Мы : роман

Евгений Замятин
Мы
Роман
Москва, 

Иллюстрация на фронтисписе:
Евгений Замятин.  год.
Текст печатается по изданию: Замятин Е.И. Мы: Романы, повести, 
рассказы, сказки. — М.: Современник, 1989.
УДК 821.161
ББК 84(2=411.2)
 
З-26
Замятин Е.
З-26  
Мы / Евгений Замятин. — М. : Альпина Паблишер, 2023. —  216 с. : 
ил. — (Серия «Главные книги русской литературы»).
ISBN 978-5-9614-8298-0
УДК 821.161
ББК 84(2=411.2)
ISBN 978-5-9614-8300-0 (серия)
ISBN 978-5-9614-8298-0 (рус.)
Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена 
в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение 
в интернете и в корпоративных сетях, а также запись в память ЭВМ для частного 
или публичного использования, без письменного разрешения владельца авторских 
прав. По вопросу организации доступа к электронной библиотеке издательства 
обращайтесь по адресу mylib@alpina.ru.
© Бабицкая В., предисловие, 2022
© ООО «Альпина Паблишер», 2023
ООО «Альпина Паблишер»
123060, Москва, а/я 28
Тел. +7 (495) 980-53-54
www.alpina.ru
e-mail: info@alpina.ru
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта А. Василенко
Корректоры  
А. Кондратова, 
Т. Редькина
Компьютерная верстка К. Свищёв
Художник Ю. Буга
ООО «Альпина Паблишер», 115093, г. Москва, 
вн. тер. г. муниципальный округ Замоскворечье, 
ул. Щипок, д. 18, ком. 1; ОГРН 1027739552136
Знак информационной продукции
(Федеральный закон 
№436-ФЗ от 29.12.2010 г.)
16+
Подписано в печать 10.02.2023. 
Формат 70 × 90 1⁄16.
Бумага офсетная №1. Печать офсетная.
Объем 13,5 печ. л. Тираж 3000 экз. 
Заказ №             

Предисловие
«Полки»
Роман о невозможности принудительного 
счастья, уже в -е угадавший главные черты 
тоталитарных идеологий, образец жанра 
для всех русских и западных антиутопий.
Варвара Бабицкая

О Ч 
ЕМ ЭТА КНИГА?
революции  года он поторопился вернуться в Россию, чтобы своими глазами 
наблюдать исторические события —  
плодом его наблюдений отчасти и стал роман 
«Мы».
Замятин указывал разные годы работы 
над романом. В автобиографии  года он 
сообщает, что роман «Мы» написан в –
 годах, в другом месте пишет: «Роман 
мой был написан в  году», а в автобиографии -го —  
новая датировка: «Вес 
елая, жуткая зима / года. Бестрамвайные улицы, длинные вереницы людей 
с мешками, десятки в 
ерст в день, буржуйки, 
сел 
едки, смолотый на кофейной мельнице 
ов 
ес. И рядом с овсом —  
всякие всемирные 
затеи: издать всех классиков всех врем 
ен 
и народов, объединить всех деятелей всех 
искусств, дать на театре всю историю всего 
мира… Писал в эти годы сравнительно мало; 
из крупных вещей —  
роман “Мы”». Друг 
Замятина художник Юрий Анненков свидетельствует, что летом  года, отдыхая 
вместе с ним и со своей женой в глухой деревушке на берегу Шексны, писатель уже 
окончательно «подчищал» свой роман, параллельно работая над переводами то ли 
из  Герберта Уэллса, то  ли из  Уильяма 
Теккерея.
КАК ОНА НАПИСАНА?
В XXVI веке на территории бывшей России построено Единое Государство всеобщего равенства. Люди с номерами вместо 
им 
ен, живущие в городе из стекла и облач 
енные в одинаковые голубые униформы, 
синхронно просыпаются, глотают нефтяную пищу, занимаются сексом по розовым 
талонам и единогласно избирают одного 
и того же Благодетеля. Любое отступление 
от идеального миропорядка карается смертью. Главный герой под н 
умером Д- —  
строитель «Интеграла», космического корабля, который должен принести систему 
математически безошибочного счастья 
на другие планеты. Но случается непредвиденное: Д- влюбляется в женский 
нумер I-, деятельницу подпольного сопротивления, мечтающую принести в мир 
тотального контроля и уравнения хаос, вернуть людей к природе. Это атавистическое 
чувство меняет героя, заставляет его выйти 
за Зел 
еную  
Стену, где живут дикие люди, 
обросшие шерстью, превращает его в писателя и в революционера: у Д- отрастает 
душа, но это ненадолго.
«Мы» считается первой антиутопией, 
и многие е 
е предсказания сбылись раньше 
намеченного автором срока: в  романе 
можно увидеть практики и принципы тоталитарных государств и ужас перед наступлением цивилизации машин.
КОГДА ОНА БЫЛА НАПИСАНА?
Замятин, по первой профессии инженеркораблестроитель, с  года находился 
в Англии, где руководил постройкой ледоколов для России. После Февральской 
«Мы» —  
своеобразная иллюстрация к размышлениям о новом языке искусства, которые Замятин формулирует в  начале 
-х годов в ряде статей —  
«Рай» (), 
«О синтетизме» (), «Новая русская 
проза» (), «О литературе, революции, 
энтропии и о прочем» () —  
и лекциях 
по технике художественной прозы, которые 

Предисловие «Полки»

очередь математические, метафоры, начиная со сквозного образа интеграла: «две 
слитных, интегральных ноги, две интегральных, в размахе, руки»; «циркулярные 
ряды благородно шарообразных, гладко 
остриженных голов». Вообще, язык Замятина дотошно сконструирован, перенасыщен метафорами —  
недаром Горький писал, 
что от него «всегда пахнет потом».
Оборванные предложения, оригинальная пунктуация —  
двойные тире, постоянные двоеточия  —   
воспроизводят 
«поток сознания» или речь в момент смятения: «я говорил как в бреду —  
быстро, несвязно, —  
может быть, даже только думал. —  
Тень —  
за мною… Я умер —  
из шкафа… 
Потому что этот ваш… говорит ножницами: 
у меня душа… Неизлечимая…»
Жанр «Мы»  —   
синтетический: это 
и философский трактат, и политический 
памфлет, и  любовно-психологический 
роман, и авантюрная история, и научная 
фантастика, и вс 
е это —  
в форме дневника.
ЧТО НА НЕ 
Е ПОВЛИЯЛО?
он читает начинающим писателям. В его 
публицистике возникают и повторяются 
все основные идеи романа —  
о бесконечной революции, о взаимодействии энтропии и энергии, которое управляет миром.
В лекции «О языке» (–) Замятин утверждал, что язык прозы должен быть «языком изображаемой среды 
и эпохи». Но как поступать автору, который описывает фантастическую среду 
и ещ 
е не наступившую эпоху?
В «Мы» таких при 
емов несколько.
Чтобы обозначить контраст между современным ему языком -х годов и неведомым языком XXVI века, он вводит 
нео 
логизмы: «юнифа» (голубая униформа, 
единственный вид одежды для нумеров), 
«аэро» (воздушный транспорт, заменяющий нумерам автомобили). Одновременно самые обычные слова русского языка 
героем закавычиваются, становятся историзмами 
*1, потому что описывают давно исчезнувшие реалии: «хлеб», «душа», «пиджак», «квартира», «жена».
Странность несуществующего языка 
Единого Государства показывают новообразованные сложносоставные прилагательные («каменнодомовые», «пла-
стыре-целительные», «волосаторукий», 
«миллионоклеточный», «детско-воспитательный», «маятниково-точны», «машиноравны») и  наречия (I- улыбается 
«иксово», то есть загадочно, Благодетель 
поднимает руку «чугунно» или «стопудово» —  
последнее слово в другом значении вошло в русский язык).
Насквозь рационалистическое мышление нумеров отражают научные, в первую 
Утопическое «Государство» Платона, 
его же «Законы» и вся порожд 
енная им 
утопическая традиция: «Утопия» Томаса 
Мора, «Город Солнца» Кампанеллы и так 
далее. От Платона здесь —  
селективный 
подход к  человеческому размножению, 
регуляция частной жизни, утилитарное 
отношение к искусству, которое должно 
воспитывать граждан в правильном духе 
и отнюдь не обязано питать их чувствительность и будить воображение («В наше 
*1 
Названия уже исчезнувших предметов или явлений жизни, не имеющие аналогов в современном 
языке.

 
Варвара Бабицкая

государство поэзия принимается лишь постольку, поскольку это гимны богам и хвала 
добродетельным людям»), иерархическая 
структура общества: его философам-правителям, Стражам —  
защитникам Государства и полиции в одном лице —  
и обычным 
ремесленникам и землепашцам условно 
соответствуют у Замятина «сократовски 
лысый» Благодетель, Хранители и рядовые нумера.
Множество других философов: например, Николай Фёдоров, который в своей 
«Философии общего дела» поставил перед 
человечеством цель —  
овладев стихийными 
силами в природе и в самих себе, выйти 
в космос, освоить его, преобразить и заняться «научным воскрешением предков»; 
у Замятина таким общим делом становится 
строительство «Интеграла», космического 
корабля, который должен принести принудительное счастье жителям других планет, 
стоящим на более низкой ступени исторического развития.
Писатели-фантасты —  
прежде всего 
Герберт Уэллс, чьим «городским сказкам 
с  социальным моментом» Замятин посвятил большой очерк. Но и фантастысоотечественники: например, Александр 
Богданов 
*1, в  своих социалистических 
утопиях рисовавший идеально организованный мир-фабрику. Забавный претекст 
«Мы» можно усмотреть в антиутопическом рассказе другого Николая Фёдорова, 
озаглавленном «Вечер в  году» и опубликованном в -м, —  
там уже обнаруживаются основные признаки замятинской антиутопии: обобществление детей 
и упразднение семьи, евгеника, «воздушники» и «самодвижки», личные номера, 
обязательная повинность в «Армии Труда» 
и т. п. Есть там и бережно законсервированный «старый уголок» с цветником и газетным киоском —  
возможный прототип замятинского  
Древнего Дома 
.
На художественный строй романа 
сильно повлиял Андрей Белый —  
отсюда, 
например, широкое применение математических терминов как метафор.
Всячески —  
Достоевский. К образу Великого инквизитора и рассуждениям Ивана 
Карамазова восходит фигура Благодетеля. 
А весь роман в целом с его идеей «математически безошибочного счастья» —  
диалог 
с «Записками из подполья», герой которых 
вопрошал: «Почему вы так наверно убеждены, что не идти против настоящих, нормальных выгод, гарантированных доводами 
разума и арифметикой, действительно для 
человека всегда выгодно и есть закон для 
всего Человечества?»
В каком-то смысле «Мы» можно рассматривать как разв 
ернутую издевательскую иллюстрацию к манифестам идеологов 
Пролеткульта 
*2, призывавшим к «машинизированию» не только рабоче-производственных методов, но и мышления.
*1 
Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия —  
Малиновский; –) —  
революционер, утопист, врач-гематолог. Основатель тектологии —  
«всеобщей организационной науки», 
изучающей любой предмет с точки зрения его организации. Автор нескольких научно-фантастических романов и апологет собственной теории укрепления организма через переливание крови —  
при коммунизме, по Богданову, общей у людей может быть даже кровь. Погиб при одиннадцатом 
обменном переливании.
*2 
Массовая культурно-просветительская организация при Народном комиссариате просвещения, существовала с  по  год. В годы расцвета у не 
е было больше  отделений, в е 
е рядах насчитывалось около  
  человек, под е 
е началом выходило около  периодических изданий.

Предисловие «Полки»

Наконец, Замятин связывал свою 
«склонность к шаржу, гротеску, к синтезу 
фантастики с реальностью» с влиянием 
Гоголя.
КАК ОНА БЫЛА 
ОПУБЛИКОВАНА?
России» 
*2 (номера – за  год) —  
без 
ведома и согласия автора, в сокращ 
енном 
варианте и, что примечательно, в обратном 
переводе с чешского языка.
Полный русский текст романа впервые 
был напечатан в  году в Нью-Йорке Издательством имени А. П. Чехова 
*3: источником публикации стала, по всей видимости, 
рукопись, присланная автором в Нью-Йорк 
для перевода (рукопись эта, однако, до сих 
пор не обнаружена). В  году «Мы» был 
опубликован в СССР в журнале «Знамя», 
а в  году в издательстве «Мiръ» роман 
был опубликован по единственному сохранившемуся авторскому машинописному 
экземпляру.
КАК Е 
Е ПРИНЯЛИ?
В  году Замятин отправил рукопись 
«Мы» в Берлин, в издательство Гржебина 
*1, 
с которым был связан контрактами, и одновременно предложил свой роман петроградскому издательству «Алконост», надеясь прежде всего напечатать его в России.
В России, однако, книгу не пропустила 
цензура: то, что роман «непроходной», стало 
окончательно ясно к  году. Вероятно, 
по причине этого запрета роман впервые 
вышел в свет в английском переводе Г. Зильбурга —  
в том же  году в Нью-Йорке. 
За этим последовали чешский (Прага, ) 
и французский (Париж, ) переводы —  
роман стал важной частью мировой литературы прежде, чем добрался до русского 
читателя. По-русски роман «Мы» впервые был издан пражским журналом «Воля 
Как клевету. Первые слушатели и читатели, 
познакомившиеся с романом ещ 
е до публикации, восприняли его как пасквиль 
на большевиков. Максим Горький в личной переписке замечал: «Вещь отчаянно 
плохая. Усмешка —  
холодна и суха, это —  
усмешка старой девы».
*1 
Основано в  году в Петрограде Зиновием Гржебиным. Во главе редакционного совета стоял Максим Горький. В  году издательство перенесло свою деятельность в Стокгольм, а затем в Берлин. 
Гржебин заключил с Советским Союзом договор на поставку книг, однако со стороны государства 
деньги не перечислялись. Ходасевич вспоминал, что Гржебину «надавали тв 
ердых заказов на определ 
енные книги, в том числе на учебники, на классиков и т. д. Он вложил в это дело все свои средства, но книг у него не взяли, и он был разор 
ен вдребезги». Гржебин переехал в Париж, где попытался открыть новое издательство, но в  году скончался от разрыва сердца.
*2 
Журнал, выпускавшийся сначала в Праге, а затем в Париже с  по  год. Одним из его редакторов был Марк Слоним, друг Марины Цветаевой. Журнал имел репутацию эсеровского, участие 
в его работе принимал социалист-революционер Виктор Чернов. Издание публиковало литературу 
как эмигрантскую (Цветаева, Газданов, Поплавский), так и советскую (Пастернак, Бабель, Пильняк). Закрылось из-за финансовых проблем.
*3 
Издательство основано в Нью-Йорке в  году дипломатом и советологом Джорджем Кеннаном. 
В издательстве работали переводчик и издатель Николай Вреден, младшая дочь Толстого Александра Толстая, писатель Марк Алданов, печатались в основном писатели-эмигранты —  
Бунин, Цветаева, Ремизов, Набоков. Закрылось в  году в связи с финансовыми трудностями.

 
Варвара Бабицкая