Все мы врём: Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Editor’s choice — 
выбор главного редактора

Врать, обманывать, лгать, блефовать, приукрашивать — в природе 
человека (хотя животные тоже неплохо умеют это делать). 
Мы окружены обманом с самого детства, да и сами иногда 
не прочь добавить неправды от себя — или шутки ради, или 
во спасение. А уж что творится в новостях, в социальных сетях — 
вранья там часто значительно больше, чем правды.
Сориентироваться в окружающей нас лжи будет существенно 
проще, если вы внимательно изучите веселое, но вместе 
с тем серьезное исследование Бора Стенвика о природе этого 
феноменального явления.

Сергей Турко, 
главный редактор издательства
«Альпина Паблишер»

BLØFF

Hvordan juks og selvbedrag gjør 
oss til ekte mennesker

BÅR STENVIK

ВСЕ МЫ ВРЁМ

Как ложь, жульничество и самообман 
делают нас людьми

БОР СТЕНВИК

МОСКВА
2016

Перевод с норвежского

ISBN 978-5-9614-5855-8 (рус.)
ISBN 978-82-02-47771-4 (норв.)

Все права защищены. Никакая часть этой книги 
не может быть воспроизведена в какой бы то ни было 
форме и какими бы то ни было средствами, включая 
размещение в сети Интернет и в корпоративных 
сетях, а также запись в память ЭВМ для частного 
или публичного использования, без письменного 
разрешения владельца авторских прав. По вопросу 
организации доступа к электронной библиотеке издательства обращайтесь по адресу mylib@alpina.ru

© Capellen Damm AS, 2014
 
Norvegian edition published Capellen Damm, Oslo
 
Published by agreement with Hagen Agency, Oslo
© Издание на русском языке, перевод, 
оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2016

УДК 159.923
ББК 88.26
 
С79

Переводчик Анастасия Наумова
Редактор Антон Рябов

Стенвик Б.

С79  
Все мы врём: Как ложь, жульничество и самообман делают нас 
людьми / Бор Стенвик ; Пер. с норв. — Альпина Паблишер, 2016. — 
503 с.

ISBN 978-5-9614-5855-8

Циничная и корыстная ложь во все времена осуждалась обществом. 
А вот остроумный блеф, способность прибегнуть к обману ради благих целей (например, обвести врага вокруг пальца), вызывали симпатию и восторг. С чем связана эта двойственность, каковы механизмы лжи и зачем они понадобились человеку в ходе эволюции — эти 
вопросы рассматривает известный исследователь Бор Стенвик. В поисках ответов он побывал в НИИ обороны, изучил новейшие образцы 
камуфляжа, записался на курсы аристократических манер в Лондоне 
и там же посетил дом-обманку, исследовал поддельные шедевры искусства и стал на время пикапером. Он знакомился с новейшими 
теориями философов, антропологов и нейропсихологов, беседовал 
с искусствоведами, полицейскими экспертами и даже с орнитологами.
Занимательные истории и научные гипотезы, изложенные в книге, помогут вам разобраться в разных видах лжи, и понять, почему 
большинство людей и животных просто не в состоянии без нее обходиться. Вы также научитесь распознавать чужой обман и меньше 
обманывать самих себя.

УДК 159.923
ББК 88.26

This translation has been published with 
the fi nancial support of NORLA



ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к российскому изданию ...................................... 

Предисловие ....................................................................................... 

Камуфляж .............................................................................................

Цивилизация ....................................................................................... 

Ложь ..................................................................................................... 

Искусство ........................................................................................... 

Личность ............................................................................................. 

Статус ...................................................................................................

Аутентичность .................................................................................. 

Любовь ................................................................................................

Библиография, источники, 
комментарии и советы для тех,
кто хочет изучать эти темы и дальше .................................... 



ПРЕДИСЛОВИЕ 
К РОССИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ

В процессе подготовки российского издания этой книги 
я вдруг узнал, что на русском языке правда может называться не только правдой, но и истиной. Я спросил у переводчика, чем они отличаются, и получил ответ, что 
правда продуцируется человеком, а истина означает нечто незыблемое и данное свыше. В языке два этих понятия дополняют друг друга, и если «правда» используется 
в повседневном и юридическом контекстах, то под истиной нередко подразумевается некая экзистенциальная 
высшая правда.
Корень существительного «истина» восходит к глаголу «быть», а само существительное обозначает нечто 
большее, чем просто правдивость отдельного высказывания. Если верить писательнице Светлане Бойм, русские 
интеллектуалы в свое время «понимали друг друга с полуслова». Правда скрывалась в невысказанном, и в этом 
отличие от американской установки «напрямую высказывать то, что думаешь». По мнению Бойм, излишняя 
прямолинейность кажется русскому искусственной и деланой. Русские вообще с недоверием относятся к «западным традициям», противопоставляя их более искренним 
российским обычаям. Проявление подобного недоверия 



характерно также и для русских писателей: Денис Фонвизин, например, называет парижскую жизнь «глупым 
подражанием», а Толстой отметил в дневнике, что российские аристократы, перенявшие западные привычки 
и манеры, ведут себя, словно актеры, постоянно играющие какую-то роль. Бойм подчеркивает, что многие герои русской литературы — среди них Левин у Толстого 
и князь Мышкин у Достоевского — отличаются неловкостью, не могут толком выразить свои мысли и не умеют 
правильно вести себя в обществе. И именно благодаря 
данным особенностям эти герои кажутся настоящими.
В работе «Русские культурные скрипты и их отражение в языке» Анна Вежбицкая описывает, каким образом общение среди носителей русского языка превращается в демонстрацию искренности: для носителей 
русского языка несвойственно использовать вежливые 
фразы и расточать похвалы на пустом месте. Иначе говоря, когда они полагают, что ваша новая прическа вам 
не идет, комплимента вы не дождетесь. Как правило, подобная искренность сочетается с недоверием к традиционной вежливости, которая считается показателем 
фальши. В руководствах, написанных для западных предпринимателей, желающих постичь русскую культуру, нередко приводятся советы относительно того, какое поведение вызывает доверие и считается искренним. И если 
на Западе достаточно соблюдения внешних правил и традиций, то заставить русских доверять вам будет намного 
сложнее, ведь доверие для них — чувство более глубокое. 
Подписанного договора будет недостаточно для установления доверительных отношений. Они возникают лишь 
спустя какое-то время, после долгих доверительных бесед, 
совместных трапез и посещения бани. Лишь тогда партнеры начинают доверять друг другу. И если английское 



слово «sincerity» обозначает, скорее, прямоту, то русское 
«искренность» связано с установлением тесных, почти 
родственных связей. Добиться доверия русского непросто, однако подобное доверие будет более глубоким и подлинным.
Наряду с понятиями «правда» и «истина» мое внимание привлекли синонимы «ложь» и «вранье». Но если 
«ложь» — понятие нейтральное, то «вранье» означает 
нечто типично русское: это своего рода истории, в которых правда приукрашивается или искажается. Цель 
подобных историй — развлечь слушателя, поэтому тот 
даже проникается определенной симпатией к вруну. Судя 
по описанию, данному Достоевским, вранье — это истории, возникающие, когда рассказчик настолько увлекается собственной ложью, что сам отчасти начинает ей 
верить. Впоследствии врун вспоминает свои выдумки 
со смешанным чувством: с одной стороны, он испытывает гордость за произведенное на слушателя впечатление, а с другой — изумляется собственной безграничной 
фантазии.
Однако, дорогой мой российский читатель, все это 
вы наверняка знаете намного лучше меня. Я же упоминаю о некоторых культурных особенностях и «непереводимых» понятиях только для того, чтобы показать, насколько сложно бывает «расшифровать» общество, анализируя его со стороны, насколько по-разному мы трактуем 
понятие правды и каким образом культура, эпоха и ситуация влияют на наше восприятие истинности и фальши, 
подлинности и подделки. Само понятие правды постоянно меняется и часто зависит от того, с какой позиции 
мы его рассматриваем.
Тем не менее, читая о том, как подлинность трактуется в русской культуре, я нахожу множество черт, 



характерных для моей собственной культуры и мировоззрения. Мы, норвежцы, тоже больше ценим нашу «родную» крестьянскую искренность, а не изящные, пришедшие из Франции манеры. А увлекательные, но не особенно правдивые истории мы тоже называем байками. 
Похоже, представители большинства культур согласны 
смириться с тем, что креативность идет бок о бок с ложью и что порой лучше сделать вид, будто веришь, — 
и неважно, идет ли речь о супружеской ссоре или высокой дипломатии.
Человек — существо прагматичное, но социальное, 
и при этом мы стараемся показать себя с наилучшей стороны, так что обман и самообман защищают нас самих 
и окружающих от наименее приятных проявлений нашей сущности. Обман ради того, чтобы пощадить чувства собеседника, норвежцы называют белой ложью. 
Анна Вежбицкая утверждает, будто в русском языке подобного выражения не существует, однако я узнал, что 
имеется нечто похожее, а именно, «ложь во спасение». 
Поэтому возможно, что Вежбицкая и сама немного преувеличивает, желая донести до нас истину. К подобным 
уловкам представители большинства культур тоже относятся с пониманием. Мы любим хорошие байки и знаем, 
что у правды и лжи имеется множество вариантов.
Проявления обмана и истины меняются в зависимости 
от эпохи и места, однако нами движут одни и те же импульсы. Как правило, людям свойственно искать правду, 
но при этом они стремятся сохранить хорошие отношения 
с окружающими. Мы желаем докопаться до основы, истины, в которой невозможно усомниться, и поэтому создаем законы и правила, устанавливаем нормы, позволяющие контролировать общественное доверие, — этому посвящена глава о цивилизации. И те же мотивы побуждают