Между артхаусом и массовым кино: о стилевых и жанровых границах в киноискусстве

Всероссийский государственный институт кинематографии

имени С.А. Герасимова

Материалы Международной 

молодежной научно-практической конференции

22–24 апреля 2021 года

Москва

2021

Между артхаусом и массовым кино: 

о стилевых и жанровых границах 

в киноискусстве

УДК 778.015.9
ББК 85.374

Ответственный редактор:

доктор филологических наук, киновед, профессор кафедры эстетики, 

истории и теории культуры ВГИКа Д.В. Кобленкова 

Редакционная коллегия:

кандидат искусствоведения, доцент Н.Г. Григорьева, кандидат психологических 
наук, доцент И.В. Данилина, кандидат искусствоведения, доцент Е.Ю. Матвеева, 

старший преподаватель А.Ю. Мещерикова, кандидат  

филологических наук, доцент Т.В. Михайлова, кандидат филологи- 

ческих наук, доцент Е.В. Москвина, кандидат искусствоведения, профессор 
М.А. Ростоцкая, кандидат экономических наук, профессор М.В. Шадрина

Рецензенты:

П.Ю. Рыбина, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры 

общей теории словесности (дискурса и коммуникации) МГУ им. М.В. Ломоносова;

А.О. Сопин, кандидат искусствоведения, доцент кафедры истории театра и кино 

ИФИ РГГУ

Ответственный секретарь М.И. Пущина

Художник Анастасия Шхалахова

В сборнике представлены материалы II Международной молодежной научно- 
практической конференции по проблеме «Кинематограф в системе искусств 
и наук», которая проводилась кафедрой эстетики, истории и теории культуры  
ВГИКа 22–24 апреля 2021 года. Работы посвящены теоретическому и практическому 
разграничению артхаусных и массовых картин, а также выявлению черт фильмов 
категории B. На примере зарубежного и отечественного кино, тенденций в анимации и мультимедиа рассматриваются вопросы потенциального синтеза этих видов 
кинематографа и, напротив, их неизбежного разделения. Отмечается ориентация 
артхаусного кино на поиск нового киноязыка как способа выражения сложного  
комплекса идей в отличие от использования массовым кино традиционных приемов, 
формирующих ожидаемые смыслы. Проблемы различных творческих установок  
кинематографистов анализируются во взаимосвязи с вопросами их технического 
производства и продюсирования.  

Между артхаусом и массовым кино: о стилевых и жанровых 
границах в киноискусстве / Под ред. Д.В. Кобленковой. Материалы Международной молодежной научно-практической конференции. — М.: ВГИК, 2021. — 320 с., ил.

ISBN 978 5 87149 277 2

М–431

Всероссийский государственный институт 
кинематографии им. С.А. Герасимова, 2021
Коллектив авторов, 2021

©

©

Теоретические аспекты 

взаимодействия 

артхаусного и массового 

кино

Чернавина М.Д. 

ВГИК

Арт-Хаос. 

Страсть и страх в жанровом и авторском кино

Граница между авторским и жанровым кино в ХХI веке ле
жит в области этики. В кинематографе действуют эмоции страха 
и страсти, но авторское кино воздействует на подвижный, а жанровое — на неподвижный эмоциональный мир человека. Современный автор, художник не может заниматься увеличением дозы 
виртуального «кайфа». «Арт-Хаос» — страшный парадокс, в котором мы существуем — должен быть преодолен через обращение 
человека к светлой стороне своей души, к своему естеству и природе.

Ключевые слова: артхаус, жанровое кино, авторское кино, 

этика, бессознательное, хаос, эмоции страха и страсти, естество 
человека

Разделение искусства на «элитарное» и «массовое» по
явилось в ХХ веке в связи с техническим прогрессом, распространением кинематографа, всеобщей грамотности — формированием в мире «массового сознания». Но в ХХI веке, веке 
«цифровизации», мы видим следующую ситуацию: «массы» 
слились с «элитой», элиты как социального слоя уже нет. Культура опустилась до масс, забыла о прошлом, стала  зависеть от 
«тренда»: набор ценностей сегодня живет коротко, несколько 
лет, затем сменяется новым трендом. В новой этике происходит «сакрализация бессмыслицы» [1]. Художники же, считающие свое творчество миссией, не исчезли и продолжают 
творить. В их мышлении граница между высоким и низким не 
может быть убрана даже тогда, когда она убрана в социуме. 
Мы видим, что эстетическая граница между авторским и массовым кино размыта полностью. Назначать приемы, как технические, так и творческие, критериями оценки «массовости» 
или «артхаусности» уже нельзя. Как живописец или музыкант 

© Чернавина М.Д., 2021

пользуются красками и нотами, писатель — словом, режиссер пользуется материалом визуальных образов и драматургии. Но материал — это податливая глина в руках художника.  
И жанры, и стили, и приемы везде одни и те же. Получается, 
что понимание «зачем это кино было создано?» — единственный критерий оценки.

«Авторским» можно назвать такое кино, в котором  

режиссер познает человека, ведет диалог с материалом, не  
думая о зрителе, но понимая ответственность перед ним  
за свое творчество. Многие произведения оказываются «цветами зла», они впускают в себя демоническое, и оно занимает  
божественную позицию. Все великие, на которых мы мо- 
жем ориентироваться, хотя и опускались низко, все же держа- 
ли перед собой свет и предупреждали нас о тьме.

Я бы назвала массовым такое кино, которое: не видит 

и не знает глубину человека; направлено на сиюминутные  
потребности зрителя; потакает его интересам; развлекает,  
отвлекает его от реальности. Ценность реальной жизни  
сегодня мала настолько, что люди обменивают ее на  
виртуальные удовольствия, потому что для тех, кто утра- 
тил связь со своим естеством, то есть с душой, нет особой  
разницы между реальностью и виртуальностью.

Кино — это синтетическое искусство. В наше время  

оно выполняет функцию храма — такого же синтетического искусства в средневековье. И через кино мы приобщаем- 
ся к миру, проживаем некие ритуалы, символические дейст- 
вия, проходим путем героя фильма, сочувствуем его страданию, его умиранию и воскрешению. Трудно отрицать, что  
не Слово, а «картинка» лежит в основе мышления современ- 
ного человека, его сознание формируется звучащим изо- 
бражением, лентой образов, имитирующей движение вре- 
мени. Или сетью Интернет, в которой уже нет даже вре- 
мени, есть бесконечный лабиринт удовольствий.

Чернавина М.Д.

Теоретические аспекты взаимодействия...

И в основе человеческих сновидений, и в основе драма
тургии лежат страх и страсть — две самые сильные базовые 
эмоции в человеке, на которых основаны и визуальное сновидение, отражающее наш чувственный мир, логику подсознания, 
и кино, стремящееся через историю раскрыть именно эмоциональный путь героя, логику поступков, случайностей и судьбы. 

Человек, проживая катарсические состояния, транс
формируется как личность, испытывает мощнейший эмоциональный всплеск, он чувствует себя по-настоящему живым. 
Катарсис бывает возможен только на пике страсти как переживания любви или страха как переживания смерти. Личность, 
собственное «я» растворяется в момент катарсиса, тем самым 
обретая себя заново в новом качестве. 

В наше время все отчетливее видна простая истина: че
ловек не видит смысла существования, когда он ничего не 
чувствует. Да и от роботов, искусственного интеллекта мы отличаемся только тем, что связаны с окружающим миром при 
помощи чувств, то есть способны эмоционально реагировать 
на информацию, а не только анализировать «данные». Человек 
способен к сочувствию, эмоциональному сопричастию, т. е. 
движению души, а это, по К. Юнгу, и есть путь к пробуждению 
сознания [2].

Если авторское кино направлено на подвижный эмоци
ональный внутренний мир человека, только им может быть 
воспринято и понято, то массовое кино воздействует на неподвижный, спящий эмоциональный внутренний мир, требующий 
все большей «дозы» удовольствия. С помощью экрана человек, 
смотрящий голливудский блокбастер, возбуждает свои чувства 
и щекочет нервы, и мощнейший заряд безопасного удовольствия действует в его мозгу и создает иллюзию катарсической 
трансформации личности. Но как влияет «искусственный» катарсис в жанровом кино на «искусственную» душу «потребителя контента»? Воскрешает ли, обновляет ли ее? Нет. Такое кино 

Чернавина М.Д.

подсаживает массы на иглу виртуального кайфа, кино становится наркотиком, без которого невозможно жить. Авторское 
же кино не может стать «великой иллюзией», так как призвано 
эту иллюзию разрушить, добраться до истины и человека, действуя в самом страшном «аду» — зазеркалье «картинки».

Страх и страсть — базовые эмоции, и вся драматургия 

основана на раскрытии человеческой души через ее столкновение с любовью и смертью. Любое кино будет все равно состоять из эмоций страха или страсти, выраженных в драматургии через смерть и любовь. Важна другая, этическая сторона. 
Страх и страсть можно увидеть в двух вариантах — с плюсом и 
с минусом. В самых низких вариантах будет вместо страсти — 
похоть, а вместо страха — некрофетишизм, ужас. Интерес ко 
всему грязному и отвратительному в нашей душе набирает 
темпы с открытия Фрейдом бессознательного. «Сам Фрейд, основатель психоанализа, предпринимал величайшие усилия для 
того, чтобы осветить максимально ярким светом грязь, мрак и 
зло теневой стороны души, чтобы мы потеряли всякое желание 
усматривать там что-нибудь, помимо отбросов и непристойностей. Но и он не преуспел в этом, и его попытка предостеречь и устрашить привела к прямо противоположному — к 
восторгу по поводу всей этой грязи» [2]. Наоборот, в «высоком» 
искусстве, например, в древнегреческих трагедиях или трагедиях Шекспира, Расина, очищенная от пороков любовь движет 
поступками героев, а воля преодолевает страх смерти.

Жанры всегда опираются на концентрированный набор 

эмоций, они работают по одной схеме в драматургии, которая, 
словно калька, отражает одинаковое мироустройство из фильма в фильм. Всю нашу жизнь можно уложить в схему, структуру. 
Вычленить значения и разобрать по полочкам. Этим и занимается наука. И. Гёте говорил: «...как трудно не ставить знака на 
место вещи, все время не упускать из глаз живого существа и не 
убивать его словом!» [3, с. 36]. Из этих самых схем, упрощений, 

Теоретические аспекты взаимодействия...

возведенных в закон жанра, режиссер конструирует фильм. 
Такой фильм будет мертворожденным плодом. Ведь живое существо не может быть рождено из научной схемы, общей формулы, данной как всеобщий закон. Художник, напротив, всегда 
боится убить мертвым словом и общей схемой то содержание, 
которое через него рождается на свет. Жанровое кино, которое работает по заданным законам драматургии и опирается 
на схемы, рождено не живым, но иллюзорно-живущим, оно с 
водой выплеснуло ребенка — осталась схема, в которой человека уже нет. 

Массы, подсаженные на жанровое, коммерческое кино, 

обладают притупленным или мертвым эмоциональным миром, на который воздействует только такой же искусственный, 
мертвый кинофильм, рожденный из схемы и по схеме. В их 
психике не действует энергия «живой жизни». 

В. Райх в своей работе «Психология масс и фашизм»  

так определил эту проблему: «Для поверхностного уровня личности среднего человека характерны сдержанность,  
вежливость, 
сострадание, 
ответственность, 
добросовест
ность. Не было бы никаких общественных трагедий, если бы  
этот поверхностный пласт личности человека находился 
в непосредственном контакте с его глубинной, естественной основой. К сожалению, дело обстоит иначе. Поверх- 
ностный слой личности не соприкасается с глубинной  
биологической основой индивидуальности; он опирается  
на второй, промежуточный слой характера, который состо- 
ит исключительно из импульсов жестокости, садизма, сладострастия, жадности и зависти. Это то, что Фрейд называл  
“бессознательным”» [4, с. 10]. Разделение людей на мертвых  
и живых — не условно, а вполне реально, если за «человеческое» в человеке считать его подлинное естество, то есть душу.

Именно сегодня мы, художники, переживая постмодер
низм, смерть старой этики и высокой культуры, погружаемся 

Чернавина М.Д.

в Хаос искусства, где нет ни центра, ни системы, ни традиции, 
ни идей будущего, ни веры в настоящее. И поэтому мы обязаны 
поставить перед собой важнейшую задачу: создать этику, искусство, себя самих заново, создать из Хаоса — новый Космос. 
Человек, освобождаясь от грязи и механистичности в своей 
душе, обретает волю следовать естеству, своей природе, которая гармонична и божественна, чтобы пробудить в себе спящее сознание, чтобы сохранить себя и свою цивилизацию.

Литература

1. Баумейстер А.О. Сакрализация бессмыслицы или раз
мышления на полях манифеста Константина Богомолова [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.youtube.com/
watch?v=Aj-06JZY5LA (дата обращения: 14.04.2021).

2.  Юнг К.Г. Проблема души современного человека  [Элек
тронный ресурс]. — http://www.nhat-nam.ru/biblio/yung/probl_
dushi.html (дата обращения: 16.04.2021).

3.  Гёте И.В. Учение о цвете. М.: AСТ, 2021. 256 с.
4. Райх В. Психология масс и фашизм. СПб.: Университет
ская книга АСТ, 1997. 366 с.

Chernavina M.D. 

Art-Chaos. Passion and fear in auteur and genre cinema

The border between auteur and genre cinema in the 21st 

century lies in the field of ethics. Emotions of fear and passion exist 
in all films, but auteur cinema affects the moving emotions, and 
genre cinema affects the motionless emotions of a person. A modern 
author being a true artist should not engage in increasing the dose of 
virtual “buzz”. “Art-Chaos” is the most terrible existing paradox. It is 
be overcome by leading a person to the bright side of his soul, to his 
real nature. 

Key words: auteur cinema, genre cinema, basic emotions, the 

unconscious, chaos, emotions of fear and passion, human nature

Кесселев Н.  

ВГИК

Поэтическое кино и коммерческое кино: 

как утрачивается смысл искусства

В статье предпринимается попытка сравнить поэтическое 

кино и коммерческое кино. Будут рассмотрены вопросы их зарождения, а также то, как мы постепенно утрачиваем сам смысл 
искусства под влиянием интересов бизнеса и предпочтений зрительской аудитории.

Ключевые слова: поэтическое кино, коммерческое кино, 

фильм, художественный фильм, искусство

Можно смело утверждать, что кино родилось 28 декабря 

1895 года в парижском Гранд-кафе. Братья Люмьер показывали 
свои фильмы за деньги, и таким образом зародилось коммерческое кино, выйдя за рамки простого эксперимента. Кино родилось в первородном грехе, но его коммерческий потенциал 
поместил его в другую категорию искусства: кино не было картиной или романом — это был опыт, событие. Его ближайшим 
союзником, конечно же, был театр, самые ранние фильмы восприняли и переняли многие аспекты театра своего времени. 

Если мы хотим понять само начало кинематографа, мы 

должны разделить его на две категории. Во-первых, было кино 
Люмьеров. Эти фильмы были сосредоточены на повседневных 
событиях: выход рабочих, прибывающий поезд — это самые 
ранние формы документального кино. Во-вторых, было кино 
Мельеса, также известного как «отца» спецэффектов. Мельес 
создавал повествование в кино, передавая сюжетные действия 
за короткий промежуток времени. Он был волшебником на 
экране. Камера была статичной, а сцена заполняла экран, на 

© Кесселев Н., 2021