Два типа сложных синтаксических целых в английском языке

Н А У Ч Н А Я  М Ы С Л Ь

А.Г. ТОРЖОК

ДВА ТИПА СЛОЖНЫХ

СИНТАКСИЧЕСКИХ ЦЕЛЫХ

В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

МОНОГРАФИЯ

Москва

ИНФРА-М

2023

УДК 811.111(075.4)
ББК 81.432.1

Т60

ФЗ 

№ 436-ФЗ

Издание не подлежит маркировке

в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Торжок А.Г.

Т60

Два типа сложных синтаксических целых в английском языке : 

монография / А.Г. Торжок. — Москва : ИНФРА-М, 2023. — 105 с. — (Научная 
мысль).

ISBN 978-5-16-112016-3 (online)

Монография посвящена описанию и анализу некоторых существенных 

особенностей двух типов сложных синтаксических целых в английском языке 
с помощью выявления корреляций между глагольными сказуемыми –
центральными звеньями предложений, составляющих эти сложные целые.

Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических вузов 

и факультетов, 
а 
также 
широкого 
круга 
читателей, 
интересующихся 

грамматикой английского языка.

УДК 811.111(075.4)

ББК 81.432.1

ISBN 978-5-16-112016-3 (online) 
© Торжок А.Г., 2023

Введение

Проблема единиц более крупных, чем предложение – отрезков текста, 

включающих последовательность связанных между собой предложений, 
вызывает большой интерес среди лингвистов. Внимание к этой теме 
объясняется тем, что всё большее число исследователей синтаксиса осознает, 
что предложение, функционируя в потоке речи, могут выражать вполне 
законченное высказывание только в связи с предыдущим. «Подобно тому, как 
слово становится конкретным только в предложении … и предложение только 
в высказывании становится конкретным» [28, c.551].

Выделяемая в тексте последовательность предложений называется 

исследователями по-разному: сложное синтаксическое целое, сверхфразовое 
единство, монологическое высказывание, прозаическая строфа, абзац, сложное 
синтаксическое единство, высшие синтаксические единицы. Однако под таким 
разнообразием терминов, в сущности, понимается одно: последовательность 
предложений, объединенных синтаксическими и лексико-семантическими 
связями, на основании которых эта последовательность выделяется как 
единица, относительно самостоятельно функционирующая в речи. Термин 
«сложное синтаксическое целое» наиболее удобен, так как подчеркивает 
тесную синтаксическую спаянность элементов единства и позволяет сразу 
соотнести обозначаемое им явление с синтаксическим уровнем исследования.

Под этим термином мы объединяем монологические и диалогические 

целые, так как рассматриваем любой монолог как часть диалога. По 
справедливому 
замечанию 
В.Н. 
Волошинова, 
«всякое 
монологическое 

высказывание является неотрывным элементом речевого общения. Всякое 
высказывание на что-то отвечает и установлено на какой-то ответ» [10, c.6], т.е. 
на действительного или потенциального слушателя.

Проблема сложного синтаксического целого (ССЦ) была поставлена в 

работах Н. С. Поспелова [28] ещё несколько десятилетий тому назад, однако 
интенсивное её исследование является достижением последних лет.

Сложные синтаксические целые исследуются, главным образом, в 

отечественном 
языкознании 
как 
в 
формально-грамматическом,
так 
и 

содержательном планах. При этом одни исследователи выдвигают в качестве 
основного формально-грамматический аспект описания ССЦ, другие содержательный, а третьи считают основополагающим признаком выделения 
сложного синтаксического целого его коммуникативную самостоятельность
[28; 29; 30; 32].

Некоторые авторы [11] предлагают комплексный подход к изучению ССЦ, 

т.е. такой при котором в равной степени учитываются формальнограмматический, 
смысловой 
и 
коммуникативный 
критерии 
выделения 

сложного целого как единицы более крупной, чем предложение, из речевого 
потока. 
Каковы 
же 
достоинства 
каждого 
из 
упомянутых 
критериев 

исследовании ССЦ?

Сторонники формально-грамматического подхода, подчеркивая важность 

выделения именно этого аспекта изучения ССЦ, исходят из того, что путь 

исследования содержательной структуры сложного целого лежит через анализ 
формальной структуры этой единицы синтаксиса, через уяснение её собственно 
синтаксических свойств. Н.С. Поспелов, которого можно считать основателем 
такого
формально-грамматического или синтаксического подхода, одним из 

первых указал на первостепенную важность изучения синтаксической 
организации сложного целого, поскольку именно замкнутость синтаксической 
структуры позволяет сложному целому функционировать в составе контекста 
относительно независимо.

Замкнутость синтаксической структуры сложного целого является 

выражением его смысловой законченности, т.е. целое является не просто 
механическим соединением предложений, а внутренне единым сложным 
целым. Главными внутренним средством объединения предложений в сложные 
синтаксические целые Н.С. Поспелов считает выражение того или иного 
временного соотношения между сказуемыми предложений [28].

При этом, если указанный автор, исходя из различных синтаксических 

признаков предложения и сложного синтаксического целого (последнее в 
отличие от предложения характеризуется прерывистостью синтаксической 
структуры
и 
большей 
синтаксической 
разнородностью 
состава), 

противопоставляет их как единицы языка и речи, то некоторые сторонники 
такого грамматического подхода, учитывая системный характер синтаксиса, 
склонны считать сложное синтаксическое целое единицей языка, аналогичной 
предложению. 

Такой вывод можно сделать из замечания И.А Фигуровского о том, что 

синтаксические связи между мелкими и крупными единицами синтаксиса и, в 
частности, между частями сложного предложения и между самостоятельными 
предложениями, в основном, одни и те же [34].

Аналогичного мнения придерживается и ряд других авторов [6;18;],

признавая
каждое конкретное синтаксическое целое принадлежностью 

речевого акта, а семантическую особенность целого – принадлежностью языка 
или определяя сложное целое как расчленённый вариант синтаксического 
образования, а предложение – как нерасчлененный. 

Положительную сторону работ этого направления составляет то, что в них 

ставятся кардинальные вопросы, связанные со структурой и синтаксической 
организацией 
сложных 
целых. 
Однако 
для 
сторонников 
формально
грамматического подхода к изучению ССЦ характерно относительно слабое 
внимание к содержательным и коммуникативным связям компонентов ССЦ.

Вопрос о языковом статусе сложных целых, как вопрос спорный, ещё не 

ставился. Было необходимо накопить достаточно большое количество 
материала о структуре и типах ССЦ, особенностях их функционирования и т.д.

Лингвистам был нужен надежный грамматический критерий выделения 

ССЦ как системной единицы.
Уровни же синтаксического целого и 

предложения взаимосвязаны, но не совпадают. Исследование ССЦ позволяет 
расширить многие понятия, существующие на уровне предложения. В 
частности, на сверхфразовом языковом уровне углубляется наше понимание 

функциональных 
особенностей 
местоимений, 
снимается 
омонимия 

грамматических форм (например, временных форм и сослагательного 
наклонения), обогащаются представления об интонационной структуре 
предложения.
Рассмотрение предложения не только как конечного продукта 

речевого акт, но и компонента единицы более высокого уровня помогает 
обнаружить гибкость структурного состава предложения, его обусловленность 
контекстом.

Признавая качественное различие предложения и ССЦ, мы, вслед за рядом 

лингвистов, считаем, что сочетание предложений в пределах сложного целого 
не только структурно и функционально преобразует их, но и способствует 
установлению качественно новых структурных отношений внутри вновь 
образованной единицы.

Исследователи, подчеркивавшие важность изучения содержательного 

аспекта ССЦ [29;
32;], рассматривали сложные синтаксические целые 

(прозаические строфы) как структурное выражение логических единств, 
поскольку 
связь 
суждений 
образует 
логическое 
единство, 
которое 

соответствует относительно законченной мысли или отдельному этапу её 
развития. Логическое единство в речи соотносится с понятием прозаической 
строфы, в которой выделяется зачин, средняя часть и концовка. Прозаическая 
строфа является качественно новой по сравнению с предложением единицей 
речи, так как в большей степени, чем предложение, обладает качеством 
смысловой законченности, а на грамматические характеристики прозаических 
строф указанные исследователи не обращали внимания.

Особый интерес
представляли
попытки
исследовать сверхфразовое 

единство (сложное синтаксическое целое) с точки зрения его коммуникативной 
законченности [30; 11;]. Внутренняя структура сверхфразового единства (у 
первого автора) может быть расчленена на минимальные структурные единицы 
– тему и рему, которые несут разную смысловую нагрузку и выражаются 
определенными членами предложения; например, рема чаще всего выражается 
глаголом.

Тема и рема (данное и новое) сверхфразового единства образуют общую 

коммуникативную перспективу этой речевой единицы, а составляющие, на 
которые членится каждая тема и рема, – её частную коммуникативную 
перспективу, как явление более высокого порядка, чем таковая предложения.

Другой вариант исследования такого сверхфразового единства или 

монологического высказывания представляет собой рассмотрение его трёх 
аспектов: логического, синтаксического и коммуникативного [11]. Логический 
план монологического высказывания составляет информация о событии 
внеязыковой действительности и соответствие этой информации логической 
строфе. 
В 
синтаксическом 
плане 
монологическое 
высказывание 

характеризуется наличием грамматического значения, которое складывается из 
предикаций его компонентов и лишь в количественном плане отличается от 
грамматического значения предложения. Новое по сравнению с предикацией 
качество сообщается высказыванию значением категории презентации или 

информации. Коммуникативный план монологического высказывания связан с 
распределением 
коммуникативного 
динамизма 
в 
пределах
внутренне 

объединенных компонентов высказывания.

Интересно отметить, что при анализе этого плана полагается обязательным 

учет эмоционального субъективно-оценочного отношения говорящего к 
высказываемому, а само монологическое высказывание определяется как 
единица речи. Предлагаемый комплексный подход к изучаемому явлению 
представляется наиболее рациональным, так как позволяет исследовать 
различные стороны ССЦ в единстве и взаимодействии. Формальные отношения 
в ССЦ (например, соотношение временных планов сказуемых) оказывают 
определенное влияние на смысловые связи компонентов целого, а последние 
составляют основу коммуникативной структуры ССЦ. 

В целом, резюмируя работы в области сверхфразового синтаксиса, можно 

отметить, что наиболее разработаны были логический и стилистический 
аспекты 
синтаксических 
образований, 
исследованы 
их 
семантические 

особенности и определены различного рода логические связи между 
компонентами этих образований. При этом большое значение придавалось 
номинативным (местоименным и собственно именным) связям. Таким 
номинативным связям на гиперсинтаксическом уровне была посвящена 
монография чешского исследователя Б. Палека [47].

Вопрос же о том, что составляет сущность синтаксического объединения 

предложений в единстве, каков основной грамматический признак ССЦ, 
остался 
недостаточно 
разработанным.
Не 
являлся
также
предметом 

специального исследования и характер выявляемых при этом межфразовых
глагольных смысловых
отношений.
Исключение
составляла работа И.Я, 

Харитоновой на материале немецкого языка [36], однако глагольные связи 
между предложениями исследовались только в лексическом плане.

А что говорит современная лингвистика о сложном синтаксическом 

целом?

Особенности сложного синтаксического целого анализируют в своих 

работах Н.С. Валгина, Л.П. Водясова, О.С. Иссерс, И.С. Папуша и другие.
Исследуя текст, его семантику и свойства, связанные с функционированием в 
конкретном акте коммуникации, Л.П. Водясова рассматривает текст как 
«сложное 
единство….объединенное 
коммуникативной 
целостностью, 

смысловой завершенностью, логической семантической и грамматической 
связями» [9, с. 6-7].

Недавнее 
капитальное 
исследование 
И.С. 
Папуши
(Сложное 

синтаксическое целое: структура, семантика,  функционирование) позволяет 
пересмотреть утверждение о том, что сложное синтаксическое целое не имеет 
специального грамматического значения и собственной формы» и утвердить 
его 
языковой 
статус, 
т.е. 
рассмотреть 
вопрос 
о 
статусе 
сложного 

синтаксического целого  как языковой единицы.

С точки зрения И.С. Папуши, сложное синтаксическое целое - это группа 

предложений, объединённых по смыслу, по структуре и по функции, т.е.

синтаксическая 
единица, 
имеющая 
регулярно 
воспроизводимые 

характеристики, которые позволяют фиксировать её в тексте ССЦ как единицу 
языка [25]. 

Сложное синтаксическое целое как единица языка вписывается в 

определённый порядок следования компонентов текста, составляющих его 
структуру, обусловленную его грамматической организацией. 

По мысли исследователя, основная функция сложного синтаксического 

целого как языковой единицы заключается в реализации развёрнутого 
высказывания. При этом предполагается, что рассмотрение высказывания с 
таких его сторон, как содержательная и коммуникативная позволяет не 
разрывать разные грани сложного синтаксического целого как целостной 
единицы. Отмечается особая роль коммуникативной функции как проявление
целеустановки и интенции автора, что напрямую связано со смыслами, 
заложенными в определенных языковых категориях и грамматических формах
сложного синтаксического целого.

Основательность диссертационного исследования не вызывает сомнения, 

но оно касается прежде всего русского языка. Обладает ли сложное целое 
подобными 
регулярно 
воспроизводимыми 
смысловыми 
формально
грамматическими и коммуникативными критериями в английском языке и 
является тем вопросом, рассмотреть который мы попытаемся в пределах 
данной работы.

В 
этом 
исследовании
производятся 
наблюдения 
над 
характером 

глагольных 
межпредикативных 
корреляций 
в 
двух 
типах 
сложных 

синтаксических целых: сочетании полного и неполного предложений и 
объединения предложений с глаголом-коррелятом to do. Для наглядности 
можно привести примеры описываемых типов ССЦ. Первый тип: He didn’t go 
there. And he wouldn’t.
Второй тип: I take a cup of coffee in the morning. I

always
do
it.
Для 
компонентов 
первого 
типа 
ССЦ 
характерна 

присоединительная связь, т.е. такая при которой неполное предложение несет 
дополнительную информацию относительно содержания полного предложения, 
Компоненты второго типа ССЦ соединены пояснительной связью, в основе 
которой лежат отношения тождества содержания поясняемого и поясняющего 
предложений, 
составляющих 
сложное 
единство. 
Межпредикативные 

глагольные корреляции в обоих типах единств основаны на аналогичности 
лексических значений сказуемых предложений – компонентов ССЦ.

Под корреляциями в данной работе понимается смысловая зависимость 

предложений друг от друга, выраженная в соотнесенности как лексических, так 
и синтаксических элементов в описываемых типах ССЦ (т.е. вспомогательных 
и модальных глаголов, как основного синтаксического коррелята в первом типе 
ССЦ и глагола широкой семантики to do как основного лексического коррелята 
во втором типе ССЦ).

Первая 
часть 
работы 
посвящена 
описанию 
наблюдений 
над 

межпредикативными корреляциями в сложных целых с присоединительной 
связью 
компонентов
(сочетании 
полного и 
неполного предложений). 

Исследуются 
синтаксические 
(основные) 
и 
лексико-семантические 

межпредикативные корреляции. С помощью этих корреляций обнаруживаются 
качественные характеристики ССЦ,
и, в частности,
коммуникативные 

интенции, позволяющие говорить об исследуемом целом как об особой речевой 
единице.

Предметом исследования второй части работы являются корреляции 

между сказуемыми (или глагольными элементами группы сказуемого) в 
сложных синтаксических целых с пояснительной связью предложений –
компонентов ССЦ. Формальным показателем наличия пояснительной связи 
между предложениями служит присутствие глагола-коррелята to do в одном из 
этих предложений. Рассматриваются одновременные функции этого глагола в 
пределах ССЦ: связующая, семантическая, синтаксическая и коммуникативнопрагматическая.

Предметом 
исследования 
является
выявление 
характера

межпредикативных глагольных корреляций в указанных типах ССЦ в трех 
планах: синтаксическом, лексико-семантическом и коммуникативном и в связи 
с этим не только изучение первостепенной роли неполносоставного сказуемого
и глагола-коррелята to do в межпредикативных связях этих ССЦ, но и 
определение статуса ССЦ этого типа как единиц речи и/или языка.

Часть 1. Межпредикативные глагольные корреляции в сложном 

синтаксическом целом, образованном сочетанием полного и неполного 

предложений

Вопрос о межпредикативных глагольных корреляциях, т.е. о связях между 

глагольными сказуемыми (или глагольными элементами группы сказуемого)
предложений, образующих ССЦ, составляет наиболее важную сторону 
изучения ССЦ как особой речевой единиц, так как «именно сказуемое, а не 
какой-либо иной член предложения, оказывается главным представителем 
предложения в его внешних связях» [2, с.15]

Под глагольным сказуемым мы понимаем сочетание вспомогательного или 

модального глагола с той или иной формой «лексического глагола», 
выражающее 
предикацию 
и 
функционирующее 
поэтому 
в 
качестве 

центрального конституирующего члена предложения (Термин ’’лексический 
глагол" употребляет J.Muir для обозначения глагола, обладающего лексическим 
значением и используемого в позиции после вспомогательного или модального 
глагола [E;]. Синтетические формы глагольного сказуемого рассматриваются в 
работе как варианты аналитических)

Корреляции
между сказуемыми являются главным средством
связи 

компонентов сложного целого, образованного сочетанием полного и неполного 
предложений. Критерием единства этих двух предложений служит тот факт, 
что структурная, смысловая и грамматическая недостаточность неполного
предложения устраняется при опоре на полное (опорное) предложение. В 
неполном предложении эксплицитно не выражена знаменательная часть 

сказуемого. Эта часть представлена имплицитно, т.е. замещена нулевым 
глагольным заместителем, который, благодаря своей смысловой зависимости от 
содержания эксплицитной знаменательной части полного предложения, 
выступает как лексико-семантический коррелят в объединении полного и 
неполного предложений. Грамматические корреляции выявляются между 
модальными и вспомогательными глаголами, выражающими грамматические 
характеристики сказуемых полного и неполного предложений. Выявляемые 
грамматические 
межпредикативные 
корреляции 
свидетельствуют 
о 

целостности и своеобразии синтаксической организации ССЦ данного типа, а 
лексико-семантические 
межпредикативные 
корреляции 
–
о
единстве 

смыслового содержания ССЦ. Смысловая спаянность и синтаксическая 
целостность ССЦ позволяют говорить о коммуникативной завершенности этой 
единицы речи.

В описываемых сложных целых основным является грамматический 

аспект связи компонентов ССЦ, поскольку неполные предложения, как 
известно, 
представляют 
собой 
грамматическое 
средство 
соединения 

предложений. 
Уяснение 
собственно 
синтаксических 
свойств 
сложного 

синтаксического целого должно быть первым шагом на пути исследования 
этого речевого образования [28]. Н.С. Поспелов указывал на соотнесенность 
употребления сказуемых по их временному значению как на одно из наиболее 
характерных средств связи внутри ССЦ [28, с.552]. Мы присоединяемся к
этому 
мнению 
и 
считаем 
выявление 
характера 
и 
особенностей 

межпредикативных глагольных корреляций первым важным шагом на пути 
исследования ССЦ описываемого типа.

Характер и особенности межпредикативных глагольных корреляций 

определяется во многом свойствами самих коррелирующих (полносоставного и 
неполносоставного) 
сказуемых. 
Поэтому 
перед 
описанием 
собственно 

корреляций в пределах ССЦ необходимо рассмотреть каждое из указанных 
сказуемых в отдельности.

Раздел I. Коррелирующие полносоставное и неполносоставное сказуемые

1.
Полносоставное глагольное сказуемое

Структуру 
описываемого 
полносоставного 
глагольного 
сказуемого 

составляет сочетание вспомогательного или модального глагола с формой 
лексического глагола. При рассмотрении глагольного сказуемого как 
структуры, обладающей определенным грамматическим значением, мы 
руководствуемся тем соображением, что, хотя очевидна невозможность 
полного отвлечения от лексического значения, всё же допустимо отвлечься от 
него с целью концентрации внимания на форме [38, с. 67]. Для определения 
значения 
формы 
(грамматического 
значения) 
глагольного 
сказуемого 

наибольшую важность имеют вспомогательные и модальные глаголы, 
передающие предикативные признаки сказуемого.

В традиционной грамматике вспомогательные и модальные глаголы четко 

отграничиваются друг от друга на том основании, что модальные глаголы 

имеют определенные лексические значения и образуют самостоятельную 
закрытую систему грамматических форм, а вспомогательные глаголы входят в 
парадигмы только как часть структуры сказуемого или глагольной формы и не 
имеют никакого лексического значения.

Статус вспомогательных глаголов действительно несколько отличается от 

такового модальных глаголов, если рассматривать оба вида глаголов в 
морфологической структуре, где вспомогательными считаются глаголы, 
образующие с дальнейшим компонентом одну грамматическую форму. Если же 
назвать, вслед за Р. Мразеком, вспомогательными те глаголы, «которые вместе 
со своим определителем образуют один член предложения, примерно, 
сказуемое» [22, c.53], то тогда к вспомогательным глаголам можно будет 
отнести и модальные глаголы.

Многие 
авторы 
отмечают 
функциональное 
сходство 
между 

вспомогательными и модальными глаголами и по этой причине называют 
модальные глаголы полувспомогательными, вспомогательными глаголами 
предикации [47; 49;] или вспомогательными глаголами наклонения или 
модальности 
[2].
В 
работе 
вспомогательные 
и 
модальные 
глаголы 

объединяются в одну группу на основании наличия у них единой 
синтаксической функции в предложении. 

Общие функции вспомогательных и модальных глаголов таковы. 

1. Их постановка перед подлежащим создает эффект инверсии главных членов. 
2. Их присутствие в эллиптических конструкциях обеспечивает целостность 
грамматического состава предложения. 
3. Постановка отрицательного показателя при этих глаголах выявляет 
общеотрицательный характер предложения. 
4. Постановка эмфатического ударения на этих глаголах служит средством 
логико-эмоционального выделения значения предикативной связи.
Те же функции вспомогательных и модальных глаголов, т.е. использование их в 
инвертированных (вопросительных), утвердительных (code), отрицательных и 
эмфатических предложениях, лежат в основе объединения этих глаголов в одну 
группу. 

Таким образом, единая синтаксическая функция вспомогательных и 

модальных глаголов в предложении позволяет объединить их в одну группу 
«синтаксически 
вспомогательных 
глаголов»
и 
будет 
в 
дальнейшем 

использоваться для обозначения всей группы вспомогательных и модальных 
глаголов [22, с.53]. Дополнительным аргументов в пользу этого утверждения 
является способность глаголов shall (should), will (would) встречаться как в 
модальном употреблении, так и в функции вспомогательных глаголов. Этот 
факт также свидетельствует о перекрещивании функций вспомогательных и 
модальных глаголов и возможности выделения единого класса или группы 
синтаксически вспомогательных глаголов.

В работе группа синтаксически вспомогательных глаголов представлена 

глаголами: 
be, 
have, 
do, 
shall
(should), 
will
(would)
в 
собственно 

вспомогательном употреблении и глаголами, обладающими
модальным