Федерализм: механизм возникновения и основные направления развития: историко-государствоведческое исследование

ADVANCES IN 
LAW STUDIES
А.Д. Г
уляков
ФЕДЕРАЛИЗМ:  
МЕХАНИЗМ  ВОЗНИКНОВЕНИЯ 
И  ОСНОВНЫЕ  НАПРАВЛЕНИЯ 
РАЗВИТИЯ 
ИСТОРИКО-ГОСУДАРСТВОВЕДЧЕСКОЕ 
ИССЛЕДОВАНИЕ
Монография
Москва 
РИОР

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 
342.24
ББК 
67.3
 
Г 94
А в т о р :
Гуляков А.Д. — кандидат юридических наук, доцент, ректор Пензенского государственного университета. Главный редактор ежегодника «Сравнительный 
федерализм». Автор более 70 научных публикаций по проблемам федеративных 
отношений (в том числе двух монографий). А.Д. Гуляков специализируется на 
сравнительном анализе процесса учреждения федеративных государств и моделей 
федерализма различных стран. Он возглавил разработку Концепции правовой 
политики в сфере федеративных отношений коллективом авторов.
Р е ц е н з е н т ы :
Бахлов И.В. — доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой 
всеобщей истории, политологии и регионоведения Национального исследовательского Мордовского государственного университета;
Королев С.В. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой 
государственного права юридического факультета Государственного университета по землеустройству (г. Москва)
Г94
Гуляков А.Д.
Федерализм: механизм возникновения и основные направления 
развития: историко-государствоведческое исследование : монография / 
А.Д. Гуляков. — Москва : РИОР
, 2019. — 388 с. — (Advances in Law 
Studies). — DOI: https://doi.org/10.29039/02016-6
ISBN 978-5-369-02016-6
В монографии содержатся новые подходы к исследованию проблем федерализма через сравнительный историко-государствоведческий анализ на основе построения моделей, присущих конкретным странам. Рассматриваются 
структурные компоненты федерализма, механизм его становления и функционирования, основные этапы и перспективы развития.
Издание предназначено для юристов, политологов и историков, для всех, 
кого волнуют вопросы оптимизации государственного управления и стабильности сложносоставных государств.
УДК 342.24
ББК 67.3
ISBN 978-5-369-02016-6
© Гуляков А.Д.

Раздел 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ 
ИССЛЕДОВАНИЯ ФЕДЕРАЛИЗМА
Исследования по федерализму многообразны. При чрезвычайно 
расширительном взгляде на федерализм корни его некоторые исследования находят в глубине веков. Например, их обнаруживают у Сократа 
с его идеей единого человечества. «Идею общности всех людей можно 
встретить также в трудах Аристотеля. Основатель стоической школы 
Зенон развивал идеи космополитизма — человечеству следует подчиняться общему закону. Цицерон рассматривал Вселенную как общее 
государство богов и людей»1.
Однако, если придерживаться традиционной и более точной оценки, 
то первые очертания федералистской идеи начинают складываться только 
преимущественно в XVII в., в момент реальной интернационализации общественной жизни Европы и возникновения договорных теорий о происхождении государства. В центре этого континента — в зажиточной и децентрализованной Г
ермании — интенсивно развивается общественная 
мысль, питаемая острейшим религиозным расколом. Иоганн Альтузий 
(1557–1638) — выпускник университетов в Кельне и Базеле, попавший 
под влияние французских кальвинистов, в своем главном труде — 
 
«Политика» (1603) изложил идею о договорной основе всех сообществ. 
Он писал о существовании различных видов объединений людей — как 
простых, частных, так и смешанных, публичных. В частных гражданских объединениях — корпорациях, отношения регулируются корпоративным правом, а наивысшая власть принадлежит не лидеру, а всем 
членам корпорации.
В свою очередь, от соединения объединений частного характера 
рождаются публичные структуры — города, провинции, государство. 
В публичных объединениях сосуществуют два вида разновидностей 
управления — единоличных правителей и коллегиальный орган2. Обращаясь далее к главной политической реальности своего времени — 
1   
ȻɨɥɬɟɧɤɨɜɚɅɎɍɱɟɧɢɟɨɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɟɢɟɝɨɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɜɪɚɡɜɢɬɢɢɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɜɬɨɪɨɟɬɵɫɹɱɟɥɟɬɢɟɞɨɧɷ²ɧɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɄɧȼɬɨɪɨɟɬɵɫɹɱɟɥɟɬɢɟɞɨɧɷ²ɧɚɱɚɥɨɏɏɜɆɂɡɞɜɨɊȺȽɋɋ±
  
$OWKXVLXV-7KH3ROLWLFVRI-RKDQHV$OWKXVLXV$QDEULJHGWUDQVODWLRQRIWKH7KLUG
(GLWLRQRI©3ROLWLFD0HWKRGLFD'LJHVWD$WTXH([HPSOLV6DFULVHW3URIDQLV,OOXVWUDWDª-$OWKXVLXVWUDQVOZLWKDQ,QWURGXFWLRQE\)UHGHULFN6&DUQH\%RVWRQ
%($&2135(6685/KWWSZZZFRQVWLWXWLRQRUJDOWKDOWKKWPɞɚɬɚ
ɨɛɪɚɳɟɧɢɹ
3

Священной Римской империи германской нации, Альтузий подчеркивает, что она является не изначально сакральной величиной, а результатом «суверенной воли князей, основанной на абсолютном 
приоритете общинных интересов, что предопределяло, таким образом, 
не монархическую, а федеративную основу всей имперской организации. Любые попытки имперского престола дистанцироваться от обязательств перед сословными чинами (т.е. перед общиной) превращали 
императора в тирана, что влекло освобождение его подданных от верности короне»1.
В период поле завершения Тридцатилетней войны (1618–1648) интерес к форме организации общегерманского государства, которое сохраняло свой конфедеративный характер, получает более активное 
развитие. Л. Г
уго в своей работе Dissertatiode Staty Germania (1661) определял империю как «сложное “двойное” государственное образование». 
«… проводя сравнение между Г
ерманской империей и конфедерациями 
типа Ахейской, Швейцарской и Нидерландской, Л. Г
уго подчеркивает, 
что германские государства являлись прежде всего субъектами верховной власти, в то время как члены указанных союзов находились в отношениях принципиально отличных от субординации». По его мнению, 
в Г
ерманской империи «осуществлялось разделение суверенных прав 
между верховным государством и его членами, причем империя выступала в роли защитника общего благосостояния и порядка, в то время 
как отдельные государства выполняли функции местного масштаба»2. 
Аналогичных взглядов придерживался и П. Пюттер, впервые в 1777 г. 
квалифицировавший Г
ерманскую империю как «государство, состоящее из государств». На схожих позициях стояли и его ученики Г
.Х. Хеберлин и С. Лейст3.
Впрочем, ввиду отсутствия прогресса на пути значимых государственных реформ в Г
ермании немецким исследователям в XVII–XVIII вв. 
не хватало практического опыта, который зато оказался у их американских коллег.
Развитие сравнительного конституционного права, а в рамках него 
и идей о федерализме, было связано с великими революциями конца 
XVIII в. в США и Франции4.
Теоретические рассуждения американских авторов о федеральном 
правительстве относятся к колониальной эре, когда выдвигались различные спекулятивные положения по поводу Британской колониаль1   
ɉɪɨɤɨɩɶɟɜȺɘȽɟɪɦɚɧɢɹɜɷɩɨɯɭɪɟɥɢɝɢɨɡɧɨɝɨɪɚɫɤɨɥɚ±ɋɉɛ
ȽɭɦɚɧɢɬɚɪɧɚɹȺɤɚɞɟɦɢɹɋ
  
ɄɨɡɥɨɜɚɇɘȻɭɪɠɭɚɡɧɵɟɭɱɟɧɢɹɨɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɟ;9,,,±;,;ɜɜɆɋ

Ɍɚɦɠɟɋ±

5RVHQIHOG0DQG6DMRC$,QWURGXFWLRQ7KH2[IRUG+DQGERRNRI&RPSDUDWLYH
&RQVWLWXWLRQDO/DZ(GE\05RVHQIHOGDQG$6DMR2[IRUG3±
4

ной империи1. Известно, что руководители колонии Массачусетского 
залива в середине XVII в. не проявляли желания всецело подчиняться 
Великобритании в вопросах практического управления, а в 1660-е гг. 
они протестовали против принятия Лондоном невыгодных для колонистов навигационных актов. В 1760-е гг. американские колонисты 
высказывали мнение, что, поскольку они не представлены в британском парламенте, то не должны платить налоги. Выдвинутый лидерами американского общественного мнения лозунг No taxation without 
representation2 стал юридическим обоснованием для будущей Войны за 
независимость.
В ходе этой войны был реализован план создания конфедеративного государства из разрозненных и удаленных друг от друга колоний, 
которое в конце 1780-х гг. было преобразовано в более совершенный 
федеративный союз. Отцы-основатели США (А. Г
амильтон, Дж. Мэдисон, Дж. Джей) в своих пропагандистских статьях, объединенных позже 
под заголовком «Федералист», прибегли к целой серии аргументов: геополитических, военных, социальных, исторических. Детально анализируя опыт древнегреческих союзов городов-государств, конфедерации 
швейцарских кантонов, Соединенных провинций (Нидерландов), Священной Римской империи германской нации, они нашли в нем немало 
негативного, опасного для стабильности государства и отстаивали идею 
хорошо отлаженной федерации с дееспособной центральной властью.
Однако европейцы — современники этих событий не считали американский опыт создания федеративного государства исключительно 
важным. Молодая американская республика воспринималась европейскими элитами как нечто случайное, провинциальное, находящееся 
вдали от центра мировых событий. Единственным из иностранцев, кто 
позитивно воспринял молодое американское общество, стал молодой 
французский аристократ А. Токвиль. Он в своем труде «Демократия 
в Америке» немало внимания уделил и проблеме федерализма. Он писал о его преимуществах, о близости властей штатов к нуждам граждан. 
Описывая федеративные отношения, французский публицист констатировал известную сложность управления федеративным государством: 
«При такой системе неизбежно возникает две верховные власти. Законодатель может добиться того, чтобы эти власти были по возможности 
равноправны, чтобы их действия были просты, а сфера их компетенций 
четко определена»3.
Через 50 лет другой зарубежный автор — английский парламентарий 
Дж. Брайс также благосклонно оценивал американский федерализм. 
1   
%HQQHW:+$PHULFDQ7KHRULHVRI)HGHUDOLVP8QLYHUVLW\RI$ODEDPD3UHVV
3

ɇɢɤɚɤɨɝɨɧɚɥɨɝɨɨɛɥɨɠɟɧɢɹɛɟɡɧɚɪɨɞɧɨɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɶɫɬɜɚɚɧɝɥ
 
Ɍɨɤɜɢɥɶ ȺȾɟɦɨɤɪɚɬɢɹɜȺɦɟɪɢɤɟɆɋ±
5

«Федерализм доставляет самые целесообразные средства для развития 
благосостояния в новоприобретенных и обширных странах. Он способен расширять свою сферу с помощью таких разнообразных методов, 
как способности приноравливать свои законы и свою администрацию 
к условиям каждой местности, не прибегая к насилиям, он имеет в этом 
отношении бесспорное преимущество перед централизованной властью, 
всегда готовой вводить во всех ее владениях однообразные учреждения»1.
И все же с середины XIX в. главной ареной теоретических дискуссий 
по поводу федерализма становится Г
ермания, которая в силу исторических обстоятельств оказалась в Европе лидером в создании новой формы 
государственного общежития. Объединение Г
ермании, предполагавшее 
интеграцию небольших государств с устоявшимися традициями, сделало актуальным проблему структуры государственного суверенитета.
В преддверии объединения Г
ермании среди интеллектуалов и местных элит возникли некие опасения по поводу опасного, по их мнению, 
доминирования Пруссии. На фоне этого баварец М. Зейдель, отрицая 
вообще существование федеративных государств, выдвигает идею конфедеративных образований. По его мнению, Швейцарская конфедерация, США и Г
ерманская империя — это не федерации, а конфедерации, 
основанные на договоре и суверенитете, принадлежащем исключительно государствам — членам союза. Причем Зейдель отрицал за Г
ерманской империей федеративный статус, несмотря на то что в ней существовали общий парламент, армия, дипломатическая служба и некоторые элементы общей администрации2. «Теория Зейделя не получила 
широкого признания. Однако она подорвала влияние теории Токвиля 
о разделенном суверенитете в федерации»3.
Жизнь диктовала требование к созданию более централизованных 
государств, чем это предполагалось М. Зейделем. Незадолго до Г
ражданской войны в США (1861–1865 гг
.) в споре сенаторов Д. Кэлхуна и У. Уэбстера был поднят вопрос о природе федеративных союзов. Сторонники 
прав штатов устами южанина Дж. Кэлхуна отстаивали идею, что федеративный союз был заключен штатами, которые сохранили право выхода 
из него. Северянин, приверженец центрального правительства Д. Уэбстер 
доказывал, что союз заключили жители страны, а не штаты, и этот союз 
является нерасторжимым. В ходе гражданской войны между Севером 
и Югом этот спор был разрешен с помощью оружия, и ее исход благоприятным образом усилил авторитет федеративной государственности.
В имперской Г
ермании (т.е. после 1871 г
.) господствующей оказалась 
точка зрения об унитарности федерализма и неделимости его сувере1   
ȻɪɚɣɫȾɠȺɦɟɪɢɤɚɧɫɤɚɹɪɟɫɩɭɛɥɢɤɚɑɇɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɩɪɚɜɢɬɟɥɶɫɬɜɨ
Ɇɋ
  
6FKOHVLQJHU5)HGHUDOLVPLQ&HQWUDODQG(DVWHUQ(XURSH/RQGRQ3
  
ɌɷɩɫȾɋɭɜɟɪɟɧɢɬɟɬɜɬɟɨɪɢɢɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɚɋɉɛ
6

нитета1. П. Лабанд акцентировал внимание на правах сложного государства, а не на правах его членов, которые не обладают верховной 
властью2. Г
. Еллинек писал о двойном подчинении народа в союзном 
государстве прежде всего власти центральной, а затем власти отдельных 
государств3. Р
. Молль, допуская идею делимости суверенитета, при этом 
подчеркивал, что последний не является необходимым признаком государства. По его мнению, наиболее полная власть должна быть предоставлена союзу в целом, и ее объем должен быть определен изначально, 
т.е. с момента образования союза4.
Впрочем, в XIX в. федерализм был популярен далеко не у всех исследователей. В Великобритании большинство теоретиков во второй 
половине XIX в. сдержанно относились к федеративной идее. Уолтер 
Бейдхот в своей «Английской Конституции» (1867) отметил свое негативное отношение к США, где слишком обширные права были предоставлены штатам и где суверенитет не просто поделен между центром 
и субъектами, а суверенитет центра еще дополнительно разделен между 
Конгрессом и президентом, а в области международных отношений — 
между президентом и Сенатом. Эдуард Фримен в своем труде «История 
федеративного правительства от основания Ахейской Лиги до краха 
Соединенных Штатов» (1873) не отвергал полностью концепцию федерализма, но для Великобритании считал ее ненужной. Он допускал 
возможность образования федеративного союза несколькими небольшими государствами, но полагал ненужным федерализацию унитарного государства. Еще меньше критики федерализма содержалось у 
Дж. Милля, который тем не менее в «Рассуждениях о представительной 
форме правления» (1861) с большей симпатией относился к унитарным 
государствам. Наконец, наиболее резко против федерации выступал 
А. Дайси в 1880-е гг
.5 Он полагал, что федеративное правительство — это 
«слабое правительство», которое растрачивает свою энергию в противостоянии с субъектами федерации. Также «федерализм имеет тенденцию к воспроизводству консерватизма», поскольку у граждан складывается впечатление об особой жесткости федеративных институтов 
и священности конституционных положений. Наконец, федерализм 
чреват доминированием судебной власти. Любой законодательный орган фактически принимает только «подзаконные акты», а полномочия 
исполнительной власти ограничены конституцией и ее интерпретацией 
 
1   
əɳɟɧɤɨȺɌɟɨɪɢɹɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɚɈɩɵɬɫɢɧɬɟɬɢɱɟɫɤɨɣɬɟɨɪɢɢɩɪɚɜɚɢɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚɘɪɶɟɜɋ
  
/DEDQG3'DV6WDDWUHFKWGHVGHXWVFKHQ5HLFKHV7ELQJHQ6
  
-HOOLQHN*'LH/HKUHYRQ6WDDWHQYHUELQGXQJHQ:HLQ6
  
0RKO5'DVGHXWVFKH5HLFKVVWDDWUHFKW%HUOLQ6
  
.HQGOH-)HGHUDO%ULWDLQ$+LVWRU\/RQGRQ3±
7

судьями1. Не было большой любви к федерализму и среди французских 
конституционалистов (М. Ориу
, А. Эсмен, Л. Дюги). В частности, Дюги 
утверждал, что «федерализм находится в противоречии с самой природой суверенитета…»2. 
C началом ХХ в. в условиях усложнившейся международной обстановки и колониального передела мира, который фактически спровоцировал Первую мировую войну, идеи федеративной государственности 
получают новый импульс к развитию. Обсуждается даже вопрос о федерализации Британской колониальной империи. После федерализации Канады и Австралии, получивших статус доминионов, и унитарной 
интеграции четырех британских южноафриканских колоний в ЮжноАфриканский Союз с определенной степенью автономии для них создаются союзы колоний, не использующих самоуправление (Вест-Индская федерация и Малайское федеральное государство)3.
В самодержавной России в канун Первой мировой войны и входе 
нее неожиданный интерес проявляется к опыту зарубежного федерализма4. Этот опыт подвергается теоретическому осмыслению5. Особого внимания своей энциклопедической широтой заслуживает работа А. Ященко. Из 841 страницы более четверти объема посвящено 
теоретическим вопросам права и государства, а остальные три главы — 
теории федерализма и его практическому воплощению в различных 
странах, а также международному конфедерализму в лице международных организаций. Автор считает классический федерализм категорически неприемлемым для России, но не исключает возможности 
использования самоуправленческих начал: «Если в России нужно 
противодействовать всякому федеративному течению как жизнеразрушительному, то, наоборот, следует всячески содействовать разумному и целесообразному самоуправлению как жизнь созидающему и утверждающему началу»6.
1   
'LFH\$,QWURGXFWLRQWRWKH6WXG\RIWKH/DZRIWKH&RQVWLWXWLRQVWHG
WKHGE\(6:DGH3±
  
ȾɸɝɢɅɄɨɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɧɨɟɩɪɚɜɨɈɛɳɚɹɬɟɨɪɢɹɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚɋɉɛɂɡɞɜɨ
ɋɉɛɝɨɫɭɧɬɚɋ
  
əɳɟɧɤɨȺɌɟɨɪɢɹɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɚɋ±
  
ɆɢɠɭɟɜɉȽȽɥɚɜɧɵɟɮɟɞɟɪɚɰɢɢɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɦɢɪɚɋɉɛɅɶɜɨɜɢɱ
ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟɤɨɧɫɬɢɬɭɰɢɢɌɎɟɞɟɪɚɰɢɢɢɪɟɫɩɭɛɥɢɤɢɆɘɪɢɞɫɤɥɚɞ
©ɉɪɚɜɨª
  
ȽɨɪɟɧɛɟɪɝɆɌɟɨɪɢɹɫɨɸɡɧɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚɜɬɪɭɞɚɯɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯɩɭɛɥɢɰɢɫɬɨɜȽɟɪɦɚɧɢɢɋɉɛɌɢɩɇȺɅɟɛɟɞɟɜɚɀɢɥɢɧȺɌɟɨɪɢɹɫɨɸɡɧɨɝɨ
ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚɄɢɟɜɄɨɪɮɋȺɎɟɞɟɪɚɥɢɡɦɉɝɈɝɧɢȺɜɬɨɧɨɦɢɹ
ɮɟɞɟɪɚɰɢɹɢɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɜɨɩɪɨɫɉɨɞɪɟɞȼɆȽɟɫɫɟɧɚɋɉɛ
ɄɚɤɨɲɤɢɧɎɎȺɜɬɨɧɨɦɢɹɢɮɟɞɟɪɚɰɢɹɉɝ
  
əɳɟɧɤɨȺɌɟɨɪɢɹɮɟɞɟɪɚɥɢɡɦɚɋ
8

И все же бывшей Российской империи, прошедшей через две революции, Г
ражданскую войну и иностранную интервенцию, пришлось прибегнуть к федеративной модели государства, равно как и двум странам, 
образовавшимся на осколках Австро-Венгерской империи, — Австрии 
и Королевству сербов, хорватов и словенцев. Таким образом, в межвоенный период дополнительно нарабатывалась практика федерализма, но 
прорывных идей по поводу федерализма в эпоху усиления авторитарных 
тенденций в сфере государственного управления так и не возникло. 
Во второй половине ХХ в. международная обстановка и внутриполитическая ситуация в различных странах мира полностью поменялись, 
актуализировав вопросы государственного строительства и сложносоставных государств. В момент завершения Второй мировой войны 
Р
. Шлезингер издал интересную книгу
, посвященную становлению федерализма в Г
ермании, Австрии и СССР
. Он обратил внимание на то, что 
«федерализм в Центральной и Восточной Европе являлся прежде всего 
попыткой разрешить противоречие… между историко-политическими 
единицами и желанием современных национальных групп к единству 
и самоуправлению. Среди англо-саксонских прототипов федераций, за 
исключением пограничного по своей сути случая со Швейцарией, подобное положение дел можно найти только в отношениях между франко-доминирующим Квебеком и остальными провинциями Канады. 
С другой стороны, исследователь федерализма в Центральной и Восточной Европе редко сталкивается с проблемой, которая доминирует в англо-саксонском федерализме, а именно — желанием к самоуправлению 
у регионов, которые, не смотря на общую цивилизационную сущность, 
географически, экономически и социально являются различными»1.
К сожалению, подобный компаративистский подход к федерализму 
долгое время оставался редкостью. Исследователи, как правило, ограничивались изучением опыта своих родных стран, хотя делали это добросовестно и затрагивали также и общетеоретические проблемы. 
В США наука конституционного права и изучение федерализма традиционно были основаны на прагматическом подходе и ведут свои 
основания к дебатам об управлении страной в конце XVIII–XIX вв. Становление конституционного права «проходило не столько в русле научно-исследовательской деятельности, сколько на основе толкования 
судьями-практиками Верховного суда, учеными-правоведами и преподавателями права (которые часто сами были судьями и адвокатами) 
американской конституционной доктрины, политико-философских 
идей, лежащих в ее основе, судебных решений по конституционным 
вопросам»2. В том же ключе рассматривались и проблемы федерализма. 
1   
6FKOHVLQJHU5)HGHUDOLVPLQ&HQWUDODQG(DVWHUQ(XURSH/RQGRQ.HDJDQ3DXO
7UHQFK7UXEQHU	&R/WG3
  
ȿɝɨɪɨɜɋȺɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹɧɚɭɤɚɤɨɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɧɨɝɨɩɪɚɜɚɋɒȺɆɋ
9

Наиболее полный анализ его концептуального понимания был дан 
У. Беннеттом1. Показательной является и работа Г
. Притчетта2. Она состоит «из краткого изложения системы принципов американского федерализма, авторских комментариев этих принципов на основе толкования судебных доктрин, иллюстрируемых наиболее типичными решениями Верховного Суда, а также некоторыми другими авторитетными 
конституционными толкованиями»3.
В каждой стране существуют, разумеется, свои исследовательские 
предпочтения в отношении федерализма. По мнению С.А. Егорова, 
в США таковыми в 1980-е гг. являлись «юридическая граница между 
сферами компетенции федерации и штатов, значение так называемых 
остаточных полномочий, предусмотренных I поправкой к Конституции, для современного федерализма США, проблемы пропорционального правительства в штатах, финансирования государственных школ, 
проблемы ограничения полномочий федеральных судов передавать дела 
о гражданских правах из судов штатов в федеральные суды, проблемы, 
связанные с современной ролью федеральных регулирующих программ 
в качестве рычага давления на штаты, проблемы автономии штата в федерации, факторов, влияющих на усиление контроля легислатур штатов 
за деятельностью администрации, балансирования прав федерации 
и штатов в области законодательного регулирования добычи природных 
ресурсов в свете конституционного права и др.»4.
При этом для американских исследователей очень часто характерен 
неумеренный патриотизм, преувеличенное восхищение достижениями 
конституционного строя и «американской исключительностью». 
200-летний юбилей Конституции США был отмечен целым половодьем исследований. Например, в фондах Российской государственной 
библиотеки можно обнаружить многочисленные работы американских, 
германских, французских авторов5.
По литературе нетрудно проследить и изменения американского 
федерализма за последние полстолетия. Если в 1970-е гг
. доминировали 
1   
%HQQHW:+$PHULFDQ7KHRULHVRI)HGHUDOLVP8QLYRI$ODEDPD3UHVV
  
3ULWFKHWW+7KH)HGHUDO6\VWHPLQ&RQVWLWXWLRQDO/DZ(QJOHZRRG&OLIIV
  
ȿɝɨɪɨɜɋȺɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹɧɚɭɤɚɤɨɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɧɨɝɨɩɪɚɜɚɋ

Ɍɚɦɠɟɋ
  
5XWODQG5$7KH$PHULFDQ6ROXWLRQV2ULJLQVRIWKH&RQVWLWXWLRQ:DVK
3HWHUV:$0RUH3HUIHFW8QLRQ7KH0DNLQJRIWKH86&RQVWLWXWLRQ1<0HH
&7KH*HQLXVRIWKH3HRSOH&DPEULGJH%HVWHLQ5%$UH:HWR%HD1DWLRQ"
7KH0DNLQJRIWKH&RQVWLWXWLRQ&DPEULGJH%XUW57KH&RQVWLWXWLRQLQ
&RQÀLFW&DPEULGJH0DVV%H\RQG&RQIHGHUDWLRQ2ULJLQVRIWKH&RQVWLWXWLRQ
DQG$PHULFDQ3ROLWLFDO,GHQWLWO\&KDSHO+LOO+XJXHV*&RXSGHWDODW
3KLODGHOIKLD$L[HQ3URYLQFH*HUPDQDQG$PHULFDQ&RQVWLWXWLRQDO7KRXJKW
1<
10