Бизнес-модели в арбитражном управлении

М. Б. Тарабрин 

БИЗНЕС-МОДЕЛИ 
В АРБИТРАЖНОМ УПРАВЛЕНИИ 

Москва 
Берлин 
2019 

УДК 347.736
ББК 65.291.931+67.410.12 
 
Т19 

Рецензенты: 
Бобрышев А. Д. — д.э.н., профессор, профессор учебного отдела аспирантуры 
ФГУП «Всероссийский научно-исследовательский институт “Центр”»; 
Пирогов Н. Л. — д.э.н., профессор, профессор кафедры актуальных проблем экономики и предпринимательства АНО ВО «Национальный институт бизнеса» 

Тарабрин, М. Б.

Т19
Бизнес-модели в арбитражном управлении / М. Б. Тарабрин. —

Москва ; Берлин : Директ-Медиа, 2019. — 112 с.

ISBN 978-5-4499-0461-4 

Крайне низкий процент арбитражных дел, которые заканчиваются выходом 
предприятия-должника из кризиса, заставляет задуматься о причинах подобного 
положения и об истинных целях участников процесса банкротства. 
Книга практикующего арбитражного управляющего с многолетним стажем 
работы на кризисных предприятиях предлагает свой взгляд на эту проблему и 
соответствующие инструменты, способные помочь в решении задач финансового 
оздоровления и восстановления платежеспособности предприятий-должников. 
Логически выстроенный, насыщенный практическими примерами материал 
будет полезен арбитражным управляющим, руководителям предприятий, опытным предпринимателям, преподавателям вузов и студентам. 
Текст печатается в авторской редакции. 

УДК 347.736
ББК 65.291.931+67.410.12 
 

ISBN 978-5-4499-0461-4  
© Тарабрин М. Б., текст, 2019
© Издательство «Директ-Медиа», оформление, 2019

ВВЕДЕНИЕ 

С принятием Закона «О несостоятельности (банкротстве)» [2], 
начиная с 1992 г., в отечественной экономике массированно применяется способ решения проблем преодоления кризисных явлений на предприятиях преимущественно через прекращение их деятельности (ликвидацию) путем реализации арбитражной процедуры конкурсного производства. За период 2007–2017 гг. прекратили свое существование порядка 3,7 тыс. предприятий пищевой 
промышленности, 1,8 тыс. — металлургии и 2,9 тыс. — машиностроения [74].  Досудебная санация, финансовое оздоровление и 
внешнее управление, ориентированные на восстановление платежеспособности предприятий-должников, составляют лишь проценты от общего количества процедур банкротства — таблица 1.  

Таблица 1. Число введенных процедур арбитражного управления  
[76, с. 6] 

Количество судебных решений
2015
2016
2017
2018

о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства
3325 
3362 
3875 
3437 

о введении наблюдения
3062
2891
3321
3058

о введении внешнего управления
120
91
83
54

о введении финансового оздоровления
9
11
10
3

доля реабилитационных процедур, %
2,0%
1,6%
1,3%
0,9%

 
Вместе с тем ликвидация любого бизнеса, если речь не идет о 
мелком индивидуальном предпринимателе или кустаре, всегда 
влечет за собой существенные потери для экономики в целом. Как 
правило, в промышленности ликвидированное по тем или иным 
причинам предприятие больше нигде не воссоздается. В результате 
из оборота выпадают отдельные виды продукции, а часто и целые 
их группы (вспомним станкостроение, микроэлектронику, сельскохозяйственное машиностроение и т. п.). Разрушается весьма дорогостоящая производственная инфраструктура (коммуникации, энергетика, системы водоснабжения и водоотведения…). Увольняется персонал. Крайне редки случаи, когда удается сохранить бизнес, проведя его успешную реструктуризацию и перепрофилирование.  
Между тем идет параллельный процесс: строятся новые предприятия, открываются новые производства на действующих заводах 

и фабриках. Но уже в других местах, с другими участниками, персоналом, с затратой существенных, так сегодня недостающих инвестиционных ресурсов. В чем же дело? Нельзя ли совместить эти 
два разнонаправленных процесса? Представляется, что существенное препятствие на этом пути создает традиционная узкоотраслевая ориентация собственников и организаторов бизнеса. Если это 
металлурги, то они в принципе не способны заняться станкостроением. Если это станкостроители, то им бесполезно рекомендовать 
обратить внимание на набирающую обороты пищевую промышленность или хотя бы на новый класс станков и т. д. Однако, исходя 
из экономической целесообразности, явно эффективнее видоизменить бизнес, сохранив его ядро, нежели провести ликвидацию 
предприятия с упомянутыми множественными потерями. Сравнительный анализ показывает, что строительство завода или фабрики 
в современных ценах оказывается кратно дороже1, нежели переформатирование действующего производства, имеющего потенциал роста и обладающего существенными производственными 
активами, оснащенного необходимыми коммуникациями и обеспеченного обученным персоналом. 
Сегодня известны такие технологии организационных преобразований, как реинжиниринг бизнес-процессов, реструктуризация 
предприятия, корпоративное строительство и им подобные. В то 
же время применение всех этих технологий не предотвратило того 
ущерба, который понесла промышленность за годы реформ. Как 
показывает практика, одной из главных причин подобного положения является отсутствие действенного методического аппарата 
проведения такого рода преобразований. При этом еще в 90-х годах прошлого столетия зародилась новая управленческая концепция, позволяющая предупредить и впоследствии компенсировать 
наступление кризиса предприятия, не прибегая к его ликвидации — концепция бизнес-моделирования. Правда наибольшее 
распространение данная концепция получила лишь применительно к сфере IT и Интернет-торговли. Для промышленных предприятий, находящихся в процедурах арбитражного управления, реко
                                                           
1 Например, среднегодовой индекс цен на продукцию (затраты, услуги) инвестиционного назначения в период 2000–2015 гг. составил 113,25%, что означает удорожание промышленного строительства за эти годы в 1,86 раза (рассчитано автором по данным [92, с. 38]).  

мендаций в отношении построения и, особенно, модификации 
бизнес-моделей в соответствии с изменяющимися условиями хозяйствования крайне мало.  
Существующий сегодня научный аппарат бизнес-моделирования 
можно представить в виде схемы на рисунке 1. 

Рисунок 1. Состав научного аппарата 
концепции бизнес-моделирования 

Рекомендации, изложенные в настоящей книге, дополняют и 
развивают данную концепцию применительно к решению задач 
финансового оздоровления и восстановления платежеспособности промышленных предприятий, находящихся в процедурах 
банкротства. 

Методы определения и 
ранжирования целей бизнеса 

Методы выбора 
ведущего стиля  
бизнес-модели 

Методы организации 
взаимодействия с 
потребителем 

Методы организации 
внутренней деятельности для 
достижения целей бизнеса 

Методы 
корректировки и 
обеспечения 
сбалансированности 
бизнес-модели 

1. ФАКТОРЫ И ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ
КРИЗИСА В ПРОМЫШЛЕННОСТИ 

Радикальное 
изменение 
парадигмы 
общественноэкономического развития страны в 90-х годах прошлого столетия 
естественным образом вызвало перестройку приоритетов и 
структуры отечественной промышленности. Причем перестройку 
не эволюционную, но происходящую в режиме перманентного 
кризиса. Его результатом стало прекращение деятельности массы 
предприятий, в том числе выпускавших востребованную народным хозяйством страны и зарубежными потребителями продукцию. Фактически прекратили свое существование целые отрасли 
промышленности, а недостающие, в основном высокотехнологичные товары, стали приобретаться за рубежом на средства, получаемые от экспорта не возобновляемых природных ресурсов. 
Сложившуюся ситуацию наглядно иллюстрирует таблица 1.1 и 
рисунок 1.1. 

Таблица 1.1. Динамика производства некоторых видов продукции 
производственно-технического назначения, (тыс. ед.) [88, 90] 

1985 1986 1987 1988 1989 1990 2010 2012 2013 2014 2015

Экскаваторы
26,9
26,8
26,0
25,9
22,7
23,1
2,1
1,9
1,8
1,9
1,4

Бульдозеры
13,8
18,0
19,0
17,6
15,3
14,1
0,9
1,4
1,2
0,7
0,6

Прядильные 
машины
2,1 
2,2 
1,7 
1,3 
1,5 
1,5 
0,0 
0,0 
0,0 
0,0 
0,0 

Ткацкие станки
21,3
21,0
19,3
18,4
18,1
18,3
0,0
0,1
0,0
0,1
0,0

Комбайны зерноуборочные
112,0 112,0 96,2 71,3 62,2 65,7 
4,3 
5,8 
5,8 
5,5 
4,6 

Машины кузнечнопрессовые

37,1 35,9 31,3 27,7 27,8 27,3 
2,2 
2,1 
2,2 
2,6 
3,1 

Металлорежущие станки
218,0 218,0 218,0 178,0 168,0 157,0
2,8 
3,5 
2,9 
3,3 
2,9 

Рисунок 1.1. Динамика производства некоторых видов продукции производственно-технического назначения, тыс. ед. [88, 90] 

Одним из популярных тезисов инициаторов «шоковой терапии» 
90-х годов прошлого столетия было утверждение о гипертрофированной 
структуре 
экономики 
страны 
в 
пользу 
военнопромышленного комплекса, недоразвитости производства товаров 
группы «Б» — потребительских товаров, нехватке торговых и рекреационных площадей и т. п. Этим, в том числе, объяснялась целесообразность массового закрытия промышленных предприятий, выпускавших товары производственно-технического назначения (группа 
«А»), через легальные процедуры банкротства. Однако, созданные 
экономико-правовые условия для реализации здравой мысли о 
необходимости оптимизации структуры народного хозяйства и развития основ рынка, дали обратный ожидаемому эффект. Нового построено не было, а старое удалось быстро разрушить. Возникает законный вопрос: «А может быть действительно стране не нужно было 

0,00

50,00

100,00

150,00

200,00

250,00

1980 1985 1986 1987 1988 1989 1990 2010 2012 2013 2014 2015

Экскаваторы 
Бульдозеры 

Прядильные машины 
Ткацкие станки 

Комбайны зерноуборочные 
Машины кузнечно-прессовые 

Металлорежущие станки 

такого количества тракторов, комбайнов, станков, турбин и генераторов?». Нет. Статистика свидетельствует об обратном.  
Так, до 1990 г. Россия практически не импортировала экскаваторы. При этом в 2012 г. импорт экскаваторов составил 11,2 тыс. 
шт., что в 6 раз больше, чем было произведено в России. Правда, 
уже с 2013 г. показатели стали снижаться, сначала на 4,2%, в 2014 г. 
это значение достигло 24,9%. По итогам 2015 г. импорт рухнул в 
3,6 раза относительно данных за предыдущий период и чуть более 
чем в 5 раз относительно показателей 2012 г. [72]. Между тем и 
при этих условиях импорт превышал собственное производство. 
В станкостроении наблюдается аналогичная ситуация. В 1990 г. 
товарооборот России по металлорежущим станкам и кузнечнопрессовому оборудованию (КПО) составлял более $3 млрд (экспорт — $528,0 млн, импорт — $2626,0 млн), а потребление превышало $5 млрд в год [84]. То есть импортировалось 52,5% станочного оборудования. С началом реформ картина резко изменилась и к 
2014 г. доля импорта достигла уже более 88% — таблица 1.2. 

Таблица 1.2. Потребление и производство  
станкостроительной продукции в России, (млн $) [80] 

2004
2005
2010
2011
2012
2013
2014

Потребление
387,3
388,8
1165
1317
1934,8
2054,5
2030,2

Производство
161,4
229,3
219
263
263
210,9
234,4

% импорта
58,3%
41,0%
81,2%
80,0%
86,4%
89,7%
88,5%

 
Общий объем продаж сельскохозяйственных тракторов за 
2015 г. составил 26852 ед., из которых только 2610 (9,7%) тракторов 
российских марок [73]. Если еще в 2000 г. импорт бульдозеров не 
достигал и 250 ед., то уже в 2012 г. он вырос до 3,4 тыс. ед. [19]. 
В сравнении с собственным производством — это больше, чем в 
6,2 раза. Иными словами, вместо оптимизации структуры экономики мы получили хронический дефицит продукции производственно-технического назначения, с трудом компенсируемый импортом. 
В условиях же острой международной политической ситуации сохраняется реальная возможность полного прекращения и этого 
источника. 

Подобная политика не находит своего объяснения и с микроэкономической точки зрения. Рассмотрим три характерных приме

ра. ОАО «Рязанский завод автомобильной аппаратуры» специализировалось на производстве газобалонной аппаратуры для легковых и грузовых автомобилей. Выручка от реализации в 2006 г. составляла 13,4 млн рублей в год. На предприятии работало 70 человек. Из-за комплекса причин, вызвавших общее падение производства в стране, завод попал в число банкротов — его кредиторская задолженность составила 18,5 млн рублей.  Назначенный судом арбитражный управляющий подготовил план внешнего управления, согласно которому за счет реализации комплекса радикальных мер за полтора года предприятие смогло бы расплатиться 
с долгами и обеспечить дальнейшую устойчивую хозяйственную 
деятельность. Работники предприятия продолжили бы получать 
зарплату, бюджет и внебюджетные фонды — налоги (в среднем 
6,4 млн рублей в год), потребители — востребованную продукцию, 
обеспечивающую возможность эксплуатации автотранспорта на 
экологически чистом топливе. Однако этого не произошло. 
В 2007 г. завод был расформирован и впоследствии прекратил свое 
существование. Уволен персонал. Сегодня газобалонное оборудование мы приобретаем за рубежом у итальянских компаний «BRC» 
и «Lovato». 
В начале двухтысячных московское ЗАО «Народная фирма 
«Электропровод» являлось одним из лидеров отрасли по производству медного и оптического кабеля. На предприятии работало 
более 600 человек, выручка от реализации составляла 325 млн 
рублей в год. Налоговые поступления достигали 38,8 млн рублей в 
год. Несмотря на незначительную текущую кредиторскую задолженность (порядка 60 млн рублей), после смены собственника при 
молчаливом согласии органов государственного и муниципального 
управления завод был перепрофилирован под бизнес-центр. Уникальное оборудование распродано по цене неликвидов. Персонал 
уволен. Нового производства оптического и медного кабеля не организовано. Сегодня волоконно-оптический кабель закупается у 
американской компании «Corning» и японской «Fujikura».  

ОАО «Московский станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе» выпускал автоматические линии, агрегатные и специальных станки как для обработки корпусных деталей, так и для 
обработки деталей типа «тел вращения», которые использовались и 
используются на различных заводах и предприятиях на внутреннем 

и внешнем рынке (станки металлорежущие; станки с ЧПУ; линии 
автоматические; станки расточные, обдирочно-шлифовальные, заточные, хонинговальные, полировальные). На предприятии работало порядка 460 сотрудников. В настоящее время на территории 
завода бизнес-парк. 

И подобные примеры можно приводить сотнями. Такие результаты промышленной политики прошлых лет явно не способствовали развитию производственного потенциала страны и решению 
социальных вопросов, а в последние годы — переходу к импортозамещению.  Благо, если бы подобные действия позволяли решать 
конструктивные задачи, в свое время поставленные законодателем. Между тем и этого не происходит. Вот какие фактические результаты действия современного законодательства о несостоятельности аргументированно приводятся в статье [75]. При подготовке второго Закона о несостоятельности (банкротстве) [2] предполагалось, что своевременное введение процедуры банкротства 
сможет помочь должнику выйти из сложившийся критической финансовой ситуации, однако, практика показала, что банкротство сейчас не 
ставит перед собой цель финансового выздоровления должника, а 
наоборот, преследует цели ликвидации и вывода активов банкрота. 
До финансового оздоровления (или внешнего управления), как и до 
заключения мирового соглашения, доходят редко.  

Еще одна цель — перераспределения активов убыточного 
предприятия между другими, более эффективными участниками 
рынка, также не достигается, так как существующая система торгов 
не позволяет добросовестным приобретателям осуществить их цивилизованный выкуп, вместо чего имущество продается аффилированным должнику или инициатору банкротства лицам.  
При реализации процедур банкротства практически не работают механизмы социальной защиты работников предприятиядолжника. Согласно закону, выплата текущей задолженности происходит раньше погашения требований первой очереди (заработной платы работников). Поэтому, недобросовестный должник 
имеет возможность путем увеличения такой задолженности уклоняться или максимально снижать такие выплаты.  
Еще одной из базовых целей закона являлось регулирование 
процесса пропорционального удовлетворения требований кредиторов. На практике же создается фиктивная задолженность, размер