Свобода и отчуждение в культуре XX столетия

СВОБОДА И ОТЧУЖДЕНИЕ  
В КУЛЬТУРЕ XX СТОЛЕТИЯ

Коллективная монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2022

УДК 7.01
ББК  71.06
         С25

С25          

Свобода и отчуждение в культуре XX столетия : коллективная 
монография / под ред. С. Н. Аверкиной, С. Б. Королевой. — Москва : 
ФЛИНТА, 2022. — 208 с. — ISBN 978-5-9765-5056-8. — Текст : 
электронный.

Монография посвящена ряду значимых для русской и зарубежной 
культуры феноменов: свободе, выбору, отчуждению и ответственности. 
Авторами был выбран междисциплинарный подход: 
статьи связаны с проблемами лингвистики, истории, литературоведения 
и культурологии. Данная монография выпускается 
при поддержке Посольства Федеративной Республики Германии в 
рамках проекта «Дни немецкой культуры в регионах». В 2021 году 
одним из значимых событий стал юбилей Розы Люксембург, 
которой посвящаются данные тексты.

УДК 7.01
ББК  71.06

ISBN 978-5-9765-5056-8 
© Коллектив авторов, 2022
© Издательство «ФЛИНТА», 2022

Р е ц е н з е н т ы :
д-р филол. н., доц., зав. кафедрой русского языка 
и литературы ФГБОУ ВО «Горно-Алтайский 
государственный университет» П.В. Алексеев;

д-р филол н., проф. кафедры лингвистики, 
перевода и иностранных языков ФГБОУ ВО «Алтайский 
государственный университет» В.Н. Карпухина

Р е д а к т о р ы:
д-р филол. наук, проф. С. Н. Аверкина; 
д-р филол. наук, проф. С. Б. Королева

Т е х н и ч е с к и й   р е д а к т о р
А. А. Логинова

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вступительное слово. Памяти Розы Люксембург ...........................................5

Аверкина С. Н., Бекин И. А. Дегероизация как аксиологический  
принцип современной швейцарской литературы: свобода несвободных  
(на примере творчества Л. Линдера) .................................................................7

Александрова М. А. Свобода воображения и закон войны  
в судьбе «маленького человека» Булата Окуджавы ...................................... 16

Божич Р., Цврле Т. Литература в новом окружении: «Метро 2033» — 
роман и компьютерная игра ............................................................................. 31

Жеребин А. И. Поэтика свободы: Генрих Гейне и эстетическая утопия 
русского формализма ........................................................................................ 41

Иванов А. В., Иванова Р. А. Понятие свободы в языковом измерении ........52

Карпова А. В. Композиционная структура постмодернистского романа 
британской писательницы Кэтрин Фишер «Корона из желудей»...............64

Мосова Д. В.  «Героические» девяностые в творчестве А. В. Иванова .......72

Королева С. Б. Прометеевы лики Серебряного века .....................................78

Павельева Ю. Е. Свобода «отчужденных»: мозаика граневских 
публикаций эпохи Ди-Пи .................................................................................97

Парина И. С. Свобода и обязанность во времена пандемии:  
корпусное исследование ..................................................................................117

Сазоненко М. А. Образы девочек в иллюстрациях  
и бумажных играх середины 1920—1930-х годов  
(на примере детских советских журналов) ..................................................124

Сакулина E. A. Изобразительные элементы  
в лирике Эльзы Ласкер-Шюлер (на примере одного стихотворения) ...... 132

Сенюткина О. Н. Великие Прометеи политической культуры  
ХХ столетия ..................................................................................................... 137

Смирнова Т. П. Транскультурная немецкоязычная литература:  
языковые феномены литературного жанра и их терминологическое 
описание ........................................................................................................... 145

Ставицкий А. В. Экзистенция свободы в контексте образа будущего:  
опыт порядка и энергия пути ......................................................................... 160

Стулов Ю. В. Открытие себя женщиной, делающей свою судьбу:  
роман Чимаманды Нгози Адичи «Американха» ........................................ 173

Уилкерсон С. Тюрьма свободы: свобода и психология отчуждения ......... 182

Фомин С. М. Феминизм во Франции: «Казус» Колетт ............................... 189

Шастина Е. М. Женские образы в романе Э. Райхарт  
«Тени февраля» ................................................................................................ 198

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО.  
ПАМЯТИ РОЗЫ ЛЮКСЕМБУРГ

Биограф Р. Шнайдер писал: «Можно сказать, что судьба обездолила 
ее трижды: как женщину в обществе, где главенствуют мужчины, 
как еврейку в антисемитском окружении и как калеку, почти 
лилипута: 150 сантиметров роста с большой головой».
Уроженца Российской империи, уездного городка Люблинской 
губернии Царства Польского, родилась в польско-еврейской семье в  
1871 году — убита 15 января 1919 года в Берлине. Училась в Варшаве, 
получила докторскую степень по праву, защитив диссертацию «Промышленное 
развитие Польши», автор фундаментальных работ «Введение 
в политическую экономию», «Русская революция. Критическая 
оценка слабости». В 18 лет влюбилась в Лео Йогихеса — ярого революционера. 
Из письма: «Если мне когда-нибудь захочется снять с неба пару 
звезд, чтобы подарить кому-нибудь на запонки, то пусть не мешают 
мне в этом холодные педанты и пусть не говорят, грозя мне пальцем, 
что я вношу путаницу во все школьные астрономические атласы...»
О чем мечтаю? «Собственная маленькая квартирка, своя библиотека, 
совместные прогулки, каждое лето — поездка на месяц в деревню, 
совсем без всякой работы! И, может быть, еще и такой маленький, 
совсем малюсенький ребеночек? Неужели мне никогда не будет это 
дозволено? Никогда? Вчера в Тиргартене у меня под ногами завертелось 
дитя лет трех-четырех... Словно громом меня поразила мысль схватить 
этого малыша, стремительно убежать домой и оставить его 
себе как своего собственного. Ах, дорогой, неужели у меня никогда не 
будет ребенка?». В ответ на это Лео писал: «Ваша задача состоит не 
в том, чтобы рожать детей, вам следует отдавать себя политической 
борьбе!» Роза нашла в себе силы порвать с ним только через 16 лет.
В 36 лет она встретилась с сыном подруги и соратницы-револю- 
ционерки Клары Цеткин. Он был моложе на 14 лет, но эта разница в 
возрасте никого не смущала. Их отношения продлились 5 лет, после 
чего молодой человек оставил Розу ради другой женщины. Даже после 
этого она ему писала: «Ты — любимый друг и таким для меня останешься 
так долго, как захочешь, так долго, пока я жива. Все, что каса-

ется тебя, для меня важнее, чем весь остальной мир. Я тебя только 
прошу: оставайся спокойным и не мучай себя из-за меня».
Следующий ее избранник — адвокат Пауль Леви — был моложе на 
12 лет. Эти отношения также долго не продлились. После этого Роза, 
отчаявшись, заявляла: «У меня нет личной жизни — только публичная» 
(в совокупности ею написано 600 писем). Не личная, только публичная. 
Так и случилось. Это была яркая жизнь на виду. Люксембург ненавидел 
кайзер Вильгельм. Ее убийство предвосхитило наступление фашизма.
15 января 1919 года с конспиративной квартиры Карла Либкнехта 
и Розу Люксембург, избитую прикладом Отто Рунге — отряд фрай- 
кор, — отправили на катере для транспортировки арестантов к безлюдному 
каналу в районе Тиргартен у южного берега Ландвер-канала. 
Сегодня там установлен памятник в виде бронзовых букв ее имени, 
уходящих с перил в воду. Ее тело, без рук и ног, нашли лишь через 
несколько месяцев после исчезновения.
Люксембург покоится на кладбище Фридрихсфельде, где стоял памятник 
погибшим спартаковцам, возведенный архитектором Людвигом 
Мисом ван дер Роэ в 1926 году и разрушенный нацистами в 1933 году.
Из записей Розы Люксембург «Душа русской литературы»: «Для 
русского ребенок и его психика составляют самостоятельный и полноценный 
объект художественного интереса. Это такой же человеческий 
индивидуум, как и взрослый, только более естественный, менее 
испорченный и главным образом более беззащитный перед лицом социальных 
влияний. Детский мир с его горем и радостями особенно близок 
сердцу русских писателей и изображается ими не в фальшивых, 
искусственных тонах, а в прямом серьезном тоне товарища, без всякого 
безосновательного возвеличивания себя как старшего, даже с внутренним 
страхом и благоговением перед нетронутым “человеческим”, 
дремлющим в каждой детской душе, как перед Голгофой жизни, предстоящей 
каждому».

ДЕГЕРОИЗАЦИЯ КАК АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ 
ПРИНЦИП СОВРЕМЕННОЙ ШВЕЙЦАРСКОЙ 
ЛИТЕРАТУРЫ: СВОБОДА НЕСВОБОДНЫХ  
(НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА Л. ЛИНДЕРА)

С. Н. Аверкина, И. А. Бекин

Нижегородский государственный лингвистический 
университет им. Н. А. Добролюбова

Статья посвящена актуальным темам современной швейцарской 
литературы. В фокусе исследования находится феномен деге-
роизации культуры, связанный с исторической памятью Швейцарии 
и с разрушением мифа о гармоническом состоянии современного 
мира. Материалом исследования стали тексты молодых 
авторов, в первую очередь Лукаса Линдера — писателя, добившегося 
известности в Швейцарии и за ее пределами. В произведениях 
Линдера кризис общества выражен в критике концепции 
успеха. Представляется, что благодаря «мягкому протесту», граничащему 
с самопожертвованием, героям Линдера все-таки удается 
достичь внутренней свободы, утраченной в «золотой клетке» 
мнимого благополучия.
Ключевые слова: система ценностей, дегероизация, историческая 
память, демифологизация, концепт свободы.

Deheroization as an Axiological Principle  
of Modern Swiss Literature: Freedom of the Unfree 
(based on work of L. Linder)

S. N. Averkina, I. A. Bekin

Linguistic University Nizhny Novgorod

The article explores topics of modern Swiss literature. The focus of 
the research is the phenomenon of cultural deheroization associated 
with the historical memory of Switzerland and with the destruction of 

the myth of the harmony of the modern world. The research materials 
are the texts of young authors, first of all, Lukas Linder, a writer who 
achieved fame in Switzerland and abroad. In Linder’s works, the crisis 
of society is expressed in the criticism of the concept of success. It seems 
that thanks to the “soft protest” bordering on self-sacrifice, Linder’s 
heroes still manage to achieve inner freedom, lost in the “golden cage” 
of imaginary well-being.
Keywords: value system, deheroization, historical memory, 
demythologization, concept of freedom.

Последние десятилетия современная швейцарская литература переживает 
невероятный подъем. И это примечательно: Швейцарию обходят 
общественно-политические потрясения, экономика стабильна и 
независима, общее настроение в обществе сложно охарактеризовать 
как напряженное или революционное. В целом очевидно стремление к 
социальной справедливости, защищенности, стабильности. Возможно, 
эта вынужденная гармония и приводит молодых авторов в литературу, 
заставляет задуматься, что скрывается за безмятежной гладью  
бытия.
Лукаса Линдера критики справедливо относят к числу самых ярких 
молодых писателей нашего времени. Автор нескольких пьес, двух романов 
и многочисленных эссе, знаток классической литературы, он черпает 
вдохновение из классических источников. Среди его кумиров  
Ф. М. Достоевский, Г. Флобер, Т. Манн, Р. Вальзер, Ф. Кафка, М. Фриш, 
Фр. Дюрренматт [LINDER: 2019].
Среди волнующих его тем — существование сомневающегося человека 
в среде убедительно действующих обывателей. Пацифистское отрешение 
от мира успешных, воюющих в маркетинговых лабиринтах дельцов 
приводит Л. Линдера к приятию романтической по своей природе 
концепции ничегонеделания. Попытаемся найти корни этой негероической 
позиции, выраженной в большинстве текстов Линтера и его 
соотечественников.
Отчасти для этого феномена существует психологическое объяснение, 
однако корни нужно искать и в историческом опыте Швейцарии, 
осмысленном классиками ХХ столетия: современное общество 
«мнимой свободы» нередко приводит думающего человека к бессилию, 
особенно когда он оборачивается назад [FRISCH: 1972]. Не случайно 

магистральной темой швейцарской литературы по-прежнему считается 
осмысление опыта войны и сопричастности Швейцарии европейской 
истории [МАТТ: 2013], о чем неустанно писали классики ХХ столетия  
М. Фриш («Листки из путевого мешка»), Фр. Дюрренматт («Зимняя 
война в Тибете»), А. Мушг («Поездка в Швейцарию»). Осознание собственной 
вины характерно не только для немцев и австрийцев, но 
и для не участвовавшей в боевых действиях Швейцарии. Формальный 
нейтралитет избавил Швейцарию от кровопролития и потерь, 
но именно нейтральная швейцарская армия отстреливала на границе 
евреев, пытавшихся найти укрытие под лозунгом: „Das Boot ist voll!“ 
(«Лодка переполнена!»)*. Мотив вины и осознания двойственности 
закона пронизывает практически все тексты писателей Швейцарии 
ХХ—XXI столетий.
Авторы пытаются понять причины кризиса социума, теряющего 
последние силы в попытке обустроить идеальное или же близкое 
к идеальному общество «скромных и трудолюбивых швейцарцев»  
[ШИШКИН: 2006; МОРОЗОВА: 2014].
К данной проблеме обращаются многие молодые художники, например 
современный немецкоязычный драматург Г. Феттер в своей пьесе 
«Парк» [ФЕТТЕР: 2017]. Прекрасный парк — новая модель рая на 
земле, в котором все животные, травоядные и хищники, живут в абсолютной 
гармонии друг с другом. Комплекс обустроен специально для 
того, чтобы привлечь в Швейцарию туристов и состоятельных инвесторов. 
Но идеально выверенная модель рая терпит крушение, как 
только создатели парка решают изменить естественное русло реки, 
составляющей основу местной экосистемы. Искусственная попытка 
оградиться от грубого воздействия опасной реальности, приводит 
к краху совершенного бытия. Оно оказывается слишком хрупким. 
Швейцарский миф развенчивается автором пьесы [ХАРЛАМОВ: 2020,  
42—46].
Идиллический образ многонационального гармонично существующего 
государства разрушается и под пером А. Жакку [ЖАККУ: 2020, 
185—267]. В пьесе «Комната для друзей» он открыто говорит о нетерпимости 
представителей разных лингвокультур (известно, что на терри-

* Данная формула стала общеупотребительной после выхода в свет фильма 
с одноименным названием (2004, реж. Маркус Имхоф).

тории Швейцарии официальный статус имеют четыре языка: немецкий, 
французский, итальянский и ретороманский). Группа людей, живущая 
в разных регионах страны и говорящая на разных языках, собирается 
вместе и вынуждена договориться. Однако это оказывается совсем не 
просто.
Демифологизируется и представление о Швейцарии как о стране 
великих педагогов и воспитателей. Это становится центральной 
темой в пьесах К. Бруннер («Слишком короткие ножки») [БРУН-
НЕР: 2013] и, пожалуй, самого популярного сегодня писателя Л. Бер-
фуса («Дора, или Сексуальные неврозы наших родителей») [БЕРФУС: 
2017]. На смену педагогической риторики приходит риторика психо- 
анализа.
Л. Линдер также глубоко погружен в эту проблематику. Она становится 
центральной в первой пьесе автора — «Горькая судьба Карла 
Клотца» [LINDER: 2010]. В центре сюжета жизнь и злоключения три-
надцатилетнего мальчика, переживающего переходный возраст и 
страдающего расстройством пищевого поведения. Мать нанимает 
ему психоаналитика, который в пьесе выведен под именем Психо- 
Фрица. В этой ранней пьесе Л. Линдера уже поднимается центральный 
для писателя вопрос: как существует и устроена семья, не есть ли 
она прообраз общества в целом? Показаны «негероический» герой в 
типических обстоятельствах, присутствующий лишь фоном образ благожелательного, 
но недалекого отца и гнетущий, довлеющий, всепроникающий 
образ матери.
В «Карле Клотце» мать, женщина в расцвете лет, занята скорее 
устройством собственной жизни, и ее совершенно не заботит судьба 
ее тринадцатилетнего сына. Мать же героя последнего романа «Незаконченный» (
Der Unvollendete) Анатоля Ферна разговаривает с сыном 
между прочим, в перерывах между делами и занятиями, смешивая 
английскую и немецкую речь.
Максимального развития образ негероического героя находит в 
пьесе Л. Линдера «Человек в ванне». Альберт Вегелин — воспитанный 
молодой мужчина, не привыкший доставлять другим неприятности, 
теряет работу. Его гипертрофированная вежливость, почти 
покорность, отсутствие сил для спора, борьбы, выражения ярости 
при встрече с несправедливостью приводят к тому, что от него все 
отворачиваются. Девушка уходит к другому, родители готовы мах-

нуть на него рукой. Последней попыткой обратить на себя внимание 
становится жест, полный отчаяния и выглядящий почти абсурдным. 
Герой ложится в ванную и отказывается принимать пищу. Только 
после этого он становится интересен близким, журналистам, политикам, 
начальству. Этот поступок расценивается как проявление воли 
и стремление к победе.
Обсуждение восстания Вегелина вынесено в качестве темы пленарной 
общественной дискуссии в начале пьесы. Политик, философ, писатель, 
ведущая и журналист спорят о перспективах протеста, делают из 
бедного, слишком по-швейцарски вежливого клерка медийную фигуру. 
Когда Вегелин, одумавшись, просит дать ему еды, близкие с возмущением 
указывают ему на ту особую роль, которую он приобрел в обществе. 
И герой умолкает, испытывая глубокое покаяние и чувство вины, 
ведь он опять может подвести других. Очевиден кафкианский дух текста, 
отсылающего и «Голодарю», и к «Превращению», и к «Исправительной 
колонии» [КАФКА: 2017]. С последней новеллой пьесу роднит 
мотив могущества жестокой толпы, любящей всесилие и власть. 
Этот тип героев воплощают мать и Политик, которые добиваются того, 
чтобы Вегелин красиво умер. Это кульминация пьесы, высокая цель, 
к которой привели негероического Вегелина его опытные сподвижники 
по борьбе.
После казни «бунтаря» Политик выступает с жаркой надгробной 
речью. Он примеряет на себя не только роль публичного оратора, но и 
искусного драматического актера:

Политик: Альберт Вегелин хотел жить правильно. Он хотел 
бороться со злом. И не имел представления, что таким образом 
причиняет зло себе.
(Политик думает, что сейчас хороший момент для театральной 
паузы, поэтому замолкает)...
Что же сделал Альберт Вегелин? Пошел на поводу у собственной 
воли. Рассчитывал только на нее. До того, что воли ему не хватило, 
а он сам по отношению к себе совершил величайшее зло. Альберт 
Вегелин рассчитывал на собственную волю, только на собственную 
волю, и посмотрите, до чего его это довело.
(Политик указывает на Вегелина, который сидит в ванне и испуганно 
озирается по сторонам, как животное)» [БЕКИН: 2020].

Здесь звучит ницшеанский мотив, движущий всеми персонажами, 
облеченными властью: Начальника Шиндера, Ведущей, направляющей 
подиумнную дискуссию и произносящей сакраментальные  
слова:

Ведущая: «Посмотрите на его руки. Потерянный, он пытается 
ухватиться за веру в собственную жизнь. <...> Но теперь уже слишком 
поздно. (Вегелин вываливается из ресторана)...
Вегелин! Несчастный глупец! На твоем месте я бы готовила 
гроб...» [там же].

С сюжетно-композиционной точки зрения персонаж Ведущей выступает 
предвестником смерти и, подобно Политику, свободно перемещается 
из пространства комментария (подиумная дискуссия) в пространство 
нарратива и обратно. Сильные мира сего повсюду. Однако можно 
выдвинуть гипотезу, что настоящий протест героя все-таки состоялся; 
не в реальности, а во сне. И это дает слабую надежду, что негерой все-
таки сможет обрести свою героичность.
Имеется в виду вставная новелла, описывающая сон измученного 
Вегелина. В пространстве сна снова звучит голос Ницше, но не того, 
который пел Сверхчеловека, а Ницше, ведущего осла, подобно его герою 
Заратустре в момент глубокого отчаяния [НИЦШЕ: 1990]. Это ключевой 
образ для понимания культурно-философской модели художественного 
мира Л. Линдера.
Включение такой сцены в пьесу, безусловно, намеренно и встраивается 
в христианскую парадигму европейской культуры. Образ Христа, 
въезжающего в Иерусалим на осле, с одной стороны, коррелирует 
с совершенно христологическим образом Альберта Вегелина (голодовка 
как жертва, постепенное низведение человека до зверя, медленное 
и планомерное уничтожение всего человеческого в человеке и как 
страшный итог — казнь (ср. библейское Распятие). С другой стороны, 
образ осла — это элемент карнавальной культуры, описываемый многими 
философами и культурологами [БАХТИН: 2021].
О. М. Фейденберг, перу которой принадлежит одно из наиболее значимых 
исследований на русском языке о трансформации образа осла в 
Средневековье, замечает, что осел, в Античности обозначающий пре- 
имущественно глупость, упрямство, материально-телесный низ, к Сред-