Русская реалистическая повесть : герменевтика и типология жанра

г

В. М. Головко





                РУССКАЯ РЕАЛИСТИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ:




            ГЕРМЕНЕВТИКА И ТИПОЛОГИЯ ЖАНРА



2-е издание, стереотипное





Москва Издательство «ФЛИНТА» 2023

УДК 82-1/-19
ББК 83.01
     Г61

Рецензенты:
      доктор филологических наук, профессор Л. П. Егорова, доктор филологических наук, профессор О. И. Федотов, доктор филологических наук, профессор А. М. Буланов.
                        Редактор:
             доктор филологических наук, профессор
                        В. В. Прозоров

     Головко В. М.
Г61 Русская реалистическая повесть : герменевтика и типология жанра / В. М. Головко ; под ред. В. В. Прозорова. — 2-е изд., стер. — Москва : ФЛИНТА, 2023. — 439 с. — ISBN 978-5-9765-5329-3. — Текст : электронный.
        Два взаимосвязанных аспекта находятся в центре внимания при рассмотрении вопросов герменевтики и типологии жанра русской реалистической повести: познавательные возможности этого жанра, законы эстетического «видения» и «понимания» действительности в нем и принципы исследовательского понимания его органической целостности, специфики познавательных качеств, «Архитектонически устойчивое и динамически живое» (М. М. Бахтин) в жанровом типе русской реалистической повести, внутренний потенциал сюжетно-композиционной структуры, жанроформирующие факторы и выражение авторской позиции в системе реалистического стиля — таков круг проблем, позволяющих на основе историко-литературного анализа делать выводы о типологических особенностях повести, наименее изученного жанра эпической прозы.
        Для литературоведов, учителей-словесников, студентов-филологов.
                                              УДК 82-1/-19
                                              ББК 83.01



ISBN 978-5-9765-5329-3

     © Головко В. М., 2023
     © Издательство «ФЛИНТА», 2023

                   Памяти моих старших братьев Леонида Михайловича и Геннадия Михайловича Головко, погибших совсем юными, защищая Родину в Великой Отечественной войне






        ВВЕДЕНИЕ






   Жанровые дефиниции повести нельзя определить по отдельным «признакам», в той или иной мере характеризующим ее эстетическое качество. Они устанавливаются на основе корреляции компонентов структуры, взятых не в сумме, а как системное единство. Структурносемантический принцип является одним из ведущих в арсенале средств исследования проблем герменевтики и типологии этого жанра. Семантический аспект охватывает область содержания художественного изображения («тип проблематики»), специфики жанрового «события»* /1, III, 296/, а структурный связан с изучением конструктивных законов повести. Данный подход к жанру зиждется на признании того, что «понять определенные стороны действительности можно только в связи с определенными способами ее выражения» /26, 182/.
   Структурно-семантический принцип реализуется в ходе исследования «концепции человека», определяющей «архаику» жанра /19, 142/, и в историко-литературной работе это исследование неотрывно от анализа «идеи

    * Сноски даются в примечаниях непосредственно к каждой главе, а также к введению и заключению. В тексте в скобках указываются порядковый номер источника в списке литературы (арабск.), том, часть или выпуск (римск.) и страницы (арабск.). В особых случаях при ссылке на собрания сочинений и писем писателей приводится индекс С. (Сочинения) или П. (Письма).

3

человека», «типа мироотношения» /9, 112/ как факторов жанрообразования. Чаще всего эстетическая «концепция человека» рассматривается на уровне творческого метода, то есть фактически в аспекте эволюции «идеи человека», но не в ее жанрообусловливающей функции. Однако именно жанровой «концепцией человека» детерминирован основной конструктивный принцип произведений любого вида, в том числе и повести. Когда речь идет о средней повествовательной форме, то писатели, критики, литературоведы обычно связывают его с изображением действительности «в отдельных проявлениях», но «во всей полноте». Эта идея объединяет суждения о повести Надеждина /5, 383/ и Белинского //, I, 150/, Гоголя /2, VI, 398/, Лескова /5, X, 450/, Л. Толстого /4, XIII, 54/ и многих других. Когда «тип проблематики» и основные особенности художественной конструкции рассматриваются в контексте и перспективе развития жанра, создаются методологические предпосылки для осмысления его познавательной природы.
   В научной литературе существует два направления в разработке теории жанра, которые находятся в непосредственной зависимости от того, какой уровень типологических обобщений избирается и утверждается в качестве жанроопределяющего. В одном случае жанр трактуется как содержательно-формальная, во втором — как проблемно-содержательная категория.* В данной

    * Трактовка жанра как типологического аспекта содержания художественных произведений в работах Г. Н. Поспелова определяет дифференциацию таких понятий, как «жанр» и «жанровая форма» (в последнем случае у исследователя — это роман, повесть, новелла, рассказ и т. д.). Настаивая на том, что «типологическими свойствами обладают не только... особенности жанрового содержания, но и особенности выражающих их форм», Г. Н. Поспелов приходит, тем не менее, к выводу, согласно которому одна и та же «жанровая форма» (скажем, повесть) может выражать разное «жанровое содержание» (есть повести героические, романические, этологические и т. д.)/‘. Так, повесть, став «жанровой формой», которая может выражать различное «жанровое содержание»,, в теоретических построениях Г. Н. Поспелова рассосредоточилась по жанровым группам, стала даже не элементом «романической группы», что утверждается, например, И. К. Кузьмичевым, а вообще утратила свою самостоятельность. Допустить, что конкретное произведение может обладать типологическими свойствами одного жанрового содержания и типологическими свойствами жанровой формы, приспособленной к воплощению любого другого, можно только на основе представления, что «ни у одного жанра нет и

4

книге вопросы жанра рассматриваются в традициях филологической школы М. М. Бахтина. «Если мы подойдем к жанру с точки зрения его внутреннего тематического отношения к действительности и ее становлению,— отмечал этот выдающийся ученый,— то мы можем сказать, что каждый жанр обладает своими способами, своими средствами видения и понимания действительности, доступными только ему... своими средствами оформляющего понимания действительности и жизни» /26, 180/. Задачам исследования более всего соответствует такой подход к этой проблеме. Он реализуется в плане двух теоретических абстракций: во-первых, при изучении жанра как исторически сложившегося типа художественной конструкции, «опредмечивающей» определенное содержание, во-вторых, при описании его видовых характеристик, когда объектом анализа становится содержательно-формальная целостность более отвлеченного порядка У Тынянова она называется «известным конструктивным направлением» /52, 245/, у Бахтина—«жанровым типом»* /26, 180/, у одного из современных исследователей—«метажанром» /24, 137/ и д. Когда рассматривается типология жанра в пределах этапа литературного развития при одновременной выработке теоретических принципов его понимания, то на основе изучения оригинального проявления жанровой специфики в каждом конкретном произведении делаются выво

не может быть какой-либо своей, особенной и всегда более или менее одинаковой художественной конструкции». (См.: Поспелов Г. Н.: 1). Проблемы исторического развития литературы.— М., 1972.— С. 155, 164, 190, 204, 206, 163, 152—153, 191; 2) Вопросы методологии и поэтики.— М., 1983.— С. 207—208; Кузьмичев И. К- Литературные перекрестки: Типология жанров, их историческая судьба.— Горький, 1983.— С. 42)’. Трактовка «жанровой общности» прежде всего на основе «содержания произведений» закономерно ведет к отрицанию «жанрового центра» повести.

    * В данной работе жанровые типы выделяются на основе «идеи человека», свойственной определенному творческому методу (например, жанровый тип реалистической повести); под жанровой формой понимается структура конструктивного целого, воплощающего жанровое содержание, обусловленного «типом проблематики» (жанрообусловливающими факторами); жанровая доминанта трактуется как специфическое выражение основного конструктивного принципа жанра, зависящее от избираемого аспекта изображения и определяющее жанровые разновидности (социально-бытовые, социально-психологические, философские, лирические, исторические, хроникальные и т. д. повести).

5

ды об устойчивости внутренних связей целостной системы повести как вида эпической прозы. В этом случае анализ «системы средств и способов понимающего овладения и завершения действительности» /26, 181/, характерной для жанрового типа русской реалистической повести, осуществляется на пересечении двух направлений: «род — вид — жанр» и «метод — жанр — стиль», что позволяет не противопоставлять, а интегрировать типологический и конкретно-исторический подходы к изучению жанра, создает условия для разработки теории его понимания, ориентированной на методы современной герменевтики.
   Это становится возможным потому, что в некоторых методологических принципах отечественного литературоведения и общефилософской герменевтики существуют точки соприкосновения. Во-первых, современные исследования в области философской герменевтики отличаются повышенным вниманием к проблемам «историзма», поскольку вопрос о художественных традициях (о необходимости рассматривать любое литературное явление в контексте развития культуры) и традициях исторически формируемого понимания этих явлений (герменевтическая традиция) является одним из определяющих в этих теориях. Гадамер, например, полемизирует с концепциями историзма позитивистского характера, подчеркивает, что историческое обоснование литературоведческой герменевтики является непременным условием ее подлинно научного осмысления /14, 121. См. также: 6, 366, 580—614; .7, 81—82/. Во-вторых, разработка теории «герменевтического круга» в современных философских работах осуществляется с диалектических позиций /11, 15; S, 172, 154*/, что в методологическом отношении сближает их с исследованиями отечественных ученых по проблемам научного познания /см.: 11, 15, 34; 10, 230— 266). В-третьих, герменевтика рассматривает понимание как процесс /6, 155; 31, 50/, и это также вполне соотносимо с теорией познания, основанной на диалектике.
   Круг вопросов, охватываемых таким понятием, как «герменевтика жанра», пока не очерчен с полной ясностью, хотя очевидно, что традиции герменевтических

     * О связи герменевтики с диалектикой Гегеля см.: 13, 133—163.

6

исследований соотносимы с современной жанрологией, могут и должны учитываться при изучении типологии и поэтики эпических форм. Определение такой проблематики предполагает реализацию некоторых идей современной философской герменевтики, которые, однако, не могут претендовать на роль методологического обоснования такого изучения, но и не ограничиваются только компетенцией конкретных методик исследования.
   Герменевтика жанра, таким образом, трактуется не как совокупность «процедурных», формальных приемов, а как «теория понимания», переработанная в методологическом отношении, а потому адекватно раскрывающая познавательные возможности жанра, особенности отражения жизни в нем.
   Чтобы ближе подойти к теории понимания жанра, необходимо использовать такие герменевтические категории, как «предпонимание», «традиция», «герменевтический круг» и т. д. Это не уведет нас от предмета исследования, а приблизит к нему. «Герменевтика жанра» в данном случае (как теория понимания жанра) не только не противостоит разработанным в отечественном литературоведении методологическим принципам жанро-логии, а, напротив, основывается на них. Поэтому содержание понятий и категорий, используемых при анализе проблем жанрологии, может и не совпадать с тем, которое вкладывается в них представителями герменевтического литературоведения и философской герменевтики. Речь идет об использовании некоторых идей теории понимания (прежде всего, Гадамера), но с их переориентацией на методологию и задачи исследования теоретической, а следовательно, описательной и исторической поэтики. Эти идеи значительно трансформируются в методологическом отношении, потому, в конечном счете, оказываются вовсе не адекватными в своей трактовке философскому первоисточнику.
   Герменевтика в зарубежной и отечественной литературе трактуется как теория интерпретации, «учение о понимании смысла» /31, 46, 69—101/. При этом, по сути, отождествляются понятия «интерпретация» и «теория понимания».~Думается, что такое отождествление и создает ситуацию, когда герменевтика сводится к «приемам», к набору «герменевтических процедур». «Теория понимания» и «интерпретация» хотя и близкие, но не

7

однозначные понятия*. В исследовании герменевтики жанра в аспекте общей поэтики проблему интерпретации целесообразно оставить в стороне. В этом случае на первый план выступает теоретическое осмысление понимания жанра, основанное на признании «завершенности», целостности его эстетической системы. В этой теории понимания оказываются взаимосвязанными и взаимодействующими два аспекта: теория жанрового «понимания» действительности, которое основано на индуктивном методе художественного познания, и теория понимания познавательных возможностей жанра, его структуры, то есть механизма осмысления «способов... средств видения и понимания действительности», доступных именно ему. Если первый аспект — это жанровые законы «понимания» действительности в литературном жанре, то второй — это разработка методологических идей понимания самих законов эстетического познания действительности в нем. В анализе этих проблем могут учитываться некоторые положения философской и культурологической герменевтики, главным образом, идеи «круга понимания» /7, 72—82/.
   Философская герменевтика ориентирует «на выявление в тексте духовности, которая, исторически меняясь, сохраняет некую неизменную сущность и своим постоянством обеспечивает непрерывность духовности, отражающую единство исторического процесса» /3/, 47/. Этот принцип перерастает рамки метода интерпретации, он может быть соотнесен с общеметодологическими идеями исследования жанра. В любом исторически сложившемся виде художественного произведения есть некая «неизменная сущность», которая отличается «устойчивостью», «стабильностью». Это то, что М. М. Бахтин называет «архаикой» жанра, причем, «архаикой... не «мертвой», а вечно живой, то есть способной обновляться... Жанр живет настоящим,— отмечал ученый,— но всегда помнит свое прошлое, свое начало. <...>. Именно поэтому жанр и способен обеспечить единство и непрерывность литературного развития» //9, 142/. «Архаика» жанра это не просто устойчивая форма, традиционная структура, это именно та «духовность», которая связана с его специфической познавательной сущностью,


      Существует специальная работа на эту тему: 12.

8

определившей и формы такого «понимания» действительности. Это «понимание» выступает как своего рода «культурная традиция», которая всегда находится в центре внимания культурологической герменевтики. «...Задача герменевтики применительно к литературоведению заключается в том,— пишет Ю. Б. Борев, имея в виду культурологическую «теорию понимания»,— чтобы вскрыть в тексте постоянное, устойчивое начало — культурную традицию; ее «непрерывность» обеспечивается «единством» текста и объекта, о котором говорится в тексте /31, 47/. Если абстрагироваться от понятийных представлений культурологической герменевтики («предмет, стоящий за текстом» не «реальность», а «традиция», «культура») и рассматривать текст как конкретное выражение «сущности и объема... содержания» /1, III, 327/, а объект — как «определенные стороны действительности», которыми «способен овладеть» тот или иной жанр /26, 178/, то эти герменевтические принципы можно прочно связать с методологией и теорией изучения жанра Белинского, Бахтина и т. д. Так, М. М. Бахтин утверждал, что изучение жанров не должно сводиться к поискам системы устойчивых жанровых признаков, оно предполагает выявление основных особенностей структуры данного жанра, рассматриваемого во взаимодействии с другими, в динамике, которая направляется именно этими основными особенностями структуры /19, 141 — 142; 20, 19, 447—484; 21, 237—280 и др./. Совершенно очевидна близость некоторых принципов герменевтического анализа культурных феноменов и жанрологии М. М. Бахтина*. Эти примеры подтверждают мысль о том, что если выработанную «теорией понимания» методику «истолкования» художественных произведений, которую еще Шлейермахер связывал с аспектами «содержания» и «выражения», соотнести с изучением поэтики жанра, то такое изучение будет опираться еще и на опыт целого направления в философии и в гумани

    * М. М. Бахтин проявлял несомненный интерес к идеям философской герменевтики. Так, в статье «К методологии гуманитарных наук» он в связи с анализом процесса «диалогического движения понимания», «определения смысла», «интерпретации» художественного произведения говорит о роли такой категории, как «предвосхищение», прямо при этом ссылаясь на опыт Гуссерля, Дильтея, феноменологической герменевтики /21, 361, 362, 364/.

9

тарных науках, доказавшего, что его «механизмы» понимания обладают определенными позитивными сторонами и положительными качествами.
   Разработать вопросы первого («устойчивое») и второго («изменяющееся») аспектов «герменевтики жанра», «задать ситуацию понимания» /<?/, 98/ помогает идея «герменевтического круга», его «горизонтов», которая интерпретировалась в разных планах Ф. Астом, Ф. Шлей-ермахером, В. Дильтеем, Э. Гуссерлем, М. Хайдеггером /см.: S, 143—161/, а в настоящее время изучается Га-дамером, Яуссом /75/, Маральдо /75/, Шонди /77/ и др. Идея «герменевтического круга» тесно связана с проблемой «предпонимания», которая в герменевтике жанра играет немаловажную роль. Каким бы конкретным смыслом не наполнялась идея «герменевтического круга», общим для всех концепций, строящихся на этой идее, является признание диалектических соотношений целого и частей, его составляющих. «Части определяются целым и в свою очередь определяют целое: благодаря этому эксплицитно понятным становится то предвосхищение смысла, которым разумелось целое» /7, 72/. М. М. Бахтин еще в 1920-е годы проблему жанра трактовал как проблему целого: «Жанр есть типическое целое художественного высказывания, притом существенное целое, целое завершенное и разрешенное» 126, 175/. Если мы представим жанр как определенную эстетическую целостность, то общая диалектика познания, зафиксированная в идее «герменевтического круга», найдет конкретное выражение в системе теоретического и историко-литературного изучения прозаических жанров. «Частями» такого «целого» являются обусловливающие, формирующие и образующие факторы жанра.
   Жанрообусловливающие факторы служат причиной появления жанра, вызывают его к жизни, объясняют и раскрывают его необходимость, вытекающую из внутренней закономерности условий, создающихся родовыми задачами, предметом и целью художественного познания действительности. В этом смысле «причиной» появления определенного эпического жанра является художественное воплощение особой, специфической концепции человека в его отношении к миру. С обусловливающими факторами связаны познавательная природа

10