Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе

polΎs tor i a

н а ц и о н а л ь н ы й  и с с л е д о в а т е л ь с к и й
у н и в е р с и т е т
в ы с ш а я  ш к о л а  э к о н о м и к и
л а б о р а т о р и я • м е д и е в и с т и ч е с к и х • и с с л е д о в а н и й
Зодчие, конунги, понтификu
в сpедневековой Евpопe
polΎs tor i a
3-е издание, электронное
Составители и ответственные редакторы
Михаил Бойцов, Олег Воскобойников
Издательский дом Высшей школы экономики
Москва, 2021

УДК
94(4+5)”04/14”
ББК
63.3(4/8)4
З-78
Серия основана в 2020 г.
Редакционный совет серии: 
Михаил Бойцов (председатель), Андрей Виноградов, Олег Воскобойников, 
Дмитрий Бовыкин, Фёдор Успенский, Рустам Шукуров
Дизайн серии: ABCdesign
Составители и ответственные редакторы: 
Михаил Бойцов, Олег Воскобойников
Авторы: 
Илья Аникьев, Михаил Бойцов, Андрей Виноградов, Олег Воскобойников, 
Михаил Дмитриев, Владимир Петрухин, Фёдор Успенский
Составление указателя: Наталья Тарасова
Рецензенты: 
ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН 
доктор исторических наук Александр Сидоров; 
ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН 
доктор исторических наук Павел Лукин
Издание подготовлено при поддержке 
Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ 
Первое издание вышло в свет в Издательском доме ВШЭ под названием 
«Polystoria: Зодчие, конунги, понтифики в средневековой Европе» в 2017 г.
В оформлении обложки использован фрагмент мозаики, украшавший алтарь 
семейства Капоччи в римской базилике Санта-Мария-Маджоре. 1254 г. Вико-нель-Лацио, 
церковь св. Михаила Архангела. Фотография Олега Воскобойникова
В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты 
авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.
ISBN 978-5-7598-2219-6
© 
Национальный исследовательский 
университет «Высшая школа 
экономики», 2017; 2021
© 
Составление. М.А. Бойцов, 
Воскобойников О.С., 2017; 2021

Содержание
6 
Михаил Бойцов. Polystoria: новая серия — новые надежды
символы и артефакты
10 
Михаил Бойцов. Папа римский в Константинополе
36 
 
Владимир Петрухин. Хазарское начало русской истории
 
72 
 
Фёдор Успенский. Под Мухой Победы. 
Конунг Сверрир и его знамя
камни и образы
92 
 
Андрей Виноградов. Христианское зодчество после арабов: 
в поисках новой идентичности. Абхазское царство, 
Тао-Кларджетия, Картли и Кахетия
 
136  
Олег Воскобойников. Литературные истоки готической 
физиогномики
 
дороги веры
 
166  
Михаил Дмитриев. Иудаизм и евреи в зеркале 
восточноевропейских православных и католических 
текстов XV–XVI вв.
 
194  
Олег Воскобойников. Лотарио де Сеньи и его трактат 
«О ничтожестве человеческого состояния»
 
206  
Лотарио де Сеньи. О ничтожестве человеческого состояния. 
Перевод с латыни Ильи Аникьева
262 Список иллюстраций
265 Список сокращений
267  
Указатель имен, литературных произведений, 
географических названий. Составитель Наталья Тарасова
278  
Авторы
279  
Abstracts
283  
Contents

Михаил Бойцов
Polystoria: новая серия — новые надежды
У нас большая радость! Напечатав за последние годы несколько томов исследований под общим названием Polystoria, Издательский 
дом ВШЭ предложил нам сделать следующий шаг: открыть книжную 
серию POLYSTORIA. Если позволить здесь себе ботаническую метафору, саженец подрос и выпускает новые стебли. Теперь их у него три. 
Первый — это продолжение старой доброй Polystoria — коллекции 
наших собственных исследований. Второй сложится из монографий — 
как новых, так и классических, заслуживающих переиздания. Третьим 
же станут средневековые сочинения — их переводов накопилось уже 
у нас изрядно. Насчет четвертого, пятого и шестого загадывать пока 
не будем...
Открыть книжную серию мы решили с того, чтобы заново издать 
все уже вышедшие тома Polystoria, но необязательно в том же порядке, 
в котором они появились на свет. Волею судеб тóму о «зодчих, конунгах и понтификах» повезло — именно с него теперь все и начнется.
Прежде чем позволить читателю углубиться в любое из вошедших в эту книгу исследований, стоит объяснить ему происхождение 
названия серии. Уже вскоре после создания нашей Лаборатории ме 
диевистических исследований в 2012 г. мы вдруг осознали: академические 
интересы ее сотрудников столь различны, что искать общий заголовок 
собранию подготовленных в ней трудов — дело едва ли не безнадежное.
Тогда вместо того, чтобы силиться приглушить разнообразие 
тем, методов и подходов, обсуждавшихся в Лаборатории, не лучше 
ли, напротив, подчеркнуть его? Поставленный так вопрос привел 
к появлению названия Polystoria — не выдуманного сгоряча, а элегантно заимствованного у папского скриптора Джованни Каваллини 
де Черрони, жившего в начале XIV в. (Надеемся, что Святой Престол 
не предъявит претензий к присвоению находки, сделанной скромным 
служащим авиньонской курии.)
Разве «полистория», или «множественность историй», — 
не самое подходящее определение как для усилий одного отдельно 
взятого исследовательского центра, так и для всего современного 
6 
 
 

историописания? Одни из доминировавших когда-то в историческом 
знании «больших нарративов» вовсе рассыпались в прах, другие — 
пошли трещинами, а третьи — развалившиеся недавно — на наших 
глазах наспех пытаются склеивать. Старания эти, конечно, окажутся 
напрасными, но времени и усилий на них уйдет изрядно.
Еще недавно более или менее единая История (в различных 
ее — тоже исторически сменявшихся — вариантах) замещается в последние десятилетия множественностью разнонаправленных историй, 
очень по-разному «рассказываемых» все в большем числе различных 
сообществ. Они обычно отрывочны, эклектичны и, конечно, противоречат друг другу (как заметит склонный к ностальгии скептик) или 
же проявляют полифоничность (как скажет неисправимый оптимист).
Наша книга, пожалуй, тоже могла бы претендовать на полифоничность, ведь речь в ней пойдет не об одних лишь средневековых архитекторах, вождях викингов и римских понтификах, обещанных в заглавии, — хотя и этих трех групп героев хватило бы на многие тома. 
Перечисленные персонажи выделены лишь в качестве характерных 
представителей куда более многочисленной и пестрой компании героев наших историй. Важнее то, что беспокоить тени всех этих давно 
ушедших людей нас заставляет не один только интерес к их персонам, 
пусть даже ими заслуженный. За каждым рассмотренным в этой книге 
сюжетом проглядывает та или иная серьезная общая проблема.
Это может быть вопрос о реальном и символическом (дис)балансе власти императора и церкви в первые века Средневековья или 
о своеобразии древнескандинавского мировидения, отразившегося 
в странных языковых метафорах. Не менее интригуют запутанные 
взаимоотношения хазар, славянских племен, варягов, ромеев, мадьяр 
и всех прочих — в самый канун рождения Киевской Руси, ведь именно 
из этого клубка она в конце концов и взросла.
Как новым, так и не столь уж новым политическим сообществам 
постоянно приходится искать (точнее, выстраивать разными способами) собственную идентичность. Можно ли проследить, как именно 
некоторые из них это делали — в частности, на примере столь выразительного средства воздействия, как архитектура? Архитектура же, как 
и монументальная пластика, живопись или прикладное искусство, ставит сложнейшую задачу перед историком, мечтающим постичь культуру 
михаил бойцов. polystoria: новая серия — новые надежды
7

эпохи в ее целостности. Отправляясь на ее поиски, естественно постулировать, что в визуально-пространственных видах искусства должны 
проявляться те же общие основания, какие можно уловить и в видах 
искусства, построенных на слове: литературе, философии, богословии, праве... Вопрос состоит лишь в том, где и как обнаружить такие 
гипотетические общие основания, какими словами их назвать (если, 
конечно, исходное понимание культуры как целостности не ошибочно в самом корне) или, иными словами, как перебросить надежные 
мостки от «архитектуры» к «схоластике»? Один классик, помнится, 
попробовал это сделать, но уж очень много критики вызвала его блистательная по смелости попытка...
А нельзя ли выявить столь вожделенные общие основания не 
в виде общего осадка при последовательном «процеживании» разных 
родов творчества в одной и той же культуре, а напротив, сталкивая ее 
всю целиком с культурой «вненаходимой» — пусть и близкой, но все 
же заведомо иной? И тогда сопоставление даже по одному-единственному (пускай и не центральному) пункту не окажется ли настолько 
красноречивым, что позволит сделать выводы самого общего плана? 
Не найдем ли мы так другую — и более надежную — дорогу к искомой «целостности»?
Если читатель вдруг останется разочарован теми историями, 
которые мы расскажем ему в этой книге, если не обнаружит в них 
ничего, что приблизило бы его к решению проблем, бегло перечисленных выше, ничего, что указывало бы ему, где искать ответы на 
вопросы, которые он и сам склонен задавать прошлому, то советуем 
ему сосредоточиться на заключительном разделе. Надеемся, что тогда он простит нам слабость усилий, осознав вполне, сколь далеко от 
совершенства человеческое состояние как таковое. В этом его наверняка убедит признанный знаток вопроса и последний в списке наших 
авторов — кардинал Лотарио де Сеньи, он же будущий смиренный 
слуга слуг Божьих Иннокентий III.

Символы и артефакты
polΎs tor i a

Михаил Бойцов
Папа римский в Константинополе
doi:10.17323/978-5-7598-2311-7_10-35
I.
24 октября 711 г. жители Константинополя торжественно встречали 
папу Константина I (708–715), прибывшего по весьма настоятельному приглашению императора Юстиниана II (685–695 и 705–711). Епископы Ветхого Рима и ранее не раз бывали на Босфоре — первым там 
принимали (притом тоже со всей пышностью) Иоанна I еще в 525 г. 
Вряд ли хоть одному из жителей столицы, радостно приветствовавших Константина I, могло прийти в голову, что следующего визита 
римского епископа придется ожидать более двенадцати с половиной 
веков: он состоится только в 1967 г. Поскольку же грядущая историческая значимость события 711 г. осталась для современников сокрытой, упомянуто оно оказалось лишь в единственном сочинении. Это 
полуофициальная папская хроника Liber pontificalis, начатая еще, видимо, в 530–535 гг. или чуть позднее и время от времени дополнявшаяся 
вплоть до конца IX в.1 Создатели Liber pontificalis вдохновлялись, похоже, не столько агиографическими сочинениями или переведенной 
Иеронимом на латынь и дополненной им «Хроникой» Евсевия Кесарийского, сколько творчеством вполне светских биографов императорского Рима — Светония, Аврелия Виктора, авторов (а скорее всего, 
все же единственного анонимного автора) жизнеописаний Августов2. 
Как и ряд других очерков в Liber pontificalis, биография Константина I 
1 
О создании хроники см. прежде всего: Geertman H. La genesi del Liber pontificalis romano. Un processo di organizzazione della memoria // Liber, Gesta, histoire. Écrire 
l’histoire des évêques et des papes, de l’Antiquité au XXIe siècle / éd. par F. Bougard, 
M. Sot. Turnhout, 2009. P. 37–107. О том, как неожиданно ее повествование обрывается 
на 886 г. фрагментом биографии Стефана V, см. недавнюю публикацию: Herbers K. Das 
Ende des alten Liber pontificalis (886) — Beo 
bachtungen zur Vita Stephans V. // MIÖG. 
2011. Bd. 119. S. 141–145.
2 
McKitterick R. La place du Liber pontificalis dans les genres historiographiques du 
haut Moyen Age // Liber, Gesta, histoire… P. 23–35, особенно P. 28–31, 35. Предельно 
близкая по содержанию статья — практически просто перевод — опубликована на 
немецком: Eadem. Die Überlieferung eines bestimmten Bildes der Stadt Rom im frühen 
Mittelalter: der Liber Pontificalis // Bischöfe, Klöster, Universitäten u. Rom: Gedenkschr. 
für Josef Semmler (1928–2011) / hrsg. v. H. Finger. Köln, 2012. S. 33–45.
10 
символы и артефакты