Трудные вопросы истории России. ХХ век

Министерство просвещения Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение 
высшего образования
«Московский педагогический государственный университет»

ТРУДНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ
ХХ век

Учебно-методическое пособие

2-е издание, исправленное и дополненное

Под общей редакцией А. Б. Ананченко 

МПГУ
Москва • 2023

УДК 94(47)(075.8) 
DOI: 10.31862/9785426312494
ББК 63.3(2)я73
 
Т78
Рецензенты:
А. В. Клименко, кандидат исторических наук, 
доцент кафедры истории России МПГУ
С. М. Исхаков, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник 
Института российской истории РАН

Авторский коллектив
А. Б. Ананченко, кандидат исторических наук, заведующий кафедрой 
новейшей отечественной истории, директор Института истории 
и политики МПГУ
Н. Н. Глухарев, кандидат исторических наук, доцент кафедры новейшей 
отечественной истории МПГУ
А. А. Еньшина, кандидат исторических наук, доцент кафедры новейшей 
отечественной истории МПГУ
В. П. Попов, доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей 
отечественной истории МПГУ
В. Ж. Цветков, доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей 
отечественной истории МПГУ
Д. О. Чураков, доктор исторических наук, профессор кафедры новейшей 
отечественной истории МПГУ

Редакционная коллегия: 
А. Б. Ананченко (общая редакция), Н. Н. Глухарев

 
 
Трудные вопросы истории России. ХХ век : учебно-
методическое пособие / [А. Б. Ананченко, Н. Н. Глухарев, 
А. А. Еньшина и др.] ; под общей редакцией А. Б. Ананчен-
ко. – 2-е изд., испр. и доп. – Москва : МПГУ, 2023. – 240 с. 
 
 
ISBN 978-5-4263-1249-4

Настоящее учебно-методическое пособие представляет собой сборник наиболее актуальных 
материалов трех изданий «Трудных вопросов истории России ХХ века», подготовленных 
коллективом кафедры новейшей отечественной истории в 2016–2018 годах 
и доработанных с учетом происходящих изменений в российском обществе и на основе 
достижений новейшей историографии. Пособие предназначено для обучающихся бака-
лавриата по направлениям подготовки 44.03.01 Педагогическое образование, направленность (
профиль): История; 44.03.05 Педагогическое образование (с двумя профилями 
подготовки), направленность (профили): История и Обществознание, История и Иностранный 
язык (английский), История и Право; 46.03.01 История, направленность (профиль): 
Историческая политология. Соответствует актуальным требованиям федерального 
государственного образовательного стандарта высшего образования.

УДК 94(47)(075.8)
ББК 63.3(2)я73

ISBN 978-5-4263-1249-4
DOI: 10.31862/9785426312494
©
©
МПГУ, 2023
Коллектив авторов, текст, 2023

Т78

СОДЕРЖАНИЕ

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4

1. Об историческом месте русских революций 
и советского общества
(А. Б. Ананченко) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

2. Российские революции и гражданская война: 
проблемы революции и нашего понимания истории
(А. Б. Ананченко, В. Ж. Цветков)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26

3. Институты гражданского общества 
в революционной России. 1917–1918 гг.
(Д. О. Чураков) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47

4. Военно-политические особенности Белого движения
в России, его сопоставление с советской властью
в специфических условиях Гражданской войны 1917–1922 гг.
(В. Ж. Цветков) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 81

5. Строительство социализма в СССР
(Д. О. Чураков) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .131

6. Цена Победы СССР в Великой Отечественной войне
(В. П. Попов) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .192

7. Теория и история. Историческая память общества: 
особенности феномена и подходы к исследованиям
(Н. Н. Глухарев) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .211

8. Теория и история. Новая социальная история 
в контексте современного социокультурного анализа
(А. А. Еньшина) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .229

ВВЕДЕНИЕ

Научные проблемы нашей истории особенно бурно обсуждаются 
несколько последних десятилетий. На некоторых этапах 
они становились даже всеобщими, выносились на публичное 
общественное обсуждение. Но и переставали в этом случае быть 
только научными проблемами, переходя в разряд политических, 
идеологических или общественно-психологических. Сегодня всё 
больше становится понятным, если не обманывать себя, что научные 
проблемы и проблемы формирования и сохранения позитивного 
исторического национального сознания, его воспитания 
должны решаться по-разному и имеют различные цели.
Обсуждение сложных, спорных вопросов нашей истории, конечно, 
необходимо продолжать, так же как мы можем и должны 
говорить о таких проблемах в процессе обучения истории. А ведь 
может показаться – а что тут обсуждать и зачем? Ведь мы ведем 
непримиримые споры по нашей истории уже лет 30, и нельзя сказать, 
что мы достигли какого-то общего представления.
Необходимость формирования национального согласия по вопросам 
отечественной истории требует формирования отношения 
к переломным и спорным этапам нашей истории, выработки снова 
понимания и утверждения в общественном сознании того, что такое 
хорошо и что такое плохо. Можно решить эту проблему и иначе, 
как решили ее в США и в большинстве существующих стран: 
просто стереть историческое сознание. Не так давно об этом, например, 
озабоченно говорил известный исследователь и политик 
из США Генри Киссинджер: «В школах сейчас мы больше не преподаем 
историю как последовательность событий, ее рассказывают 
по темам, без контекста». Это возможный путь решения противоречий 
нашего исторического сознания, но одновременно и радикальный, 
он означает и стирание самой России. Название может 
быть и сохранится, а Россия как культурно-историческая общность, 
как определенное понимание ценностей и смыслов общественной 
и личной жизни, как цивилизация исчезнет.
Сохранится и сохраняется ли историческое сознание автоматически? 
Нет, автоматически ни сознание, ни ценности не сохра-

ВВЕДЕНИЕ

няются. А мы считаем, что историческое сознание обязательно 
надо сохранить. Ведь историческое сознание – не просто знание 
истории своей собственной страны и человечества, историческое 
сознание означает не только знание прошлого как последовательности 
событий. Историческое сознание является обязательным 
и одним из важнейших элементов в воспитании ценностей 
и смыслов человека и общества, выходящих за желания потребления, 
в формировании понимания того, что есть истина, что есть 
добро, зачем я здесь, в истории, и как я должен поступить. Проблемы 
нашей истории, особенно советской истории, должны формировать 
не группы ненавидящих друг друга граждан, а люди, 
разделяющие общие ценности, общее представление о главном 
в истории как общества, так и отдельного человека.
В 2014 г. рабочей группой была разработана «Концепция нового 
учебно-методического комплекса по отечественной истории», 
которая стала методической основой новой линии учебников 
по истории России. Концепция содержала примерный перечень 
«трудных вопросов», что поставило в качестве одной из актуальных 
задач разработку методических пособий для учителей истории, 
которые должны стать ориентиром в пространстве наиболее 
значимых исторических и околоисторических дискуссий. Кафедра 
новейшей отечественной истории МПГУ издала три сборника 
учебно-методических материалов, предназначенных как для студентов – 
будущих учителей истории, так и для преподавателей 
и позволяющих отразить накопленный кафедрой теоретический 
материал, способный облегчить понимание «трудных вопросов» 
отечественной истории ХХ в. В 2020 г. в окончательной редакции 
Концепции преподавания отечественной истории в школе «трудные 
вопросы» оказались сняты, однако это не означает достижения 
полного консенсуса в научном сообществе по целому ряду 
исторических сюжетов советского периода. По-прежнему актуальной 
остается задача выработки единой, достоверной и позитивной 
концепции истории советского периода нашей многовековой 
истории, определения и оценки его исторических уроков, 
создания теоретической и методической базы его изучения. В связи 
с этим в качестве первой главы настоящего пособия  помещена 

ТРУДНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ. ХХ ВЕК

статья А. Б. Ананченко «Об историческом месте русских революций 
и советского общества», представляющая собой краткое тео-
ретико-методологическое освещение проблемы комплексного осмысления 
революционных потрясений и советского эксперимента 
в российской истории.
Остальные материалы данного пособия представляют собой 
переиздание наиболее важных материалов, опубликованных 
в трех первых изданиях «Трудных вопросов», подготовленных 
коллективом кафедры новейшей отечественной истории 
в 2016–2018 гг., с учетом новейших достижений историографии 
и развития тенденций исторического образования на современном 
этапе. 

А. Б. Ананченко

1. ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ МЕСТЕ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ 

И СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА

Одна из главных групп трудных вопросов изучения новейшей 
отечественной истории связана с возникновением советского 
общества – почему исчезла Российская империя; причины, последствия 
и оценка падения монархии в России, прихода к власти 
большевиков и их победы в Гражданской войне; что такое советское 
общество и каково же историческое место революций в России 
и советского общества.
Для нас важно понять единство исторического процесса вообще 
и истории России. Распространенные сейчас противоречивые 
и часто концептуально необоснованные трактовки революций 
в России, формирования и развития советского общества, распада 
СССР и современной России не всегда рассматривают всю эту историческую 
эпоху как единый, целостный и позитивный период 
нашей истории. 
Новейшая история России-СССР является не только одной 
из принципиальных концептуальных, теоретических научных 
проблем, но и важнейшей проблемой национального исторического 
самосознания современной России, нашего понимания 
и осознания своего исторического «я». 
По периоду новейшей отечественной истории в историко-культурном 
стандарте есть целый ряд вопросов, которые необходимо 
обязательно включить в подготовку будущего учителя истории 
и дать методологические основания для уже действующих учителей 
истории. 
Есть уровень научных проблем, которые относятся к региональной 
или отечественной историографии, есть те, которые 
связаны с историческими этапами развития человечества, а есть 
мировые историографические проблемы, которые являются базовыми 
для формирования тех или иных концепций исторического 
процесса, понимания истории. К таким проблемам относится 

ТРУДНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ. ХХ ВЕК

и проблема Октябрьской революции 1917 г. в России. Как бы она 
ни оценивалась, она является одной из ключевых проблем мировой 
истории. 
В последнее время в учебной литературе и отчасти в историографии 
социально-экономические и политические события 
1917 г. в России стали оцениваться как «Великая российская революция», 
которая характеризуется как «непрерывный» исторический 
процесс.
Это попытка, как мне представляется, словесно, формально 
решить как научные проблемы за пределами самой науки, так 
и воспитательные проблемы формирования позитивного национального 
исторического сознания за пределами понимания конкретной 
истории России.
Вряд ли можно сегодня согласиться с достаточной научной убедительностью 
обоснования историографической тенденции последнего 
времени рассматривать события 1917–1921 гг. как единую 
Великую российскую революцию, прошедшую в своем 
развитии несколько этапов, включая Февральскую, Октябрьскую 
революции и Гражданскую войну [14; 15]. «Великой» называются, 
как правило, политические революции, дающие начало новому 
постфеодальному обществу, осуществляющие так называемую 
модернизацию общества. С этой точки зрения российская революция, 
конечно, может быть названа «великой». Проблема только 
в том, что Февраль и Октябрь 1917 г. представляют принципиально 
различающиеся конкретно-исторические альтернативные варианты 
модернизации общества: буржуазную и советскую (бюрократическую), 
которые не делают их единым историческим процессом, 
даже при использовании для них одного термина «великий» 
и при временно́й последовательности этих событий. 
Проблема исторической оценки и места советской модернизации 
занимает и зарубежных исследователей [4]. Ну и, конечно, 
важно отметить, что современная российская историческая наука 
зачастую свела понимание революций к политическим трансформациям, 
забыв и что такое социальная революция, и культурная 
революция, и экономическая революция, и другие качественные 
изменения различных сфер жизнедеятельности общества.

1. ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ МЕСТЕ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ И СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА

Соединение Февральской и Октябрьской революций в одно 
целое в формулировке «Великая российская революция 1917 года» – 
это попытка снять содержательные вопросы анализа исторического 
и социального места этих событий, это снятие понимания 
существа происходившего, заменив проблемы научного понимания 
компромиссом словесных оценок, мировоззренческой эклектикой, 
словесной репрезентацией этого явления. Формулировка 
Великой российской революции объединяет эти несовпадающие 
исторические процессы по формальным признакам последовательности 
и места. 
Сама эта формулировка пыталась выполнить задачу формирования 
со стороны научных учреждений и исследователей нового отношения 
в обществе к нашим революциям 1917 г. Но научные исторические 
учреждения сегодня не оказывают решающего влияния 
на формирование национального исторического сознания и его содержание, 
включая историческое образование и просвещение.
Можно найти историческое единство Февраля и Октября в том, 
что это были проекты модернизации России. Но дальше возникают 
существенные различия этих исторических явлений. Февральская 
революция предполагала повторение исторического пути уже 
состоявшихся естественно-исторических буржуазных революций. 
Советская революция впервые поставила целью сознательное, искусственное 
создание нового общества на основе имевшихся тогда 
социальных знаний и предпосылок. Февраль и Октябрь были 
не только историческими альтернативами модернизации России, 
они были и аксиологическими противоположностями, противоположностями 
в отношении методов управления историческими 
процессами.  
Февраль 1917 г. и буржуазная модернизация предполагали осуществление 
социальных взаимодействий в экономике и обществе 
с опорой на экономические методы принуждения (мотивации), конкуренцию 
и прибыль, т.е. на естественно-исторические формы возникновения 
и развития буржуазного индустриального общества. 
Октябрь 1917 г. и советская модернизация ориентировались 
на несколько возможных вариантов социальной мотивации 
людей к труду, при вытеснении экономических интересов 

ТРУДНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ РОССИИ. ХХ ВЕК

на периферию общественной жизни. Советский тип принуждения 
к труду вынужденно ориентировался на доиндустриальный 
тип насильственного (внеэкономического) принуждения к труду, 
на то, что могло использоваться в условиях неразвитых производительных 
сил общества, доиндустриальных форм труда и государственного 
ограничения экономической заинтересованности (
мотивации) трудящихся. 
Бесплатный труд в ГУЛАГе – это предельный и частный случай 
использования такого доиндустриального принуждения к труду. 
Кроме этого, использовалось и экономическое принуждение 
к труду с различной степенью его ограничений. Примером такого 
допущения экономических интересов в общество была новая экономическая 
политика (НЭП) советской власти после гражданской 
войны или современная китайская политика развития смешанных 
форм собственности в экономике. Интересный анализ конкретно-
исторических форм реализации советской экономической 
модели в постреволюционной модели, сочетания разных форм 
собственности как в реальной экономике, так и концептуального 
понимания этих проблем дан в работе В. П. Попова «Очерки советской 
экономики» на основе использования материалов федеральных 
архивов [12].  
Вариантом прямо противоположного насильственному принуждению 
к труду в условиях ограничения и вытеснения экономических 
мотиваций были попытки воспитания сознательного отношения 
к труду, которое имело тоже ограниченные экономические, 
культурные и социальные границы своего социального применения 
и воспроизведения в этих исторических условиях. Социалистическое 
соревнование, бригады коммунистического труда 
и другие новые формы нематериального, неэкономического и ненасильственного 
принуждения (мотивации) к труду предполагалось 
использовать для постепенного вытеснения доиндустриальных 
и буржуазных (экономических) форм соединения трудящихся 
и наличных средств производства в советском обществе.
Возможность и реальные предпосылки иного типа модернизации 
в России, чем социальной методологии и аксиологии конкуренции, 
рассматривает в своем исследовании А. В. Лубков [8]. Это 

1. ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ МЕСТЕ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ И СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА

исследование дает возможность понимания того, что историческая 
альтернатива формированию общества конкуренции существовала 
реально в России не только в форме радикального слома 
прежнего общества, но и на пути его эволюционной сознательной 
позитивной трансформации.
Классический марксизм предполагал преодоление этой проблемы 
вместе с преодолением буржуазного общества, построенного 
на экономическом интересе, экономическом принуждении 
к труду, вместе с появлением первичного постбуржуазного социалистического 
общества и последующего коммунистического. 
Искусственное (сознательное) строительство нового советского 
общества в условиях необходимости создания еще только его 
социально-экономических предпосылок, формирования индустриального 
общества при резком сокращении естественно-исторических 
методов (экономические интересы) его возникновения, 
потребовали как искать действующие варианты стимулирования 
труда из доиндустриальной эпохи (насилие), так и пытаться строить, 
создавать солидарные сознательные формы отношения к труду 
на основе так называемого социалистического соревнования, 
а не экономической конкуренции. 
Конечно, последовательные состояния и этапы развития организма, 
в том числе и социального, представляют собой единый 
процесс, но они могут принципиально различаться, представляя 
собой различающиеся состояния и направления дальнейшего 
развития. Трактовка называвшихся раньше «февральской» и «октябрьской» 
революций как единого процесса не снимает вопрос 
об их содержании, а характеристика «единства» процесса как последовательности 
состояний не делает эти принципиально различающиеся 
политические революции неразличимым и одним 
процессом.
Советское общество, государство СССР, Советский Союз – кажется, 
что мы всё про это общество знаем или, по крайней мере, 
всё понимаем. И что там понимать, есть ли и в чем состоит научная 
проблема? Вспоминаем, например, советскую историографию, 
она характеризует советское общество как безусловно социалистическое, 
как закономерный этап постбуржуазного этапа