Исторические основы геополитического потенциала российского казачества

Ë.Î. ÒÅÐÍÎÂÀß 
ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ 
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО 
ПОТЕНЦИАЛА 
РОССИЙСКОГО КАЗАЧЕСТВА
МОНОГРАФИЯ
Москва 
ИНФРА-М 
202

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 930(075.4)
ББК 63
 
Т35
А в т о р: 
Терновая Людмила Олеговна, доктор исторических наук, профессор, 
профессор Московского автомобильно-дорожного государственного технического университета
Р е ц е н з е н т ы: 
Вражнова М.Н., доктор педагогических наук;
Золотарева К.Г., кандидат политических наук
Терновая Л.О.
Т35 
 
Исторические основы геополитического  потенциала российского 
казачества : монография / Л.О. Терновая. — Москва : ИНФРА-М, 
2024. — 195 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/monography_
599d367f290f21.24586127.
ISBN 978-5-16-012889-4 (print)
ISBN 978-5-16-105524-3 (online)
В монографии проанализированы особенности прошлой и современной жизни российского казачества, которые, складываясь вместе, раскрывают истоки его геополитического потенциала и позволяют понять 
специфику современного казачьего движения, суть действий, направленных на сохранение исторических традиций и памяти о подвигах казаков, 
совершенных на территории России и за рубежом.
Для специалистов в области истории, культурологии, геополитики 
и регионоведения, а также для широкого круга читателей, интересующихся традициями народов и регионов России. 
УДК 930(075.4)
ББК 63
ISBN 978-5-16-012889-4 (print)
ISBN 978-5-16-105524-3 (online)
©  Терновая Л.О., 2017
Подписано в печать 19.09.2023.
Формат 6090/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 12,19.
ППТ12. Заказ  № 00000
ТК 657960-2111402-250817
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http: //www.infra-m.ru
Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

Посвящается
Олегу Ивановичу Терновому, донскому  
казаку, участнику Сталинградской битвы, 
историку и педагогу
ВВЕДЕНИЕ
Смысл геополитических споров не может быть понят без расшифровки многозначной и весьма запутанной пространственной терминологии. Ее отдельным сегментом выступают термины, относящиеся к описанию пограничных территорий. В наше время эта проблематика стала
активно привлекать писателей фантастического жанра. Сергеем Лукьяненко был открыт межавторский цикл книг о Пограничье1, Павел Корнев создал мир Приграничья2. Эти тревожные и в то же время романтические миры перемалывают характеры попавших туда жителей планеты
Земля, заставляют их проявлять лучшие черты характера. Но ведь и в
реальной жизни можно обнаружить немало территорий, где между линиями государственных границ как в прошлом разворачивались острые
геополитические столкновения, так и настоящем они не исчезли. Конфликты долго вызревали, но вспыхивали, казалось, мгновенно, что было
результатом медленного освоения таких земель, имеющих неопределенный правовой статус, людьми, относящимися к одной из пограничных
сторон, которой затем планировалось осуществить захват и присоединение. 
Многообразие статусов подобных территорий просто не могло не отразиться в широте их наименований – приграничье, фронтир, «ничейная
земля», буферная зона и пр. В обилии терминов отражались не просто
сложность описания подобных пространств, но и трудности точной
оценки правильности или неправильности поведения людей, их удерживающих или обживающих. Для этого требовался особый склад характера, воспитанный на определенных традициях, основанных на специфических чертах народной педагогики и жизненного уклада. Поэтому вовлеченными в освоение таких территорий оказывались люди неординарные, относящиеся к тем этническим, социальным и профессиональным
группам, которым были присущи отмеченные выше свойства, в том числе казачество. А к тем пространствам, на которых казакам приходилось
решать задачи не только землепроходцев, но и защитников-устроителей, 
                                                           
1
Пограничье. 
Межавторский
цикл
произведений 
// 
URL: 
http://fantlab.ru/work487156. 
2
Цикл 
«Приграничье» // URL: http://www.pavel-kornev.ru/books/142prigranichye.html. 
 
3

принадлежали обширные территории юга России и Сибирь. Во многом
их деятельность напоминала активность пионеров Северной Америки, 
продвигавшихся на Запад от Атлантического побережья, где располагались первые колонии европейцев в Новом Свете. 
Опыт американских пионеров стал основанием для распространения
на подобные пограничные пространства понятия «фронтир» (англ. 
frontier – «граница между освоенными и неосвоенными поселенцами
землями»). Этот термин стал использоваться в научном обороте для
обозначения зоны освоения свободных земель на Западе США, продолжавшегося до 1890-х гг. В строгом смысле фронтир – территория, социальные и экономические условия которой определяются идущим на ней
процессом освоения. Огромное влияние на понимание фронтира оказал
американский историк Ф.Дж. Тёрнер, в 1880-х гг. введя в научный оборот данное понятие и рассматривая эту зону как границу встречи дикости и цивилизации1. Несмотря на критику тёрнеровской «теории границы», к этим идеям неоднократно обращались в разных странах и в разные периоды. В начале 1950-х гг. вышла книга американского историка
У.П. Уэбба «Великий фронтир», в которой высказывалась мысль, что
время после открытия Америки стало периодом фронтирного освоения
новых пространств. Пограничные особенности диктовали потребности
не только в ускоренном технологическом развитии, но и в стремительных изменениях в политике, экономике и культуре. Однако Уэбб был
уверен, что период фронтира завершен в силу отсутствия передовых неосвоенных рубежей2. 
Американский опыт фронтира получил не только научное осмысление, но и широкое отражение в произведениях художественной культуры. Однако этот опыт был не единственным. Исследователями достаточно хорошо изучены особенности продвижения сибирского фронтира
по мере расширения границ Русского государства. Правда, внимание
специалистов к этому процессу осуществлялось под разными углами. 
И концептуальные позиции фронтирного развития не совпадали с теорией колонизации, основателем которой был В.О. Ключевский. Он высказывался, что «история России есть история страны, которая колонизируется»3. По мнению А.С. Хромых, в отличие от понятия «колонизация», фронтир ориентирован на процесс становления нового общества
                                                           
1 Тёрнер Ф Дж. Фронтир в американской истории / Пер. с англ. А.И. Петренко. М.: Весь мир, 2009. 
2 Webb W.P. The Great Frontier. Austin: University of Texas Press, 1964. 
3 Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция II // URL: http://statehistory. 
ru/books/Vasiliy-Klyuchevskiy_Kurs-russkoy-istorii/2. 
 
4

или сообщества, основу которого составляют люди с особой ментальностью1. 
Из этого следует, что фронтир помимо пространства территориального продвижения является полем цивилизационного развития, отражающего суть менталитета тех, кто обживал его. И.П. Басалаева считает, что фронтир – это не территориальный, а ландшафтный феномен, одновременно процесс и результат социального конструирования реальности, в связи с чем он имеет отношение к ментальной среде2. К этим характеристикам
следует
добавить
цивилизационные. 
Например, 
А.Д. Агеев охарактеризовал сибирский фронтир как цивилизационный
разлом, который проходил по северной части Тихого океана, где наблюдалось столкновение векторов «русско-сибирского» и «американского» 
фронтиров3. 
Феномен фронтира можно считать общемировым. Соответствующая
ему мифологема образовывалась всякий раз там, где человек вторгался
не только в неизвестное ему географическое пространство, но и в пространство геокультурное, для описания которого у него не хватало необходимых характеристик. Тогда топос (греч. topos – «место») в прямом
значении этого слова, свойственном средневековому мышлению, выступал как прообраз видимых вещей. Отсутствие устойчивых представлений о свойстве данного места при избытке элементов, формируемых его
прообразом, вело к мифологизации как активности человека во фронтире, так и тех опасностей, с которыми он встречается в этой зоне. 
Широта возможности такой мифологизации объяснялась и тем, что
фронтир обладал свойствами «ничейной земли», понятия, имеющего
и глубокие истоки, и различные современные толкования. Девизом, 
с которым начинались действия по закреплению земли после победы какого-либо народа над другим, живущим на ней, или просто пришествия
на нее, становились слова «Nulla terra sine domino» (Нет земли без господина). Так, шаг за шагом, оформлялось пространство terra nostrum
как территория относительного подчинения, территория власти и порядка. Как выяснилось, геополитические механизмы удержания terra 
nostrum, не подкрепленные механизмами геокультурного воздействия, 
                                                           
1 Хромых А.С. К вопросу о применении понятий «колонизация» и «фронтир» 
в изучении истории Сибири // Исторические исследования в Сибири: проблемы
и перспективы: Сб. материалов III региональной молодежной научной конференции / Отв. ред. Р.Е. Романов. Новосибирск: Институт истории СО РАН, 2009. 
С. 108–113.  
2 Басалаева И.П. Критерии фронтира: к постановке проблемы // Теория
и практика общественного развития. 2012. № 2. С. 46–49.
3 Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. М.: Аспект-Пресс, 2005.  
 
5

оказывались малоэффективными. Мир неоднократно сталкивался с превращением такого пространства, в которое люди не вкладывали не только малейших духовных усилий, но и усилий физических, в terra nullius. 
В древности так можно было назвать «ничью землю». Она появлялась потому, что территория была опустошена или из-за забвения, или
из-за разорения вследствие вооруженных конфликтов, не всегда происходившими между «своими» и «чужими», а порой и только между
«своими». Terra nullius могла возникнуть в результате безжалостной
эксплуатации всех ее ресурсов, включая людские. Она же была и остается предметом территориальных споров. В наши дни на спорных «ничейных землях» локализуются самопровозглашенные микрогосударства
(например, Свободная республика Либерленд) или виртуальные государства. 
Если обратиться к современным словарям с целью перевода латинского словосочетания «terra nullius», то он, скорее всего, будет представлен в англоязычном варианте «Ground Zero». Это следует понимать
как
точку, где
произошло
какое-либо
катастрофическое событие. 
В США это выражение распространилось после обнародования подробностей первого испытания ядерного оружия, а до этого оно употреблялось в узких кругах специалистов, когда речь шла об очаге эпидемии
или землетрясения. Но, конечно, просто не могло быть другого обозначения места в центре Нью-Йорка, где стояли две башни Всемирного
торгового центра, ставшие объектами теракта 11 сентября 2001 г. 
Термин «terra nullius» отсылает нас и к области права, в частности, 
к римскому праву. Данный термин сейчас используется в международном праве, когда надо указать территорию, находящуюся под суверенитетом какого-либо государства, или если государство отказалось от прав
на данную территорию. Это понятие было актуальным в период европейской колонизации XV–XX вв. в связи с тем, что им определялась
земля с малочисленным населением или населенная аборигенными народами, но при этом не принадлежавшая какой-либо конкретной державе. Отсюда вытекало, что данное пространство могло завоевать и колонизировать любое европейское государство. Истоки данной правовой
логики лежали в религиозной сфере. Еще за сорок лет до открытия Америки Колумбом, в 1452 г., Папа Николай V выпускает буллу Romanus 
Pontifex, в которой фактически объявлялось начало войны против всех
нехристиан. Эта булла позволила португальцам претендовать на земли
в Западной Африке и завоевывать их. 
«Ничейная земля» оказывалась пространством, разделяющим культуры и народы. Но она же была и вне упорядоченного центрального государственного управления, не имела четких правил регулирования, 
управлялась с помощью обычаев и ритуалов сельского мира, для кото 
6

рого торговый обмен со всеми хитростями и уловками рынка был основой иных взаимодействий – социальных, культурных, политических. 
Влияло это поведение и на военные контакты, когда обладающие силой
и опытными, авторитетными руководителями объединения, в частности, 
казачьи, вели торг, кому выгоднее идти в служение. Это очень хорошо
видно на примере такого пространства, которое в свое время называлось
Диким Полем и представляло собой неразграниченные и слабозаселенные причерноморские и приазовские степи. Они простирались между
средним и нижним течением Днестра на западе, нижним течением Дона
и Северским Донцом на востоке, от левого притока Днепра до Черного
и Азовского морей и Крыма на юге. То, что название «Дикое Поле» перестало употребляться только в конце XVII в., говорит о сложности насыщения топоса конкретными параметрами, отражающими устойчивость хозяйственной деятельности человека на данной территории. 
Такая сложность понимания приграничья обусловлена не одними
лишь природными факторами, но и геополитическими обстоятельствами, ибо во многих местах за ним простирается земля недружественных
народов. Ни весь фронтир, ни линия, очерчивающая ничейную землю, 
не могут выполнять функции полноценной государственной границы. 
Они сохраняют черты переходного пространства, потому позволяют
осуществлять переход через себя всем, имеющим такие намерения. 
М.А. Рыблова, рассматривая формирование донского казачества, обращает внимание на фронтирный фактор, оценивая фронтир как зону между двумя границами, территорию постоянных войн. Поскольку любая
граница может и трактоваться как барьер, и восприниматься в качестве
контактной зоны, то фронтир получает свойства «инкубатора» для новых сообществ из-за отсутствия возможности (или желания) точно воспроизводить все формы социальной жизни метрополии1. 
В.В. Грибовский и Д.В. Сеня считают, что Кубань также следует рассматривать в контексте теории фронтира2. Многими исследователями
Северный Кавказ виделся в прошлом как фронтирный регион Персии, 
Турции и Российской империи. 
Фронтир можно считать буферной зоной, являющейся территорией, 
предназначением которой выступает разведение сторон на безопасном
расстоянии. Так происходит в их разновидностях, которым в наши дни
выступают демилитаризованные зоны, ограничительные зоны и зеленые
пояса. Несмотря на то, что такие зоны создаются для предотвращения
                                                           
1 Рыблова М.А. Мужские сообщества донских казаков как социокультурный
феномен XVI – первой трети XIX в.: Автореф. дис. д-ра ист. наук. СПб., 2009.  
2 Грибовский В.В., Сень Д.В. «Кубанский вектор» во взаимоотношениях калмыков и ногайцев в первой половине XVIII в. // Калмыки в многонациональной
России: опыт четырех столетий. Элиста: АПП «Джангар», 2008. С. 168–192. 
 
7

насилия, сохранения окружающей среды, защиты от аварий или стихийных бедствий, они не становятся территориями спокойствия, в них попрежнему возможны вспышки конфликтов. А потому эти области требуют постоянного присутствия людей, стоящих на страже безопасности. 
Хотя содержание термина «фронтир» объясняется с использованием
понятий «пограничная», «буферная», «контактная» зоны, его смысловое
насыщение отличается от них наличием специфических характеристик. 
Во-первых, в отличие от этих зон, распространенных и в наше время, 
«фронтир» – понятие в первую очередь историческое. Его повторения
в настоящем позволяют говорить о существовании механизма реверсии
геополитической истории или о незавершенности ряда принципиальных
процессов государственного строительства применительно к таким территориям. 
Человек, поставленный на защиту территории фронтира, по складу
характера должен отличаться от привычного образа защитника границы. Фронтир – зона иных рисков, связанных с большим числом непредсказуемых случаев. Эта непредсказуемость исходит не только от людей, 
но и от природы, которая кратно усиливает своеобразие фронтирного
пространства, заставляет новоприбывших перенимать опыт живущих
либо внутри, либо в непосредственном соприкосновении с фронтиром
людей. Однако возможна и, более того, распространена модель поведения, при которой экологическая специфика игнорируется, что наносит
ущерб как природе, так и, в конечном счете, самим осваивающим это
пространство. Защита фронтира предполагает умение наблюдать за всяческими передвижениями по нему не с обустроенной заставы, а из самого фронтира, максимально сливаясь с ним, с его землей, растительностью, водными источниками. Она же требует умения подражать звукам
животных – обитателей фронтира. Все эти умения, несомненно, отличали казачество, которое являлось сложной социальной группой, военным
сословием, складывавшимся на окраинах Русского государства в XV – 
XVII вв. 
Защита фронтира дает больше свободы выбора действий, позволяя
углубиться далее его пределов в недружественную территорию. Такая
свобода была необходимостью в условиях неопределенности, подвижности фронтирных границ, вариативности сценариев. Но, будучи воплощенным в жизнь, любой из сценариев заставлял в дальнейшем находящихся в зонах фронтира проявлять в общественном, хозяйственном устройстве, в культурной жизни и даже в лексике черты, присущие укладам, сформировавшимся по обе стороны от фронтира. 
Все это проявилось в Сибири, где многочисленные крепости, форпосты, остроги, слободы, пасы, погосты, укрепленные деревни, заимки, 
башни, равелины, объединенные сложной взаимосвязанной системой
 
8

в протяженные линии и создающие собой фронтир, должны были защитить новые рубежи Российской империи. Фронтир всегда выдвинут
в пограничные земли и отдален от основных административно-хозяйственных центров относительно большим расстоянием. Границы сибирского фронтира были подвижны и не совпадали с официальными границами Русского государства в Сибири. Так, если в конце XVI в. фронтир
начинался сразу же за городской чертой первых сибирских городов, то
с каждым последующим десятилетием его рубежи стремительно сдвигались на восток и вглубь Азии и к 1649 г. достигли Тихого океана. Города, оказавшиеся «в тылу», по мере продвижения русских на восток постепенно утрачивали военно-оборонительные функции, превращаясь
в торгово-промышленные центры1. 
Особенности казачьей службы требовали владения многими знаниями
и навыками, она
была
весьма
продолжительной. Например, 
в XVIII в. казак служил 25 лет, в XIX – 20. Согласно Уставу, на 1913 г. 
общий срок службы казака устанавливался в 18 лет, которые включали: 
год «приготовительной службы»; 15 лет строевой службы; 5 лет – «в запасном разряде». В отличие от казаков «действительная служба» солдата Русской армии длилась 3 или 4 года в зависимости от рода войск, если солдат был «в запасе», то 15 или 13 лет. А еще «неказаки» призывались в армию не все, а «по жребию», тогда как казачество служило поголовно. 
Естественно, такая продолжительность службы проявлялась в особом отношении к ней у родственников и станичников. Отличалась она
и много большими потерями по сравнению со службой в других подразделениях. Есть данные, что даже в мирное время казачья служба приносила до четверти потерь личного состава из-за болезней, стычек на границах, несчастных случаев и т.д. Казаки относились к необходимости
такой службы с пониманием, отдавая отчет, что нести ее нужно с честью. Сформировалась традиция, когда отец, провожая сына «в армеюшку», строго наказывал ему «служить Отчизне и Царю», не посрамив
своих предков. Если сын погибал на службе, то отец прежде всего спрашивал, честно ли исполнил он свой долг. Верность казачества Отечеству и Престолу была высочайшей. 
В начале XX в. в мирное время на постоянной службе находилось
17 полков и 6 отдельных сотен Донского казачьего войска, 11 полков
и 1 дивизион Кубанского войска, 4 полка и 4 местные команды Терского войска, 6 полков и 1 дивизион и 2 сотни Оренбургского войска, 
3 полка и 2 команды Уральского войска, 3 полка Сибирского войска, 
                                                           
1 Терновая Л.О. Сила Сибири: истоки региональной идентичности // Вестник
Башкирского института социальных технологий. БИСТ. Серия «Регионалистика
и этнополитика». 2014. № 3 (24). Сентябрь. С. 50–56. 
 
9

полк Семиреченского войска, 4 полка Забайкальского войска, 1 полк
Амурского войска, 1 дивизион Уссурийского войска, 2 сотни Иркутских
и Красноярских казаков. Казачьи полки входили в состав кавалерийских
дивизий вместе с регулярными армейскими полками, а также формировали шесть дивизий по четыре полка полностью казачьих. Во время
Первой мировой войны численность казачьих войск увеличилась более
чем в четыре раза. Всего казачество выставило 160 полков и 176 отдельных сотен. Вместе с казачьими пехотой и артиллерией это составило более 200 тысяч человек. На фронтах Великой Отечественной войны воевали 12 кубанских кавалерийских дивизий, причем 11 из них были
сформированы непосредственно в Краснодарском крае в годы войны. 
Каждая пятая кавалерийская дивизия, принимавшая участие в боях с фашистами, была кубанской. 
Известно отрицательное отношение большевиков к казачеству. Вероятно, это совпадало с неприятием существования фронтиров, где позволялась определенная вольница и неподчинение центру. В.И. Ленин
сравнивал казачество с Вандеей, которая выступила против якобинской
диктатуры во время Французской революции XVIII в.1 И точно так же, 
как во Франции был подавлен протест Вандеи, так и в России началось
уничтожение казачества и его традиций. Почти сразу после прихода
большевиков к власти, в ноябре 1917 г., красногвардейцы под командованием И. Малышева и матросы из так называемого Северного летучего
отряда разоружили в Екатеринбурге и Челябинске эшелоны енисейских
и уссурийских казаков, которые ехали домой с фронтов Первой мировой войны. И это было только начало будущих масштабных репрессий. 
Однако у казаков находились силы сохранять свой уклад, беречь особое
отношение к службе Отечеству, особенно в решающие моменты истории. Таким периодом стало время Великой Отечественной войны. 
Обращение к истокам казачества позволяет раскрыть ранее неизвестные или забытые страницы участия казаков в расширении границ Российского государства и их защите, в оказании помощи многим другим
странам в критические моменты их истории. Эта способность была выработана казаками благодаря их жизни и службе на значимых геополитических рубежах. Дух фронтира выражался в особом типе фронтирного поведения, присущего казачеству. 
                                                           
1 Заметим, что Вандея как часть исторической области Франции – Пуату после брака Элеоноры Аквитанской с Генрихом Плантагенетом вошла в состав
владений английской короны. Но в начале XIII в. Иоанн Безземельный отказался от Пуату в пользу французского короля. А во время Столетней войны, 
в 1360–1375 гг., Пуату вернулась к англичанам. Это позволяет говорить о наличии у этой области в прошлом черт terra nullius. 
 
10