Вавилов Сергей Иванович. Дневники, 1909-1951 : в 2 книгах. Книга 1: 1909-1916. (Научное наследство ; Т. 35 : в 2 кн.)

УДК 53(093.3)
ББК  2
В12

Редакционная коллегия тома:
И.М. АДУЛО,  А.В. АНДРЕЕВ,  Ю.И. КРИВОНОСОВ,  В.М. ОРЕЛ,
Е.И. ПОГРЕБЫССКАЯ,  К.А. ТОМИЛИН

Рецензенты:
ученый секретарь Комиссии
по сохранению и разработке научного наследия
академика Н.И. Вавилова
Т.Б. АВРУЦКАЯ,
доктор физико-математических наук
В.П. ВИЗГИН

Вавилов Сергей Иванович 
Дневники, 1909–1951 : в 2 кн. / Сергей Иванович Вавилов ; сост. В.В. Вавилова ; 
редактор-составитель Ю.И. Кривоносов ; отв. ред. В.М. Орел. – М. : Наука, 2012 –     . – 
(Научное наследство ; Т. 35 : в 2 кн.). – ISBN 978-5-02-037639-7 
Кн. 1: 1909–1916. – 2016. – 655 с.: ил. – ISBN 978-5-02-039172-7

Материалы дневников являются уникальными документами исторического значения, повествующими 
о внутреннем мире этого выдающегося мыслителя, крупного ученого и организатора отечественной 
науки. Дневник 1909 г. – это период окончания коммерческого училища и поступления в Московский 
университет. В это время Вавилов знакомится с рядом выдающихся ученых, с постановкой научной работы. 
Непререкаемым авторитетом для него становится крупнейший отечественный физик П.Н. Лебедев, 
в лаборатории которого началась научная деятельность С.И. Вавилова. Дневники 1910–1914 гг. содержат 
интересные материалы о жизни студента Вавилова, московском студенчестве, важных общественных событиях, 
о литературе, живописи, музыке, в частности в связи с поездками в европейские страны и особенно 
в Италию. В 1914–1916 гг. С.И. Вавилов – участник Первой мировой войны. Его свидетельства представляют 
чрезвычайный интерес для истории. В книгу включены все рисунки, находящиеся в дневниках 
этого периода.
Для историков и читателей, интересующихся событиями нашего прошлого.

ISBN 978-5-02-037639-7 
©  Вавилова В.В., составление, 2016
ISBN 978-5-02-039172-7 (кн. 1)  
©  Кривоносов Ю.И., редактор-составитель, 
2016
 
©  Российская академия наук и издательство 
«Наука», серия «Научное наследство» 
(разработка, оформление), 1948 (год основания), 
1980 (год возобновления), 2016 
 
©  ФГУП «Академиздатцентр “Наука”», 2016

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Благодарю Бога за то, что веду дневник. Каждый 
день, на сон грядущий можно опомниться, умерить 
восторги и укротить печали. Жизнь каждого дня – 
хаотично разбросанная на “экспериментальные” 
точки. Но вот берешь лекало и проводишь между 
этими точками плавную, стройную кривую, хаос точек 
сразу пропадает и становится ясно и спокойно 
на душе. Дневник – лекало».
С.И. Вавилов. Дневник, запись 
25 мая 1916 г.

Сергей Иванович Вавилов – выдающийся ученый, крупнейший организа-
тор и историк науки, видный общественный и государственный деятель оста-
вил нам в своих дневниках свидетельство жизни стран, людей и человека в 
различные периоды неимоверно сложного, трагического и героического для 
России XX века. 
Дневники охватывают два самостоятельных периода в жизни автора – 
предреволюционные годы, годы становления личности, годы поиска своего 
предназначения и своего пути в науку и годы уже зрелого ученого и организа-
тора науки. В связи с этим и две книги дневников включают эти два периода: 
первая книга – 1909–1916 гг., вторая – 1920 и 1935–1951 гг.
По сохранившимся в дневниковых записях свидетельствам свой дневник 
Сергей Иванович Вавилов начал вести лет с 13. В разное время он неодно-
кратно возвращается к осмыслению своего отношения к дневнику. В силу 
характера, особенностей натуры этого неординарного человека дневник был 
не только и не столько способом запечатлеть и сохранить хронологию раз-
личных событий, сколько, главным образом, местом для размышлений о себе 
самом, о своем отношении к окружающему. Дневник – это его друг и собе-
седник, позволяющий лучше разобраться в себе самом. Свои записи он име-
нует «письмами к самому себе».
С юных лет у Сергея Ивановича сформировалась любовь к собиратель-
ству, к созданию своего архива, к приобретению книг, особенно антиквар-
ных, различных произведений искусства. В зрелые годы это вылилось в со-
бирание огромной личной библиотеки с уникальными изданиями. А тогда 
студент первого курса Московского университета отмечает в своем дневнике 
1910 года: «Разбирался я как-то в своем архиве. Архив небольшой, а инте-
ресный, особенно, чем древнее бумаги. Нашел в одном старом дневнике, ка-
жется 1905 года, даже что-то в таком роде: “Вот уже четыре месяца, как я 
не верю в Бога”».

К сожалению эти «древние» бумаги не сохранились. В 1914 г. после окон-
чания Московского университета, собираясь поступать в военную службу в 
качестве вольноопределяющегося, перед отправлением «в Любецкое в са-
перный батальон» Сергей Иванович записывает в дневнике: «Привожусь в 
порядок, т.е. отдаю визиты, разбираю книги… Сегодня несколько часов рвал 
и уничтожал всякие плоды вдохновений, времени, когда мне было 13–14 лет. 
Сколько глупости и шаблонов, просто ужас, и главное, все написано было за 
полгода 1904–1905. Но теперь много уничтожил, “искоренил”…».
Таким образом, сознательно Сергей Иванович оставил дневники, только 
начиная с 1909 г. Правда, через много лет, начав работу над своими воспо-
минаниями, он высказывает недовольство содержанием этих своих первых 
оставленных тогда дневников.
В дневнике 1951 г. он, будучи на лечении в санатории Барвиха, записы-
вает 8 января незадолго до своей кончины: «Вчера, занявшись “Воспомина-
ниями”, заглянул в свои дневники 1909 и 1910 гг. Не понравились они мне. 
Хаос, схоластика, снобизм, глупые стихи. Под этим впечатлением прошел 
вечер».
В самом тексте «Воспоминаний» он возвращается к оценке своих ранних 
дневников: «Передо мной старый дневник 1909 г. Писал его 18-ти лет. Все 
решительно, резко и грубо, и приходится теперь, через 41 год, через эту же-
сткую решетку [времени] угадывать правду. В этом дневнике я для будущих 
воспоминаний записал краткие характеристики товарищей. Теперь придется 
их приводить с громадными коррективами, иногда даже негативы превращать 
в позитив…» (1 января 1951 г.).
В этом фрагменте важно отметить фразу: «В этом дневнике я для будущих 
воспоминаний записал…». Выходит, что уже тогда 18-летний юноша думал о 
«воспоминаниях» и вел дневник с учетом его использования в будущем?!
А вот запись от 7 января 1951 г.: «Перелистал я сейчас мой дневник за 
1909 г. Читать его малоприятно. Видно внутреннее брожение, свойствен-
ное интеллигенции после 1905 г. Прочел там очень резкие строчки о школе. 
“…чужая она мне, холодная, неприятная… ученики безмозглые, глупые 
мужики, купцы или приказчики мелкой руки. Нет юношеского пыла, идеа-
лов…”. Думаю, что преувеличено все это, но большая доля правды была».
Чуть дальше он уточняет: «Коротко написал я про школу. На самом деле 
эти восемь лет были огромного значения формирующим периодом. Еропкин-
ский дом на Остоженке. Часто езжу и теперь мимо него, сколько душ в нем 
выросло!».
То, что дневник для Сергея Ивановича был постоянным «собеседником», 
свидетельствуют и следующие записи. Первая 31 мая 1910 г.: «Пересмотрел 
я сейчас все, что написал в мае… Нет, это совсем не то, совсем не я, какая-то 
одна из моих масок, но не я, и потом маска-то какая-то скверная: да, mon cher, 
дневник».
Вторая, сделанная 31 декабря 1913 г.: «Ну, вот он и финал. Расстаюсь с 
1913 г[одом] и с этою книжкой. К моему удивлению, вижу, что все три года, 
которые я здесь описывал [,] одного типа и окончание книжки совпадает с 
окончанием периода. Лучше не назовешь этого периода как наивным. Наивное 
непонимание самого себя, наивное увлечение многой чепухой, наивная 
философия».

А начиная дневник 1914 г., он намечает внести коррективы и записывает: «
В дневнике хочу писать много фактического». И действительно, в 
сохранившихся дневниках 1914–1916 гг. мы находим массу интереснейших 
подробностей армейской жизни, будней военного времени и, конечно, в 
духе автора, много размышлений «о времени и о себе». Следует отметить, 
что когда Сергей Иванович поступал в качестве вольноопределяющегося 
на годичную военную службу, ничего не предвещало скорого начала войны. 
Отправляясь в июне 1914 г. в военный лагерь, он взял с собой много 
книг, в том числе по физике, и планировал ежедневно «часов пять» посвящать 
продолжению и углублению своего физического образования. Но 
этим его планам не пришлось осуществиться. Началась Первая мировая 
война, и уже в августе он записывает: «Самое интересное для “через сто 
лет после нас”, пожалуй, солдатское настроение, о нем нужно написать, а 
сейчас пока сидим у Вульки Орловской на биваке, слушаем пальбу и ожи-
даем свою судьбу».
Продолжая свои размышления о значении своих дневников для себя са-
мого, он записывает в июне 1915 г.: «То, о чем я пишу в дневнике, для меня, 
в сущности, “все”. Это книги, которые я читаю, вести, мечты, окружающая 
обстановка. С точки зрения какого-нибудь генерала или будущего историка – 
все это только “часы досуга”, промежуточная, соединительная ткань, нужная, 
чтобы я не умер от скуки, и время не рассыпалось бы».
А позднее, в ноябре 1916 г., находясь в г. Луцке, он возвращается к мыслям 
о предназначении своих дневниковых записей: «Для кого я это все записы-
ваю, не знаю. Пожалуй, только для себя. “Потомкам”, конечно, будет скучно 
читать эти “страдания молодого Вертера”, и лучше бы оставить им пикант-
ную летопись с анекдотами и сплетнями “наших дней”, с описанием луцких 
обитателей и обитательниц, но писать эпически не умею, хотя и хотел бы».
Но это не так. То, что осталось в дневниках, – это подлинная история тех 
событий, запечатленная и переосмысленная их наблюдателем. 
Наиболее четко свое отношение к написанию дневников в этот период он 
сформулировал в записи в мае 1916 г.: «Благодарю Бога за то, что веду днев-
ник. Каждый день, на сон грядущий можно опомниться, умерить восторги и 
укротить печали. Жизнь каждого дня – хаотично разбросанная на “экспери-
ментальные” точки. Но вот берешь лекало и проводишь между этими точ-
ками плавную, стройную кривую, хаос точек сразу пропадает и становится 
ясно и спокойно на душе. Дневник – лекало».  
Военные дневники 1914–1916 годов сохранились, по всей видимости, 
именно потому, что Вавилов имел возможность в январе–феврале и декабре 
1916 г. получать краткий отпуск и приезжать в Москву к родным. Перед воз-
вращением в действующую армию 28 декабря 1916 г. он записывает: «…эту 
книжку в Луцк не повезу, а тут оставлю…». И предыдущие книжки военных 
дневников, которые он отправлял почтой в Москву, сохранялись в его домаш-
нем архиве. Можно с большой долей уверенности предполагать, что Сергей 
Иванович вел или начинал вести дневник и в 1917 г. Но об этом времени 
сохранились лишь отрывочные сведения, не подкрепленные документальными 
источниками и трактуемые по-разному и у различных авторов биографий 
С.И. Вавилова и в воспоминаниях о нем. Сам Сергей Иванович в своей 
автобиографии очень кратко упоминает, что «в феврале 1918 г. взят в плен 

немцами в г. Двинске, но через два дня бежал…»1. А этому, вероятно, способствовало 
хорошее знание немецкого языка и, по одной из версий, встреча 
с немецким офицером, также физиком. В этих условиях дневник, если он 
велся, мог быть утрачен или сознательно уничтожен. В Москву Сергей Иванович 
возвратился в начале 1918 г., когда и началась его научная и преподавательская 
деятельность. К написанию дневников он вернулся на краткое время 
в 1920 г., а затем после длительного перерыва – в 1935 г. Однако о своем 
отношении к дневникам и их значении для него он писал многократно и в 
последующие годы. Так, возобновив в 1920 г. ведение дневника, Сергей Иванович 
записывает: «Опять я принялся за дневник. На это есть причины. Хотя 
можно ли и стоит ли об этом писать? И для кого? Опять письма к самому 
себе»2.
11 июня 1942 г. он отмечает: «Для чего все это пишется? Какая-то, очевидно, 
самому неясная надежда на то, что кто-нибудь прочтет, и так ускользнуть 
со всеми несчастиями своими на некоторое время от разрушения?»
Эта же мысль выражена в записи 1 января 1946 г., когда он начинает новую 
тетрадь: «Дневники, записи вел почти непрерывно лет с 15, правда, с 
перерывами. Зачем? По-видимому, бессознательная попытка осуществить… 
повторение Хеопсовой пирамиды в микромасштабе. 
Сейчас это больше условный рефлекс. Привык. Польза некоторая: иногда 
можно на себя оглянуться…». Наиболее ясно надежда на то, что дневник будет 
прочитан и будет понят весь трагизм его состояния, отразилась в записи 
16 ноября 1943 г., когда он заполнял последние страницы большого толстого 
блокнота, начатого еще в 1935 г. и включавшего помимо дневника раздел с 
научными заметками. 
Сергей Иванович записывает: «Кончается книга. На ней остались следы 
целой эпохи… 
Замена убегающей памяти. Жалкий призрак надежды поймать уходящее. 
Если книжку не сожгут, не выбросят, не изорвут и она дойдет до человека 
с душой и умом – он, наверное, кое-что из нее поймет относительно трагедии 
человеческого сознания».
Мысль о том, что дневники могут представлять историческую ценность, 
Сергей Иванович отмечает в записи 7 сентября 1941 г.: «Если бы уметь эпически 
спокойно излагать все виденное и слышанное, получились бы записи 
немаловажные для будущего историка». Однако он сомневается в объективности «
будущих историков», «судя по настоящим… выворачивающих [факты] 
на все возможные манеры в зависимости от показаний барометра и термометра». 
Поэтому и многочисленные пометки, встречающиеся в дневниках 
в разное время: «Стоит ли все это записывать»; «Для чего и кому нужны эти 
записи»; «Ни к чему»; «Для чего все это писать, никому и ни для чего это 
не нужно». К счастью, дневники сохранились, и уже первые выборочные их 
публикации оказались очень востребованными, они открыли целый новый 
пласт уникальной информации не только о личной жизни этого выдающегося 

1  См.: Физики о себе / Отв. ред. В.Я. Френкель. Л.: Наука, 1990.
2  Речь тогда в завуалированной форме шла о внутреннем состоянии Сергея Ивановича в дни 
принятия важнейшего для него решения о женитьбе (см. книгу 2 – Сергей Иванович Вавилов. 
Дневники. М.: Наука, 2012).

мыслителя, но и жизни общества, о человеческих отношениях, судьбах страны, 
истории науки.
Интересны сами тетради и блокноты, в которых делались записи. Первый 
дневник 1909 г. – это школьная тетрадь в мягком черном дерматиновом переплете 
размером 22 × 17,5 см объемом 140 страниц. В правом верхнем углу 
черной обложки юный Вавилов бритвой вырезал дату – 1909. На титульном 
листе в виде эпиграфа приведены стихи Тютчева и указано время написания – «
31 декабря 1908 г. 12 часов ночи». По какой-то причине в этой тетради 
вырваны 103 и 104 страницы. В дневниковой тетради 1910 г. размером 
22 × 18,7 см в твердом переплете на титуле написаны стихи С.И. Вавилова, 
помеченные 31 декабря 1909 г. На стр. 41–42, запись 8 апреля, оторваны нижние 
части листов, примерно четыре строки. Всего в тетради 119 страниц.
Дневники 1911–1913 годов записаны в толстом черном блокноте с золотым 
тиснением размером 21,5 × 14 см. На титульном листе на немецком языке 
записан фрагмент из «Фауста» Гете, помеченный 1 часом ночи 1 января 
1911 г. В блокноте отсутствуют 11 и 12 страницы, оторвана часть 9-й страни-
цы, примерно 5 строк. После 21 страницы нумерация отсутствует.
В записях 1912 г. вшиты полупрозрачные листы из другого блокнота меньшего 
формата (19 × 12,5 см), а в эту вставку в свою очередь вшиты листы из 
блокнота еще меньшего формата (17,5 × 10,5 см). Вероятно, эти записи были 
сделаны тогда, когда основной блокнот был не доступен, а переписывать их 
автор не захотел и сделал такую вставку. В блокнот вложен рисунок головы 
человека с бородой и большими усами, похожий на школьного учителя 
И.Е. Евсеева. Рисунок, вероятно, принадлежит перу С.И. Вавилова. 
В разделе 1913 г. на первой странице эпиграф из Пушкина и дата: 1 января 
1913 г., 1-й час ночи. Запись 22 июля сделана на отдельном листочке, 
вложенном перед записью 25 июля. Всего в блокноте 160 стр.
Дневник 1914 г. записан в блокноте в темно-коричневом кожаном переплете 
с карманом для карандаша. Размер 19,5 × 12,5 см. В нем также сделана 
вставка из блокнота меньшего размера (17,8 × 11 см), которым и начинается 
1914 г. К дате 9 июля вклеена вкладка с рисунком из перекидного календаря – 
девочка на шаре и надписью: «Моментальная фотография моего теперешнего 
положения. Может все случиться». Перед записями этого года эпиграф из 
Пушкина и время – 1/2 1 ч. ночи 1 янв. 1914 г. Первая запись в большом 
блокноте – 28 июля. В конце записей на последней странице нарисована 
карта-схема с маршрутом передвижения воинской части, в которой служил 
Сергей Иванович, а также вклеена карта Польского Королевства издания 
1914 г. Всего в блокноте 316 стр. 
В 1915–1916 годах С.И. Вавилов использовал блокноты небольшого фор-
мата. Это, несомненно, было связано с тем, что в походных условиях ими 
было удобнее пользоваться, храня в кармане одежды. В кожаном светло-ко-
ричневом блокноте, размером 15,5 × 9,5 см, содержащем записи с 1 января 
по 30 июня 1915 г., на развороте титульного листа сделана запись: «Сергей 
Иванович Вавилов 25 саперный батальон». На левом развороте строчка из 
Гамлета и стихи Лермонтова и дата: 1 января, 1915 Кельцы. В этом блокноте 
148 стр. В блокноте с записями июль–сентябрь 1915 г. на титульной странице 
2 фрагмента из Фауста, внизу запись: Лисов, 1 июля 1915. На первой страни-
це в тексте вырезано какое-то слово, аналогично автор поступил с записями