Санкционный фактор трансформации российской и мировой экономики

САНКЦИОННЫЙ ФАКТОР 

ТРАНСФОРМАЦИИ 

РОССИЙСКОЙ 

И МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ

МОНОГРАФИЯ

Под редакцией Б.Б. Логинова

Дипломатическая академия 

Министерства иностранных дел Российской Федерации

Москва 
ИНФРА-М 

202

УДК 339.97(075.4) 
ББК 65.5 
 
C18

 
 
Санкционный фактор трансформации российской и мировой 

C18 
экономики : монография / под ред. Б.Б. Логинова. — Мо сква : 
ИНФРА-М, 2024. — 235 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/1921361.

ISBN 978-5-16-018195-0 (print)
ISBN 978-5-16-111200-7 (online)

В монографии проведен анализ наиболее значимых для российской 

и мировой экономики последствий установленных коллективным Западом 
санкционных ограничений против России с 2014 г. по сентябрь 2022 г., 
показан их генезис, даны объяснения подлинным причинам их введения, 
среди которых задачи не только нанести максимальный урон российской 
экономике, но и спрятать за санкционной ширмой неудачи своего экономического развития, переложить на Россию вину за ослабевание своих 
экономик в конкурентной борьбе с быстро набравшими вес новыми странами — акторами мирового хозяйства. Детально рассмотрены правовые 
нормы американского закона CAATSA (Countering America’s Adversaries 
Through Sanctions Act) 2017 г., связанных с ним указов президента США.

Рекомендуется для изучения научными работниками, сотрудниками 

государственных органов, отвечающих за выработку решений во внешнеэкономической политике, специалистами в области внешнеэкономической 
деятельности, студентами профильных вузов, всеми интересующимися 
санкционной проблематикой.

УДК 339.97(075.4)

ББК 65.5

Р е ц е н з е н т ы:

Смирнов Е.Н., доктор экономических наук, профессор, исполня ю 
щий обязанности заведующего кафедрой мировой экономики и международных экономических отношений Государственного университета 
управления;

Глебова А.Г., доктор экономических наук, профессор, профессор 

Департамента мировых финансов Факультета международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве 
Российской Федерации

ISBN 978-5-16-018195-0 (print)
ISBN 978-5-16-111200-7 (online)
© Коллектив авторов, 2023

Авторский коллектив

Логинов Борис Борисович — кандидат экономических наук, 

доцент, доцент кафедры мировой экономики Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской 
Федерации, доцент кафедры мировой экономики и международных экономических отношений Государственного университета управления (введение; гл. 3).

Толмачев Петр Иванович — доктор экономических наук, 

профессор, профессор кафедры мировой экономики Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 1).

Сурма Иван Викторович — кандидат экономических наук, 

доцент, заведующий кафедрой государственного управления 
во внешнеполитической деятельности Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 2).

Руднева Анастасия Олеговна — кандидат экономических 

наук, доцент, доцент кафедры мировой экономики Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 4).

Секачева Алла Борисовна — кандидат экономических 

наук, доцент, доцент кафедры мировой экономики Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 6).

Серегина Антонина Александровна — кандидат политиче
ских наук, доцент, доцент кафедры мировой экономики Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 5).

Фадеева Инна Авенировна — кандидат экономических 

наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой английского языка Дипломатической академии Министерства иностранных дел Российской Федерации (гл. 7).

Введение

В самом начале данного издания следует сделать суще
ственное уточнение. Термин «санкции» в международно-правовом контексте может быть использован только в том случае, 
если вводимые международным сообществом против какой-то 
страны санкционные меры одобрены Советом Безопасности 
Организации Объединенных Наций и содержатся в принятых 
данным органом резолюциях. В остальных случаях более 
корректными терминами будут «ограничительные меры», 
«рестрикции», даже когда отдельные страны принимают национальные правовые акты (законы, постановления), и в них 
содержится это понятие. Тем не менее нами решено было 
оставить данный термин в названии и в самом тексте работы, 
имея в виду укоренившуюся практику использования данного 
понятия медийным сообществом, в научных кругах России 
и в зарубежных странах.

Санкционный инструментарий, который сегодня активно 

применяется отдельными странами для реализации своих 
национальных интересов, совсем не нов в мировой экономической истории. В качестве ярких примеров из прошлого 
можно вспомнить континентальную блокаду экономических 
связей Великобритании, организованную Францией и ее союзниками на основе декретов Наполеона Бонапарта в 1806 
и 1807 гг.; санкции против режима Муссолини в 1935 г., объявленные на основе специального Ковенанта Лиги Наций, 
предшественницы ООН, придавшего официальный статус 
подобным мерам после Первой мировой войны. С распадом 
империй и мировой колониальной системы после Второй мировой войны развитые страны стали кратно чаще применять 
экономические и финансовые инструменты в своей внешней 
политике в отношении менее развитых государств, маскируя 
в такой неоколониальной форме оставшиеся неизменными 
интересы обеспечить своим компаниям зарубежный доступ 

Введение

к дешевым ресурсам, рынкам сбыта для национальной продукции, устранить набирающих силу иностранных конкурентов. Ограничительные меры стали широко применяться 
Соединенными Штатами и их европейскими сателлитами 
в отношении неугодных политических режимов. В настоящее 
время треть населения мира живет в странах, находящихся 
под санкциями. 

Однако за последние 100 лет ни одна страна, чья эконо
мика по своим размерам была бы сопоставима с российской, 
не сталкивалась с такими же по количеству и глубине экономическими рестрикциями. В свою очередь, сегодняшние антироссийские ограничительные меры, предпринятые коллективным Западом, намного сильнее отражаются на мировой 
экономике, чем, к примеру, запреты, примененные в отношении Японии и Италии, также крупных экономик первой трети 
прошлого столетия1. Россия является ключевым игроком 
на рынке нефти, газа, зерна, палладия, титана, электролитического хрома и ряда других важнейших видов сырья и топлива. 
Экономически мировое сообщество, даже после невиданных 
по своему масштабу разделительных процессов в период 
пандемии COVID-19, остается глобально взаимосвязанным 
и взаимозависимым, а потому подобные меры носят разрушительный характер для важнейших секторов мировой системы 
товарообмена — энергетического и сырьевого, а также логистических и кооперационных связей. 

В то же время укоренившаяся мировая система валютно
финансовых отношений, базирующаяся на долларе и евро как 
ключевых валютах торговых расчетов, накопления резервов 
и обеспечения валютной ликвидности практически всех стран 
мира, оказалась слабо затронутой последствиями антироссийских санкций. Даже беспрецедентная заморозка западными 
странами валютных резервов Российской Федерации в раз
1 
Mulder N. The sanctions weapon // Finance and Development. IMF, 
2022. June. 

Введение

мере 300 млрд долл. в конце февраля 2022 г. после начала военной спецоперации России на территории Украины и новых 
независимых государств ДНР и ЛНР не привела к одномоментному всеобщему «бегству» из этих валют других стран 
и заметному изменению структуры совокупной валютной 
корзины центральных банков. Более того, за второй квартал 
2022 г. доля мировых валютных резервов в долларах США выросла на 4%, а в евро — почти на 1% по сравнению с четвертым 
кварталом 2021 г.1 Скромное место российского финансового 
рынка в мировой финансовой индустрии делает его подчиненным, крайне уязвимым и зависимым от мировых (читай: западных) трендов развития: из 93,69 трлн долл. капитализации 
мирового фондового рынка на российский рынок на конец 
2020 г. приходилось всего 694,7 млрд долл., или 0,7%2.

Фундаментальный характер санкций Запада против Рос
сии обнажил целый ряд перекосов в системе международных 
экономических, торговых и финансовых отношений, которая 
была выстроена капиталистическими странами после Второй мировой войны с позиции экономической и финансовой 
силы крупных западных держав. Ни Россия, ни Китай, ни 
другие менее сильные акторы, отставшие от западных лидеров за время глубоких экономических и политических реформ 
в конце XX столетия и вынужденные встраиваться в эту систему на вторых ролях, в силу своего зависимого положения 
и острой потребности в западном финансировании, технологиях, бизнес-компетенциях, предпочитали в то время эти дисбалансы не замечать. Назовем только несколько сложившихся 
в мире к началу третьего десятилетия XX в. ущербных форм 
и проявлений международного экономического взаимодействия:

1 
Currency Composition of Official Foreign Exchange Reserves (COFER). 
IMF official website. URL: https://data.imf.org/?sk=E6A5F467-C14B4AA8-9F6D-5A09EC4E62A4 (дата обращения: 02.08.2022).

2 
World Development Indicators: Stock markets. World bank. URL: 
http://wdi.worldbank.org/table/5.3# (дата обращения: 19.07.2022).

Введение

 
• местонахождение биржевых центров формирования эта
лонных цен на сырье и топливо оказалось в странах-покупателях, а не в странах-производителях, хотя последние 
несут колоссальные инвестиционные и производственные 
риски и расходы, связанные с разведкой, добычей и транспортировкой данного вида продукции;

 
• контроль западных стран над фактически безальтернатив
ной в начале XXI столетия международной системой банковских платежей SWIFT (Society for Worldwide Interbank 
Telecommunication), без которых невозможно завершить 
расчеты по большинству международных торговых и финансовых сделок;

 
• определяющее влияние Запада на управление межправи
тельственными и неправительственными экономическими 
и финансовыми организациями с включением в их уставные документы положений, защищающих и продвигающих 
интересы стран «золотого миллиарда». Эти организации 
разрабатывают и распространяют по всему миру «универсальные» международные стандарты корпоративного 
управления и так называемого «устойчивого развития», 
образования, банковского регулирования, финансовой отчетности, налогообложения транснационального бизнеса, 
информационно-коммуникационного обмена с учетом развития и готовности своего общества, регулятивной среды 
и национальных экономик, а также интересов западных инвесторов и менеджеров;

 
• зависимость динамики индикаторов валютно-финансовых 

площадок стран с формирующимся рынком от финансовой 
конъюнктуры западных рынков. Об этом свидетельствуют 
почти синхронные изменения валютных курсов и фондовых 
индексов, при этом чем меньше объем национального финансового рынка, тем сильнее проявлялась эта зависимость. 
Например, коэффициент корреляции российского фондового индекса Московской биржи с американским индексом 
S&P500 в конце 2000-х — начале 2010-х гг. составлял 0,88, 

Введение

валютного индекса РТС — 0,94, а у Шанхайского индекса — 
0,451;

 
• колоссальные потоки бегства капитала из развивающихся 

стран и стран переходной экономики с более высокой 
нормой сбережения в развитые страны с более высокой 
нормой потребления. До недавнего времени этот дисбаланс активно подпитывал потребительскую активность 
в развитых экономиках за счет переноса сюда из развивающегося мира чистого финансового результата производственной, трудовой и финансовой деятельности.
Несмотря на такие перекосы и неадекватность исходных 

условий, несколько развивающихся стран и стран с переходной 
экономикой за последние два десятилетия все-таки смогли существенно нарастить свой экономический потенциал и сократить отставание от развитых стран. В их числе Китай, Россия, 
Казахстан, Вьетнам, Бразилия, ряд стран Ближнего Востока. 
Ежегодно шаг за шагом немногочисленные, но сильные компании этих стран отвоевывали и продолжают отвоевывать свое 
место на мировом рынке, вытесняя западные фирмы. Вслед 
за изменением корпоративного ландшафта в пользу развивающегося Юга в этом же направлении расширилась география 
размещения инновационно-технологических центров, центров 
промышленного производства и формирования прибыли. 

Сегодня можно констатировать непреложный факт: в гло
бальной экономической системе происходит кардинальная 
и необратимая смена полюсов роста и развития, она медленно, 
но уверенно тянет за собой изменения в уровне жизни и социальном обеспечении. Молодое поколение жителей развитых стран сегодня уже живет хуже своих предшественников, 
а в остальном мире наблюдается обратная тенденция. Одним 
из важнейших трансформационных факторов таких изменений стали прямые иностранные инвестиции, которые за вто
1 
Рассчитано по данным ежедневных котировок, полученных с сайтов 
finance.yahoo.com, ru.investing.com

Введение

рую декаду нового столетия окончательно переломили международный инвестиционный тренд: развитые страны стали 
получать меньше предпринимательского капитала в этой 
форме из-за рубежа, чем развивающиеся страны и страны переходной экономики. В 2020 г. в развитые экономики пришло 
в два раза меньше ПИИ, чем в развивающиеся: 319 млрд долл. 
против 644 млрд долл.1, и это без учета транзитных экономик, 
правда в 2021 г. этот разрыв сократился, но не поменял свой 
знак. Вспомним еще один факт, который убедительно доказывает происходящий перелом: уже в 2017 г. ВВП Китая, измеренный по паритету покупательской способности, превысил 
ВВП США, а при пересчете по рыночному курсу валовая добавленная стоимость в долларах США, созданная в двух этих 
странах, как ожидается, должна сравняться к 2030 г. 

В этих условиях западным политическим элитам стано
вится все сложнее держать марку и объяснять своим избирателям, по каким причинам они не могут обеспечить им прежнее 
благосостояние, а менеджерам крупных западных фирм то же 
самое инвесторам и акционерам — почему не удается удержать технологическое превосходство и преобладавшую ранее 
долю на рынке. В небытие ушли такие IT-гиганты недалекого 
прошлого, как шведская Ericsson, финская Nokia, канадская 
BlackBerry, на глазах тает мощь когда-то сильнейшей голландской фирмы Philips, и список этот можно долго продолжать. 

Вот почему сегодня Запад пускает в ход неэкономические 

методы и инструменты конкурентной борьбы: информационные войны; поиск или создание врага, на которого можно было 
бы списать все неудачи; провоцируются военные конфликты, 
которые создают мировой экономический хаос и могут существенно ослабить догоняющие страны. Развивающийся 
мир в отличие от развитого гораздо более уязвим, а потому, 

1 
Статистический портал ЮНКТАД. URL: https://unctad.org/datavisualization/global-foreign-direct-investment-flows-over-last-30-years 
(дата обращения: 30.07.2022).

Введение

по замыслу западных «творцов» и инициаторов санкционных 
войн и экономической неразберихи, будет готов снова пойти 
на серьезные уступки: кабальные займы, невыгодные торговые контракты, несправедливые концессии. 

Негативные последствия санкций в базовых отраслях ми
ровой экономики были среди прочего призваны завуалировать глубинные изменения факторных условий в национальных хозяйствах развитых стран и остального мира. Бесконечно вводимые рестрикции в отношении такого крупного 
игрока в мировой экономике, как Россия, стали для Запада 
«санкционной завесой», за которую можно удачно спрятать 
свое продолжительное экономическое торможение, обвинив 
во всех проблемах Россию. Однако результат выполнения задачи «назначить» Россию ответственной за все проблемы в мировой экономике, а также максимально затормозить ее экономический рост и развитие посредством применения к ней 
прямых ограничений, а к тесно связанным с ней ключевым 
игрокам из быстро растущих азиатских экономик и партнерам 
по евразийской интеграции — вторичных санкций, оказался 
совсем не таким, на который делался расчет.

Вал антироссийских санкций с конца февраля 2022 г. вме
сто падения объемов в марте и апреле 2022 г. привел к росту 
основных цен на российскую экспортную продукцию и при 
сокращении физических объемов увеличил стоимостные 
объемы экспорта на 8%. Резко упал импорт в связи с прекращением поставок высокотехнологичной продукции из западных стран (−44%), но именно это изменение привело к формированию рекордных значений внешнеторгового баланса 
и в целом положительного сальдо по счету текущих операций 
платежного баланса. Вместо обрушения курса национальной 
валюты до предсказанных президентом США Байденом 
200 руб. за доллар рубль рекордно укрепился почти до 50 руб. 
за доллар с отметок в 75 USD/RUB в начале 2022 г. 16 апреля 
2021 г. МИД России в официальном заявлении указал на «новые геополитические реалии», сформировавшиеся к концу вто