов на основании их внутреннего (имманентного) объединяющего принципа и найти для них универсальные
понятия.
2. На основе полученных классов построить систему, способную
отразить всё разнообразие мира и свойства классов в наиболее сжатой и простой форме, соответствующей естественному порядку природы.
Согласно восходящей к Аристотелю традиции объяснения возникновения обобщающих универсальных понятий, первая задача решается
через сравнительный анализ (Aristotle, 1984). Вещи сравниваются между собой и группируются по своему сходству-различию. Это сравнительно-морфологический метод. Как проводится подобное сравнение?
Очевидно, что мы не можем непосредственно взять одну вещь, наложить её на другую и определить насколько они подобны друг другу.
Для этого вначале создаются идеальные образы вещей и, только затем,
эти идеальные образы мысленно “накладываются друг на друга”. Фактически, сравниваются не сами вещи, а их идеализированные образы,
несущие основные, существенные свойства и освобождённые от второстепенных, несущественных деталей путём процесса абстрагирования.
Таким образом, начав со сравнения конкретных данных вещей,
абстрагируясь от второстепенных случайных деталей, исследователь
обнаруживает некие “общие свойства” или “признаки”, присущие
всем объектам данного класса без исключения. Двигаясь по этому
пути, можно прийти к некоторым обобщающим родовым признакам.
Понятие “сущность” в таком понимании — есть абстрагированный от
конкретных вещей “общий признак”, служащий для характеристики

ПЕРВАЯ ЗАДАЧА СИСТЕМАТИКИ
9
класса. Иерархия сущностей, заключающаяся в отношениях род —
вид, есть результат процесса прогрессирующего абстрагирования.
Начиная с данного множества конкретных объектов, мы сравниваем
их в надежде найти общие признаки. И когда эти признаки найдены,
они абстрагируются от конкретных форм и используются для определения класса. Так, согласно эмпирическому подходу, возникают универсальные понятия.
По Фоме Аквинскому (Aquinas, 1956, 1963), сущность — это то,
что присуще всем вещам (nature), через различие которых мы относим
разные вещи (diversa entia) к различным родам и видам. Именно благодаря сущности объект является тем, чем он есть (Aquinas, 1965).
Эта единая сущность логически разделяется на три компаненты. Сущность, содержащаяся в самой вещи (universalia in rem — она дана нам
в конкретных ощущениях), сущность, предшествующая вещи, или
принцип, в соответствии с которым эта вещь организована (universalia
ante rem) и существующая после восприятия вещи, составляющая
наши мысли, идеи и понимание вещи (universalia post rem). Таким
образом, различаются три типа сущностей, соответственно: вещь,
принцип организации и понятие. Эти три сущности, на самом деле,
неотделимы друг от друга и существуют как единое целое. Единая
меняющаяся сущность есть прообраз вещи, существующий в самой
вещи и в нашем сознании (Aristotle, 1984).
Итак, “сущность” отражает нечто общее всем вещам данного множества. “В каждом роде есть нечто первое и наиболее простое, которое является мерилом всех вещей из данного рода. И поскольку мерило гомогенно измеряемому, согласно родовому разнообразию, это
первое неделимое является делителем” (Aquinas, 1956; р.225). Через
различия этих сущностей мы относим разные вещи к различным родам и видам. “В разных родах содержатся разные неделимые принципы” (Aquinas, 1956; р.225). Эта характеристика сущности объединяет
сходство и различие. Но сущность состоит не только из сходства-различия. Фома Аквинский говорит о принципе, лежащем в основе строения вещей. Таким образом он понимал под сущностью не простой
набор характерных признаков. Например, сущность окружности —
это замкнутая линия, все точки которой равноудалены от одной точки, называемой центром. Это принцип организации окружности или
её сущность, которая не дана непосредственно человеческому сознанию. Что может познать человек — это форму вещи воплощённую
в материи. “Форма и материя — части сущности” (Aquinas, 1956;
р.333). Однако и о материи можно судить только по форме, в которую

ЧАСТЬ I. ОСНОВЫ ТЕОРИИ СИСТЕМАТИКИ
она воплощена. Итак, только форма может быть познана разумом. Мы
познаем её как видовые признаки, определённые на отдельных частях
вещи. Понятие видового отличия (differentia specifica) указывает на
части и видовые признаки, отличающие виды друг от друга. Определение вида в отношении к роду основано на указании специфических
признаков, которые характеризуют определённую форму. “Определение обозначает форму и сущность вещи” (Aquinas, 1956; р.59).
Описанные идеи Фомы Аквинского явились основой эмпирического метода определения универсальных понятий и долгое время царили в естественных науках. Метод выглядит простым и совершенно
естественно вытекающим из практики естественных наук. Однако в
нём остаётся невыясненной природа universalia ante rem — сущности
в вещи или принцип её организации. Как это уже видно у Аквинского, принадлежность к группе определяется не просто сходством-различием, но более глубокой связью — единством принципа, лежащего в основе вещей. Кассирер впервые обратил внимание (Cassirer,
1923; 1944; 1957) на то, что в любой классификации, основанной на
эмпирическом сходстве-различии, в явной или скрытой форме всегда
лежит a priori предположение о существовании внутренней, имманентно присущей данному классифицируемому множеству организационной связи, которая и делает возможным саму классификацию. Таким
образом, каждый класс может быть определён как серия или ряд, члены которого относятся друг к другу в соответствии с определённым
принципом или “генерирующим отношением”. Для Эрнста Кассирера эталоном формулировки универсальных концепций были математика и физика, и свой анализ понятий, он, в первую очередь, построил
на примерах из истории этих наук. Сравнив далее содержание универсальных понятий из других научных дисциплин, он обнаружил, что в
математике и физике происходит смещение “концепции рода” (в которой понятие сущности определённого сорта вещей есть понятие
класса) на “концепцию серии” (в которой понятие сущности есть
форма серии). Это выражается в том, что принцип общего признака
в них заменён на принцип трансформации, объединяющий всю серию
вещей в единый ряд и являющийся инвариантом данной серии. В результате вместо традиционных классов эмпирической классификации
возникают классы эквивалентности, т.к. все объекты последнего эквивалентны друг другу в соответствии с инвариантом трансформации
данной серии.
Доктрина последовательного абстрагирования не может рассматриваться как объяснение процесса формирования универсальных по