Генезис концепта права в истории политико-правовых учений

Н А У Ч Н А Я  М Ы С Л Ь
Г.С. ПРАЦКО
ГЕНЕЗИС  
КОНЦЕПТА  ПРАВА В ИСТОРИИ 

ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ УЧЕНИЙ
МОНОГРАФИЯ
Москва
РИОР

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 340.12(07)
ББК 67.0Я7
 
П68
А в т о р :
Працко Г.С. — д-р философ. наук, д-р юрид. наук, профессор, профессор 
кафедры коммерческого и предпринимательского права, ФГБОУ ВО «Донской государственный технический университет» (Ростов-на-Дону)
Р е ц е н з е н т ы :
Исакова Ю.И. — д-р соц. наук, канд. юрид. наук, доцент, декан юридического факультета, ФГБОУ ВО «Донской государственный технический университет» (Ростов-на-Дону);
Дашин А.В.  — д-р юрид. наук, профессор, профессор кафедры теории и 
истории государства и права, ФГБОУ ВО «Кубанский государственный 

аграрный университет имени И.Т
. Трубилина» (Краснодар);
Шатковская Т.В. — д-р юрид. наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории права и государства, ФГБОУ ВО Южно-Российский институт 
управления — филиал «Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» (Ростов-на-Дону)
Працко Г.С.
Генезис концепта права в истории политико-правовых учений : моП68
нография / Г.С. Працко. — Москва : РИОР
, 2022. — 391 с. — (Научная 
мысль). — DOI: doi.org/10.2939/02095-1
ISBN 978-5-369-02095-1
Монография посвящена генезису концепта права в истории политико-правовых 
учений. Автор рассматривает развитие концепта права в период с древности до 
XX в. Исследование охватывает анализ как восточного правопонимания (на примере эволюции понятия права в Китае), так и западных юридических теорий — от 
античных юристов до основных правовых школ современности. Особый интерес 
представляет то, что автор анализирует генезис концепта права как непрерывный 
процесс, в ходе которого представители каждой последующей юридической доктрины пытались ответить на вопросы, поставленные их именитыми предшественниками.
УДК 340.12(07)
ББК 67.0Я7
© Працко Г.С.
ISBN 978-5-369-02095-1

 

ВВЕДЕНИЕ
Генезис концепта права — одна из ключевых тем в истории политико-правовых учений. Если говорить о Востоке, то исторически сложилось так, что китайская цивилизация всегда вызывала большой 
интерес в научных кругах. Особое внимание исследователи (в том 
числе российские) уделяют политической культуре Китая. Китай — 
одна из наиболее древних цивилизаций мира, возраст которой превышает 5000 лет. Китайская культура характеризуется богатством духовных и материальных ценностей, не изменявшихся в течение многих 
веков. Несмотря на завоевания и внешнее влияние, китайская культура смогла сохранить свою самобытность и неповторимость. Многие 
достижения человечества уходят своими корнями в китайскую цивилизацию. Так, например, именно в Китае были изобретены бумага 
и порох. Именно в Китае начинается известный Шелковый путь — 
связующий мост между Востоком и Западом. Великий Шелковый путь 
простирается от бывшей столицы Китая — Сианя — до побережья 
Средиземного моря. Великий Шелковый путь сыграл серьезную роль 
в становлении китайской культуры, поскольку по нему в страну пришел буддизм — одна из главных религий Китая. 
Экономические, социальные и политические процессы в развитии 
Китая вызывают интерес не только в связи с уникальностью и самобытностью китайской культуры, но и по причине огромного геополитического значения, которое Китай занимает в современном мире.
В настоящее время, в связи со стремительным развитием экономики Китая, исследование политической культуры этой страны обладает высокой актуальностью. Огромный интерес вызывает то обстоятельство, что в Китае гармоничным образом сочетаются традиционная 
политическая культура и плоды современного мирового прогресса. 
Несмотря на все бóльшую интеграцию Китая в коммуникативную сеть 
и мировую экономику, в нем бережно охраняются национальная культура и традиции.
Китай — уникальный пример принятия западных научных и культурных достижений без потери своей самобытности и идентичности. 
В.А. Рубин, занимаясь исследованием китайской культуры, сформулировал очень важную мысль: «Китай подвергается довольно сильно3


Введение
му воздействию прошлого. Однако отношение к нему стало сложнее. 
С одной стороны, большинство проблем, с которыми Китай сталкивается на современном этапе, имеют мало отличий от проблем, с которыми сталкивался древний Китай. С другой стороны, мы можем 
наблюдать лихорадочное стремление освободиться от всего древнего»1.
Но освобождение от древнего (традиций, культуры и пр.) не свидетельствует о его полном отрицании. Это всего лишь одна из попыток 
осмысления нового на базе старого — традиционного. Этот подход 
наиболее характерен китайской политической культуре, сохранившей 
свою самобытность. Древние традиции, сохранившиеся до наших 
дней, обладают высокой значимостью. Среди этих традиций особая 
роль отводится конфуцианству и легизму.
Вышесказанное касается Востока, но идеи права и закона также 
были в основе западной цивилизации с момента ее зарождения. Все, 
что мы считаем отличительными особенностями западной культуры — 
прежде всего ее ориентированность на урегулирование и поддержание 
мирной общественной жизни, которая оставляет место для удивительного разнообразия в мыслях и действиях, — так или иначе связаны 
с идеей права и закона. 
Тем не менее — несмотря на древнюю и богатую историю политических и правовых учений, берущую свое начало еще в европейской 
античности; несмотря на изобилие размышлений о значении, достоинствах и тонкостях многочисленных вопросов, касающихся права 
и закона, — некоторые их аспекты до сих пор остались неясными либо 
не до конца определенными и проработанными. 
В юридической науке периодически возникало безразличие к изучению понимания самой идеи права, которое, впрочем, компенсировалось исследованиями функционирования конкретных правовых 
систем. Тем не менее попытки опровергнуть или переосмыслить саму 
идею права в западной юридической культуре, по большему счету, 
остались незамеченными. Но если природа идей права и закона и различные модели их развития в определенной мере являются неуловимыми и не до конца познанными учеными-юристами, то отправная 
точка для подобного исследования, безусловно, легко обнаруживается 
в политико-правовой культуре Древней Греции. 
В V в. до н.э. в Г
реции закон обозначался греческим словом «номос». 
Упоминания о реальности соответствующего исторического явления 
1 Рубин В.А. Личность и власть в древнем Китае: Избр. труды. — М.: Иголи, 
1993. — С. 7.

	

Введение
содержатся в многочисленных упоминаниях о номосах и самих текстах 
нормативно-правового характера — например, в афинском законодательстве. Номос, или свод законов Афин, представлял собой правила, 
собранные и зафиксированные группой анаграфеев, или «писателей», 
которым было поручено выгравировать данные правила на камне. 
Эти правила в некоторой мере были позаимствованы из законов 
Драконта (621–620 гг. до н.э.), которые уже в следующем в. исправил 
выдающийся афинский политик Солон. По словам Аристотеля, законы Солона были написаны на так называемых досках (трех четырехгранных конструкциях из дерева или, возможно, камня), которые вращались вокруг своей оси. Их установили в афинской колоннаде, и Солон велел, чтобы его законы оставались неизменными на протяжении 
ста лет1.
В 403–402 гг. до н.э. был проведен общий пересмотр этих правил. 
Дополнения и изменения, подготовленные номотетами («законодателями») высекли на каменной стене рядом с законами Солона. До этого момента за весь столетний период ни один новый закон не был 
принят. 
Также гражданам Афин сообщили о новых требованиях к законам:
	
•
отныне законы считались недействительными, если их не выбивали на вышеупомянутой стене (основное количество надписей с новым правилами, а также изменениями и поправками, касающимися старых правил, внесли в 410–403 гг. до н.э.);
	
•
нельзя было выдвигать обвинения в правонарушениях, совершенных до того момента, как закон, фиксирующий то или 
иное правонарушение, был выгравирован на стене для всеобщего информирования и обозрения;
	
•
никакие последующие указы и постановления не могли отменять либо изменять закон, установленный и опубликованный 
вышеописанным образом. 
Кроме того, афинские писцы теперь фиксировали все публичные 
и общественно значимые материалы на папирусе. Свитки хранились 
в специально отведенном для этого месте, чтобы их можно было в любой момент найти, принести в суд и зачитать. В записях законов, принятых после V в. до н.э., обязательно указывали дату и процедуру их 
принятия, наименования официальных органов, принявших закон, 
а также имя лица, выступившего с законодательной инициативой. 
1 Аристотель, Ксенофонт. Афинская полития. Лакедемонская полития. — М.: 
Академический проект, 2017. — С. 28.
5



Введение
Также регулярно осуществлялась процедура, в рамках которой законы перечитывали и анализировали. Это делалось, чтобы преодолеть 
несоответствия и противоречия в текстах, а также устранить смысловые повторения и дублирования, потенциально возможные в различных нормативных правовых актах. 
Суждения, высказанные судом, фиксировались и расценивались 
как прецеденты. Любого, кто предлагал меру, противоречащую установленному закону, ждало суровое наказание — что являлось одной 
из мер предосторожности против безрассудных, неоправданных либо 
непоследовательных нововведений. Для того чтобы судьи соблюдали 
закон и выносили решения исключительно в соответствии с ним, рядовых граждан наделили правом обвинить судью в незаконном поведении. Необходимо отметить, что практика подобных обвинений была 
распространена весьма широко и каждый инцидент рассматривался 
очень внимательно и скрупулезно. 
Афиняне и вообще древние греки чрезвычайно гордились своими 
законами и своим отношением к ним. Это нашло отражение и в античной литературе — так, в трагедии Софокла «Эдип в Колоне» один 
из героев, афинский царь Фесей, говорит о «государстве, управляемом 
по закону и только по закону». Безусловно, любой закон подвергался 
критике сразу же после создания и обнародования; по различным его 
пунктам в афинском обществе шли ожесточенные споры — но все 
были согласны с тем, что верховенство закона есть признак высокоразвитой цивилизации и оно представляет собой противоположность 
тирании и варварству, где правитель превращает подданных в рабов. 
Выражения этого почитания закона регулярно встречаются на протяжении V и IV вв. до н.э. в античных трагедиях, зафиксированных 
историях и аргументах прославленных политиков и ораторов. В пьесе 
Эсхила жена персидского царя Дария спрашивает, кто хозяин греческой армии, и слышит в ответ, что греки не рабы и не являются чьими-либо подданными. Сам же Дарий, если верить Геродоту, был убежден, что греки свободны и могут действовать сообща лишь потому, 
что уважают закон так же сильно, как персы его боятся.
Вот еще несколько литературных примеров:
	
•
в трагедии Эсхила «Прометей прикованный» Зевс описывается как «тиран» и «дикарь», ибо он использует власть по своему 
капризу, не опираясь на известные писаные законы; 
	
•
в драме Еврипида «Медея» Ясон говорит Медее, что, следуя за 
ним, она приобрела гораздо больше, чем потеряла, ибо «вместо 
6

	

Введение
того, чтобы жить среди варваров», она переселилась в греческие 
земли и научилась «жить по закону, а не по обычаям силы»; 
	
•
в ряде других литературных произведений есть следующий сюжет: в Афины прибывает иностранный гонец, купец либо путешественник  — и  начинает искать «хозяина города». Афиняне 
же заявляют, что их город свободен, поскольку управляется на 
основе законов. 
В целом афиняне придерживались мнения, что для города нет ничего хуже абсолютного правителя — ибо в условиях беззакония он 
узурпирует власть и будет навязывать всем свою волю. Но когда закон 
есть, то складывается принципиально иная ситуация — «богатые 
и бедные прибегают к правосудию», и «если маленький человечек 
прав, то он побеждает власть имущих»1. 
По словам оратора Исократа, признаком величия Афин являлось 
то, что «одни эллины, живущие без законов, угнетены тиранией, другие гибнут из-за анархии; но Афины избавили их от этого зла, приняв 
некоторых под свою защиту и подавая остальным собственный пример; Афины первыми установили законы и государственное устройство»2. Благотворное влияние афинских законов, с точки зрения Искрата, было заметно уже по тому, как «те, кто вначале предъявил обвинение в убийстве, уже желали уладить свои разногласия с помощью 
разума, а не путем насилия, и рассматривали свои дела по нашим законам»3. 
Впоследствии в IV в. до н.э. — во время дебатов по поводу правильной реакции на македонскую власть — оратор и государственный деятель Эсхин отделил монархию и олигархию, которые «управляются 
волей правителей» от демократии, которая «управляется установленными законами», и «именно законы гарантируют безопасность граждан в демократическом полисе»4. Противник Эсхина, Демосфен, согласился со своим оппонентом, заявив: «Законы, афиняне, вы поклялись соблюдать; благодаря законам вы пользуетесь равными правами; 
законам вы обязаны всем вашим имуществом и благословением…»5.
Интересно, что афиняне противопоставляли законы указам и обычаям (кои они нередко считали признаком «варварства»). Здесь необходимо отметить, что именно в Афинах понимали подданными терминами:
1 Аристотель. Этика. — М.: АСТ
, 2020. — С. 34.
2 Исократ. Речи. Письма. — М.: Ладомир, 2013. — С. 56.
3 Там же. — С. 57.
4 Эсхин. Речи. Письма. — М.: Ладомир, 2012. — С. 74.
5 Демосфен. Речи. Письма. — М.: Ладомир, 2011. — С. 64.
7



Введение
	
•
указы — особые решения, применимые к одному человеку;
	
•
обычаи — неписаные правила поведения, зачастую архаичные, 
неактуальные либо имеющие смутное или чужеродное происхождение;
	
•
законы — обязательно писаные и постоянные правила, которые определяют правонарушение и  соответствующее ему наказание одинаково для всех афинян. 
Поэтому Демосфен предупреждал афинян, что если конкретные 
правовые акты начнут преобладать над всеобщими правилами, то 
«наши законы не лучше многих указов»1. Он также отмечал, что закон 
как универсальное правило поведения не имеет ничего общего с переговорами или арбитражем между сторонами, имеющими противоположные интересы2. 
Демосфен активно затрагивал многие ключевые темы в философских дискуссиях, которые актуальны и для современности. Например, 
одно из его высказываний гласит: «Законы призваны обеспечить каждому гражданину возможность получить возмещение, если его обидели. Поэтому, когда вы наказываете человека, который нарушает 
законы, вы не мстите ему и не передаете его обвинителям; вы укрепляете руку закона»3. 
Однако история слова «номос» позволяет понять, что до V в. до н.э. 
он обозначал не только закон. Например, Геродот нередко использовал данный термин в смысле писаных правовых норм; но он также 
говорил о номосе Солона, которые по сути своей являются уставами. 
Кроме того, Геродот употребляет слово «номос», когда рассказывает 
об обычаях (морских, торговых и пр.) — в частности, о неписаном Коринфском номосе, содержащем в себе свод правил для купцов и мореплавателей. 
Фукидид, передавая слова Перикла, тоже упоминает различные 
номосы (правила) — в частности, номос произнесения похоронных 
речей, Коркирский номос о срезании виноградных жердей и номос 
о преемственности священства Геры Аргосской4. 
Но в целом начиная с V в. до н.э. термин «номос» обрел свое классическое значение — и уже считалось самим собой разумеющимся, что 
закон должен быть записан. В противном случае, как утверждали древние греки, право не могло приобрести тот формальный характер и по1 Демосфен. Речи. Письма. — М.: Ладомир, 2011. — С. 67.
2 Там же.
3 Там же. — С. 103.
4 Фукидид. История. — М.: Академический проект, 2018. — С. 217–256.
8

	

Введение
стоянную определенность, за которые так высоко ценится закон — 
и посредством которых он обеспечивает общественную безопасность. 
Соответственно, опора на «неписаный закон» была осуждена как 
отказ от закона и обращение к тирании. Когда Андоцид упрекал магистратов в подрывании общественного порядка, он приравнивал их произвольные решения к «неписаным законам». «Разрешение магистратам 
апеллировать к «неписаному закону», — утверждал оратор, — ведет 
к произволу
, поскольку позволяет магистрату игнорировать установленный закон и устанавливать любой закон, какой ему заблагорассудится»1. 
Греки понимали, что корпус «неписаных законов» (обычаев) состоит из противоречивых норм и правил — откуда впоследствии и были 
вычленены нормы права. Поэтому логично, что законы превалируют 
над обычаями, и признать обратное — это все равно что позволить 
магистрату применять абсолютно любые социальные нормы на свое 
усмотрение. 
Данная ситуация легла в основу одной из сцен «Ореста» Еврипида. 
Менелая обвиняют в том, что он приобрел варварские обычаи, ибо 
продолжил дружить с Орестом, убившим свою мать. Оправдания Менелая о том, что в соответствии с обычаями надо почитать свою родню, 
презрительно отвергаются: «Не ставьте себя выше законов».
Следует помнить следующее: для древнегреческой правовой культуры было очевидно, что законы представляют собой правила, сформулированные без конкретного целеполагания — то есть без ссылки 
на какой-либо определенный результат здесь и сейчас. Это кардинальным образом отличало их от указов и команд, призванных произвести 
существенные изменения немедленно. Помимо того, законы было 
легко идентифицировать и отграничить от других социальных регуляторов — ибо они были четко сформулированы и официально зарегистрированы. Наконец, законы имели универсальный общеобязательный характер и их действие распространялось на всех. 
В основу древнегреческого (а позже и западного) понимания права 
и закона легло его противопоставление тирании и архаике обычаев. 
Таким образом, сущность понятий «право» и «закон» сперва определялась от противного. Но со временем исследователи взялись за систематическое изучение сущности, природы и характера непосредственно самих права и закона — чем существенно «переросли» даже 
1 Ораторское искусство Древней Греции. — М.: Художественная литература, 
1985. — С. 222.
9



ВВЕДЕНИЕ
древних греков. Так началась бесконечная дискуссия о праве и законе — которая тянется с V в. до н.э. по настоящее время. 
В данной книге мы рассмотрим то, как право и закон понимали 
в разные исторические периоды и как это понимание изменилось. Оно 
трансформировалось в ходе длительного и напряженного процесса 
развития мировой политико-правовой мысли и эволюционировало от 
приравнивания права и закона к «повелениям» божества, воле вождя 
и сакрализации сил природы до нынешнего мощнейшего социального регулятора, без которого немыслимо современное государство.
Эта книга не предназначена для того, чтобы изложить полную 
историю политико-правовой мысли человечества. Однако читатель 
найдет здесь описание и анализ основных вопросов о природе права, 
которые люди задают с древности, и варианты ответов, которые они 
получили. Наконец, в рамках одной монографии невозможно изложить весь гигантский массив тематических материалов. 
Учитывая это, будем помнить, что наша задача отчасти состоит 
в том, чтобы абстрагироваться от обширной изданной литературы. Мы 
сделаем акцент на другом: мы покажем, как в ходе исследования 
и уточнения идея закона и права понималась, толковалась, трансформировалась и критиковалась — и что можно было противопоставить 
критике. Ни в коем случае нельзя забывать, что право и закон — это 
уникальное достижение нашей цивилизации.