Призраки балета

Яна Темиз





                Призраки балета














Москва “КМК

2010

УДК 882
ББК 84 (2Рос-Рус)
Т 32



Разработка серии и иллюстрация на обложке: Дмитрий Чайка




     Темиз Я.
Т 32 Призраки балета. — М.: КМК, 2010. — 280 с.


          Если весь мир — театр, то балетный театр — это целый мир, со своими интригами и проблемами, трагедиями и страстями, героями и злодеями, красавицами и чудовищами. Далекая от балета Лиза, живущая в Турции, попадает в этот мир совершенно случайно — и не предполагает, что там ей предстоит принять участие в расследовании загадочного убийства и встретиться с любовью... или это вовсе не любовь, а лишь видимость, как всё в иллюзорном мире театра?
          Этот роман не только о расследовании убийства — он о музыке и о балете, о турецком городе Измире и живущих в нем наших соотечественниках, о людях, преданных театру и готовых ради искусства на все... даже на преступление.











ISBN 978-5-87317-669-4

© Темиз Яна, текст, 2010.
© ООО “КМК”, издание, 2010.
© Чайка Дмитрий, обложка, 2010.

         Моим балетным друзьям — с непременным условием, чтобы они узнавали себя только в приятных им персонажах. Ничего этого не было, а что было — было совсем не так, а что так... то случайное совпадение. Каждому театру нужны свои легенды и призраки — нашему я их придумала.

           «Как все нервны! Как все нервны! И сколько любви... О колдовское озеро!» А.П. Чехов «Чайка».

     Очередной герой, очередное бессмысленное преступление За кулисой в безмолвной пантомиме Все продолжается и продолжается... Кому известно, зачем мы все живем? Моя душа цвета крыльев бабочки, Сказки ушедшего дня будут расти, но никогда не умрут Я могу летать, друзья мои! “Queen” — “The show must go on”.

            1. Призрак?




Л

          егкие белые перышки почему-то напоминали о птичьем гриппе.
             Уже месяца два, какую программу ни включи, какую газету ни открой, везде этот птичий грипп, как будто больше писать не о чем. Недели две всех развлекало землетрясение, а потом опять — птичий грипп, птичий грипп... интересно, эта зараза передается через перья?
             Лежащей перед ними женщине было все равно: ей теперь не страшен никакой грипп, ни птичий, ни простой. Чертова лампочка в подъезде, где ее обнаружил сосед, горела, как ей и полагалось, минуты две, потом гасла, и ее снова включали, и лицо женщины то появлялось, то на секунду исчезало во мраке, и в эти темные мгновения хотелось думать о чем-нибудь постороннем — хоть о птичьем гриппе. Потому что, каким бы страшным он ни был, он где-то там, далеко, а тело молодой и, похоже, привлекательной женщины — вот оно, и с этим надо что-то делать.
             То, что в таких случаях положено.
             Сейчас установят освещение, начнут фотографировать, собирать вокруг все, что можно собрать, вплоть до пыли. А подъезд, как назло, не слишком чистый, неужели собирать всю эту

5

          мелочь: выплюнутые жвачки, окурки, какие-то металлические обломки, огрызок яблока, обрывок газеты? Белые перышки на этом фоне выглядели как-то особенно неуместно и вызывающе. Они-то наверняка окажутся в запечатанном пакете, получат номер, обретут имя «вещественное доказательство»... сколько их здесь? Три и еще, кажется, хвостик... а может, и больше, попробуй разгляди при таком свете.
    Впрочем, свет был под стать подъезду.
    Похоже, тот, кто его проектировал, изначально задумывал не подъезд шестиэтажного дома на высоком цоколе, а декорацию к фильму ужасов. Что-то здесь должно было произойти, не могло не произойти — такие места сами притягивают к себе неприятности, может быть, и эта не первая, надо бы народ порасспрашивать.
    Наверху открывались двери и раздавались голоса. Скоро любознательные соседи потянутся вниз, и надо будет сдерживать их натиск, чтобы ничего не затоптали и не стерли, но при этом никого не обидеть, поскольку разговоров с этими самыми соседями предстоит немало. Кто что слышал, кто что видел, кто что знает? И не вытряхивал ли кто подушки с перьями прямо в подъезде? Или они попали сюда другим путем — вместе с жертвой или убийцей?
    Потому что если насчет перышек еще могли быть какие-то сомнения, то насчет того, что им предстоит расследование убийства, не было никаких..

6

            2. Увертюра






...Н

азовем его, ну, допустим, Р. Или лучше мистер Р: так современнее, и опять же это триллер, правильно? Так вот — жил он себе поживал, пока не начал обнаруживать все нормальные признаки одержимости. Как, скажем, хичкоковский «Психо». Или, скорее, «Коллекционер», ну, в общем, вы поняли, типичный сексуальный маньяк. Много их, парфюмеров этих, сами знаете, это сейчас самое то, тренди, так сказать.
             Словом, наш мистер Р, пока жил как все люди, завел жену и сына, но быстро их бросил и зациклился. Свернул, так сказать, с ума. По профессии он был что-то такое вроде тренера по фигурному катанию, или синхронному плаванию, или чему-нибудь в этом роде. Или он классный парикмахер, или хореограф, или фотограф, или модельер — словом, у мистера Р. был постоянный доступ к молодым девушкам. Чуете? Они так и кружат вокруг, так и плавают... а он ничего не может, кроме своих причесок или хореографии! Поневоле свихнешься!
             Причем наш мистер Р. не лишен привлекательности, этакая мрачность неотразимая а ля Воланд, весь в черной коже, и девушки, как правило, не прочь напроситься на дополнительный урок, или стрижку, или примерку, или что у него там, неважно. Так сказать, на утренний кофий.
             Напрашиваются — и пропадают.
             Некоторые.
             Мистер маньяк человек начитанный и всех подряд не похищает. Разок даже под подозрение попал, но сошло с рук. Слишком уж триви

7

          ально показалось, в полиции-то теперь все тоже начитанные.
    Так вот: девушек он запирает и какое-то время держит под замком, мучает, но не убивает. То есть некоторых убивает, но не сразу, сначала у себя пасет. Почему-то ему в кайф, чтобы они все стаей вокруг него тусовались, их разве поймешь, маньяков? Помните, как у Пушкина: «И зачем тебе девица?!» — это скопцу-то? А вот нужна, видать, зачем-то, уж не знаю, как бы это психиатры сформулировали.
    Но как-то раз не повезло ему: похитил очередную красотку-блондинку, а у той поклонник был. Ничего особенного, юноша бледный со взором горящим, как говорится, но так вышло, что он — мистер 3, к примеру — поджидал девушку, чтоб познакомиться, и потащился за ними с мистером Р, и дотащился до самой тайной берлоги нашего маньяка, и увидел, как тот девицу запер, и решил, понятное дело, ее спасти и изобразить рыцаря.
    Дождался, пока мистер Р отчалил — и к окошку с решеткой: вот он я, твой спаситель, сейчас буду звонить 911. Только девица — мисс О — еще не въехала, что попала к маньяку, и ждет демонического мистера Р, который поехал за китайской едой для своей принцессы, и никакого влюбленного спасителя ей не надо, уходить наотрез отказывается.
    А тут и мистер Р подваливает и видит юношу нашего... и понимает вдруг, что зря он девушек столько к себе понатаскал. Не виноваты они, бледные поганки, и жена его бывшая не виновата, и сам он не импотент вовсе — просто нужны были ему никакие не девушки, а этот блондин романтический! Но блондину-то нравится девушка!
    Короче, наш мистер Р дает девушке этой новой сбежать, она же еще не в курсах, что он маньяк, пусть себе летит куда хочет, хоть бы и с мистером 3. Только с этого красавчика 3 он теперь глаз не спускает. И пронюхивает, что тот парти устраивает, типа день рождения у него, и мисс О, понятное дело, там будет. Наш злодей, не долго думая, тоже в гости напрашивается, и подкупает проститутку, смуглянку-черноглазку, и приводит с собой, и юно

8

ше подсовывает, чтобы эту мисс О от него отвадить. Девка дело знает, профессионалка, ей мальчика соблазнить — раз плюнуть; О, белая и пушистая, их застает, дверью хлоп, подумывает даже в берлогу к мистеру Р. возвернуться, тот ей ключик в лапку — лети, мол, жди меня, и я вернусь; девка отработавшая смеется и уходит, — и юноша 3 остается одинокий и несчастный. Тут-то импозантный мистер Р спроваживает гостей и начинает его утешать.
    И утешает. До тех пор утешает, пока не узнает, что красавчик-то томный — не кто иной, как его собственный сынок, прикиньте, какой пассаж! Просто не похож совсем, весь в мамочку пошел, и все дела. А тут, кстати, и мамочка явилась — ах да ох, да как ты посмел, чудовище, с моим мальчиком!
    А 3 наш как Гамлет: мамочку очень любит, шагу без нее не ступит, он как узнал, что этот Р, злодей, мамочку предал и бросил, так взял подаренную мамочкой на совершеннолетие пушку и дьявольского папеньку пристрелил. И обтяпывают они все это как самозащиту, и мисс О прибегает и прощает мальчика за ошибочку с уличной девкой, и некоторых запертых девиц удается найти и спасти, — словом, все довольны и счастливы, полный happy end. Так сказать, не стреляйте в белых лебедей!
    Вполне в духе времени сюжетец, а? Сейчас, куда ни глянь, везде про маньяков, я тут романов пять новых насчитал, а в кино — так, вообще, обвал. Так что это пойдет на ура, сами увидите.
    Костюмы современные, разумеется, все эти джинсы и юбчонки ниже пупка, эротики побольше, особенно во втором акте, где Р с девушками расправляется. А потом души их могут являться — в белом, как обычно, только с кровавыми пятнами, как типа умирающий лебедь у Сен-Санса.
    Декорации можно и готические, чтоб покошмарнее, а может, и старые, классические сойдут: лес там, мрак, озеро, елки-палки всякие. А для черного акта можно, наоборот, те, что у вас для мюзикла — огни Нью-Йорка и все такое. Это не суть важно, потом решим.
    С музыкой, слава богу, все путем, она-то тут и главное! В ней как раз все это есть — и надрыв такой, и страсти

9

всякие, и мании: писал-то кто?! А? Разве не извращенец — между нами-то говоря? Вот так и ставить надо. Это же сенсация будет, скандал, а не трактовка! Голливуд заплачет, вот увидите! Лиза, переводите!
     Все посмотрели на Лизу.
     Она всхлипнула.
     Всхлипнула и прикусила губу, чтобы удержаться, и прижала было рукав светлого пиджака ко рту, и склонила голову, чтобы спрятаться от устремленных на нее понимающих и непонимающих глаз, но это было сильнее ее — и она расхохоталась, безудержно, громко, сквозь подступившие от смеха слезы, и вытирала их светлой тканью, и безнадежно пыталась остановиться.
     — Голливуд, — повторяла она сквозь слезы, — ой, не могу, Голливуд... заплачет...
     Хорошо, хоть глаза не накрасила.
     Надо как-то выбраться отсюда и привести себя в порядок. Переводчик не должен позволять себе эмоций, даже если он не переводчик, а просто добровольный помощник. Лиза глубоко вдохнула, но выдохнула не воздух, а все тот же всхлипывающий смех, закашлялась, чуть не задохнулась, попыталась что-то сказать, а потом встать, чтобы выйти и хоть как-то сохранить лицо. но сохранять уже было нечего, и рядом суетилась Нелли, подсовывая ей какие-то салфетки и отмахиваясь от остальных, что-то наперебой говоривших по-английски и по-турецки.
     — Господи, Лиз, ты чего? Ну, нельзя же так. пойдем-ка быстренько, умоешься. все нормально, сейчас, сейчас. Игорь, займи ты их чем-нибудь, что это с ней, не знаю! Все о’кей, сейчас мы вернемся, это стресс, и все. Игорь, ну скажи ты им что-нибудь!
     — И скажу! — заглушил всеобщие причитания вальяжный начальственный бас. — Скажу я, во-первых, что Лизе я ничего переводить не позволю. Совещание окончено. Я этого безобразия не потерплю, ясно? Мы здесь не шутки шутим, и балаган этот. короче, мы сейчас поговорим, и через полчаса. ladies and gentlemen, half an hour later, OK? Чтоб через полчаса — ясно? — мы обсуждали не этот бред, а нормальную постановку. Нормаль

10

 ную! Это вам не... не кабак с канканом и не... — он на мгновение запнулся, видимо не найдя ничего более оскорбительного, но положение не позволяло ему медлить, и Игорь Сергеевич, исполненный праведного гнева, решил поставить точку: — Это, между прочим, «Лебединое озеро», блин!
    Лучше не придумаешь.
    Или хуже — как посмотреть. «Лебединое озеро» — блин! Прелестное сочетание, как раз в духе установившегося маразма.
    Слово «блин» в его непрямом значении Лиза ненавидела.
    И была рада, что практически избавлена от общения с людьми, активно его употребляющими. Правда, при этом она вообще была почти избавлена от общения с говорящими по-русски, но что поделаешь. Приняв когда-то решение переехать в Измир, жить здесь и растить здесь детей, она ни на минуту об этом не пожалела.
    Она влюбилась в него сразу, как только увидела. Так бывает с людьми, но чтобы с городами? Все-таки в городе надо родиться, или прожить часть жизни, или пережить в нем что-то особенное, или быть готовым на эту любовь заранее, как готовы влюбиться в Париж все отправляющиеся туда русские путешественники. А Лиза глянула в иллюминатор — и не смогла отвести глаз. Бело-карминный город, расположившийся на зелено-синих горах вокруг голубого залива, он словно ждал ее все пять тысяч лет своего существования, он улыбался ей, именно и только ей, — и Лиза улыбнулась в ответ и так и стала жить с этой улыбкой.
    По утрам она непременно взглядывала в окно.
    Вернее, в окна, поскольку они в ее квартире выходили на три стороны, и она обязательно смотрела во все три. С одной стороны было море, его цвет никогда не был одинаковым, а если и бывал, то Лиза успевала забыть когда-то виденный оттенок и радовалась ему как новому. Жаль, нет таланта, к этому окну бы Айвазовского какого-нибудь посадить! С другой стороны, из спальни, был вид на горы, немного уже обжитые и испорченные человеком, но поче

11