Педагогика русской богословской мысли

А.А. Гагаев, П.А. Гагаев

ПЕДАГОГИКА  РУССКОЙ 
ПЕДАГОГИКА  РУССКОЙ 

БОГОСЛОВСКОЙ 
БОГОСЛОВСКОЙ 

МЫСЛИ
МЫСЛИ

Монография
Монография

Москва 
РИОР

ИНФРА-М

Второе издание

УДК 27-284(075.4)
ББК 74.03(2)
          Г12

УДК 27-284(075.4)
ББК 74.03(2)

Гагаев А.А., Гагаев П.А.

Педагогика русской богословской мысли : монография / А.А. Гагаев, 

П.А. Гагаев. — 2-е изд. — Москва : РИОР : ИНФРА-М, 2023. —191 с. — 
(Научная мысль). — DOI: https://doi.org/10.12737/14610

ISBN 978-5-369-01512-4 (РИОР)
ISBN 978-5-16-011672-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-104045-4 (ИНФРА-М, online)

В книге на основе субстратной рефлексии (А.А. Гагаев) характеризует
ся русская богословская мысль в ее взаимосвязи с воспитанием. Образ 
идеального человека (христианина), воспитание и самовоспитание, учитель 
и ученик, их взаимодействие друг с другом в отечественной культурноисторической традиции — эти и другие педагогические реалии в прочтении 
митрополита Илариона, преподобного Нила Сорского, святителя Тихона 
Задонского и др. развертываются на страницах книги.

Для специалистов и студентов, изучающих курс отечественной истории 

и философии образования, а также для всех интересующихся историческими судьбами России.

ISBN 978-5-369-01512-4 (РИОР)
ISBN 978-5-16-011672-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-104045-4 (ИНФРА-М, online)

© Гагаев А.А., 
 
Гагаев П.А.

Г12

А в т о р ы :
Гагаев А.А. — д-р филос. наук, профессор. Является автором более  

150 печатных работ, в  том числе пяти монографий и пяти учебных пособий 
по проблемам теории познания, истории и теории культуры;

Гагаев П.А. — д-р пед. наук, профессор. Является автором более 120 пе
чатных работ, в том числе пяти монографий и трех учебных пособий по проблемам истории и философии отечественного образования, теории текста 
как культурно-исторического феномена

Р е ц е н з е н т ы :
Белозерцев Е.П. — д-р пед. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ

Книгу посвящаем родителям – Александру Павловичу  

и Людмиле Никифоровне Гагаевым

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

ВВЕДЕНИЕ 
Искать совершенства и не удаляться 
от Церкви. 
Амвросий Оптинский 
 
Русская педагогическая мысль теснейшим образом связана с Православием. И.Т. Посошков, К.Д. Ушинский, М.И. Демков, П.Ф. Каптерев, В.В. Розанов — практически все крупные русские философы образования писали об этом, писали и обосновывали это положение. 
О глубине, о непреходящей актуальности русской педагогической 
мысли нет необходимости говорить. Разумный, знающий человек многое и многое почерпнет в отечественной философии образования и в 
наше время, справедливо полагая, что русско-православная педагогическая идея легко объемлет открывающиеся пред русской душою планетарные дали и задачи. Если так, тогда важен другой вопрос: какова 
она — православная составляющая русской педагогической мысли? 
Православие на Руси, в России формировалось как трудами, деяниями русских православных людей, деятелей Церкви, так и богословскими сочинениями (исканиями) выдающихся представителей Русской 
Церкви. Последние (сочинения) весьма редко в отечественной философско–педагогической традиции находили свое осмысление, хотя 
нужда в этом была и есть. Интересно и важно осуществить это в наше 
время. Оно, как никакое другое, ставит пред человеком острые вопросы. Остаться ли русским? Остаться ли православным? Жить в России? 
Жить с собою или с миром других людей? Воспитывать и образовывать 
детей в соответствии с западной или восточно–русской традицией?.. 
В работе постараемся в меру своих сил прочесть труды русских 
богословов глазами учителя и философа. Образ идеального человека 
(христианина), искание им себя самого как истинного, поддержание 
его в этом светлом поиске — эти и другие педагогические реалии в 
сочинениях богословов Киевской Руси, Руси Московской, России 
XVIII–XIX вв. суть предмет осмысления в работе. Отдельным предметом внимания в ней являются сочинения наиболее ярких представителей русской богословской мысли (митрополит Киевский Иларион, преподобный Сергий Радонежский, преподобный Нил Сорский, 
святитель Тихон Задонский, святитель Феофан Затворник и др.). 
Опираться в осмыслении трудов отечественных богословов будем 
на положения субстратной рефлексии (А.А. Гагаев, 1994), согласно 
которой предмет постижения может открыться в своей целостности и 
полноте при обнаружении его в самом себе как соживущей со всем и 
вся субстанции. 
Надеемся, наш труд поможет хоть в чем-то тем из педагогов, кому 
дороги русские — православные в своей основе — мысли в воспитании и образовании. 
2010–2015 гг. 

1. МЕТОДОЛОГИЯ ОСМЫСЛЕНИЯ БОГОСЛОВСКИХ 
ТРУДОВ 

 
Свобода человеческого разума состоит 
не в том, чтобы по-своему творить 
вселенную, а в том, чтобы уразумевать 
ее свободным употреблением своих 
познавательных способностей, независимо от какого бы то ни было внешнего авторитета. 
А.С. Хомяков  
 
Осмысление трудов русских богословов в работе будет осуществляться на основе субстратной рефлексии (термин и понятие А.А. Гагаева). 
Согласно этой гносеологической теории в предмете постижения выявляется общее (субстрат), описывающее его как субъектное единомножественное (многого основное) ставше-становящееся живущее в 
своем времени и пространстве обращенное к познающему целое (Гагаев. А.А. Теория и методология субстратного подхода в научном познании. — Саранск.: МГУ, 1994). 
Срединным в осмыслении трудов богословов является понятие 
картины мира (образа мира), представленной в последних. Каким 
видит мир русский богослов? С ответом на этот вопрос связывается решение того, чему и как, считает он, следует учить юную 
духовность. 
Идея образа мира как существенного в познании той или иной 
культурной традиции взята из работ Г.Д. Гачева (Наука и национальные культуры. — Ростов н/Д.: РГУ, 1993). Развертывание 
этой категории осуществляется как на основе учения Г.Д. Гачева, 
так и субстратной рефлексии А.А. Гагаева. В соответствии с положениями последней картина мира (образ мира) описывается со 
стороны ее онтологии, антропологии, аксио-гносеологии и психологии как субъектное едино-множественное ставше-становяшееся 
живущее в своем времени и пространстве обращенное к познающему образование. 
Выявление указанных конструктов позволяет выделить существенное в трудах русских богословов, в том числе применительно к педагогическим реалиям. 
Предмет внимания в работе — существенное со стороны педагогической в трудах богословов. В качестве такового видится то, 
что 
характеризует 
учителя 
и 
ученика 
в 
воспитательнообразовательном процессе, содержание самого воспитательнообразовательного процесса (образовательный компонент, воспитание и учение) и общий метод воздействия на духовность воспи

туемого. 
Речь 
идет 
об 
учителе, 
ученике, 
воспитательнообразовательном процессе в образовательном учреждении России. Как духовном, так и светском. Последнее особенно важно в 
нашем обращенном прежде всего к светскому педагогу исследовании. 
Посредством обращения к положениям субстратной рефлексии 
в работе будут описаны вышеуказанные педагогические реалии. 
  

2. ФИЛОСОФИЯ РУССКОГО БОГОСЛОВИЯ 

Философию русской богословской мысли будем развертывать посредством выявления в ней ее онтологии, антропологии, аксиогносеологии, психологии и эстетики.  
 

2.1. Онтология русской богословской мысли 
 
Не создан, непостижим, вечен… 
Димитрий Ростовский 
  
Богословие Сергия Радонежского, Димитрия Ростовского, Паисия Величковского и других есть богословие человека, живущего в мире, созданном Богом. Бог же для названных людей есть то, чему нет пределов. Бог, пишет Димитрий Ростовский, «не создан, непостижим, вечен» [2, с. 183]. Бог не конечен, не имеет начала, развития, своего завершения. Бог не во времени. У него не наше бытие. Он не описывается человеческим разумением, не постигается нашим опытом. У него, говоря языком философа, другая онтология. У него то, что дает 
ему сверхъестественную силу и возможности. Бог может все и вся. 
 Бог создал наш мир по своему «благоволению» [2, c.175]. Он легко мог бы создать «тысячу тысяч таких же (и других — примечание 
авторов) миров» [2, c.175]. Все в его силе. Все в его доброй силе.  
Бог есть «во веки живой и все оживляющий» [2, с. 178]. «Последним концом движения мира можно признать одухотворение его; в разумных тварях — нравственным порядком, а в прочих иным какимлибо» [2,c.362]. В этом вторая, чрезвычайно важная со стороны онтологии характеристика Бога в трудах русских богословов. Бог все и вся 
оживляет. В этом его к человеку и нашему миру обращение. Бог есть 
жизнь. И жизнь светлая. 
Бог преобразовывает всякую тварь. Бог возвышает конечное, временное, ставшее, сложившееся и в этом мертвенное, ограниченное до 
живого, обращенного к вечному, тому, что живет в грядущем, вневременном, неформализуемом, открытом всему и вся… Бог полнит 
отдельное общим. Бог вводит отдельное в общее соборное бытие. Бог 
персонифицирует (поддерживает «самовластие» человека) все и вся и 
в этом дает жизни полноту и целостность. 
Бог есть истинная жизнь нашего мира. 
Следующая онтологическая интуиция, отчетливо представленная в 
трудах русских богословов, формулируется так: Бог создал наш мир и 
не оставил его. Бог пребывает в нашем мире. Бог «сотворил небо и 
землю… и в них обитает и почивает» [2, c.173]. «Бог Божеством Своим наполняет небо и землю и весь мир, и ни одного места без Бога 
быть и существовать не может» [2, с. 178]. Бог присутствует в мире в 

виде «особенных непосредственных воздействий», удерживающими 
наше бытие в движении, цель которого ведома лишь «Ему единому» 
[2, с. 361]. 
Присутствие Бога в мире (бытии) предопределяет бесконечные 
возможности его (мира). Все и вся возможно в нашем из миров, потому как не одни мы в нем, но с Богом. Все и вся может произойти в 
нашем конечном — временном, становящемся, формализуемом и 
пр. — мире. Все в нем может открыться, возникнуть, произойти, создаться и пр. Мир может расшириться, углубиться. И главное — все 
оживает в мире (Христос — жизнь; 2, с. 241; 2, с. 362). Все приходит к 
себе как живому, тому, что стремится к согласию, добру, сознанию 
себя самого, исканию совестливого бытия и пр. 
Все может произойти в мире, если это будет соотноситься с замыслом его Создателя. 
Пребывая в мире, Бог востребует от человека (разумной и «самовластной» субстанции) деяний доброй воли. Сотворенный им мир, с 
одной стороны, есть мир для человека [2, с. 173], с другой, по попущению Бога, — мир, требующий восстановления.  
Мир — для человека. Означает это то, что мир един. У него одна 
природа. И природа человеческая. Человек — средина нашего мира. 
Он есть мир, и мир есть прежде всего человек, человеческое в нем. 
Человек же создан по образу и подобию. Человек есть живое и «самовластное» (по благоволению Создателя человек во многом похож на 
своего Творца). Потому и мир с человеком должен быть живым и 
полным. Живым значит ищущим «своей сыновности» (связи с Богом), 
бессмертия, ищущим своего «я» (своей «самовластности»), ищущим 
различения добра и зла, ищущим согласия всего и вся, оправдания 
своего бытия, ищущим единения со всем и вся, и прежде всего с тем, 
кто тебя создал. Полным значит удержать в себе все и вся, все и вся 
как пришедшее к себе истинному и в этом не губящему другое столь 
же светлое по своим интенциям.  
Стать живым и полным мир сам по себе не может. Мир ждет своего преобразования. Мир нужно привести в движение, светлое и всеобъемлющее. И вот к этому движению и предназначен человек. Человека, его подвига «ждет … небесный Отец» [2, c.220]. Человек себя 
(подлинного) и человеческое в мире открывает, восстанавливает, воссобирает. Он смиренно следует этой своей великой роли и в этом творит подлинное бытие нашего из миров.  
И еще одна онтологическая реалия отчетливо представлена в трудах русских богословов — троичность нашего мира. Мир Божий есть 
мир Отца, Сына и Святого духа. Русская богословская мысль в лице 
Сергия Радонежского, Димитрия Ростовского, Паисия Величковского 
и других легко, сердечно приняла христианское понимание Бога. Понимание столь же сложное, сколь и влекущее за собою обретение всей 
полноты бытия человека на планете.  

Бог (мир) в соответствии с этой интуицией древних предстает как 
нечто единое (односущностное) и вместе с тем множественное по 
своим проявлениям, по своему участию в мироздании. Бог (мир) 
предстает как то, что было (безначально; Бог Отец) и стало, стало сразу, одномоментно (созданный Богом мир). Бог предстает как то, что 
вбирает в себя становление и развертывание всего и вся; становление 
и развертывание как обрастающее многими и многими антиномичными (приятие — отказ, смирение — противодействие и прочее в поступках Иисуса Христа) смыслами, смыслами становящимися, субстанциональными, самостоящими в себе самих (Бог Сын). Бог предстает как присущая миру интенция стать лучше, оживить себя самое, 
снять свои нестроения, вступить в соборное бытие всего и вся (Святой 
Дух). 
Учение о Троице, глубоко воспринятое русским богословием, подвигло русского человека в своем бытии искать не убогой простоты и 
мертвенной ясности, но глубины и полноты христианской истины, искать того, что и составляет драму и оправдание нашего из миров. 
Итак, русское богословие вводит человека в мир, в котором все 
возможно (множественность, антиномичность, иррациональность), в 
котором все оживляется (то, что становится, преобразуется в то, что 
всегда было и всегда есть), все стремится к оживлению, преодолевая 
свои нестроения (мир как субъектное деятельное начало). Русское богословие вводит человека в мир, в котором все и вся сосредоточивается на человеке и им преобразуется. 
 

2.2. Антропология русской богословской мысли 
 
 Не бойся. Я с тобою. 
Тихон Задонский 
 
Русское богословие в вопросе понимания человека строго следует 
святоотеческой традиции.  
Человек — существо тварное. Бог и только Бог есть причина его. В 
Боге он себя обретает истинного, и Богом ему попускаются его деяния, все его деяния. 
Человек для Бога — сын. Бог ему — Отец [2, с. 209]. Бог человека 
создал по своему образу и подобию. Бог дал ему бессмертную живую 
душу [2, с. 178] и наделил человека свободной волею, разумом и способностью творить, созидать. Бог для человека — сына своего — создал землю [2, с. 183, 208]. Бог своим Отцовством [2, с. 179] сделал 
человека неодиноким на Земле (Бог создал его соборной душою). 
Человек не смог надлежащим образом воспользоваться любовью к 
себе Создателя и нарушил естество своей природы (грех Адама). И 
пришлось человеку отвечать за содеянное собою. Пришлось человеку 

бороться со своим внутренним нестроением (со своим злом). Пришлось человеку творить свою историю.  
Бог помогает человеку в его святой борьбе, в его стремлении вернуть себе «доброе состояние» (состояние до греха Адама; 2, с. 175). 
Бог не отказывается от человека. Бог верит в человека. Поддерживает 
его [2, с. 207]. Бог все делает, чтобы «спастися всем человекам» 
[2, с.172]. Бог Сына своего направляет в мир помочь человеку. И Сын 
Божий искупает грех человеческий (За тебя и меня, непотребного, 
окаянного, нечестивого… пострадал един Царь царствующих…»; 
2, с. 208). Человек убеждается в том, что не один он на земле, не среди 
чужих (форм жизни), но с Богом и в этом с собою как различающим 
добро и зло.  
Бог не помогает тому, кто отказывается от него, кто противится 
ему (тяжкие грехи; 2, с. 192). «А все — не все спасаются. Оттого, что 
Бог никого не неволит» [2, с. 362]. 
Все и вся может постичь человек. Все и вся может вместить в себя 
человек. Может, если сам справится со своими внутренними нестроениями. 
Человек — существо бессмертное. Бессмертна его душа. Она в человеке являет его сопричастность Создателю. В ней проступают самые сокровенные и самые высокие интенции человека. Ее прежде 
всего надлежит человеку воспитывать. Ею собственно подобен человек Богу [2, с. 178].  
Бог поддерживает человеческое «я» в его исканиях абсолютного, 
его искании самого себя. Бог «не насилует самовластия человека» 
[2, с. 175]. Бог предостерегает человека, но не отвергает его свободной 
воли. 
Человек беспременно спасется, преодолеет все и вся в своем земном бытии. Спасется, ибо не один он, но с Богом. 
Ища общего (срединного, центрального) суждения в вопросе антропологии русской богословской мысли, обратимся к высказанному 
Димитрием Ростовским: «Действо Божественное (в душе человеческой — примечание авторов) есть, чтобы спастися всем человекам и в 
познание истины приити» [2, с. 172]. 
Ко спасению движется человек, к внутреннему согласию с самим 
собою, тому согласию, каковое единит его с Богом и в этом одухотворяет (оживляет) его, вводит в мир соборного бытия, мир боговдохновенного бытия. Открывает ему, по Феофану Затворнику, «небо ново и 
землю нову» [2, с. 362]. Согласие (преодоление своих нестроений) человеком достигается на пути следования прежде всего двум заповедям: «Возлюбивши Господа Бога Твоего от всего сердца твоего и 
ближнего твоего якоже сам себе» [2, с. 183]. В приятии Бога (отказе от 
себя как себе принадлежащему), в сыновней любви к нему (и в этом 
любви ко всему и вся), в приятии ближнего (видении в нем Бога, видении в нем такой же, как сам духовности) человек и спасается. 

Непременно спасается. Нет иного предопределения (католической, 
протестантской) в святоотеческой богословской традиции. Это утверждается отечественными богословами, это ими предпосылается русскому человеку как христианская истина. 
Русское богословие, следуя святоотеческой традиции, сосредоточивает внимание русского человека на идее познания, идее истины. 
Строй души человека, его бытие (общее и частное) — все связано с 
познанием. Эту глубокую интенцию — эту антропологию — открывал для себя русский человек в трудах и деяниях отечественных искателей христианского богомыслия. Человек есть миры, миры нашего 
бытия. В них подлинная жизнь и драма нашего бытия. И эти миры человеку надлежит познавать и познавать. Познавать и преобразовывать. Преобразовывать в горнем, в том, что еще более расширяет эти 
миры, делает их лучше, возвышеннее, полнит их боговдохновенной 
мыслью. 
Итак, русское богословие видит человека не одиноким на Земле, не 
себе лишь принадлежащему (человек — соборное существо); видит 
его средоточием мира; видит его внутреннее разделенным, но стремящимся к высокому; видит его способным и предрасположенным 
постигать все и вся в себе самом и мире; видит его творящим с Богом 
свою историю (время и события); видит его тем, кому открывается 
«ново небо и нова земля».  
 

2.3. Аксиология русского богословия 
 
Возлюбивши Господа Бога твоего от 
всего сердца… 
Димитрий Ростовский 
 
Русское богословие, следуя святоотеческой традиции понимания души 
человеческой как срединной реалии нашего земного бытия, сосредоточивает свое внимание прежде всего на двух ее — души — ценностных 
интенциях: Боге и ближнем. «Возлюбивши Господа Бога Твоего от всего сердца твоего и ближнего твоего якоже сам себе», — пишет Димитрий Ростовский [2, с. 183].  
Страшное заблуждение — думать, что ты существуешь сам по себе. Принадлежишь себе лишь. Отсюда одинокость и все другие беды 
человека. Отсюда его зло по отношению к себе, другим людям (ближним) и иным земным тварям. Человек сотворен Богом, сотворен как 
сын, как любимое чадо. Человек всегда опекается Богом. Бог учит человека добру, подвигает его к свету, доброму. Бог прощает человеку 
его ошибки, прегрешения. Бог жертвует самим собою во благо человека (Иисус Христос). И вот этого Бога и надлежит человеку любить. 
Любить как Отца. «Любить и почитать Бога, как дети любят и почи