XVIII век. Сборник 30. А.П. Сумароков и русская литература его времени

«Наука»
Санкт-Петербург
2020

А. П. Сумароков  
и русская литература  
его времени

ДК 821.11.1.0
ББК 83.3(2РосРус)1
В7О т в е т с т в е н н ы е  р е д а к т о р ы
Н. . АЛЕКСЕЕВА, Н. Д. КОЧЕТКОВА, С. . НКОЛАЕВ

О т в е т с т в е н н ы й  с е к р е т а р ь
А. О. ДН

Р е д а к ц и о н н а я  ко л л е г и я
Р. . ДАНЛЕВСК, П. Р. АБОРОВ, 
А. А. КОСТН, В. Д. РАК

Р е ц е н з е н т ы
П. Е. БХАРКН, П. Р. АБОРОВ

Коллектив авторов, 2020
Российская академия наук и издатель- 
ство «Наука», серия «XVIII век» (раз-
работка, оформление), 1935 (год осно-
вания), 2020
I978-5-02-040324-

ОТ РЕДАКТОРОВ

«XVIII век. Сборник 30» имеет в значительной части мо-
нографический характер. Первый раздел книги включает мате-
риалы еждународной научной конференции «Литературное 
творчество Александра Петровича Сумарокова», посвященной 
300-летию со дня рождения писателя и организованной нсти-
тутом русской литературы (Пушкинский Дом) Российской акаде-
мии наук 2—3 октября 2017 г. Художественное наследие Сумаро-
кова, его роль в становлении новой русской культуры, в частно-
сти в истории театра, создание особой жанрово-стилистической 
системы, наконец, отношение к своим современникам — все это 
стало предметом исследования участников сборника, широко 
привлекающих новые материалы из редких изданий и рукописей. 
В результате тщательного изучения и расширения литературного 
контекста выявлены важные особенности духовной поэзии Су-
марокова, его трагедий и комедий, торжественных слов, сатири-
ческих стихотворений, анакреонтических од, песен, эклог, пере-
водной поэзии, прозаических сочинений. Определены и изучены 
наиболее авторитетные редакции, выверены тексты, уточнены 
датировки отдельных произведений. Все это непосредственно 
может быть использовано в работе по подготовке академическо-
го Полного собрания сочинений Сумарокова, которой в настоя-
щее время занимается Отдел по изучению русской литературы 
XVIII в. Пушкинского Дома.
Другие разделы сборника по традиции представляют рубрики 
«Статьи» и «Публикации». Статьи посвящены разным по времени 
создания литературным явлениям: это судьба «Риторики» ео-
фана Прокоповича в старообрядческой среде; история аноним-
ного русского перевода стихотворения Х. . еллерта «Достой-
ная любви» (1755); иностранные источники журнала «Собрание 
лучших сочинений» (172); анализ сборников А. Т. Болотова, ко-
торые отразили содержание «носившихся в народе слухов»; рас-

еакоов

смотрение образа автора в «Письмах русского путешественника» 
Н. . Карамзина с привлечением широкого европейского и рус-
ского исторического контекстов. сточниковедческий характер 
имеет обзор редких отечественных изданий XVIII в., хранящихся 
в Российском государственном архиве древних актов.
Раздел «Публикации» знакомит читателей с неизвестными 
ранее рукописными текстами XVIII в. то перевод Д. . онви-
зина поэмы С. еснера «Смерть Авелева» (ранее публиковавший-
ся не полностью); пьеса Е. С. русовой; новонайденные письма 
Карамзина к А. . Тургеневу.
В сборнике приняли участие сотрудники нститута русской 
литературы (Пушкинский Дом) РАН, преподаватели Санкт-Пе-
тербургского государственного университета, исследователи из 
осквы и зарубежные коллеги.

ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО 
А. П. СУМАРОКОВА

Н. . А Л Е К С Е Е ВА

«ИЩИ ПРИЛИЧНЫХ СЛОВ»:  
ПРОБЛЕМА ЖАНРОВО-СТИЛЕВОЙ 
ОРГАНИЗАЦИИ ПОЭЗИИ СУМАРОКОВА 
(ПОДСТУП К ТЕМЕ)

най в стихотворстве ты различие родов 
, что начнешь, ищи к тому приличных слов…

ти строки А. П. Сумарокова из эпистолы «О стихотворстве» 
( 1 7 4 8)1  формулируют принцип жанрово-стилевого единства, 
лежащий, как считается, в основе поэзии классицизма. Афори-
стичность двустишия послужила его популярности во второй 
половине XX в., начиная с этого времени оно почти обязатель-
но для учебных курсов о русском классицизме.2 Опираясь на 
эти строки при обяснении особенностей классицизма, авторы и 
учебных пособий, и научных работ вкладывают в них сложивше-
еся только уже в XX в. представление о качестве жанрово-сти-
левого единства поэзии классицизма, определенного иерархией 
стилей, соответственной жанрам, и этим неосознанно совершают 
подмену. Двустишие Сумарокова прочитывается через призму 
учения . В. Ломоносова о трех штилях, появившегося спустя 
10 лет (срок огромный для развития поэзии в XVIII в.) и так-
же декларирующего соответствие стиля жанру. Отчасти в силу 
последнего обстоятельства, но также и потому, что Сумароков 
упоминает в эпистоле всокие, никие и посе слова и этим, 

1  маоков А. . Полн. собр. всех соч. / Собр. и изд. Н. Новиковым. 
В 10 ч. ., 1781—1782. Ч. 1. С. 335. Далее цитаты из произведений Сума-
рокова приводятся по этому изданию с обозначением в скобках номера тома 
римскими цифрами и страниц — арабскими.
2 См., например: Лееева . . стория русской литературы XVIII ве-
ка. ., 2003. С. 54—55.

Н. . Алексеева, 2020

I: 10.3180/0130-075X-5-1

. Ю. Алексеева 
но лишь по видимости, предвосхищает градацию лексики Ломо-
носова, произошло наложение одной на другую двух разных по 
всем признакам теорий, их взаимное дополнение, превращение 
их в некое единство. ежду тем сами приведенные строки в эпи-
столе не простираются дальше декларации, ничем, в сущности, 
не обоснованной. Сумароков не дает обяснений, какие слова 
«приличны» тому или иному жанру (роду). Редкие характери-
стики стиля отдельных жанров даются им общие: ое слова, 
слоенивсоки, пнй лас (как неуместные для стиля идил-
лии), не ивй, а при этом и не й аово(по поводу 
пастушеских диалогов идиллии), алкий (жалостный) скла, 
(элегия), емий вк (ода), исй сло(сатира, эпистола), 
ливй, но лаоонй скла, посе слова (басня), во-
кий скла(бурлеск), пеникие слова, всокие слова (виды бур-
леска), оенисй скла(сонет), пинй, посой, снй 
сло(песня), виийсво (неуместное свойство в песнях), кво 
овои(неуместный стиль песен). Очевидно, что скла, сло, 
слоенивыступают синонимами и означают в общем то же, что 
стиль, при этом сами стили характеризуются не последовательно. 
Так, дефиниции ое (слова), емий (вк), алкий (скла), 
ливй (скла), пинй (сло) находятся в зависимости от 
описываемых ими предметов, от эмоций, лежащих в основе того 
или иного жанра, и более даже от эмоционального впечатления, 
производимого соответствующими жанрами. тому, казалось бы, 
противостоят появившаяся уже в окончании эпистолы градация 
стиля по высоте слов (всокие, посе, пеникие слова) и 
чуть ранее — критерий исослоа. Ощутимая натянутость 
и непоследовательность в описании стилей могли бы свидетель-
ствовать о недостатке в 1748 г. филологического инструментария, 
принуждавшем автора к метафорическому описанию стилей, ко-
торым особенно богато начало эпистолы. Однако метафориче- 
ские описания в ней или прямо заимствованы из «Поэтического  
искусства» (lt tie, 174) Н. Буало (например, место о сти-
ле идиллии), на которую ориентировался Сумароков, или даны 
в том же ключе. Напротив того, определения стилей в русской 
эпистоле самостоятельны; не связаны напрямую с французским 
образцом и проскальзывающая в ней градация стиля по высоте, и 
трижды прозвучавший критерий чистоты слога (сонет, эпистола, 
сатира). радация стилей по высоте могла бы служить единствен-
ным в эпистоле рациональным признаком стиля, если бы были на-
званы или хотя бы как-то обозначены критерии высоты или низо-
сти слов, но их нет. сокие, никие и посе слова различаются  

и пилинсловполема аново-силевой оаниаии7

Сумароковым на ощупь и характеризуют его вкусовые ощуще-
ния, причем и в случае басен (посе слова, при этом следу-
ет отсылка к Лафонтену), и в случае бурлеска (всокие и никие 
слова) от чтения французской поэзии. Внимание к стилю при 
описании жанров очевидно отражает обсуждения этих вопросов 
в кругу еще совсем недавних приятелей Сумарокова — . В. Ломоносова 
и В. К. Тредиаковского, отголосок тех обсуждений наиболее 
различим в упоминании всоки, никии посслов. 
Хотя Сумароков описывает в эпистоле жанры, которые в своем 
большинстве еще не были воплощены в новой русской поэзии, 
почему и суждения о стиле основываются им главным образом 
на опыте французской поэзии, сама попытка определить стили 
направлена на решение проблемы по созданию русского поэтического 
языка, проблемы, первоочередной именно для русской 
поэзии этого периода.
Ко времени создания эпистолы свое мнение о градации стилей 
успел высказать Тредиаковский и, конечно, об этой проблеме 
пристально думал Ломоносов. Однако его взгляд на этот вопрос 
сложится только в ходе работы над «рамматикой» (1757) и будет 
раскрыт в рассуждении «О пользе книг церковных» (1758). Трудность 
создания стилей была связана с упорядочиванием двух 
стихий языка, русского и славянского, или, согласно концепции 
В. . ивова, с приведением к единству разных регистров языка 
и уже внутри единого языка стилистическим распределением 
всех его элементов.3 Если в 1730 г. понимание стилей Тредиаков-
ского, основываясь на теории К. Вожела, заключалось в диффе-
ренциации языка на основании социальной сферы его употребле-
ния,4 то уже начиная с первого своего теоретического трактата 
«Рассуждения о оде вообще» (1734) он возвращается к школь-

3 ивов . . стория языка русской письменности. В 2 т. ., 2017. 
Т. 2. С. 888—903.
4 теория стиля Тредиаковского, и тем более теория стиля Ломоносо-
ва описаны многократно. О первой — классическими трудами остаются: 
спенский . А. Языковая программа раннего Тредиаковского // спен-
ский Б. А. Вокруг Тредиаковского. Труды по истории русского языка и рус-
ской культуры. ., 2008. С. 80—19; ивов . . Язык и культура в России 
XVIII века. ., 199. С. 155—402. В отношении последней — наиболее 
значительны взгляды В. В. Виноградова (Очерки по истории русского ли-
тературного языка. ., 1982. С. 102—137), В. . ивова (стория языка 
русской письменности. Т. 2. С. 1050—1078) и В. В. Колесова (начение тео-
рии трех стилей в истории русской ментальности // Вестник СПб. Сер. 9. 
Вып. 13. С. 135—149).

. Ю. Алексеева 
8

ной теории, основывающейся на смысле.5 Последовательно этот 
взгляд изложен им в «Способе к сложению российских стихов» 
(1752), где каждый род стиха (жанр) неразрывно связан с матери-
ей (предметом изображения), степень высоты материи определя-
ет уровень высоты как самого жанра, так и стиля. Стиль оказы-
вается производным от предмета поэзии. В противоположность 
Тредиаковскому Ломоносов создал уникальную теорию стилей, 
возможную лишь в ситуации сосуществования двух языковых 
стихий. Согласно ей высота слова зависит от его славянского 
или русского происхождения. При всей разности теорий Треди-
аковского и Ломоносова общее в них заключается в стремлении 
к созданию иерархии стилей. Но всякая теория умозрительна, и 
как бы ни была она хороша и продуманна, язык поэзии хотя и 
может соотноситься с нею, однако полное его подчинение тео-
рии немыслимо. К тому же поэтическая практика как правило 
теорию опережает.
Сумарокова своей теории стилей не было, и его ранняя эпи-
стола, демонстрируя эмоциональное восприятие стиля, убеждает, 
что она и быть у него едва ли могла. Судя по его более поздним 
критическим и литературным статьям, иерархия стилей и жан-
рово-стилистическое единство, о которых он говорил в эпистоле, 
для него довольно скоро перестали быть определяющими в оцен-
ке поэзии, тогда как чистота языка, чистота слога (склада) навсег-
да остались важнейшим признаком их качества, без ясного при 
этом наполнения понятия исоа. Прохаживаясь не однажды 
по поводу стиля Ломоносова, поздний Сумароков характеризует 
его образно (эмоционально): пнй, най скла. Тем при-
мечательнее, что в первой критической работе Сумарокова «Кри-
тика на оду» Ломоносова 1747 года, написанной одновременно 
или близко по времени к эпистоле «О стихотворстве», высота/
низость выражений выступает одним из критериев их оценки: 
«Чудилсяслово самое подлое…», «Бряцаети ениесть 
слово самое подлое…», «А что шум со всех сторон звучащу 
славу заглушает, в этом я никакого возвышения стихотворного 
духа не вижу …. лас славы больше бы стиху дал величества, 

5 ожно согласиться с С. В. Власовым, считающим, что зрелый Треди-
аковский в своей словесной теории более опирался на Квинтилиана, чем на 
Вожела (см.: ласов . . «Слово о витийстве» В. К. Тредиаковского в со-
поставлении с античной и западноевропейской риторической традицией 
XVI—XVIII веков // Тез. докл. ХIII еждунар. филол. науч. конф. СПб., 
2014. С. 112).

и пилинсловполема аново-силевой оаниаии9

нежели народной крик, которой стиха ни мало не возвышает»  
(Х, 94, 97, 98). «Критика на оду» лишь подтверждает, что в на-
чальный период своего творчества Сумароков находился под 
влиянием своих товарищей и, как и они, оценивал стиль в том 
числе и с точки зрения его высоты. Отсутствие в его позднейших 
суждениях о поэзии критерия высоты/низости стиля может сви-
детельствовать о непринципиальности его для зрелого Сумароко-
ва. При этом, будучи создателем большей части жанров русской 
поэзии (элегия, эпистола, идиллия, эклога, сатира, басня, сонет, 
наконец, трагедия), он, конечно, не мог не иметь своего отноше-
ния к стилю, которое проявилось преимущественно в поэтиче-
ской практике.
Стиховая речь Сумарокова представляет одну из важнейших 
проблем в изучении поэзии не только XVIII в., но и в свете поэзии 
Н. А. Некрасова и ее влияния на XX в. — русской поэзии вообще. 
В науке есть мнение о языке Сумарокова как об эклектичном, пу-
танном, но до сих пор нет ни исследования его языка, ни описа- 
ния.нение читателей и ученых основывается на невольном, 
но чаще вполне осознанном сравнении языка Сумарокова с язы-
ком Ломоносова, служащим априорным эталоном. Дискредита-
ция Сумарокова как поэта и началась именно с признания обвет-
шалости его языка и происходила одновременно с превращени-
ем Ломоносова в первого и до поры единственного классика, и 
прежде всего в языке. Если на рубеже XVIII—XIX вв. это было 
оправдано устремлением русской поэзии к гармонической точ-
ности, учиться которой из старых поэтов можно было только 
у Ломоносова, то с окончанием ломоносовско-пушкинского пе- 
риода поэзии и началом некрасовского — суждения о некрасоте и 
путанности сумароковского языка могло бы быть пересмотрено, 
однако этого не произошло. Возрождение классического идеала 
в первую половину XX в. и связанный с ним культ пушкинской 
поэзии актуализировали проблему стиля Ломоносова как очевид-
но предпушкинского. Поэтическая речь Сумарокова по-прежне-
му оставалась не тронутой исследованием. Хотя . А. уковский 
и выдвинул Сумарокова в первый ряд поэтов XVIII в., проблемы 
его языка он не касался, вынося ее за скобки. так сложилось, 

К счастливому исключению принадлежит работа В. . ивова (Язык 
и стиль А. П. Сумарокова // Сумароков А. Оды Торжественныя. Елегии лю-
бовныя / зд. подгот. Р. Вроон. ., 2009. С. 553—14; то же: Русский язык 
в научном освещении. 2007. 1 (13). С. 7—51). Однако В. . ивов не 
рассматривает лексический уровень стиля Сумарокова.

. Ю. Алексеева 
10

что о недостатках стиля Сумарокова говорят историки языка, и, 
как правило, ввиду учения о стилях Ломоносова,7 исследователи 
же поэзии Сумарокова о его языке молчат. ежду тем тот, кто 
воспринимает поэтическую речь Сумарокова как нейтральную, 
относя ее шероховатость на счет естественной устарелости, заблуждается. 
Речь Сумарокова яркая и выразительная, и его удачи 
и неудачи стиля требуют осмысления. Она, по-видимому, не 
подчиняется законам, выведенным не только Ломоносовым, но 
и самим Сумароковым в ранней эпистоле. Так, вопреки требованию 
разнесения стилей самого высокого жанра оды и низкой басни, 
его притчи содержат в себе одические фрагменты. Например, 
строки из притчи «еб и Борей»:

Куда не возведешь ты взоры, 
Ликуют реки, лес, луга, поля и горы…
(VII, 157)

повторяют место из оды «На день тезоименитства имп. Екатерины 
II 24 ноября 172 года», примечательно, что оба фрагмента 
описывают солнце:

Куда ни спустит быстры взоры, 
где оно ни осветит 
оря, леса, долины, горы(II, 51)

Не отличим от стиля оды и следующий фрагмент из притчи «Дуб 
и тростник»:

треволнение в пространном понте;
Внимают ветра крик
Дуброва и тростник;
Ветр бурный с лютым гневом
Дышит отверстым зевом,
Яряся, мчится с ревом
Сразиться с гордым древом…

(VII, 5)

Притчу выдает здесь разностопность ямба. Стиль притчи может 
совпадать не только с торжественной, но и с духовной одой. Так, 

7 См., например: Колесов . . начение теории трех стилей в истории 
русской ментальности. С. 148.