Позднеантичная эпистолография латинского Запада: человек на стыке эпох

ПОЗДНЕАНТИЧНАЯ 

ЭПИСТОЛОГРАФИЯ 

ЛАТИНСКОГО ЗАПАДА 

ЧЕЛОВЕК НА СТЫКЕ ЭПОХ

Е.В. ЛИТОВЧЕНКО

Москва
ИНФРА-М
2024

МОНОГРАФИЯ

УДК 821.124(075.4)
ББК 83.3(0)32
 
Л64

Литовченко Е.В.
Л64  
Позднеантичная эпистолография латинского Запада: человек 
на стыке эпох : монография / Е.В. Литовченко. — Москва : ИНФРА-М, 
2024. — 356 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/2079783.

ISBN 978-5-16-018937-6 (print)
ISBN 978-5-16-111771-2 (online)
Монография посвящена исследованию позднеантичных коллекций писем. В центре внимания — эпистолярные сборники, принадлежащие представителям позднеантичной интеллектуальной элиты. Это корреспонденция Симмаха, Авсония, Сидония и других авторов латинского Запада 
IV–VI вв.
Производство, сохранение и публикация корреспонденции, отражающей эпистолярную дружбу, не только характеризуют самый популярный 
способ общения интеллектуальной элиты, но и разворачивают перед исследователем картину повседневной жизни позднеантичного общества, демонстрируют ценности, идеалы, образцы поведения, нюансы межличностной коммуникации этого периода.
Адресована специалистам в области антиковедения и медиевистики, 
а также широкому кругу читателей, интересующихся проблемами переходных периодов и эпистолярным жанром.

УДК 821.124(075.4)
ББК 83.3(0)32

Р е ц е н з е н т ы:
Болгов Н.Н., доктор исторических наук, профессор, профессор Белгородского государственного национального исследовательского университета;
Ярцев С.В., доктор исторических наук, доцент, профессор Тульского государственного педагогического университета имени Л.Н. Толстого

ISBN 978-5-16-018937-6 (print)
ISBN 978-5-16-111771-2 (online)
© Литовченко Е.В., 2024

Введение

Обращение к истории поздней Античности (в ее широких 
рамках) в настоящее время актуализируется происходящим ныне 
процессом утраты традиционных нравственных ориентиров, смены 
парадигм мировосприятия, острого кризиса идентичности, обусловленных влиянием современных процессов глобализации, передвижениями и инкорпорацией масс населения в чуждую этнокультурную среду. Эти вопросы стоят так же остро, как и в позднеантичную эпоху, определяемую историками как транзитивное 
(переходное) время1, сложность изучения которого заключается 
в движении, изменчивости, незавершенности его процессов. В этом 
смысле интересующие нас явления позднеантичного времени особенно показательны, поскольку предоставляют исследователю благодатный материал для анализа динамических процессов в ментальности человека и их внешней репрезентации.
В проблеме переходности важнейшее место занимают вопросы 
континуитета и дисконтинуитета. Иными словами, важно оценить, 
как и почему определенные феномены сохраняются и транслируются в новую историческую эпоху, а другие — нет. При этом важно 
выделить два уровня — глобальный и уровень субъективного измерения. В данной работе нас интересовал уровень человеческого 
измерения, микроистории, хотя и на фоне крупных исторических 
процессов.
В связи с серьезной переоценкой мировосприятия, изменением 
ментальных установок, «размыванием» структуры основных социальных групп и их динамикой в переходную эпоху на первый 
план выходят проблемы континуитета, преемственности, сохранения элементов традиционной культуры, выработанных в течение 

1 
О переходных периодах см., например: Переходные эпохи в социальном 
измерении: история и современность / отв. ред. В.Л. Мальков. М., 2003. 
482 с.; Неусыхин А.И. Проблемы европейского феодализма. М., 1974. 537 с.; 
Бурыкина Н.Б. Переходная эпоха и рефлексия исторического процесса // 
Известия Российского государственного педагогического университета 
им. А.И. Герцена. 2009. (118). С. 109–118; Мельникова Н.С. Переходные 
эпохи в истории социально-культурной деятельности // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2010. 2(22). 
С. 55–58; Appleby J., Hunt L., Jacob M. Telling the Truth about History. N.Y.; 
L., 1994. 336 p.; Bolgov N.N. Late Antiquity: New methodological approaches 
to transitional historical era // Сетевой журнал «Научный результат». Серия 
«Социальные и гуманитарные исследования». 2015. Т. 1. № 4(6). P. 17–19; 
Rousseau Ph. A Companion to Late Antiquity. Blackwell Companions to the 
Ancient World (Vol. 163). Hoboken, New Jersey, 2012. 736 p.

прошлых столетий, самоидентификации человека, его самоопределения в обществе, отождествления с тем или иным социальным 
слоем.
Континуитет (с лат. continuitas — непрерывность; continuo — соединять непосредственно, связывать друг с другом) — многокомпонентное понятие, в самом упрощенном понимании означающее преемственность эпох, продолжение отдельных элементов прошлого 
в будущем, проявляющееся в различных сферах общественного 
бытия. Феномен континуитета — один из самых сложных в науке, 
он предполагает построение динамической модели эпохи из различных взаимодействующих элементов в системе «преемственность — дискретность»1.
К континуальным чертам изучаемого периода мы относим имперский и мифологический компоненты сознания, выражающиеся 
в эпистолографии посредством приема «визуализации прошлого», 
светско-аристократический образ жизни или отдельные его аспекты, саму приверженность античному эпистолярному жанру, 
включающему элемент публичности, риторическое мышление. 
К новым, медиевальным2 чертам изучаемой эпохи можно причислить христианизацию и отправление церковных должностей 
позднеантичной аристократией; экзегетические рассуждения интеллектуалов с классическим образованием, включающие как цитаты из Писания, так и комментарии к ним; влияние варварского 
элемента, выразившееся в изменении отношения к ним от античного ойкуменизма с его дихотомией «свой—чужой», до принятия 
отдельных представителей варварского сообщества в круг равных. 
Безусловно, обозначенные в качестве черт явления существовали 
в сложном переплетении и взаимодействии.
Соотношение противоположно направленных векторов исторического развития, ориентированных или на зарождающуюся эпоху, 
или на уходящую, является важным источником знаний о консервации и включении в обновляющуюся «программу» бытия в том 
или ином виде традиционных конструктов сознания, закладывающих фундамент последующих периодов и обусловливающих континуитет между античной и средневековой цивилизациями.

1 
Болгов Н.Н. Поздняя античность: история и культура. Белгород, 2009. С. 5. 
Подробнее об этом см.: Болгов Н.Н. Поздняя античность: история и культура. Белгород, 2009. С. 5, 14–16.
2 
Термин латинского происхождения, от лат. medium — средний. В качестве 
обозначения Средневековья как исторического периода производно от понятия «средние века» (medium aevum), введенного в XV в. итальянским 
гуманистом Флавио Бьондо. Об этом см.: A New Sense of the Past. The 
Scholarship of Biondo Flavio (1392–1463) / A. Mazzocco, M. Laureys (éd.). 
Leuven, 2016. 288 p.

Нас прежде всего интересуют континуальные процессы в сознании людей, определяющие культурный облик эпохи, т.е. в фокусе 
исследования находится не просто переходная эпоха, но в первую 
очередь социальное измерение происходящего через призму восприятия представителей классически образованной интеллектуальной элиты, генерирующей, консервирующей и транслирующей 
духовное наследие последующим поколениям и эпохам. Проследить 
указанные процессы наиболее глубоко можно, используя эго-документы, источники личного происхождения, каковыми, безусловно, 
являются письма — тексты, которые сигнализируют о цели их создания через форму или структуру, обращаясь от одного человека 
к другому, создавая «социальную сеть» общения.
В анализе и сопоставлении проблем современного мира с подобными в предшествующих эпохах посредством источников личного 
происхождения скрывается уникальная возможность критически 
оценить не только собственно изменения с их последствиями и перспективами, но и самих себя как «продукт» историко-культурной 
эволюции. Нужно отметить, что в наше время все более остро ощущается проблема сохранения памяти в условиях всеобщей цифровизации, когда уже почти канули в Лету написанные от руки документы, несущие на себе отпечаток личности автора, а общение часто 
сводится к коротким сообщениям с массой грамматических ошибок 
в социальных сетях. На этом фоне представители современной интеллектуальной элиты, соблюдающие языковые нормы и формы 
вежливости, порой выглядят такими же «мастодонтами», какими, 
вполне вероятно, воспринимались позднеантичные образованные 
аристократы невежественными массами. Культурная элитарность 
в этих условиях нередко порождала и социальную элитарность.
Необходимо также констатировать отсутствие в современном 
отечественном историческом знании исследований, систематизирующих и обобщающих сведения о позднеантичной повседневной 
жизни в совокупности всех ее составляющих, а именно эпистолярная литература содержит массу деталей повседневной жизни. 
Попытка заполнить данную лакуну, тем самым частично преодолев 
разрыв между западной и отечественной историографией в изучении интересующего нас явления, представляется нам весьма 
актуальной и своевременной.
Таким образом, очевидно, что назрела необходимость анализа, 
обобщения и систематизации данных о специфике и роли позднеантичной эпистолографии в культурно-исторической традиции переходного периода. Несмотря на то что исследование тесно связано 
с филологической теорией, одна из наших важнейших задач состоит 
в том, чтобы реконструировать на основе посланий модель повседневной жизни эпохи, нарисовать коллективный портрет поздне

античной интеллектуальной элиты, показать синтез, а не резкий 
контраст между Античностью и Средневековьем.
При этом территориально и содержательно мы сосредотачиваем 
внимание на латинском Западе, который, в отличие от греческого 
Востока (ранней Византии), пережил крах позднеантичной государственности. Вследствие этого именно культурный континуитет 
выходит здесь на первый план.
Нас интересуют западные (латинские) территории Римской 
империи (Италия, Галлия, Испания, Сев. Африка, частично Британия) и эти же земли после установления власти варваров. Хотя 
подавляющее большинство авторов проживали на территории 
Галлии, они имели обширные связи: многие их адресаты представляли другие западные провинции Рима, да и ключевые фигуры 
нашего исследования совершали поездки в эти земли, имели в них 
родственников и т.п.
Для изучаемого периода характерно выделение двух языковых 
сегментов Средиземноморского мира — латинского (на Западе) 
и греческого (на Востоке), поскольку в центре нашего внимания — 
ментальные процессы, тесно связанные с языком, мы сосредоточили свое внимание на однородном латинском сегменте с целью 
получения целостной, внутренне единой картины ментальной динамики, отраженной в письмах.
Выбор исторического периода с IV по VI в., в течение которого 
появились избранные нами коллекции, связан прежде всего с необычайным расцветом эпистолярного жанра и обусловлен совокупностью факторов: политико-административным; религиозным 
(христианским); культурно-языковым; биографическим.
В политико-административном плане нижняя граница исследования связывается с установлением домината (в период правления Диоклетиана (284–305 гг.) и его преемников), когда власть 
императора становится почти абсолютной по причине сосредоточения в руках монарха всей полноты управленческого функционала — власти консула, неограниченной военной власти, полномочий цензора, трибуна, верховного жреца. При этом значительно 
разрастается административный аппарат, базирующийся на бюрократических началах. Для нас эта тенденция имеет огромное 
значение, поскольку является одной из основных причин резкого 
возрастания эпистолярной активности: позднеантичные аристократы, подвизаясь на имперской службе, использовали корреспонденцию как способ установления и поддержания многочисленных 
общественных связей. В этом смысле эпистолография служила 
средством, при помощи которого можно было продемонстрировать 
свою общественную значимость, способность влиять на видных имперских лиц, принимающих решения.

Приход варваров изменил расстановку сил, поэтому, анализируя 
вторую половину интересующего нас периода, необходимо констатировать упадок (а затем и утрату) власти имперских институтов 
и установление господства варваров, хотя элементы римской политической системы все еще функционировали в отдельных провинциях и на уровне муниципий, но, скорее, уже как традиция. Данный 
факт также усилил стремление к письмописанию, однако причины 
теперь были связаны с желанием поддерживать латынь и образованность, рафинированную классическую культуру в целом, в пику 
варварству. Кроме того, корреспонденция усиливала чувство единения представителей привилегированного сословия в «варварском море».
Религиозный фактор обусловлен официальным признанием 
христианства (Миланский эдикт Константина и Лициния 313 г.) 
и его активным распространением на римских и впоследствии варварских территориях. Этот факт не только инициировал процесс 
смены религиозной парадигмы, но и повлек за собой появление 
в IV в. слоя высокообразованных и политически опытных христианских епископов, деятельность которых способствовала собиранию христианских эпистолярных коллекций. Представители 
клира использовали письма для утверждения и в большей степени 
распространения христианских духовных ценностей. Кроме того, 
общественные связи продолжают играть важную роль как в социально-политической, так и в духовной сфере, т.е. епископы стремились подчеркнуть свои личные (близкие) отношения с известными 
интеллектуалами, демонстрируя тем самым и свой статус высокообразованного человека. Кроме того, именно этот период является 
стадией активного изменения сознания и менталитета большой 
части позднеантичного социума от языческого к христианскому, 
что фиксируется в письменной традиции, в частности в посланиях 
этого времени.
Культурно-языковое поле характеризуется прежде всего ситуацией с латинской речью, которая меняется от начала периода к его 
окончанию. После формирования на землях бывшей Западной 
Римской империи варварских королевств речь идет о сохранении 
латыни до середины VI в. как живого языка позднеримской цивилизации на постимперской территории. В латыни в этот период 
наблюдаются две тенденции: расшатывание норм классической 
латыни (латынь в среде варваров, упрощенная вульгарная латынь для проповедей); этот факт, в свою очередь, стимулировал 
образованную элиту упражняться в изощренных лексических построениях (использование архаизмов, неологизмов, сложных конструкций) в попытках сохранить классическую латынь. Это повышало в целом престиж риторического образования, тем более что 

оно воспринималось как технология власти (красноречие и риторические навыки снабжали соответствующими «техническими» 
умениями, которые делали возможным осуществление властных 
функций). Функционирование риторических школ, активное бытование латинского языка (особенно литературного), приводило 
к массовому распространению эпистолярной практики и обеспечивало тем самым связь поколений.
Биографический фактор связан с периодами жизни избранных 
авторов письменных коллекций, на основании содержания которых 
мы можем аргументировать наши тезисы. Самые ранние авторы 
коллекций — Авсоний (ок. 310 — ок. 395 гг.) и Симмах (ок. 345–
402 гг.), а наиболее поздний — Кассиодор (ок. 485 — ок. 585 гг.).
В целом настоящее исследование направлено как на анализ 
динамических параметров картины мира человека позднеантичного общества, так и на изучение характера античного наследия 
и составляющих его элементов в трудах позднеантичных авторов 
в сравнении с новым, протомедиевальным (раннесредневековым) 
мировоззрением.
Автор выражает благодарность за ценные советы и рекомендации при подготовке монографии профессору кафедры всеобщей 
истории НИУ «БелГУ», доктору исторических наук Болгову 
Николаю Николаевичу, ведущему научному сотруднику секции 
Общих проблем экклезиологии, ведущему научному сотруднику 
Лаборатории по изучению стран Причерноморья и Византии 
в средние века Исторического факультета МГУ, кандидату исторических наук Грацианскому Михаилу Вячеславовичу, доценту кафедры всеобщей истории НИУ «БелГУ», кандидату исторических 
наук Семичевой Елене Александровне.

Глава 1  
ФЕНОМЕН ПОЗДНЕАНТИЧНЫХ 
ЭПИСТОЛЯРНЫХ КОЛЛЕКЦИЙ

В первой главе мы рассмотрим как специфику самого позднеантичного письма, так и признаки, по которым сборники писем объединяются в коллекции. В силу того, что основные принципы письмописания сложились задолго до IV в., нам придется совершить 
краткий экскурс в другой переходный период римской истории — 
позднереспубликанский-раннеимперский, чтобы проанализировать 
генетические особенности латинской корреспонденции, зачинателем которой считается Марк Туллий Цицерон. Мы проследим 
эволюцию заложенной римским оратором эпистолярной традиции, 
чтобы выделить те черты, которые привнесли в нее другие выдающиеся эпистолографы-классики — Сенека, Плиний Младший, 
Фронтон.
В этой главе мы также кратко остановимся на основных тенденциях латыни — языка, на котором создавались позднеантичные 
эпистолярии латинского Запада, определим отличительные особенности риторического образования и риторического стиля, поскольку без их анализа невозможно понять до конца природу позднеантичной эпистолографии и тех сведений, которые она может 
предоставить историкам.
Также нас интересуют исторические предпосылки и причины 
популярности эпистолярного жанра в период с IV по VI в. Именно 
в это время эпистолография становится едва ли не самым востребованным жанром римской литературы и составляет важную долю 
всего корпуса латинских позднеантичных источников.

1.1. ИСТОЧНИКИ

Круг источников нашего исследования весьма широк: стоит отметить, что только коллекций писем, относящихся к эпохе поздней 
Античности, насчитывается порядка тридцати1. Необходимо выделить несколько основных принципов классификации корпусов 
писем: лингвоэтнический, религиозный, хронологический, территориальный, редакционный.

1 
Большую часть интересующих нас источников можно обнаружить в собраниях: Corpus Scriptorum Ecclesiasticorum Latinorum, Loeb Classical 
Library, Collection Budé; коллекции писем епископов — в библиотеке 
Patrologia Latina.

Согласно лингвоэтническому принципу письма делятся на две 
группы в зависимости от языка, на котором были созданы — греческом (Григорий Назианзин, Либаний, Эней и Прокопий Газские 
и др.) или латинском (Симмах, Авсоний, Сидоний Аполлинарий, 
Руриций Лиможский и др.).
Религиозный принцип положен в основу разделения коллекций 
на языческие (Симмах и классические коллекции предшествующего 
периода — Цицерона, Сенеки, Плиния Мл.) и христианские (Сидоний Аполлинарий, Руриций Лиможский, Авит Вьеннский и др.). 
При подобном разделении в рамки изучения не вписывается корреспонденция Авсония, который, хотя и был христианином, оставил 
по большей части тексты совершенно языческого содержания, 
за редким исключением.
Хронологический принцип применяется в отношении коллекций на латинском языке, относящихся к разным периодам 
истории Древнего Рима, — республиканский (Цицерон), имперский 
(Сенека, Плиний Мл.) и позднеимперский (Авсоний, Симмах). 
К ним примыкают те коллекции, которые появились на свет в период крушения Западной Римской империи или в течение столетия 
после него, условно относящиеся к раннесредневековым (или, согласно зарубежной историографии, к постимперским) (Сидоний, 
Руриций Лиможский, Авит Вьеннский, Эннодий Павийский, 
Флавий Кассиодор и др.).
Территориальный принцип делит эпистолярии на коллекции 
писем из Италии IV–V вв., например за авторством Симмаха, 
из Галлии IV–VI вв. — Авсония, Сидония, Авита и др.
Если же ориентироваться непосредственно на категорию «коллекция» с его современными коннотациями, которые мы рассмотрим ниже, то собрания писем можно делить и по принципу 
редактуры на две группы: отредактированные самим автором (например, Сидоний, Кассиодор) и другим лицом, как правило, уже 
после смерти эпистолографа (Симмах, Авит, Руриций, Эннодий 
и др.).
Принцип типологизации коллекций, предлагаемый нами, 
можно обозначить как парадигматический1, т.е. основывающийся 
на совокупности взглядов и установок автора, включающей определенный набор стереотипов мышления, ценностей, стандартов 
и т.п.

1 
Парадигма здесь понимается не как совокупность научных установок, а как 
ментальная модель конкретного человека или личная экзистенциальная 
парадигма, пользуясь терминологией, предложенной доктором психологических наук С.В. Ковалевым (см.: Ковалев С.В. Парадигмы до самого низа: 
об основах парадигмальной концепции. URL: https://psy-in.ru/articles/
paradigmy-do-samogo-niza-ob-osnovah-paradigmalnoj-kontseptsii).