Время жертв

Современный психоанализ:  
теория и практика

Editions Albin Michel
Paris 2007

LE TEMPS DES 
LE TEMPS DES 

VICTIMES
VICTIMES

Caroline Eliacheff 
Daniel Soulez-Larivière

ИОИ
Москва
2023

Время жертв
Время жертв

Каролин Эльячефф  
Даниэль Суле-Ларивьер

2-е издание, электронное

УДК 159.922.7
ББК 88.8
Э53

 Редактор Ирина Сизикова

Э53
Эльячефф, Каролин.
Время жертв / К. Эльячефф, Д. Суле-Ларивьер ; пер. с фр. И. Кушнарёвой. — 2-е изд., эл. — 1 файл pdf : 257 с. — Москва : Институт 
общегуманитарных исследований, 2023. — (Современная психология: теория и практика). — Систем. требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.

ISBN 978-5-7312-0917-5

В то время как наше общество всё ещё пропагандирует культ победителя, фигура жертвы постепенно стала занимать место героя. Освещение катастроф в СМИ показало, что единодушие сострадания становится высшим 
выражением социальной связи. А требования о возмещении ущерба со стороны психиатров и адвокатов бесконечны. Как далеко мы зайдем в этой 
обобщенной «виктимизации»? Каролин Эльячефф и Даниэль Суле-Ларивьер 
объединяют свой опыт и предметы, чтобы разобрать и исследовать эту тенденцию, возникшую в 1980-х годах на всех фронтах и питающуюся эгалитарным идеалом и демократическим индивидуализмом. Они указывают на 
опасность такого главенства жалости и эмоций, которое порой уже ущемляет интересы самих жертв и может обернуться против общества в целом. 
Книга «Время жертв» была удостоена знаменитой премии Биге 2007 года 
Французской академии.

УДК 159.922.7 
ББК 88.8

Электронное издание на основе печатного издания: Время жертв / К. Эльячефф, Д. Суле-Ларивьер ; пер. с фр. И. Кушнарёвой. — Москва : Институт общегуманитарных исследований, 2022. — 256 с. — (Современная психология: теория и практика). — ISBN 
978-5-88230-379-1. — Текст : непосредственный.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-7312-0917-5
© Caroline Eliacheff, Daniel Soulez-Larivière, 2015
© Éditions Albin Michel, 2007
© ИОИ, издание и оформление, 2022

«Противиться счастью? — многим это удается; 
ведь несчастье коварно. Вы уже вкусили его? Значит, вы никогда не насытитесь, вы будете жадно искать его, особенно там, где его нет».
Чоран

«Любое деяние человека, наносящего другому 
урон, обязывает того, по чьей вине оно было совершено, возместить ущерб»
Статья 1382 Гражданского кодекса

Предисловие

П
очему жертвы занимают такое место в нашем обществе? Что случилось? Почему современные мистификаторы предпочитают представляться жертвами, как 
«Piano Man»1* (молодой немой, найденный на пляже в 
Англии), тогда как раньше они выдавали себя за принцев? 
Почему даже политики конкурируют друг с другом за звание главной жертвы? До чего мы можем дойти в этой виктимизации всего общества в целом?
Вот вопросы, которые мы стали задавать себе в рамках 
наших профессиональных занятий, сначала по отдельности, поскольку психологи, как и адвокаты, ежедневно сталкиваются с жертвами и их страданиями: моральными или 
физическими, взрослого или ребенка,  вызванными утратой или скорбью, преступлением, несчастным случаем или 
несправедливостью. Большой профессиональный опыт 
заставил нас внимательнее присмотреться к радикальному преобразованию отношений между обществом и жертвами, преобразованию настолько глубокому, что оно, похоже, угрожает равновесию общества. Когда же несколько 
лет назад мы познакомились, то заметили, что нас тревожат и возмущают одни и те же вещи. Поскольку у каждого из нас была своя часть головоломки, мы решили про
1 * Имеется в виду Андреас Грассл (см.: https://ru.wikipedia.org/wi
ki/%D0%93%D1%80%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%BB,_%D0%9
0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B0%D1%81). — примечание переводчика 

Предисловие

должить наши размышления вместе, чтобы разобраться в 
этом феномене, заявившем о себе еще в 1980-е гг., в ключевой период, когда резкий рост значения и влиятельности 
жертв можно было наблюдать в самых разных областях 
— от классификаций психических болезней до судебной 
системы и международных отношений. В некоторых случаях нам пришлось выйти за границы наших профессиональных компетенций: место, которое отводится жертвам, 
показательно для нашего общества, определяясь также 
историей, социологией и политической философией. Мы 
попытались выделить этот феномен, чтобы описать его, 
но также чтобы поместить его в контекст истории, где его 
можно будет понять. Психоаналитик поступает в какомто смысле именно так, когда, описав симптом, он начинает длительное расследование, позволяющее поместить его 
в контекст личной истории. Что касается судебной системы, она как никогда раньше стала главной площадкой, где 
жертвы заявляют о себе, пытаясь получить признание своего несчастья, вызвать сострадание и добиться возмещения ущерба.
Сегодня о жертвах редко говорят иначе, нежели в модусе сострадания. Мы понимаем риск, на который идем, 
поскольку превознесение жертв, которым занимаются сегодня, несет в себе, как нам кажется, не только значительные преимущества, но и серьезные проблемы, как для демократии, так и для них самих. 

1. Все равны

В
се больший интерес, который вызывают жертвы, возникает из лучших намерений, в наилучшем из всех 
возможных политических режимов, а именно, в демократии. В тоталитарных странах, где жертв намного больше, 
отношение к ним далеко не такое хорошее, если только на 
помощь им не придут гуманитарные организации из демократических стран. Но мы сегодня настолько привыкли к демократии, что больше не видим всех последствий, 
которые она влечет в нашей повседневной жизни, в самой 
форме нашей политической организации. Во времена, 
когда принцип гражданского равенства был новшеством, 
его влияние на порядки в обществе было настолько значительным, что Алексис де Токвиль по возвращении из 
Америки назвал его «чудесным», пояснив, что этот принцип «распространяет свое воздействие далеко за пределы 
сферы политических нравов и юридических», поскольку 
«создает мнения, порождает определенные чувства, внушает обычаи, модифицируя все то, что не вызывается им 
непосредственно»2.
Но в то же время Токвиль вскоре распознал риски такого положения дел: «Сегодня нации уже не могут отказаться от равенства, однако от них зависит, приведет ли оно 
их к рабству или свободе, к просвещению или варварству, 

2  Токвиль А. де. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. С. 
27.

1. Все равны

к процветанию или нищете»3. То есть для граждан равенство не всегда становится залогом счастья. 

Парадокс демократии

Мы живем в мире, где неравенство постоянно растет, 
хотя наше общество самое эгалитарное за всю историю человечества: «Иерархии смешиваются и исчезают в публичном пространстве, где всякий стоит всякого: на ток-шоу 
нобелевский лауреат-физик рассказывает о своем любимом кулинарном рецепте, тогда как выдающийся повар, 
отмеченный в гиде “Мишлен”, рассказывает о последней 
книге по философии, им прочитанной. Короче говоря, похоже, что последние барьеры скоро падут, и что мы будем 
жить в одном или, скорее, в едином мире, мире гомогенном и унифицированном: we are the world [мы и есть мир]», 
— вот что говорит философ Пьер Манан4. Таково общее 
неизбывное ощущение, порождаемое демократией: мы 
считаем себя подобными друг другу, тогда как объективно 
мы далеки от равенства.
Это ощущение подобия находит свое конкретное выражение именно тогда, когда мы идентифицируемся с ближним. Токвиль отмечает: «Когда народ почти не знает различий по чинам и все люди примерно одинаково думают 
и чувствуют, каждый из них способен мгновенно оценить 
ощущения всех остальных: для этого ему надо лишь мельком заглянуть в самого себя. Поэтому нет такого страдания, которого бы он не понял без труда и вся глубина которого осталась бы тайной для его чувств. Совершенно 
неважно, о ком идет речь — о незнакомых или даже о вра
3  Там же. С. 505. 
4  Manent P. Cours familier de philosophie politique, Paris, Fayard, 
2001. P. 63. Пьер Манан — руководитель исследований в Высшей школе социальных наук (l’École des hautes études en sciences 
sociales).

Время жертв

гах: его воображение тотчас же заставляет его оказаться 
на их месте»5.
Сегодня телевидение устранило то соотношение между 
числом жертв и удаленностью места катастрофы, которым 
определялось журналистское событие. Пока мы не видели 
жертв, одной смерти в Париже могло хватить, чтобы мы о 
ней узнали, тогда как жертв в Пекине для этого понадобилось бы по крайней мере триста. Каждая из жертв птичьего гриппа — пока что малочисленных — уже составляет 
событие, в какой бы точке мира они ни обнаруживались. 
Наше сострадание может выражаться в разной степени (событие должно вторгнуться в нашу жизнь внезапно, 
неожиданно6*), оказываясь порой непостоянным (голод в 
Судане, события в Дарфуре, землетрясение в Пакистане 
не слишком нас взволновали) или даже сглаженным (как 
в случае СПИДа), однако оно все равно неназойливо показывает нам, в какой мере мы чувствуем себя равными 
друг другу: все, что случается с другими, могло произойти и с нами. В то же время мы в таких случаях испытываем облегчение, поскольку сами не пострадали, облегчение, 
к которому примешивается чувство вины. Когда мы переводим деньги какому-нибудь НКО, это успокаивает нас и 
ободряет. Повторение притупляет нашу способность чувствовать страх и жалость. Мы ограждаем себя, пока какаянибудь неслыханная катастрофа снова не застанет нас врасплох. 
То есть существует связь между состраданием, демократией и жертвами. Сострадание, влекущее солидарность, 
соучастие, согласие, и само являющееся производным от 
демократических принципов, видимо, благоприятствует 

5  Токвиль А. Демократия в Америке. С. 411.
6 * «Мы так устроены, что можем интенсивно наслаждаться 
только контрастом, а состоянием — лишь в очень незначительной степени». (Фрейд З. Неудовлетворенность культурой. // Собрание сочинений в 10-и т. М.: Фирма «СТД», 2007. Т. 9. С. 208).