Персональный состав городовых приказчиков и губных старост Московского государства XVI-XVII вв.

À.Ï. ÑÈÍÅËÎÁÎÂ
À.Ï. ÑÈÍÅËÎÁÎÂ
ПЕРСОНАЛЬНЫЙ СОСТАВ 
ПЕРСОНАЛЬНЫЙ СОСТАВ 
ГОРОДОВЫХ ПРИКАЗЧИКОВ 
ГОРОДОВЫХ ПРИКАЗЧИКОВ 
И ГУБНЫХ СТАРОСТ 
И ГУБНЫХ СТАРОСТ 
МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА 
МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА 
XVI–XVII
XVI–XVII вв
 вв. 
. 
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
Москва
ИНФРА-М
2025

УДК 940.1(075.4)
ББК 63
 
С38
Синелобов А.П.
Персональный состав городовых приказчиков и губных старост 
С38
Московского государства XVI–XVII вв. : монография / А.П. Синелобов. — Москва : ИНФРА-М, 2025. – 174 с. — (Научная мысль). — DOI 
10.12737/3337.
ISBN 978-5-16-009673-5 (print)
ISBN 978-5-16-100997-0 (online)
Предлагаемая работа посвящена истории местных дворянских органов 
управления России XVI–XVII вв. – городовых приказчиков и губных старост. 
Исследуется персональный состав этих служб на всем протяжении их существования. Автор раскрывает начальные стадии формирования этих городовых 
служб, принципы их комплектования, а также особенности кадровой политики 
центра в вопросе выбора и назначения городовых приказчиков и губных старост. 
На основе разнообразных источников показаны карьеры и судьбы, родословные 
и семейные связи лиц, выполнявших эти службы в уездах. Особое место в работе 
занимает составленный автором внушительный список городовых приказчиков 
и губных старост, который с разной степенью полноты охватывает около 80 
уездов Московского государства. 
Книга предназначена для историков и всех интересующихся историческим 
прошлым России.
УДК 940.1(075.4)
ББК 63
© Синелобов А.П., 2014
ISBN 978-5-16-009673-5 (print)
ISBN 978-5-16-100997-0 (online)

Введение 
 
В России XVI–XVII вв. тенденции укрепления абсолютистского государства, расширения приказного строя и утверждения в его недрах бюрократического начала в центральном аппарате тесным образом уживались 
и причудливо переплетались с элементами сословного представительства 
и управления выборных институтов на местах. Среди последних важную 
роль играли дворянские органы местного управления – городовые приказчики 
и 
губные 
старосты, 
которые 
осуществляли 
судебноадминистративный и полицейский надзор в уездах. В этой связи очень 
парадоксально выглядит тот факт, что персональный состав этих местных 
дворянских служб не изучался. 
В дореволюционной историографии институты городовых приказчиков и губных старост получили освещение в контексте развития системы 
местного управления Московского государства в целом.  Наибольший 
вклад внесли историки государственной школы, которые стремились обозначить наличие этих институтов, показать основные принципы их работы и выявить законодательную базу. Исследователи уделяли наибольшее 
внимание вопросам проведения губной реформы и процессуальноправовой стороне деятельности губных старост. Поэтому сведения о персональном составе носили фрагментарный характер и играли иллюстративную роль1. 
В историографии советского периода выявление новой источниковой 
базы2 позволило перевести изучение местных органов управления в русло 
социально-политической истории. Истории городовых приказчиков и 
                                                 
1 Чичерин Б.Н. Областные учреждения России в XVII веке. М.,1856. Градовский А.Д. История местного управления в России. Т.1.СПб.,1868. Ланге Н. Древнее русское уголовное судопроизводство (XIV, XV, XVI и половины XVII веков). 
СПб.,1884. Курдиновский в. Губные учреждения Московского государства // 
Журнал министерства народного просвещения.1895.№10.С.280–318.№12.С.309–
342. Ретвих Н.П. Органы губного управления в XVI и XVII вв. // Сборник правоведения и общественных знаний. СПб.,1896.Т.6. Дьяконов М.А. Городовые прикащики // Журнал министерства народного Просвещения. Январь1900.СПб.,1900. 
Одновременно с этим вводились в оборот и изучались источники по истории этих 
учреждений. Ерлыков Е. Сличенный текст всех доселе напечатанных губных грамот XVI и XVII века // ЧОИДР.1846.№2. Шалфеев Н. Об Уставной книге Разбойного приказа. Спб.,1868. Шумаков С.А. Губные и земские грамоты Московского 
государства. М.,1895. Яковлев А.И. Наместничьи, губные и земские уставные 
грамоты Московского государства. М.,1909. Голомбиевский А.А., Ардашев Н.Н. 
Приказные, земские, таможенные, губные, судовые избы Московского государства. Вып.1. // Записки Московского Археологического института. Т.IV. 
Вып.1.М.,1909. 
2 Зимин А.А. Губные грамоты XVI века из музейного собрания // ЗОР. ГБЛ. 
М.,1956. Вып.18.С.210–229. Он же. Памятники русского права. Вып. IV. М.,1956. 
Вып.V.М.,1959. Носов Н.Е. Губной наказ Новгородской земле 1559 г. // Исторический архив. 1959.№4. Леонтьев А.К. Устюжская губная грамота 1540 г. // Исторический архив. 1960.№4. Законодательные акты русского государства второй половины XVI – первой трети XVII века. Л.,1986.№6,10,16,80,246. 
3 

губных 
старост 
в 
контексте 
проблемы 
становления 
сословнопредставительных учреждений посвящены монографии Н.Е. Носова. 
Прослеживая процесс централизации местного управления, Н.Е. Носов 
обратил внимание на необходимость изучения персонального состава, 
указал на некоторые списки, но в целом обошел эту тему1. В историографии последних лет более углубленно разрабатывается проблема распределения власти между центром и структурами местного управления. При 
этом внимание исследователей, в основном, обращено к начальному периоду проведения губной реформы 1530–1540-х гг.2. 
Изучение органов власти допетровской России невозможно без составления справочных материалов о лицах, занятых в управлении. Известны списки наместников и волостелей3, приказных судей4, городовых 
воевод5 и служилой дьяческой бюрократии6. Поэтому первоочередной 
задачей автора стало составление поуездных списков лиц,  служивших 
городовыми приказчиками и губными старостами в XVI–XVII вв. Эта 
работа оказалась не из легких, поскольку выявление персонального состава этих управленческих служб превращается, по сути, в изучение малоизвестного, но очень многочисленного мира русских дворян, которые, 
по терминологии источников «служили с городом». Городовые дворяне и 
дети боярские – это широкий круг служилых уездных землевладельцев, 
составивших к середине XVI в. костяк всей структуры «служилого города». Существенной особенностью городовых детей боярских являлось 
сочетание постоянной военной службы с разовыми поручениями царской 
власти и московских приказов по выполнению разнообразных служб на 
местном уровне.  
 Анализ персонального состава городовых приказчиков и губных старост позволяет взглянуть на деятельность этих учреждений с учетом 
                                                 
1 Носов Н.Е. Очерки по истории местного управления русского государства 
первой половины XVI века. М-Л.,1957. Он же. Становление сословнопредставительных учреждений в России. Л.,1969.  
2 Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины 
XVI в.: наместники и волостели. М.,2000. Кром М. «Вдовствующее царство»: 
Политический кризис 30–40-х годов XVI века. М.,2010. С.569–596. Бовыкин В.В. 
Местное самоуправление в Русском государстве XVI в. СПб.,2012. Необходимо 
особо отметить начало изучения делопроизводства Разбойного приказа. Воробьев 
А.В. Делопроизводство Разбойного приказа как исторический источник по истории государственного управления в России XVI- первой половины XVII в. Автореферат дисс. канд. ист. наук. М.,2012. 
3 Зимин А.А. Список наместников Русского государства первой половины 
XVI в. // АЕ за 1960. М.,1962. Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины XVI в.: наместники и волостели. М.,2000. 
4 Богоявленский С.К. Приказные судьи XVII века. М.,1946. 
5Барсуков А.П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московским Государством XVII в. СПб.,1902. 
6 Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М.,1975. Демидова Н.Ф. 
Служилая бюрократия в России XVII века (1625–1700). Биографический справочник. М.,2011. 
 
4 

своеобразия тех или иных уездов. Эти региональные особенности были 
связаны со спецификой города и его округи, с социальной палитрой населения, с поместно-вотчинными структурами землевладения, с ролью 
церкви и монастырей в жизни уезда и т.д. Без учета этих факторов невозможно объяснить разные модели организационных практик местных дворянских служб, и как следствие, очень аккуратный выборочный подход 
правительства в проведении текущей указной политики при решении тех 
или иных задач. Помимо этого, повседневная практика службы городовых приказчиков и губных старост была заметно окрашена личностными 
характеристиками и разнообразными интересами самих управленцев, 
чему в историографии не придавалось должного внимания. Поэтому было 
необходимо обратиться к судьбам, родственным связям, имущественному 
положению городовых приказчиков и губных старост. Хронологическими 
рамками работы является период XVI – начала XVIII вв., что обусловлено 
временем существования институтов городовых приказчиков и губных 
старост. Поуездному списку лиц предшествуют небольшие главки, каждая из которых посвящена отдельной стороне, вынесенной в заглавие темы. 
 
*   *   * 
 
Перейдем к характеристике источников работы. Материалы о деятельности городовых приказчиков и губных старост распылены по разнообразным архивным фондам, а также дореволюционным, советским и 
современным научно-историческим изданиям1. Характерной особенностью источников является разбросанность разрозненных дел и документов по отдельным вопросам. Поэтому в целях систематизации значительный по объему комплекс материалов можно условно разделить на две 
группы. 
 К первой группе относятся источники, содержащие перечни лиц, 
служивших городовыми приказчиками и губными старостами. Подлинные сводные списки подобного рода не сохранились или пока не найдены. Но нет никаких сомнений, что в XVII в. они существовали. Так в описи архива Разрядного приказа упоминается недатированный список детей 
боярских, которые исполняли эти службы. Еще один список городовых 
приказчиков и губных старост за период с 1617 по 1661 гг. был составлен 
на основе выписей из городовых книг2. На основе подобных списков в 
середине XVII в. был создан «Местнический справочник». Его главная 
цель заключалась в том, чтобы на основе перечня выполняемых служб 
определить место той или иной дворянской фамилии в служебноместнической иерархии. Несмотря на неточности генеалогического пла                                                 
1 Подробный указатель источников содержится в конце работы, здесь же отметим только некоторые из них. 
2 Опись архива Разрядного приказа XVII века. Составитель К.В.Петров. 
СПб.,2001.С.81. Библиотека Императорского общества истории и древностей Российских. Описание рукописей и бумаг. Вып.2.М.,1905.С.132. 
5 

на, отвергать этот источник в целом было бы неверно, поскольку сообщаемые в нем сведения о службах в городовых приказчиках и губных 
старостах находят свое подтверждение в других источниках1.  
Наиболее ранним текстом перечневого характера является Тысячная 
книга 1550-х гг. В ней можно обнаружить имена городовых приказчиков 
и губных старост чуть более 20 городов. Эти местные управленцы часто 
привлекались к уездным дворянским смотрам в качестве окладчиков и 
гарантов за земляков. Поэтому в «верстальной десятне новиков» 1596 г. 
можно найти около двух десятков лиц, которые несли эти службы в разных уездах. Следующим по времени источником является роспись русского войска, посланного в 1604 г. против самозванца. В ней содержится 
перечень городовых приказчиков и губных старост 39 городов. Для выявления персонального состава в первое послесмутное десятилетие ценным 
источником является «Роспись воеводам в тех городах, где прежде были 
судьи и губные старосты», в которой перечислены губные старосты 1627–
1628 гг. в Переяславле Залесском, Лухе, Шуе, Юрьеве Польском, Ярославле, Костроме, Галиче, Пошехонье, Романове, Угличе, Кашине, Бежецком Верхе, Белоозере, Ростове, Торжке, Владимире, Суздале, Муроме, Арзамасе. Некоторые подробности назначений и отставок губных 
старост сообщают «Дела об определении губных старост и воевод по городам»2.  
Важным подспорьем для установления и уточнения персонального состава являются десятни, боярские книги и списки. Десятни показывают 
весь наличный состав уездного дворянства с обязательным указанием 
лиц, служивших в городовых приказчиках и губных старостах. До первой 
трети XVII в. о лицах, занимавших эти посты, указывали списки выборных дворян. Списки жильцов и московских дворян позволяют проследить 
карьерные судьбы сыновей и внуков городовых приказчиков и губных 
старост. К сожалению, большое количество материалов разрядных книг, 
росписей и отписок воевод о состоянии городов не фиксируют имен губных старост и городовых приказчиков в том или ином городе на момент 
составления документа, но указывают только их количество.  
Ко второй группе источников относятся многочисленные материалы, 
связанные непосредственно с управленческой деятельностью городовых 
приказчиков и губных старост. Как известно, архив головного ведомства 
губных старост Разбойного приказа не сохранился в виде единого комплекса материалов, какие-то остатки документации отложились в фондах 
разных московских приказов, с которыми городовые приказчики и губ                                                 
1 Татищев Ю.В.Местнический справочник XVII века. Вильно.1910. 
2 Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х гг. XVI в. М.,1950. Лихачев 
Н.П. Десятни новиков в 1596 г. // Известия Русского генеалогического общества. 
Выпуск 3. СПб.,1909. Станиславский А.Л. Труды по истории Государева двора в 
России в XVI-XVII вв. М.,2004. Роспись воеводам в тех городах, где прежде были 
судьи и губные старосты  // Временник Императорского Московского общества 
истории древностей. Кн.3.Смесь. М.,1849. Дела об определении губных старост и 
воевод по городам // Временник Императорского Московского общества истории 
древностей. Кн.4. Материалы. М.,1849.  
6 

ные старосты вступали во взаимодействие: Поместного, Разрядного, Печатного, Холопьего, Аптекарского, Приказа Тайных дел, Приказов четей 
и т.д. Широкая функциональная нагрузка городовых приказчиков и губных старост нашла свое отражение в составлении ими различных книг – 
кабальных, полоняничных, ввозных поместных и вотчинных, разъезжих, 
писцовых и т.д. Обильные сведения предоставляют документы Поместного приказа – писцовые, переписные и дозорные книги, в которых содержатся указания о дачах и межевании городовых приказчиков и губных 
старост не только на момент составления книг, но и более раннего времени.  Ценную информацию представляют многочисленные судебные тяжбы служилых людей о земле, поскольку городовые приказчики и губные 
старосты отрабатывали многочисленные запросы из столицы о владельческой принадлежности спорных поместий и вотчин. Обильные сведения 
о персональном составе городовых приказчиков и губных старост содержит документация Разрядного приказа. Она отражает практику назначения и смещения дворян с этих служб, разнообразные детали отношений с 
воеводской властью, а также показывает, как городовые приказчики и 
губные старосты отрабатывали запросы столичных приказных из Разряда 
о численном составе и боеспособности служилых людей, о количестве 
нетчиков, отставленных, вдов и недорослей местных дворян.  
Обширный материал о деятельности городовых приказчиков и губных 
старост предоставляет многочисленный актовый материал. В многотомных изданиях актов Московского государства XVI-XVII вв. содержится 
большое количество наказов, памятей и указных грамот, адресованных 
городовым приказчикам и губным старостам, а также их отписок, челобитных, статейных списков осужденных, итогов выборов персонала губной избы и прочих документов отчетности. Существенным дополнением 
к этим данным являются сведения монастырских актов, вкладных книг и 
синодиков.  
Перечисленные выше источники не исчерпывают документального 
материала, использованного автором. Следует также указать отдельные 
грамоты, отписки, поручные записи, материалы судебных дел, расспросных речей и т.д., которые удалось обнаружить в рукописях, сборниках, 
частных коллекциях свитков и грамот и т.д. 
 
Вехи законодательства 
 
В 1515–1516 гг. посол в Крым боярин И.Г.Мамонов должен был сообщить хану Магмед Гирею, что великий князь Василий Иванович выполняет условия договоренностей о совместных действиях против Литвы. 
Главным успехом московских полков в 1514 г. стало взятие Смоленска, в 
котором великий князь назначил наместника и «устроил как ему пригоже 
быти приказчики городовыми детьми боярскими»1. Однако это свидетельство нельзя рассматривать как появление нового неизвестного инсти                                                 
1 Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымом, 
нагаями и Турцией. Т.2. 1508–1521 гг. // РИО.Т.95.СПб.,1895. №12.С.219. 
7 

тута. Городовые приказчики появились на рубеже XV-XVI вв. и пришли 
на смену древним городчикам, наиболее раннее упоминание о которых 
содержится в земельных актах 1450–1460-х гг.1. Отсутствие законодательства, фиксирующего начало службы городового приказчика и основополагающие принципы его работы породило в историографии некоторое пренебрежение к этой службе. Наиболее раннее свидетельство о деятельности городовых приказчиков (во Владимире) относится к 1511 г., а в 
1520–1530-е гг. они были уже распространены в разных уездах Московского государства. В историографии не решен вопрос, когда городовые 
приказчики прекратили свое существование.  По данным составленного 
автором списка в некоторых уездах они еще сохранялись в 1670–1680е гг.  
В 1530–1540-е гг. в отдельных уездах Московского государства появились выборные губные старосты. Они были подчинены головному столичному ведомству – Разбойному приказу, который возник из особой 
комиссии бояр, «которым разбойные дела приказаны». В 1555–1556 гг. 
была принята Уставная книга Разбойного приказа. В некоторых уездах 
деятельность губных старост была прервана в годы Смутного времени. 
По его окончании центральной власти потребовалось усилить контроль 
над регионами, поэтому во многих уездах власть осуществляли воеводы. 
Однако уже в 1627 г. последовал царский указ о восстановлении в полном 
объеме губных учреждений, а по указу 1644 г. вводились обязательные 
выборы. Параллельно с этим в 1616–1636 и 1635–1648 гг. были составлены новые Уставные книги Разбойного приказа2. Сложившаяся законодательная база нашла свое отражение в XXI главе Соборного Уложения 
1649 г. Процесс бюрократизации и развития приказного начала в управлении вызвал появление в 1669 г. «Новоуказных статей о татебных, разбойных и убийственных делах». В ноябре 1679 г. по царскому указу институт губных старост был отменен и все функции перешли к воеводам, 
причем губные избы во всех городах было велено сломать3. Однако эта 
мера привела к ухудшению ситуации в уездах, поэтому в феврале 1684 г. 
институт губных старост был восстановлен и просуществовал до мартовского указа 1702 г. царя Петра Алексеевича, согласно которому уездные 
губные учреждения прекратили свое существование4. Приведенные основные вехи законодательства находят отражение в списке губных старост: наиболее раннее свидетельство об их деятельности относится к 
1543–1544 гг., а наиболее позднее к 1700–1701 гг.  
 
Не близнецы – но братья 
 
Совместное рассмотрение персонального состава служб городовых 
приказчиков и губных старост обусловлено преобладанием общих при                                                 
1 АСЭИ.Т.1.№345. Т.2.№458. 
2 ААЭ.Т.1.№171. ПРП. Вып.5.С.188,235. 
3 ПСЗ.Т.1.№431.Т.2.№779. 
4 ПСЗ.Т.2.№1062.Т.4.№1900. 
8 

знаков этих институтов местного управления. За исключением отдельных 
северных уездов (Архангельск, Белоозеро, Вятка и др.) в городовых приказчиках и губных старостах никогда не служили крестьяне и посадские, 
выходцы из среды духовенства, служилые иноземцы и новокрещенцы. 
Поэтому круг потенциальных кадров этих служб  был однотипен и чаще 
всего представлен городовыми детьми боярскими, а в некоторых южных 
уездах страны – стрельцами. Кадровый состав формировался сочетанием 
выбора и назначения. В целом существовали общие критерии для выполнения этих служб (прожиточность, грамотность и физическая способность) и общие принципы содержания институтов (за счет местного мира 
и от дел). Продолжительность службы в городовых приказчиках и губных 
старостах на законодательном уровне не была установлена. По нашему 
мнению и та и другая службы действовали в тесном взаимодействии друг 
с другом, воеводской и земской властями. Наконец, очень частым явлением было перемещение из городовых приказчиков в губные старосты.  
Имеющиеся отличительные особенности были не столь значительны. 
В случае выбора контингент выборщиков городовых приказчиков ограничивался чаще всего дворянством, а в выборах губных старост принимали участие более широкие слои населения – уездные служилые землевладельцы, посадские люди и власти церковных учреждений. Другое различие связано с функциональными признаками этих служб. Если у городовых приказчиков на практике были более выражены военные, административно-финансовые и хозяйственные функции, то главной специализацией губных старост являлось расследование и пресечение случаев татьбы, разбоя и душегубства. Естественное пересечение функций возникало 
по причине взаимного участия городовых приказчиков и губных старост 
в общих областях управления. Например, и те и другие ведали вопросами 
уездного землевладения, но с разных целевых установок. Для городовых 
приказчиков участие в земельных вопросах предоставляло обильный материал для выполнения финансовых функций, а губные старосты получали сведения о землевладельцах и их владениях, что позволяло использовать эти данные во время расследования многочисленных драк и грабежей по землевладельческим мотивам, как писали в актах того времени, – 
«убийств для суседства». Несмотря на отсутствие законодательных разграничений, городовые приказчики и губные старосты на практике находили точки размежевания. Их заставляла это делать практическая необходимость. В 1614 г. владимирский губной староста В.Сущов в челобитной в столицу просил разрешения поставить мельницу под городом и в 
послании четко указал, чтобы распоряжение было составлено на имя владимирского городового приказчика1.  
Институт губных старост формировался на прочной базе опыта городовых приказчиков и являлся органичным ответвлением. Процесс передачи функций новой службе можно проследить только эпизодически, да и 
                                                 
1 Памятники деловой письменности XVII века. Владимирский край. 
М.,1984.№109. 
 
9 

то в том случае, когда определенный переходный период затягивался. 
Например, по условиям Солигалицкой губной грамоты 1540 г., местное 
население должно было выявлять «людей лихих» и приводить их к городовому приказчику, который вел расследование и руководил пыткой. 
Масштабная задача борьбы с душегубством вносила изменения не только 
в местные городовые службы, но и требовала качественных изменений в 
столичном управленческом звене. В этой связи закономерным выглядит 
назначение первым дьяком Разбойного приказа, центрального ведомства 
уездных губных изб, Белозерского городового приказчика Мясоеда Вислого.  
 
К истокам  
 
После окончания феодальной войны второй четверти XV в. существенно возрастает количество актовых документов на землю. Этот 
всплеск стал следствием установившейся в 1460–1490-е гг. внутриполитической стабильности, а также был обусловлен заметными успехами 
обороны южных границ Московского государства и падением монголотатарского ига. С 1450 до 1521 гг. татарские рати не переходили главный южный заслон Москвы – реку Оку. Эти факторы вызвали существенный подъем хозяйства в центральных уездах, вовлечение в оборот 
многочисленных пустошей и селищ, опустевших еще во времена великого мора 1420-х гг. Поэтому с последней четверти XV в. число разнообразных земельных актов существенно возрастает. Интенсификация 
отношений между землевладельцами по вопросам получения, владения, 
распоряжения землей отражается в резком увеличении разъезжих, отводных, межевых и судных актов на земли. Острота споров за землю и 
необходимость предотвращения преступлений на этой почве становилась важнейшей проблемой центральной власти.  
В отечественной историографии появление институтов местного 
управления всегда характеризовалось как некая альтернатива власти 
наместников и кормленщиков. Особенно не повезло наместнику, который  представлен как неспособный управленец, погрязший в злоупотреблениях. В историографии отмечалось, что уставные грамоты наместничьего управления, призванные контролировать деятельность наместников, не могли удовлетворить интересов местных землевладельцев, 
что в конечном итоге негативно отражалось на боеспособности служилых людей и тягловых функций общин. Однако на начальном этапе своего существования наместник являлся больше военно-политическим 
инструментом великокняжеской власти, которой было необходимо заполнить управленческий вакуум после ликвидации власти независимых 
великих князей и удельных князей – братьев. Естественно, что наместник скользил по поверхности уездного мира, а сам этот мир встречался 
с наместником чаще всего на суде. Решения наместника носили единичный характер, они не становились образцом решения тех или иных 
проблем в перспективе и были не способны предупреждать и ограждать 
10