Мифологические имена в поэзии И.А. Бунина

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ 
 РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ 
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ 
ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ 
«ЕЛЕЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. И.А. БУНИНА» 

 О. А. Селеменева, Н. А. Бородина 

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ИМЕНА 
В ПОЭЗИИ  И.А. БУНИНА  

Монография 

2-е издание, стереотипное

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2024

УДК 811.161.1'
ББК  81.411.2-5
         С29

Рецензенты: 
Е.А. Попова, доктор филологических наук, профессор, 
заведующая кафедрой русского языка и литературы 
Липецкого государственного педагогического университета 
им. П. П. Семенова-Тян-Шанского; 
С.А. Скуридина, доктор филологических наук, доцент, 
заведующая кафедрой русского языка и межкультурной коммуникации 
Воронежского государственного технического университета. 

Селеменева О.А.
 Мифологические имена в поэзии И.А. Бунина : монография / 
О.А. Селеменева, Н.А. Бородина. – 2-е изд., стер. – Москва : ФЛИНТА, 
2024. –  170 с. – ISBN 978-5-9765-5480-1. – Текст : электронный.

Монография посвящена системному описанию мифологических 
имен поэтического наследия И.А. Бунина. Выделенные ономастические 
единицы классифицированы с учетом разных признаков: номинируемый 
образ объекта, структурная организация, отношение к общеязыковому мифонимикону. Охарактеризованы языковые и текстовые связи мифонимов, 
определены их функции в бунинской поэзии. Выступая экспликантами 
мифопоэтической парадигмы, знаками языка и культуры, мифологические 
имена аккумулируют специфику мировоззрения писателя, участвуют в 
создании индивидуально-авторского мифа, способствуют моделированию 
поэтического пространства, включаясь в круг средств интертекстуальности.  
Книга предназначена для специалистов по русскому языкознанию, 
аспирантов, магистрантов, студентов-филологов, всех тех, кто интересуется проблемами литературной ономастики, лингвистики текста, семиотики 
культуры и художественного текста. 

УДК 811.161.1' 
ББК  81.411.2-5

ISBN 978-5-9765-5480-1

 © Елецкий государственный 
университет им. И.А. Бунина, 2024
© Селеменева О.А., Бородина Н.А., 2024 
© Издательство «ФЛИНТА», 2024

C29

ПРЕДИСЛОВИЕ 

Литературная ономастика как наука, занимающаяся изучением имен 
собственных в художественных текстах, уже достаточно давно вошла в 
круг интересов лингвистов. В настоящее время исследование ономастического кода индивидуально-авторских картин мира отечественных и зарубежных писателей ведется в самых разных аспектах: функциональном, 
стилистическом, когнитивно-семиотическом, религизно-философском и 
многих других.  
Заметной частью системы онимов любого художественного произведения выступают мифонимы. Они обладают богатым ассоциативным потенциалом, 
выражают 
культурно-символические, 
историко
информационные, мировоззренческие смыслы и тем самым способствуют 
моделированию всего текстового пространства. 
При несомненном интересе литературоведов к мифологическим мотивам, темам и образам художественного наследия И. А. Бунина с лингвистической точки зрения мифонимикон текстов Нобелевского лауреата 
представляет собой малоизученный вопрос.  
Предлагаемая читателям монография является результатом работы 
авторов 
над 
реализацией 
научного 
проекта 
«Мультимифологизм 
И. А. Бунина-поэта: лингвистический, литературоведческий и культурологический аспекты». Осуществление проекта стало возможным благодаря 
финансовой поддержке РФФИ и Администрации Липецкой области (2020 
– 2021 гг.).
В 2021 году вышел цикл наших статей, которые были посвящены 
общим и частным вопросам анализа мифонимов в поэтическом наследии 
И. А. Бунина: принципам классификации [Селеменева 2021д]; русским народным песням и скандинавской мифологии как источникам мифологических имен [Бородина 2021г, 2021е]; структурной организации [Селеменева, 
Бородина 2021]; коннотативному потенциалу [Селеменева 2021в]; семантике мифотопонимов, теонимов и мифоперсонимов [Бородина 2021а, 
2021д; Селеменева 2021а]; функционированию отдельных мифонимов в 
лирических текстах (Вирь [Селеменева 2021г], Иисус Христос [Бородина 
2021б], архангел Михаил [Бородина 2021в]); роли мифонимов в заглавиях 
бунинских стихотворений [Селеменева 2021б] и др.  

Представленная читателям книга аккумулирует результаты проведенного исследования, значительно расширяя, углубляя и конкретизируя 
их.  

Авторы выражают глубокую признательность доктору филологиче
ских наук, профессору Е. А. Поповой и доктору филологических наук, доценту С. А. Скуридиной за согласие выступить рецензентами рукописи и 
данную положительную оценку книги. 

О. А. Селеменева, Н. А. Бородина 

ГЛАВА 1 

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ 

 МИФОНИМИКОНА ПОЭЗИИ И. А. БУНИНА 

 

1.1. Ономастикон бунинской поэзии и прозы  

в филологических исследованиях 

 

Уникальными единицами словаря художественных текстов разной 

жанровой принадлежности являются имена собственные. В используемой 
конкретным прозаиком или поэтом системе онимов аккумулируется специфика восприятия и интерпретации действительности, заключается автобиографическая, культурно-философская, социально-историческая, нравственно-этическая и другие типы содержательной информации, передаются различные имплицитные, узуальные и окказиональные смыслы. Так 
ономастические единицы создают ономастический код художественноэстетической парадигмы писателя, выступая, как отмечал В. В. Виноградов, «связующим звеном между текстом, автором и внетекстовой реальностью» [Виноградов 2009, с. 52]. 

Ономастиконы целого ряда зарубежных и отечественных писателей 

(А. А. Ахматова, Э. Берджесс, Г. Белль, Д. Браун, Ш. Галиев, Н. В. Гоголь, 
Н. С. Гумилев, 
Ф. М. Достоевский, 
С. А. Есенин, 
Ф. А. Искандер, 

В. П. Катаев, 
Н. С. Лесков, 
О. Э. Мандельштам, 
В. В. Набоков, 

Б. Окуджава, Н. И. Рыленков, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. СоколовМикитов, А. Т. Твардовский, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, Т. Н. Толстая, 
Д. Хармс, М. И. Цветаева, А. А. Шаховский и многие др.) уже не одно десятилетие входят в фокус филологических исследований [см.: Михайлов 
1954; Шагинян, Магазаник 1958; Магазаник 1978; Карпенко 1984; Горбаневский 1988; Фонякова 1990; Ковалев 2002; Пронченко 2007; Скуридина 
2007, 2020; Сивцова 2008; Ахметзянова 2009; Бунеева 2011; Яковенко 
2011; Фомин 2012; Чижова 2013; Косиченко 2017; Волосевич 2018; Антонова 2019; Коробко 2020; Шеверинова 2020; Попова, Крылова 2021 и др.]. 
Не является исключением и ономастическое пространство литературных 
текстов И. А. Бунина, в котором проприальное имя выполняет семиотическую, циклообразовательную, семантическую, сюжетообразующую, металитературную, нарративную и автометаописательную функции [Баженова 
2021, с. 7]. Онимы для писателя – это средство хранения культурной памяти этноса, инструмент конструирования индивидуально-авторской картины мира, маркеры внутритекстовых связей. Именно поэтому И. А. Бунина 
отличало внимательное, скрупулезное отношение к процессу имянаречения: «Я часто примеряю имя – потом вижу, что оно не подходит, режет ухо 
и тогда меняю его. Это необъяснимая, таинственная магия имен. Можно 
потопить хорошую вещь неудачным, неподходящим подбором имен» [цитир. по: Бахрах 1979, с. 98]. 

В филологии изучение своеобразия собственных имен произведений 

И. А. Бунина ведется в русле разработки проблем и ключевых вопросов 
поэтики, нарратологии, семиотики, прагматики, семантики, дериватологии, 
литературной ономастики, идиостиля и языковой личности писателя, лингвистики сверхтекста, когнитивной лингвистики, переводоведения. 

В литературоведении к наиболее значимым работам в плане форму
лирования принципов эстетического осмысления, особенностей применения собственного имени в художественных, мемуарных, литературнокритических текстах писателя, можно отнести диссертационные исследования и циклы статей Я. В. Баженовой [Баженова 2016, 2018, 2020, 2021] и 
Тхи Тхыонга Нгуена [Нгуен 2014а, 2014б, 2016]. 

Так, Я. В. Баженова в бунинском эстетико-художественном про
странстве прослеживает историко-культурную связь собственного имени и 
изображения, изучает роль имени в процессах циклизации текстов, создании сети семантических эквивалентностей [Баженова 2021, с. 10]. Отметим, что о циклообразующей функции собственного имени в прозе 
И. А. Бунина на примере фамилии Ивлев до выхода работ Я. В. Баженовой 
уже упоминала Е. В. Капинос, анализируя соответствующую ономастическую модель героев-однофамильцев в рассказах «Грамматика любви», 
«Зимний сон», «В некотором царстве» [Капинос 2010, с. 139].  

К 
характерным 
чертам 
использования 
имен 
собственных 

Я. В. Баженова относит следующие: 

– утрату именем свойств конвенционального знака-символа и тяго
тение к изобразительности (тенденция иконизации словесного знака);  

– функционирование имени как свернутого сюжета в результате на
рушения линейности в построении бунинского нарратива, тяготение к моделированию прозаических структур по законам лирических; 

– способность личного имени принадлежать «любому человеку во
обще» вследствие редукции повествователя, актуализации философской 
идеи о единой, общей мировой душе [Баженова 2021, с. 21].  

Системное описание имен персонажей как части художественного 

инструментария И. А. Бунина, выполненное исследователем, позволяет 
значительно углубить представление о поэтике модернизма, социологии 
литературы, нарратологии. 

Нгуен Тхи Тхыонг изучает взаимодействие антропонимов с пейза
жем и портретом на материале пяти рассказов бунинского цикла «Темные 
аллеи» («Натали», «Руся», «Антигона», «Таня», «Муза») и приходит к выводу о влиянии семантики антропонима на тип характера, судьбу персонажей [Нгуен 2016, с. 6]. Выбранное писателем имя выстраивает антропонимическое пространство рассказов, становится символом природного мира, 
структурирует повествование [Там же, с. 14–15]. 

Собственные имена персонажей в качестве маркеров «внутритексто
вой структуры» рассказов И. А. Бунина наряду с цитатами, повторами, 
тропами и т. д. рассматривает М. Л. Рогацкина на материале рассказов 

«Ида» и «Аглая» [Рогацкина 2017, с. 105]. В качестве примеров приводится соответственно имя Ида, отсылающее к героине сказки Г.Х. Андерсена 
«Цветы маленькой Иды», и имя Аглая, вводящее в сюжет параллель с 
судьбой святого Аглая и актуализирующее подтекст произведения 
[Там же, с. 105–106]. 

О фигурировании имен реальных исторических личностей в прозе 

И. А. Бунина упоминает О. А. Лекманов [Лекманов 2000, с. 217–221]. А 
имена бунинских персонажей как средство выстраивания диалога с предшественниками – Ф. М. Достоевским, А. С. Пушкиным, Л. Н. Толстым и 
др. – анализирует Н. В. Пращерук [Пращерук 2016]. Например, странник 
Макар Иванович в «Деревне» – это бунинский «полемический ответ на 
разработку положительного героя в “Подростке”» [Там же, с. 29]. 

Е. В. Капинос обращается к именам членов семьи главного героя 

«Жизни Арсеньева», а также к имени самого писателя и исследует их в 
контексте поэтической генеалогии и историософии. Ученый приходит к 
выводу, что ономастическая поэтика романа, с одной стороны, направлена 
на воссоздание истории русской аристократии, с другой – «вбирает в себя 
образы русской житийной древности и фольклора» [Капинос 2021, с. 343]. 

Лингвистические работы, связанные с изучением ономастикона про
заических и поэтических текстов И. А. Бунина в контексте исследований в 
области литературной ономастики, можно разделить на две группы.  

1) Труды, затрагивающие вопрос авторского отношения к онимам, 

предлагающие критерии типологизации проприальных единиц бунинских 
произведений [см.: Пронченко 2015; Ковалев 2011, 2018; Милуд 2019].  

Так, Г. Ф. Ковалев отмечает, что И. А. Бунин «особенно остро отно
сился к географическим названиям – топонимам»: с любовью – к исторической топонимии, с возмущением – к неумелым переименованиям советской поры [Ковалев 2011, с. 278–279]. 

С. М. Пронченко, изучая синтагматический и парадигматический ас
пекты собственных имен в лирике И. А. Бунина, систематизирует около 
500 единиц. Предложенная классификация онимов на основе парадигматического аспекта включает восемь критериев:  

– специфика референтивного значения (выделено 18 групп: агиони
мы, анемонимы, антропонимы, астронимы, библеизмы, геортонимы, геральдические имена, зоонимы, идеонимы, имена литературных персонажей, контекстуальные имена, космонимы, мифонимы, порейонимы, топонимы, прагматонимы, фитонимы, этнонимы); 

– способ художественной номинации (узуальные и индивидуально
авторские); 

– соотношение с национальным именником народа (реальные имена 

и вымышленные); 

– способ преобразования формы в художественных текстах (имена 

из реального именника, указывающие на реальное лицо или объект; имена, 

перенесенные в тексте на какой-то новый объект; имена из литературных 
произведений); 

– тип употребления (обобщенно-символические и номинативные); 
– участие в развертывании темы (ключевые и упоминаемые);  
– морфологический состав (простые, составные);  
– встречаемость в ономастическом пространстве текста (еди
ничные и повторяющиеся) [Пронченко 2015, с. 262–264]. 

В синтагматическом аспекте онимы дифференцированы по роли в 

речевой структуре текста (значимые для художественной системы; 
употребляющиеся в метафорических контекстах и эксплицирующие индивидуально-авторский образ мира; реализующие культурно-исторический 
потенциал; моделирующие художественное пространство); по характеру 
контекста (контексты, в которых имена употребляются как риторические 
обращения; контексты с именами в составе эмоционально окрашенных 
предложений; контексты, в которых онимы участвуют в создании картин 
природы, выступают в качестве объекта сравнения и т. д.) [Там же, с. 264–
265]. 

Представленная ученым классификация имен, на наш взгляд, позво
ляет исчерпывающе описать любую единицу в ономастиконе не только 
лирических текстов И. А. Бунина, но и других авторов.  

2) Труды, посвященные анализу отдельных групп онимов – антропо
нимов и топонимов [см.: Листрова-Правда 1995, 2011; Яровая 2000, 2014; 
Краснова 2005, 2006; Сергеева, Краснова 2010; Сотникова 2010, 2018; Бурцев 2011, 2017а, 2017б; Бражник 2015, 2021; Климова 2015; Романенкова 
2015; Полякова 2018; Гехтляр 2019; Сотникова, Иванова 2020; Коростова 
2020; Чеботарева 2020; Комлева, Рябова 2021].  

Из перечисленных работ к наиболее значимым в плане полученных 

результатов относим диссертационное исследование Т. Ю. Яровой [Яровая 
2000], монографию и цикл научных статей Т. В. Красновой [Краснова 
2005, 2006; Сергеева, Краснова 2010].  

Сопоставляя именник прозаических текстов И. А. Бунина, созданных 

с 1890 г. по 1917 г., с реальным именником дореволюционной России, 
Т. Ю. Яровая приходит к выводу о заложенности в семантике антропонимов страноведческой информации, информации о внешних чертах или 
внутреннем мире персонажа, соответствии имен социальному статусу, возрасту персонажа и ситуации общения, значимости антропонимов для моделирования языковой личности писателя в целом [Яровая 2000].  

Т. В. Краснова, исследуя прозу И. А. Бунина в лингвистическом и 

историко-краеведческом аспектах, соотносит художественные тексты 
(прозаические) с реальным миром детства и юности писателя, рассматривает топонимы и микротопонимы «Бунинской России», Ельца и Елецкого 
уезда: Черная слобода, Чернослободский, Елец, Соборная площадь, Соборная улица, Порточки, Острожная улица, Острова, Покровская, Садовая 
улица, Скобяной ряд, Торговая улица, Субботинский лес, Чернавская доро

га и многие другие [Краснова 2005, 2006]. Например, Мучным рядом обозначался существующий на территории старого Ельца базар с торговыми 
рядами, размещавшийся в районе улицы Успенской [Краснова 2005, с. 
134], а Чернавским погостом – старинное кладбище в с. Чернава Орловской губернии (Липецкая область) [Там же, с. 145]. 

Т. В. Краснова подразделяет топонимы на реальные, обозначающие 

существующие или существовавшие места (Бабий базар, Аргамача, Глухая 
улица, Ливенская дорога и др.), и литературные, искусственно созданные 
автором по существующим моделям и на основе имеющихся прототипов 
(Базарная улица, Беглая Слобода, Долгая улица, Красный Бугор и др.). Введение реальных топонимов представляет «особый литературный прием – 
исключительную конкретизацию места», благодаря которому художественный текст приобретает документальность [Там же, с. 7]. Литературные 
топонимы, накладываясь на реальные, позволяют «спроецировать на местности литературную топонимию, соотнести ее с фактической и определить 
ее истоки» [Там же, с. 16]. Топонимия в целом служит «средством проникновения в обетованный мир писателя, в ту Бунинскую Россию, в которой 
жили и умирали его любимые герои, в которой родился и вырос сам писатель и, вынужденный ее покинуть навсегда, постоянно возвращался в нее в 
своих лучших произведениях» [Там же, с. 16]. 

Остальные научные работы, рассматриваемые нами, посвящены ча
стным аспектам анализа отдельных антропонимов и топонимов в творчестве И. А. Бунина. Например, В. А. Бурцев, М. В. Климова, С. В. Коростова обращаются к реализации коннотативной  функции антропонимов (на 
примере отдельных рассказов и повестей писателя) [см.: Бурцев 2011; 
Климова 2015; Коростова 2020].  

Т. М. Полякова описывает украинский антропомикон произведений 

И. А. Бунина и указывает на наличие в нем имен с польскими и тюркскими 
элементами [Полякова 2018, с. 267]. «Обращение к именам литературных 
классиков, украинских или выходцев из Украины, усиливает фон “украинского текста”», – резюмирует ученый [Там же, с. 269]. 

Е. А. Сотникова реконструирует систему антропонимов романа 

«Жизнь Арсеньева» (250 единиц) [Сотникова 2010], а С. Я. Гехтляр – повестей «Деревня» и «Суходол» [Гехтляр 2019]. Антропонимические единицы входят в текст бунинских произведений «семантически недостаточными», а выходят «семантически обогащенными», вызывая у адресатаинтерпретатора «обширный комплекс ассоциативных значений» [Сотникова 2010, с. 197–198]. Используемые Мастером имена и прозвища отражают элементы «социальной, возрастной имущественной и психологической характеристики» [Гехтляр 2019, с. 110].  

М. Романенкова характерной особенностью поэтики рассказа «Чис
тый понедельник» считает «обилие антропонимов, принадлежащих реальным лицам как давних исторических эпох, так и современникам Бунина» 
[Романенкова 2015, с. 126]. Имена представителей русской и европейской 

культуры XIX–XX вв. (Белый, Андреев, Шаляпин и др.) становятся средствами конструирования интертекстуальности рассказа, которая предусматривает 
«движение 
от 
максимальной 
трансформации 
претекстов
антропонимов к адаптации и созданию нового смысла» [Там же, с. 136]. 

Л. М. Бражник раскрывает механизм метафоризации имен собствен
ных в «Окаянных днях» И. А. Бунина [Бражник 2015, 2021]. В именах политических и государственных деятелей, деятелей культуры начала XX в., 
упоминаемых в мемуарах, она обнаруживает имплицитные коннотации, 
которые «отражают пространственно-временную картину мира писателя» 
[Бражник 2015, с. 73], содержат его негативную оценку происходящего в 
постреволюционной России. Так, проприальные единицы Станиславский, 
Немирович, Маяковский и др. обогащены дополнительным созначением 
„глупость, кретинизм‟ [Там же, с. 71, 73], а в антропонимах Брюсов и Горький актуализируются референтные коннотации „изменники, предатели 
России, убийцы‟ [Там же, с. 72]. 

В основе исследования Н. В. Комлевой и Е. В. Рябовой лежит поло
жение о том, что имя собственное обладает дотекстовой семантикой, проявляющейся в наличии общеязыковых сем категориально-грамматического 
компонента и языковых сем предметно-понятийного макрокомпонента, а 
при его вхождении в художественный текст наблюдается приращение 
компонентов лексического значения за счет взаимодействия с другими 
онимами и апеллятивами, актуализации фоновых, ассоциативных и коннотативных сем [Комлева, Рябова 2021, с. 38–39]. Проведенный лингвопоэтический анализ антропонима Муза из одноименного рассказа, входящего 
в цикл «Темные аллеи», позволяет утверждать, что главная героиня – «новый тип возлюбленной, необычный для всего цикла в целом, тип эмансипированной женщины, активно строящей свою жизнь, но не заботящейся 
при этом о чувствах и переживаниях близких людей» [Там же, с. 40]. 

Е. В. Шлык на примере повести «Деревня» поднимает проблему пе
ревода антропонимов на иностранный язык в художественных текстах 
[Шлык 2019]. 

Топонимы как знаки жизненного пути Бунина-прозаика осмыслива
ются А. А. Чеботаревой [Чеботарева 2020]. 

Ономастические единицы прозаических произведений И. А. Бунина 

рассматриваются и в контексте проблемы национально-прецедентных текстов в рамках лингвистики сверхтекста. Е. А. Попова, изучая корпус прецедентных текстов региональной направленности, имеющих отношение к 
Липецкому краю и входящих в Провинциальный сверхтекст русской литературы, отмечает, что в составляющих Елецкого текста («Жизнь Арсеньева, «Деревня», «Над городом» И. А. Бунина, а также текстах М. М. Пришвина, В. В. Розанова, М. А. Стаховича) значительное место принадлежит 
агионимам, которые несут богатую культурную информацию и участвуют 
в создании художественного образа [Попова 2020, с. 150]. 

Н. В. Богданова и О. В. Руднева собственные имена, функциони
рующие в произведениях И. А. Бунина, упоминают в перечне средств экспликации концептов «Природа» и «Пейзаж» [см.: Богданова 2007; Руднева 
2007]. Систематизируя знаки концепта «Природа» в ранней прозе и поэзии 
И. А. Бунина, Н. В. Богданова, указывает, что в лексико-семантической 
группе «Небесные светила» значительное место занимают астионимы типа 
Телец, Орион, Венера, Сириус, Стожары и т. д. [Богданова 2007, с. 9]. Эти 
лексические единицы выполняют в индивидуально-авторской картине мира 
не 
столько 
номинативную 
функцию, 
сколько 
эстетико
аксиологическую. О. В. Руднева, моделируя многослойный концепт «Пейзаж», в качестве единиц-репрезентантов фреймов городской пейзаж, деревенский пейзаж рассматривает астионимы, агоронимы, годонимы и т. д. 
(Россия, Москва, Кремль, Арбат, Петровка, Кузнецкий и др.) [Руднева 
2007, с. 24–25]. Отбор языковых единиц концептуализации пейзажа в художественной картине мира И. А. Бунина свидетельствует о сочетании 
реалистичной предметности с живописной яркостью. 

Рассматривая астронимы в поэтических и прозаических произведе
ниях И. А. Бунина, Н. А. Бородина уделяет особое внимание их ближайшему контекстуальному окружению, благодаря чему уточняются такие 
физические параметры, как светимость звезд и созвездий, цвет, величина, 
положение на небосклоне, количество ярких звезд, входящих в созвездия, 
их конфигурация. Бунинское восприятие звездного неба характеризуется 
эклектизмом, состоящим в соединении знаний из области научной и народной астронимии [Бородина 2018, с. 22]. 

В целом литературоведы и лингвисты, используя разные методы и 

методики, подходы к анализу и интерпретации прозы и поэзии И. А. Бунина (сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы, 
контекстуальный, концептуальный, метод мотивно-тематического анализа, 
историко-генетический и культурно-исторический подходы и др.), приходят к одному и тому же выводу: ономастические единицы служат средством выражения творческой индивидуальности писателя, способствуют 
внешней (формальной) и внутренней (содержательной) организации произведения, обеспечивая «неразложимость эстетического целого» [Выготский 1986, с. 451]. 

Ключевой особенностью бунинского мировидения является неисся
каемый интерес к мировой истории, культуре человечества: «Я жажду 
жить и живу не только своим настоящим, но и своей прошлой жизнью и 
тысячами чужих жизней, современным мне и прошлым всей истории всего 
человечества со всеми странами его» [Литературное наследство 1973, с. 
386]. Вероятно, именно поэтому специфической чертой прозаического и 
поэтического наследия Нобелевского лауреата выступает регулярное обращение к архаическому, славянскому фольклорному коду, интерпретации 
библейских сюжетов, образов, символов, использованию ценностносмысловых идей буддизма, иудаизма, ислама и т. п. В Коране и Библии,