Вертикальный контекст: Филологические основы

ФГАОУ ВО «Российский государственный профессионально-педагогический университет» 
Уральское отделение Российской академии образования 
 
 
 
 
 
 
 
М.А. Ананьина 
 
 
ВЕРТИКАЛЬНЫЙ 
КОНТЕКСТ 
 
Филологические основы 
 
 
 
Монография 
 
 
 
2-е издание, стереотипное 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2024 

УДК 81'42 
ББК  81.2-5 
          А64 
 
 
 
 
Р е ц е н з е н т ы: 
канд. филол. наук Н.Ю. Анашкина 
(ФГБОУ ВО «Уральский государственный университет путей сообщения»);  
канд. филол. наук, доцент О.В. Томберг  
(ФГАОУ ВО «Российский государственный  
профессионально-педагогический университет») 
 
 
 
 
 
 
         Ананьина М.А. 
А64         Вертикальный  контекст: Филологические основы :  монография  / 
М.А. Ананьина. —2-е изд., стер. — Москва : ФЛИНТА, 2024. — 145 с. — 
ISBN 978-5-9765-5526-6. — Текст : электронный. 
 
В монографии рассматривается семиотическая природа художественного текста, основное внимание уделяется раскрытию филологических основ вертикального контекста как одной из основных категорий 
текста. Реализация вертикального контекста освещается на примере различных вариантов структурно-семантической модели аллюзии с участием 
антропонима.  
Для филологов, изучающих английскую культуру, преподавателей 
английского языка, специалистов по стилистике, интерпретации текста, 
лингвострановедению, для студентов, обучающихся по гуманитарным 
специальностям, а также для тех, кто интересуется лингвистическими механизмами отражения культуры в тексте. 

УДК 81'42 
ББК  81.2-5 
 
 
 
 
 
 
ISBN 978-5-9765-5526-6                                     © Ананьина М.А., 2024 
                                                                              © Издательство «ФЛИНТА», 2024 

ВВЕДЕНИЕ 
 
Лингвистические исследования последних лет всё чаще обращаются к 
проблеме сближения и взаимодействия различных культур, отражающей происходящие изменения в современном мире. Причём большое внимание уделяется изучению языкового воплощения культурно-значимых понятий в различных речевых произведениях. Актуальным становится вопрос о методике исследования лингвокультурной специфики языковых единиц. 
В предлагаемой работе исследуется проблема вертикального контекста, 
рассматриваемого в качестве одного из возможных способов реализации культурно-специфичной информации в художественном тексте. 
Данная проблема тесно связана с изучением явлений интертекстуальности, использования неавторского («чужого») слова в тексте, с исследованием 
способов выражения имплицитной информации в тексте и проблемой фоновых 
знаний, с исследованием более крупных единиц текста и самих текстов как знаков на уровне культуры, с воплощением и проявлением культуры в языковых 
процессах, с изучением когнитивных аспектов языковых единиц. 
Обращение к проблеме вертикального контекста является логическим результатом обобщения достижений различных направлений филологической 
науки и их преемственного характера. К числу этих направлений, несомненно, 
относится возрастание роли «человеческого фактора», особенностей, вносимых 
в процесс коммуникации человеком. Эта тенденция находит отражение в распространении функционального подхода, связанного с перенесением большего 
акцента на роль прагматики и возникшей в связи с этим теории речевых актов 
(Д. Лич, Дж. Остин, Дж. Сэрль, П. Грайс). 
В середине 70-х годов когнитивная наука поднимает вопрос об изучении 
основ языковых знаний, используемых в коммуникации. Появляется тенденция 
к восприятию текстов при помощи моделирования в сознании человека языковой и внеязыковой действительности (Ф. Бартлетт). Возникает необходимость 
использования «фоновых знаний» как неотъемлемой составляющей понимания 
языкового высказывания. Исходя из этого, полное и правильное понимание при 
коммуникации в русле функционального подхода необходимо сталкивается с 
разрешением вопроса об учете социально-культурного аспекта высказыва- 
ния — вертикального контекста (О.С. Ахманова, И.В. Гюббенет, Л.А. Машкова, Л.В. Полубиченко, а также Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.С. Виноградов, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин). 
С другой стороны, филология в ХХ в. особенно остро ставит вопрос о духовном наследии прошлого. Большое распространение получает герменевтика, 
выявляющая внутренний смысл и закономерности миропонимания и преем

ственности текстов культуры. На Западе это находит отражение в работах по 
рецептивной эстетике (В. Изер, М. Бентон, Г. Яусс, Г.-Х. Гадамер), работах, посвященных «контексту культуры» (Р. Барт, Дж. Фёрс, М. Халлидей). В отечественной науке на необходимость учета широкого контекста культуры при декодировании смысла художественного текста указывали А.А. Потебня,  
А. Франс, В.В. Виноградов, а также И.В. Арнольд, О.С. Ахманова, Б.А. Ларин, 
Ю.С. Степанов, Л.В. Щерба и др. 
Глубокое и всестороннее изучение текста предполагает не только использование входящих в тезаурус читателя дополнительных знаний об авторе, об 
описываемой культурно-исторической эпохе, но и подразумевает умение распознать единицы, которые осложняют текстовое пространство, и извлечь дополнительную информацию. В русле концепции диалогичности актуальным 
становится вопрос о «чужом» слове, несущем отпечаток мировосприятия автора и особенностей употребления в первичном контексте. Это нашло отражение 
в ряде работ, посвященных общетеоретическому осмыслению интертекстуальности (М.М. Бахтин, Ю. Кристева, Р. Барт, Ю.М. Лотман, М. Ороц, Ж. Женетт, 
Р. Лахманн). Помимо этого, был дан новый импульс развитию стилистики декодирования (И.В. Арнольд), изучению функционирования вертикального контекста (О.С. Ахманова, И.В. Гюббенет, Л.А. Машкова, Т.Я. Кузнецова). 
Таким образом, проблема изучения вертикального контекста имеет достаточно долгую историю, и для её решения в филологии имеются теоретические 
основы. 
Методологию настоящего исследования составили следующие лингвистические концепции: понимание текста как системы знаков и как знака наряду 
с прочими знаками культуры, представленное в трудах Ю.М. Лотмана, идеи 
выявления скрытых смыслов в лингвистике текста; концепция диалогичности 
М.М. Бахтина и работы по структурной лингвистике, берущие начало в трудах 
Пражской лингвистической школы; когнитивная лингвистика, представленная 
работами Дж. Лакоффа, М. Джонсона, М. Тернера, Дж. Фольконье; прагматический подход; работы по семиотике и знаковым системам, представленные 
трудами Ф. де Соссюра, С. Карцевского, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса,  
Ю.А. Шрейдер, а также М.В. Лебедева, Ю.С. Степанова, А.А. Уфимцевой.  
В работе были использованы результаты исследования по способам и средствам создания вертикального контекста, полученные И.В. Гюббенет,  
Л.А. Машковой, Л.В. Полубиченко. 
Изучение лингвокультурологической и стилистической природы вертикального контекста проводилось в рамках структурного подхода к языку и речи 
(тексту). Опираясь на понимание художественного текста как знаковой системы (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Л.О. Резников, М.Б. Храпченко) и на пред

ставление о знаке как материально-идеальном образовании, двуединой сущности (Ч.У. Моррис, Ч.С. Пирс), в работе предлагается описание особенностей 
возникновения вертикального контекста при помощи модели аллюзивного процесса с участием антропонима. 
Выбор аллюзии в качестве одного из средств создания вертикального 
контекста не случаен. На современном этапе развития лингвистики, когда проблемы цитирования, диалогичности, преемственности культуры, выделения ее 
инвариантов находятся в центре внимания многих лингвистов, механизм актуализации аллюзивными единицами культурно-исторических ассоциаций приобретает особую значимость. Однако, несмотря на достаточную представленность 
работ в области изучения аллюзии (И.В. Гюббенет, А.С. Евсеев, И.М. Клочкова, А.Г. Мамаева, Л.А. Машкова, Л.В. Полубиченко, М.Д. Тухарели), особенности актуализации данной единицы нуждаются в обобщении и систематизации. 
Не проводился анализ семиотической природы аллюзивного антропонима как 
знака иного культурно-семиотического пространства, получающего актуализацию в имеющемся тексте, что позволило бы расширить границы современного 
понимания данной единицы в науке о языке. 
В исследовании ставятся вопросы: что представляет собой единичный антропоним в художественном тексте? Чем отличается данный знак от прочих 
текстовых знаков? В чем специфика его актуализации в качестве стилистического приема? Каким образом единичный антропоним связывает текст с другими культурными пространствами и что для этого необходимо? 
В целях решения поставленной проблемы мы применили семиотический 
подход к анализу художественного текста. В результате была выведена модель 
аллюзивного процесса с участием антропонима, в которой нашли отражение 
три семиотических уровня, включающих семантику, прагматику и синтаксис. 
Модель аллюзивного процесса с участием антропонима включает структурносемантические, содержательные и функциональные признаки. Аллюзивный 
процесс имеет определенные условия возникновения, а также предпосылки создания вертикального контекста. 
Материалом исследования послужили единичные антропонимы в английских текстах и их переводы на русский язык. Из материала английских текстов 
было отобрано методом сплошной выборки 227 аллюзивных антропонимов; в 
русских переводах им соответствует 220 аллюзивных единиц ввиду отсутствия 
дословного перевода части аллюзивных антропонимов. Антропонимы были 
отобраны из романов Айрис Мердок и их переводов на русский язык (И. Бернштейн, А. Поливанова; М. Лорие; Т. Кудрявцева; И. Трудолюбова). Проанализировано семь романов: «Под сетью» (1954), «Дикая роза» (1962), «Единорог» 

(1963), «Алое и зеленое» (1965), «Черный принц» (1973), «Дитя слова» (1975), 
«Море, море» (1978). 
Основными методами проведения исследования послужили метод сопоставительных исследований и системно-структурный подход к единицам языка 
и речи. Для решения более частных задач использовались такие методы, как 
описательный, количественный, метод семантического анализа и частично метод компонентного анализа. 
 

ГЛАВА 1 
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ВЕРТИКАЛЬНОГО КОНТЕКСТА 
 
1.1. История изучения вертикального контекста в филологии 
 
Изучение проблемы вертикального контекста началось сравнительно недавно — во второй половине XX в., однако многие вопросы, составляющие в 
настоящее время круг проблем, связанных с данным понятием, были предметом 
изучения лингвистов, философов и культурологов прошлого. Прежде всего обратимся к хронологии изучения вопросов, связанных с вертикальным контекстом. 
Э.В. Седых проводит исторический анализ изучения вертикального контекста [166, с. 86—90]. При этом используется термин «экстратекстовой контекст», который близок термину «вертикальный контекст», принятому в данной 
работе. Вертикальный контекст соотносится с историческими, культурными и 
психологическими структурами. Значение широкого контекста культуры и социально-исторического контекста для всестороннего и глубокого анализа художественного текста подчеркивали в своих трудах А.А. Потебня, А. Франс, 
В.В. Виноградов. В данных работах было достигнуто понимание роли гуманитарных наук, таких как история, философия, социология, при прочтении текста, 
а выдвинутые идеи привели впоследствии к появлению понятия вертикального 
контекста. Далее, введенное М.М. Бахтиным понятие диалогичности и диалогического контекста позволило рассматривать отдельный художественный 
текст в его связи с другими текстами и семиотическими системами. Большой 
вклад в концепцию вертикального контекста как контекста культуры внесли 
Дж. Фёрс и Халлидей, которые привлекали экстралингвистические данные к 
лингвистическому анализу. Их идеи получили развитие в трудах О.С. Ахмановой. Дальнейшее изучение природы вертикального контекста происходит в 
рамках теории интертекстуальности, у истоков которой стоят Р. Барт, Ю. Кристева, а также В.М. Вернадский, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, И.В. Арнольд. 
Ю.М. Лотман внёс большой вклад в разработку проблем семиосферы, включающей индивидуальное сознание, текст в широком семиотическом смысле и 
культуру в целом. Любой текст является частью этого единого механизма, семиотического пространства, и понимание текста невозможно без учёта сложной 
системы внетекстовых связей, в которую он оказывается включённым. В основе 
механизма семиосферы лежит диалогический принцип, благодаря которому 
осуществляется взаимодействие текстов, принадлежащих к различным семиотическим системам (живопись, архитектура, музыка и т.д.). Данные идеи получили дальнейшую разработку в трудах Е.Н. Азначеевой [2; 3]. 

Значительный вклад в изучение проблемы понимания текста внесла  
И.В. Арнольд. В частности, были разработаны положения о двойственности 
знака, о принадлежности его одновременно и данному, и другому тексту, о 
возможности обогащения художественного текста реципиентом благодаря тезаурусу и особенностям его восприятия [17]. Кроме того, в целях стилистического анализа текста было введено понятие текстовой импликации, смежного с 
понятием подтекста, однако не тождественного с ним. Текстовая импликация 
определялась как «дополнительный подразумеваемый смысл, основанный на 
синтагматических связях соположенных элементов антецедента» [12, с. 148]. 
Подтекст также придаёт дополнительную глубину тексту, однако, в отличие от 
текстовой импликации, которая является ситуативной, подтекст носит более 
глобальный характер, охватывая сюжет текста, темы и идеи произведения. О 
связи понятий текстовой импликации, подтекста и вертикального контекста 
свидетельствует тот факт, что, по утверждению И.В. Арнольд, текстовая импликация и подтекст выражают не только предметно-логическую, но и прагматическую информацию, которая отражает чувства субъекта, эмоции, оценку и 
выполняет эстетическую нагрузку. Следует также разграничить понятие вертикального контекста и фоновых знаний. Как отмечает В.С. Виноградов, фоновая 
информация тесно связана с имплицитной информацией, однако они не тождественны [44, с. 40]. В отличие от Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, которые 
понимают фоновые знания широко как «общие для участников коммуникативного акта знания» [42, с. 126], В.С. Виноградов определяет фоновую информацию как «социокультурные сведения характерные лишь для определённой 
нации или национальности, освоенные массой их представителей и отражённые 
в языке данной национальной общности» [44, с. 37]. Данное определение подчёркивает национальный характер фоновых знаний и сближает их с понятием 
вертикального контекста. Ведь вертикальный контекст также отражает специфически национальные формы выражения мышления в языке. Фоновая информация выражается посредством безэквивалентной лексики, ассоциативных реалий, названий фактов истории, предметов материальной культуры, государственных институтов, имён национальных и фольклорных героев, мифологических существ и т.д. Вертикальный контекст же представляет собой не явно выраженную историко-филологическую информацию, содержащуюся в тексте 
[44, с. 41]. Следовательно, вертикальный контекст отличается от понятия фоновых знаний средствами выражения и типом информации. Вертикальный контекст представляет собой не только социокультурную, но и когнитивную информацию, отражающую национальный способ мышления. Как показывают результаты исследования И.В. Гюббенет, вертикальный контекст может выражаться в различных речевых ситуациях, как объективно (непреднамеренно), так 

и намеренно, когда отправитель сообщения намеренно формирует контекст таким образом, чтобы получатель извлёк имплицитную информацию в виде 
намёка или ссылки на какой-либо исторический, культурный или литературный 
факт [62]. 
Обратимся непосредственно к понятию вертикального контекста. Безусловно, данное понятие соотносится с результатами изучения экстралингвистического (экстратекстового) контекста [22; 65; 153]. Однако требуется некоторое уточнение. Остановимся на самых распространенных точках зрения на 
сущность интересующего нас явления. 
Т.Я. Кузнецова рассматривает вертикальный контекст в плане его субъективного восприятия, когда происходит развертывание признака по типу субъектно-предикатных отношений на уровне сверхфразового единства [96, с. 179]. 
Такое понимание вертикального контекста представляется нам узко локализованным, поскольку в центре нашего внимания находится художественный текст 
как целостное единство. Кроме того, не учитывается фоновая информация, актуализируемая при создании вертикального контекста. Принцип актуального 
членения для выражения отношений между аллюзивным заглавием и тканью 
имеющегося текста использует в своей работе И.М. Клочкова [91, с. 13]. Вероятно, такой прием анализа является перспективным при изучении взаимосвязи 
аллюзии-заглавия или эпиграфа с основным текстом.  
Несколько иное понимание вертикального контекста находим у О.С. Ахмановой, И.В. Гюббенет и др., которые опираются, в свою очередь, на точку 
зрения В.С. Виноградова. О.С. Ахманова и И.В. Гюббенет ставят перед собой в 
качестве первостепенной задачи улучшение «качества чтения» иностранной литературы, знание всех реалий, описываемых в литературе, развитие общего 
кругозора читателя. Мы сталкиваемся с очень широкой трактовкой вертикального контекста, включающего всю заложенную в произведении информацию 
историко-филологического характера [22]. Устанавливается, что вертикальный 
контекст и фоновые знания — это разные, но взаимосвязанные понятия. Фоновое знание относится к области страноведения, оно неисчерпаемо. Вертикальный контекст является филологической проблемой и связан с изучением объективно заложенной в конкретном тексте историко-филологической информации. 
Не вызывает сомнения высказывание о том, что вертикальный контекст — это 
«филологическая 
проблема», 
представляющая 
собой 
«историкофилологический контекст данного литературного произведения и его частей» 
[22, с. 49]. Однако этим понятие вертикального контекста не исчерпывается. 
Последний включает также уровень отдельных слов, словосочетаний (сочетаемость, оценочное значение и т.д.) и широкий контекст информации социальноисторического характера. 

О.С. Ахманова и И.В. Гюббенет выделяют два вида вертикального контекста: филологический и социально-исторический. Разделение социальноисторического и филологического вертикального контекста имеет большое значение. Социально-исторический вертикальный контекст включает способы выражения в произведении социально-исторической действительности. Данная 
разновидность вертикального контекста подразумевает совокупность сведений 
об особенностях быта той или иной исторической эпохи, сообщает информацию об индивидуальных наклонностях героев произведения, их возрасте, происхождении, образовании, роде занятий. Изучение филологического вертикального контекста сопряжено с рассмотрением «различных способов использования авторами содержания и формы своих предшественников — преимущественно в виде аллюзий» [124, с. 1]. Обе разновидности вертикального контекста тесно взаимосвязаны. 
На наш взгляд, необходимо подчеркнуть, что реализация вертикального 
контекста может быть рассмотрена с позиций семиотики. Причём семиотический подход, с одной стороны, позволяет анализировать текстовые знаки как 
средства выражения национальных концептов. С другой стороны, такой подход 
предоставляет возможность рассматривать способы взаимодействия не только 
прецедентных текстов, но и других форм историко-культурного опыта, объектов других семиотических систем. 
В рассмотренных работах проблема вертикального контекста была подвергнута тщательному изучению и теоретическому обоснованию на основе обширного текстового материала. Большое место отводится изучению роли вертикального контекста в создании образов персонажей, ситуаций, то есть в изучении характеризующей функции вертикального контекста. Утверждается, что 
вертикальный контекст не только способствует обрисовке героев, но и служит 
для 
характеристики 
начитанности, 
участвует 
в 
создании 
социальноисторического образа персонажей, автора и эпохи [65]. 
Л.А. Машкова рассмотрела аллюзию и аллюзивный процесс в качестве 
средства создания вертикального контекста. В работе исследовательницы подчеркивается, что возможна различная степень понимания текста при наличии 
вертикального контекста. Так, понимание может быть «минимальным», когда 
читателю достаточно установить поверхностное сходство с аллюзивным образом. Аллюзивный процесс может отличаться различной глубиной. Это зависит 
как от интенций автора, от того, какой объем информации он вкладывает в аллюзивный образ, так и от фоновых знаний читателя. Подчеркивается, что диалогичность общения читателя с текстом является основным принципом понимания литературно-художественного текста. Создание вертикального контекста 
не ограничивается определением источника аллюзии, а понимается как реаль