Цветофразеологизмы русского и испанского языков в лингвокультурном аспекте

Москва
ИНФРА-М
2024

ЦВЕТОФРАЗЕОЛОГИЗМЫ 
ЦВЕТОФРАЗЕОЛОГИЗМЫ 

РУССКОГО И ИСПАНСКОГО 
РУССКОГО И ИСПАНСКОГО 

ЯЗЫКОВ 
ЯЗЫКОВ 

В ЛИНГВОКУЛЬТУРНОМ АСПЕКТЕ
В ЛИНГВОКУЛЬТУРНОМ АСПЕКТЕ

ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß

Æ. ÁÀÃÀÍÀ, Ä.Í. ÅÐÊÎÂÀ
Æ. ÁÀÃÀÍÀ, Ä.Í. ÅÐÊÎÂÀ

УДК 80(075.4)
ББК 81
 
Б14

ISBN 978-5-16-009503-5 (print)
ISBN 978-5-16-100680-1 (online)

Багана Ж.
Цветофразеологизмы русского и испанского языков в лингвокультурном аспекте : монография / Ж. Багана, Д.Н. Еркова. — Москва: ИНФРА- М, 2024. — 116 с. — (Научная 
мысль). — DOI 10.12737/2810.

ISBN 978-5-16-009503-5 (print)
ISBN 978-5-16-100680-1 (online)

Монография посвящена исследованию цветообозначений на материале фразеологизмов русского и испанского языков. Фразеологизмы с компонентом цвета, так называемые цветофразеологизмы, являются яркой 
иллюстрацией народного самосознания, выразительного потенциала языка как способа отражения эмоционального состояния.
Для специалистов в области лингвистики.
ББК 81

Б14

© Багана Ж., Еркова Д.Н., 2014

Подписано в печать 07.09.2023.
Формат 6088/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Times. Усл. печ. л. 7,25. 
ППТ10. Заказ № 00000
Цена свободная

ТК 260300-12876-250214

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

ВВЕДЕНИЕ 
 
Монография посвящена исследованию цветообозначений на материале фразеологизмов русского и испанского языков. Характерной чертой цветонаименований является их взаимокорреляция с экстралингвистической реальностью – цветовым спектром. Однако значение цвета в 
разных культурах имеет отличия, что находит свое отражение в языке, в 
образных выражениях, идиомах, пословицах и поговорках. Таким образом, фразеологизмы с компонентом цвета, так называемые цветофразеологизмы (ЦФ), являются яркой иллюстрацией народного самосознания, 
выразительного потенциала языка как способа отражения эмоционального состояния.  
Актуальность темы обусловлена тем, что, несмотря на ряд интересных работ, посвященных сопоставительному изучению лексики и семантики разносистемных языков, специальных исследований, в которых 
было бы представлено сопоставительное изучение цветофразеологизмов 
русского и испанского языков, до сих пор не проводилось. Даже в близкородственных языках наблюдаются заметные отличия в семантическом 
пласте цветофразеологизмов, а при сопоставлении разноструктурных 
языков мы сталкиваемся с глубочайшими семантическими дивергенциями. В связи с этим первостепенную важность и актуальность приобретает сравнительно-сопоставительный подход к исследуемому материалу, позволяющий глубже раскрыть семантику и грамматические особенности фразеологизмов с компонентом цвета в каждом из сопоставляемых языков. 

Глава 1.  
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ  
ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ 
 
Цвета действуют на душу, они могут вызывать чувства  
и возбуждать мысли, которые нас успокаивают  
или волнуют, печалят или радуют. 

И.В. Гете 
 
1.1. ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ КАК ОБЪЕКТ ИЗУЧЕНИЯ  
В ЛИНГВИСТИКЕ 
 
Способность различать цвета составляет существенную часть возможностей зрительного восприятия человека, многое материальное и 
нематериальное в окружающем мире воспринимается благодаря цвету. 
В культуре человечества цвет всегда имел огромное значение ввиду его 
тесной связи с философским и эстетическим осмыслением мира. Поэтому вопрос цвета и цветообозначения входит в проблематику многих наук, таких как, например, философия, психология, этнология, языкознание, а также смежных с ними дисциплин – этнолингвистики и психосемантики. Однако до сих пор феномен цвета не имеет общей концепции 
как в пределах какой-либо одной науки или целого направления (гуманитарного или естественнонаучного), так и в художественном творчестве.  
Важно заметить, что при изучении цвета в лингвистике ученые обращаются к понятиям и терминам, заимствованным из других наук (ср. 
такие понятия, как «цветовая гамма», «цветовой спектр» или «континуум», «фокусные точки», «контрастность», «насыщенность»). Вместе  с 
тем очевидно, что при исследовании цветообозначений  необходимо 
опираться на сведения о феномене цвета, полученные из смежных дисциплин, а также на данные о его источниках,  распространении и значении в тех или иных областях культуры, искусства, промышленности, об 
особенностях использования цветовых характеристик разных объектов в 
различных сферах человеческого бытия. 
С проблемой изучения цвета в лингвистике тесно связана гипотеза 
Сепира-Уорфа, или гипотеза лингвистической относительности, возникшая в США: «Мир, в котором живут общественные образования, 
говорящие на разных языках, представляет собой различные миры, а не 
один и тот же мир с различными этикетками. Язык является замкнутой 
продуктивной системой символов, которая не только имеет отношение к 
опыту, приобретенному в значительной степени без помощи языка, но в 
действительности определяет для нас опыт в силу своей формальной 
структуры…; мы бессознательно переносим установленные языком 
нормы в область опыта» [Сепир, 2001: 76]. 
Н.Ф. Алефиренко в своем исследовании «Лингвокультурология: 
ценностно-смысловое пространство языка» называет «сильную» и «сла

бую» версию гипотезы: «Сильная версия выстраивается на утверждении, 
что различия в языке вызывают различия в мышлении. Слабая версия 
исходит из того, что различия в мышлении просто связаны с языком, а 
необязательно вызываются им» [Алефиренко, 2010: 88]. Другими словами, овладевая языком, его носитель усваивает определенное отношение к миру, отраженное в структурах родного языка. Поскольку языки 
по-разному классифицируют окружающую действительность, важно 
заметить, что и их носители различаются по способу отношения к этой 
действительности. Примером может послужить большое количество 
названий оттенков снега в языке эскимосов или окраса верблюдов в 
арабских диалектах. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или 
иные категории и типы не потому, что они самоочевидны; напротив, 
мир предстает пред нами как калейдоскопический поток впечатлений, 
который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном – языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [Whorf, 
1933: 213].  
На основании гипотезы лингвистической относительности был сделан вывод о том, что язык хранит в себе определенную систему ценностей, а выражаемые им значения складываются в коллективную философию, свойственную всем носителям данного языка. То есть в сознании говорящего существует ряд базовых прототипических референтов, 
которые используются при назывании того или иного цвета. При этом 
важно помнить, что данное утверждение верно скорее для более поздних 
цветообозначений, которые возникают по модели «такой по цвету, как 
…» (коричневый – цвета корицы; англ. navy – цвета одежды флота и 
т.д.). Однако можно предположить, что для архаического мышления 
было характерно особое синкретическое осознание.  
Исследования, посвященные языку и восприятию цвета, как правило, 
сводились к тому, как цвета разделяются по категориям и как они называются в различных языках. Например, Браун и Леннеберг обнаружили 
положительную взаимосвязь между легкостью языкового кодирования 
цвета и точностью запоминания этого цвета в задаче на запоминание, 
что, по мнению Н.Ф. Алефиренко, дает определенную поддержку гипотезе Сепира-Уорфа [Алефиренко, 2010: 83]. 

Продолжаются споры относительно того, что лежит в основе цветообозначений. В опровержение гипотезы Сепира-Уорфа английские ученые Б. Берлин и П. Кей провели ряд исследований и пришли к выводу, 
что процесс возникновения и развития цветообозначений в различных 
языках является своего рода языковой универсалией. Ученые изучили 
этимологию цвета и описали свои исследования в книге «Основные цвета» [Берлин, Кей, 1969]. По их мнению, 95% цветов происходят от названий предметов и лишь 5% цветообозначений не имеют четкой этимологии. Обработав обширный лингвистический материал (данные около 
80 языков разных языковых семей), Б. Берлин и П. Кей пришли к следующему заключению: существуют универсальные законы устройства 
системы основных цветообозначений в языках мира [Берлин, Кей, 1969: 

22]. Система основных цветообозначений в конкретном языке тем полнее, чем выше стадия развития данного языка. 
Согласно гипотезе Б. Берлина и П. Кея, абсолютно все языки имеют 
термины, обозначающие белый и черный цвета. Следовательно, минимальное количество цветообозначений в языке – два. В качестве примера авторы приводят данные о современном языке, различающем лишь 
черный и белый цвета: это язык [Jale], принадлежащий к трансновогвинейской филе и распространенный в области Ириан-Джая (Индонезия) 
[Там же: 23]. Ученые разработали следующую схему развития основных 
цветообозначений: сначала появляются названия белого и черного цветов 
(вернее, макро-белого и макро-черного, зона значений которых значительно шире, чем в более развитых системах основных цветообозначений), затем к ним добавляется название красного цвета, далее – зеленого и 
желтого (сначала один из них, а потом другой), следом – синего, и наконец – коричневого. 
После этого в любой последовательности и за небольшой отрезок 
времени появляются названия фиолетового, розового, оранжевого и серого цветов. Эта схема возникновения и развития цветообозначений, по 
мнению ученых, является универсальной для всех языков. 
Интересные заключения мы находим в работе В.А. Московича: 
«Спектр непрерывен, но языковые обозначения придают ему дискретность, разную в разных языках» [Москович, 1965: 84]. Таким образом, в 
зависимости от конкретно-исторической обстановки и от географических условий спектр делится по-разному от языка к языку. Ученый приводит следующий пример: «В одном языке существует два слова для 
обозначения зеленого и синего цветов (например, англ. blue, green), в 
другом оба цвета обозначаются одним словом (например, японское awo 
«синий, зеленый»), в третьем нет слова ни для одного из этих цветов 
(например, в одном из африканских языков – киньорском)» [Там же: 84]. 
Следовательно, разбивка спектра цветов зависит от практической необходимости для говорящих на том или ином языке одни цвета спектра 
обозначать более, другие – менее точно, остальные же оставлять вообще 
необозначенными. Так, в языках ряда скотоводческих племен, относящихся к группе банту, отсутствуют отдельные слова для некоторых основных цветов, зато у этих племен, по данным Магнуса, есть тридцать 
два слова для того, чтобы указать цвет рогатого скота. В.А. Москович 
отмечает, что «отсутствие слов для обозначения тех или иных цветов в 
языке ни в коей мере не говорит о том, что носители данного языка соответствующих цветов не различают. Даже те люди, в родном языке 
которых имеется всего несколько слов для обозначения цвета, оказываются способными различать (физически) не меньше оттенков, чем различают носители развитых европейских языков, а в некоторых случаях и 
больше. По некоторым наблюдениям вышеупомянутых ученых «дальтонизм у европейцев в среднем встречается в три-четыре раза чаще, чем 
у коренного населения Австралии» [Там же: 84-87]. 
Из вышесказанного следует вывод, что особый интерес лингвистов к 
изучению цветообозначений объясняется особенностями лексики этого 

типа: разнообразием состава цветовой лексики и путей ее образования, 
богатством ассоциативных связей и значений, чрезвычайной мобильностью прилагательных цвета, способностью обозначать большой круг 
материальных и идеальных признаков и явлений, широтой сфер функционирования, стилистическими возможностями, авторскими новациями. Прежде чем приступить к анализу различных подходов к изучению 
цветообозначений, представляется возможным дать определение исследуемому понятию. «Цветообозначение» – это психологическая характеристика цвета, имеющая выраженную этническую компоненту. Другими 
словами, в разных языках имя цвета для одного и того же физического 
объекта может отличаться или даже отсутствовать. В то же время цвет в 
колориметрии определяется однозначно – как вектор в заданной системе 
координат.  
 
1.2. РАЗЛИЧНЫЕ ПОДХОДЫ К ОПИСАНИЮ  
ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ 
 
Цветообозначения издавна привлекали внимание исследователей. 
Изучались психолингвистические, эволютивные, лингвокультурологические и сопоставительные аспекты цветовых номинаций. В лингвистических исследованиях существуют различные подходы к изучению цветообозначений, например, функциональный, когнитивный, сопоставительный и др.  
Функциональный подход концентрируется на описании особенностей функционирования цветообозначений в художественных текстах 
[Тойшибаева, 1990; Лысоиваненко, 2001; Меньчева, 2004)]. Это связано 
с тем, что цветопись является одним из неотъемлемых элементов стиля 
писателя, поэта. Цветообозначения помогают авторам раскрыть идею 
произведения, создать образы героев, определенный эмоциональный 
настрой. В рамках данного подхода цветообозначения могут рассматриваться как показатели выразительности и изобразительности речи.  
Традиция использования цветообозначений в качестве важного экспрессивного средства уходит в далекое прошлое. В древнейших текстах 
цветовые номинации выполняли прежде всего функцию символическую. Цвет, в силу своей природной значимости для человека, обусловленной важностью для субъекта того предмета или явления, которое 
этим цветом наделялось, не воспринимался эстетически, а значит, и цветообозначения не использовались для живописания мира. В древнем 
тексте неуместными были живописный пейзаж или индивидуализированный портрет – отсюда и слабая насыщенность текстов цветообозначениями.  
Цветовая палитра рассматривается как один из смысловых параметров, имеющих содержательное значение для организации поиска вербальных и невербальных компонентов в содержательно интегративных 
художественных текстах. Понимание значения цвета и умение установить его культурные и эмоциональные коннотации имеют огромное значение для системного семантического анализа художественного текста, 

поскольку цвет и цветовые сочетания помогают воспринять суть сообщения, его тональность, а также вызвать нужную реакцию читателя. 
Этот прием используют авторы при создании своего художественного 
мира.  
Исторический подход использован в работах таких авторов, как  
Е.М. Иссерлин, Н.Б. Бахилина и др. Специфика этого подхода заключается в исследовании истории отдельных слов и групп слов, называющих 
цвет, изучении процесса формирования групп цветообозначений, а также их состава в тот или иной период развития языка. Кроме того, ученых интересует проблема поиска семантического первоэлемента, позволяющего детально описать историю семантики цветообозначений. Очевидно, что знать историю изучаемой группы слов и их происхождение 
необходимо, потому что такие знания являются основанием, на котором 
базируются современные теории концептуального изучения цветообозначений.  
Особого внимания заслуживает работа Н.Б. Бахилиной «История 
цветообозначений в русском языке» [Бахилина, 1975], в которой автор 
рассматривает цветообозначения с точки зрения их происхождения,  
употребления и значения. Н.Б. Бахилина тщательно исследует путь становления системы цветообозначений – групп слов, называющих цвет. 
Языковая действительность способствует качественной постоянной 
эволюции цветовых прилагательных, что находит свое выражение в 
расширении их семантики, в приобретении ими переносных значений, в 
образовании новых значений, которые появлялись при сочетании цветовых обозначений с новыми словами, при образовании цветовыми прилагательными новых понятий. Цветонаименования характеризуются широтой функционирования, богатством ассоциативных значений, способностью обозначения большого круга материальных и идеальных признаков и явлений.  
Оригинальную теорию относительно возникновения цветов предлагает Ф.Н. Шемякин. Автор указывает, что «в XIX веке на основе сравнительного анализа названий цвета в разных языках было высказано предположение, что народы древности были цветослепыми (Гладстон, Гейгер), и выдвинута историко-физиологическая теория (Магнус), согласно 
которой физиологический аппарат цветового зрения получает свое полное развитие лишь у высококультурных народов Европы» [Шемякин, 
1959: 16].  
На смену теории об историческом развитии цветового зрения пришла идея исторического развития названий цвета, согласно которой на 
древнейшем этапе существовало только три цветообозначения: первое – 
для красного, пурпурного и оранжевого; второе – для белого, желтого и 
зеленого; третье – для черного, синего и фиолетового. Позднее появилось название для желтого цвета, а зеленый постепенно отделился от 
синего и черного. В современных языках существуют отдельные названия для синего и черного цветов, но фиолетовый часто обозначается тем 
же словом, что и синий. 

Существует несколько теорий происхождения названий цвета. Ассоцианисты полагали, что названия цвета произошли от названий предметов, то есть в источнике своем являются конкретными. Согласно другой 
теории, понятия цвета являются результатом непосредственного усмотрения «первичных цветов» – красного, желтого, синего, то есть цветообозначения не происходят от названий предметов и являются абстрактными.    
Яркой иллюстрацией этнокультурного подхода является статья 
Т.И. Вендиной  «Цвет в этнокультурной системе русского, старославянского и древнерусского языков» [Вендина, 1998: 16], в которой автор 
обращается к  этнокультурной значимости цветообозначений, а также 
выявляет соотношение хроматических и современных категорий.  
Ведутся масштабные исследования и в области психолингвистики 
цвета. Как справедливо указывает Р.В.  Алимпиева, в феномене цвета 
содержится и объективное начало (свет), и субъективное (зрение), и определенные психофизические факторы [Алимпиева, 1982].   
Похожей точки зрения придерживается Р.М. Фрумкина: «В природе 
нет цвета как такового, есть лишь световые волны. Световые волны определенной длины, воздействуя на зрительные рецепторы человека и 
будучи переработаны соответствующими механизмами мозга, вызывают 
у нас ощущения, которые мы называем ощущениями цвета [Фрумкина, 
1984: 6]. В своей работе автор затрагивает проблемы толкования имен 
цвета.  
Заслуживает внимания работа А.П. Василевича «Исследования лексики в психолингвистическом эксперименте», в которой исследователь 
подчеркивает, что «физическая природа цвета одна и та же для всех 
культур» [Василевич, 1987: 5], но при этом выделение основных цветов 
не представляет собой одинакового членения для всех языков. Автор 
замечает, что «большую часть слов, используемых для обозначения цвета, составляют адъективизированные образования от названий предметов, имеющих характерную окраску (ср. рус. изумрудный, кирпичный, 
небесно-голубой)» [Там же: 117]. 
Специфические особенности цветообозначений изучает А.И. Белов в 
статье «Цветовые этноэйдемы как объект этнопсихолингвистики». Автор использует понятие этноэйдемы, применяемое к анализу цветообозначения пары сопоставляемых языков, и подчеркивает, что национальное своеобразие этноэйдем часто не осознается, последствия чего ощущаются при обучении иностранному языку: «Обучаемый склонен приписывать им феномены, относящиеся к его собственной культуре и языку, поскольку большинство цветообозначений имеют словарные соответствия в другом языке» [Белов, 1988: 51]. Исследователь приходит к 
заключению, что «анализ цветовых этноэйдем – ключ к познанию психологии народа. Знание этноэйдем значительно сокращает дистанцию 
между коммуникантами, активно содействуя преодолению культурологического дальтонизма» [Там же: 59]. 
Грамматический подход предполагает рассмотрение синтаксических  и морфологических особенностей цветообозначений. В качестве 

примера можно привести работы З.П. Даунене, А.А. Кайбияйнен и др. 
В рамках данного подхода ученые обращают внимание на способы языкового оформления цветообозначений с целью выделения среди данных 
способов наиболее частотных и прагматически значимых.  
Одной из первых приступила к изучению устойчивых словосочетаний, включающих цветообозначения, В.Н. Клюева [Клюева, 1956]. 
В своей работе автор исследовала изменения значения лексем, обозначающих цвет, при их вхождении во фразеологические сочетания русского, немецкого, английского и французского языков, отмечая факты переноса цветовых значений прилагательных во всех исследуемых языках. 
Позднее лингвисты начали рассматривать фразеологические единицы (ФЕ), включающие цветообозначения, и с других сторон. А.М. Куслик классифицировал немецкие ФЕ с цветообозначениями в зависимости от грамматических признаков ведущего слова. Автор выделил именные и глагольные ФЕ, а также отметил степень спаянности компонентов 
ФЕ на основе их переосмысления [Куслик, 1967]. Диссертация 
Л.Е. Кругликовой посвящена выяснению происхождения русских фразеологизмов, имеющих в своем составе цветообозначения, а также описанию истории создания таких единиц языка [Кругликова, 1977]. 
Когнитивный подход тесно связан с семантическим подходом и через последний выводит исследователей на круг проблем ментальной 
осмысленности цвета. А. Вежбицкая в работе «Обозначения цвета и 
универсалии зрительного восприятия» отмечает, что названия цветов не 
относятся к универсальным понятиям. По мнению автора, «язык видения коренится в человеческом опыте, а основной точкой отсчета является универсальный ритм «светлоты»  дня и «темноты» ночи, а также основные, визуально отчетливые, аспекты человеческой естественной среды: небо, солнце, растительность, огонь, море, нагая земля и земля, покрытая снегом» [Вежбицкая, 1996]. А. Вежбицкая утверждает, что на 
какой-то ступени развития цветообозначения все языки проходят стадию, когда в качестве точки отсчета для названия цвета служат имена 
природных объектов, хотя в результате семантических изменений эта 
связь может уже не ощущаться [Там же: 282]. 
Также заслуживает внимания работа Е.В. Рахилиной «Когнитивный 
анализ предметных имен: семантика и сочетаемость», в которой автор 
рассматривает цвета среди других аспектов семантики предметных имен 
[Рахилина, 2000:175]. 

Гендерный подход к изучению цветообозначений был представлен в 

исследовании Р. Лакофф [Лакофф, 1996]. Автор выявила различия между мужскими и женскими цветообозначениями, и у мужчин их оказалось значительно меньше. Лакофф утверждает, что лингвистическое 
поведение женщин несовершенно по сравнению с мужским, мужские 
цветообозначения оказываются более конкретными. По ее мнению, этот 
факт основывается на различии социального статуса мужчин и женщин. 
В данном аспекте также рассматривается соотношение цвета с мужским 
и женским началом.