Потемкин на Дунае: исторические романы, рассказы
Покупка
Тематика:
Детская художественная литература
Издательство:
ООО "Русское слово-учебник"
Год издания: 2012
Кол-во страниц: 384
Дополнительно
Вид издания:
Художественная литература
Уровень образования:
Среднее общее образование
ISBN: 978-5-91218-632-5
Артикул: 680705.02.99
В книгу известного писателя XIX века вошли исторические произведения: романы «На Индию при Петре I», «Княжна Тараканова», «Потемкин на Дунае», рассказы «Царь Алексей, с соколом» и «Екатерина Великая на Днепре».
Тематика:
ББК:
УДК:
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
ШКОЛЬНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА
Г.П. Данилевский ПОТЕМКИН НА ДУНАЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ, РАССКАЗЫ 2е издание МОСКВА «РУССКОЕ СЛОВО» 2012
УДК 82311.693 ББК 84(2Рос=Рус)144 Д18 Данилевский Г.П. Потемкин на Дунае: исторические романы, рассказы / Г.П. Данилевский. — 2е изд. — М.: ООО «Русское слово — учебник», 2012. — 384 с. — (Школьная историческая библиотека). ISBN 9785912186325 В книгу известного писателя XIX века вошли исторические произведения: романы «На Индию при Петре I», «Княжна Тараканова», «Потемкин на Дунае», рассказы «Царь Алексей, с соколом» и «Екатерина Великая на Днепре». УДК 82311.693 ББК 84 (2Рос=Рус)144 Д 18 © С.Г. Гонков, серийное оформление, иллюстрации, 2007, 2012 © ООО «ТИД «Русское слово — РС», 2007, 2010 ISBN 9785912186325 Художник серийных элементов на переплете, рисунков на переплете и титульном развороте— С.Г. Гонков
ЦАРЬ АЛЕКСЕЙ, С СОКОЛОМ ХVII в. ИСТОРИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
Было весеннее время. Выехал восемнадцатилетний царь Алексей Михайлович из села Измайлова, вдоль берегов Москвыреки, на любимую потеху, на охоту с соколами и кречетами. Это был еще второй год его царствования. Государством правил царский дядька, Борис Иванович Морозов, и рад был, что государь тешится. Охота выезжала как следует: все верхами, кто на буланом, кто на гнедом, с соколами на правой рукавице. На головке каждой из ловчих птиц был алый бархатный клобучок с золотою оторочкою, на ногах суконные ногавки — род чулочек — с тесменными опутинками, а в хвосте, чтоб слышать, где сокол сядет, серебряный колокольчик. Тут были все любимые царские охотники, и за каждым его поддатень. За всадниками ехал обоз со слугами, царскою кухнею и палатками. Стража из стрельцов замыкала шествие. Сокольники были в цветных кафтанах, в горностаевых и лисьих шапках и в сафьянных сапогах. У каждого на боку висел серебряный рог. Птицы были также в больших выездных нарядах. Сам царь ехал без сокола. Он ожидал к сборному месту из Москвы от главного ловчего, Афанасия Ивановича Матюшкина, гонца с нововыношенным соколом, птицей, как уведомлял Матюшкин, неслыханного лёта и силы. Сам же царский любимец Матюшкин лежал в Москве в лихорадке и не мог присутствовать на этой забаве. И каждый сокольник, помня уряд по уставу, вздевал рукавицу «тихо и стройно», принимал сокола и кречета перекрестясь, «красновато, премудровато и молодцевато» и выносил 6
его по уставу — «бережно, явно смело, подправительно, подъявительно, к ведению человеческому и к красоте сокольей». Было еще рано. Туманный, сероватый денек обещал птице резвую и нестомчивую гоньбу. Царь, ожидая посла от Матюшкина, то и дело оглядывался к проселку, откуда должен был показаться гонец. С косогора, поросшего мелким ивняком и березками, выехали на широкое, низменное поле, усеянное озерками, кочками и кустарниками. Нигде в свои разъезды по московским окрестностям, ни близ сел Тайнинского, Сущева и Воробьева, ни близ Преображенского и Напруднова, царь не находил столько дичи, как здесь, по болотным прыскам Москвыреки. Здесь кишмя кишели бесчисленные стаи уток, гусей, чаек, куликов, цаплей и всякой дикой птицы. Спустившись мимо капустных огородов чьейто подгородной земли, царь остановил коня. Изпод его ног через болото взлетел гусиный выводок. Царь указал рукою. — Знать, гонецто от Афанасия Ивановича не скоро выедет! — сказал он, вглядываясь, как гуси полетели и плавно спустились на ближнее озеро. Всадники стали готовиться к охоте. Первый выпустил птиц Парфентий Табалин. Его кречеты, Анпрас и Арбас, были из породы дербников, то есть брали, как сокола, падая с высоты и, как ястреб, ловя птицу в угон. Взлетела чайка. Кречеты брошены с рук и стали всходить кругами, один выше, другой пониже, так что чайка вскоре очутилась между ними и кинулась к земле. Нижний кречет помчался полем, плывя, как ласточка, и чуть не задевая земли крылом. Вмиг он подбил чайку кверху. Она взвилась. Верхний кречет кинулся вниз на нее. Чайка взмыла в сторону и промахнулась. Оба кречета почти разом вцепились в нее и вместе с нею, звеня бубенчиками, упали в траву. Табалин поскакал принять добычу. За ним пускали птиц Комчатый, Хомяков и Лабутин. Кречет Комчатого, Бумарь, между двух лесков кинулся на молодого гуся и после двух угонов сшиб его в траву. Вежливая птица даже не села на добычу, а опустилась возле, к сторонке, и, поводя разгоревшимися от злости глазами, стала охорашиваться, чистя клювом перья и кивая алою шапочкою. Затравили еще двух куликов и утку. Царь все поджидал гонца и почти не принимал участия в охоте. Стоя на пригородке, под деревом, он смотрел вдаль и изредка 7
переговаривался с Хомяковым. Пестрые вершники то рассыпались по лугам, то скакали кучами вдогонку за соколами. Царский стремянной затрубил в рог сбор к месту. Все сокольники съехались к царской палатке. Пошли толки о добыче, о соколиных ставках. Как ни строг был дворцовый уряд, между сокольниками, всё почти сверстниками царя, то там, то здесь слышались шутки или веселый смех. — Ну, знать, доподлинно Афанасийто Иванович позамешкался. Сытый голодного не разумеет! Давайте есть! — сказал царь. Слуги разостлали у палатки шелковый коврик. Все место отдыха обнесли подвижными рогатками и поставили у входов стражу. Царь велел, без чинов, сокольникам садиться по ковру, а сам поместился у входа в палатку. Не успел царь с охотниками закусить, на лугу послышался звук рога. Все повели глазами с косогора. Изза кучки берез показался гонец от Матюшкина, и с ним несколько сокольников. Посланный подъехал, спешился у рогаток и поднес царю вновь обученного сокола. Царь взглянул на птицу, и охотницкое сердце его запрыгало. Такой красоты он еще и не видывал... Что за птица! Взят он был не с гнезда от матери, а выношен уже слётком. Дикости и смелости он был удивительной. Весь белый, как серебро, только ножки красные. Сидел он степенно и гордо. Головка была маленькая, спина широкая, грудь крепкая, крылья и хвост перо к перу, а глаза так и горели, яркожелтые, наигранные и сверкавшие смелою, дикою ясностью... — Хороша птица! Както ловит? — сказал царь, осмотрев сокола с полным вниманием ценителя и знатока. Палатку собрали, всадники сели на коней. Обоз тронулся вперед. Царь указал охоте ехать к Коломенскому. Подвели царского коня. Царь ухватился за холку, прыгнул в седло и протянул за соколом руку. Рука его дрожала, грудь порывисто поднималась. Неровным взором он окинул сокольников, повел поводом. Тяжелый, коренастый конь тронулся рысью по кочковатому полю. Бубенчик зазвенел в хвосте сокола. Молча ехали сокольники, минуя то озерко, то мелкий кустарник, то бегущий в сторону узенький проселок. Всадники забились в лесистые луга, с которых еще не сошли весенние водные застои. Сокольничий Лабутин первый завидел в стороне между длинных прошлогодних камышей выводок нырков. Он подал знак. Все 8
остановились и замерли в ожидании царского приказа. Царь укоротил поводья, вгляделся, медленно поднял правую руку и бросил сокола с рукавицы в воздух. Снурок развязался, сокол взмыл и кругами стал всходить вверх... все выше и выше, так что скоро чуть стало его видно, и, когда показалось, что вот он исчезнет в облаках, вдруг, распластавши хвост, он сделал ставку и, склоня голову, зорко посмотрел вниз... Уток согнали. Не успел царь пришпорить коня, как сокол свернулся в комок, ринулся сверху, вцепился в добычу и вместе с нею упал в ближние кусты. Все бросились туда. Чины позабыты. Охотники толпятся, чтоб только взглянуть, как взята птица: жива ли она, изранена или убита до смерти? Только не видно сокола в кустах. Рассыпались охотники по всему перелеску, по ближним пригоркам, стали спускаться в овраги, прислушиваться к бубенчику — нет да и нет. Или сокол спустил утку и, невиданный за кустами, с другой стороны пошел в угон за иною какою птицей; или не выпускал ее и на полном раздолье ел ее гденибудь в гущине деревьев. Наконец, мог оборваться бубенчик, а он тут же, в кустах гденибудь, сидел, охорашиваясь и чистя перья. Что за диво! — Ищите, ребята! — сказал царь, снуя на коне по траве и между кустов. — Кто изловит мне сокола, дам тому пару соболей! Пропажа сокола, особенно в первый улов, была не редкость. Часто соколов уносило ветром, а еще чаще они отбивались и дичали в соседних лесах. Сокольники для лучших поисков спешились; коней привязали к кустам, а сами с новым рвением кинулись по лугам и по соседним оврагам. То там затрубит рог, то здесь отзовется. Желтые, голубые и красные кафтаны мелькают между деревьев. На соседней пашне мужик пахал сохою под озимь. Остановился, оперся на присошник и дивуется, что это за бояре охотятся. Не Борис ли Иванович Морозов выехал поразмяться? Или дворские травят птицу на государеву кухню? А может быть, и сам царь тут же, недалече гденибудь, между ними?.. Затрубил опять государь. Собрались к нему охотники уже в другом месте, на какойто лесистой лощинке, у берега небольшого ручья, впадавшего в Москвуреку. — А что, ребята, не нашли сокола? — Нет, государь, не нашли! 9
— Что за притча! Государь очень досадовал, что пропал еще не испытанный сокол. Охотники выехали в другом месте на крутой берег ручья и увидели сокола в траве — утка билась у него в когтях. И в то же время на ясной поверхности воды, между склоненными с берега камышами, показалась перед охотниками редкой величины, вся белая как лунь цапля. Она бережно шла неглубокой водою, поглядывая издали на всадников и вынимая из воды то одну ногу, то другую. Царь принял утку, снова сел на коня, спугнул цаплю и указал ее соколу. Цапля взмахнула крыльями, медленно поднялась над водой и полетела в сторону. Сокол кинулся за нею не прямо, а стал забирать вверх, забрался в недосягаемую высоту и оттуда полетел вровень над цаплею... Царь дал коню шпоры и поскакал, следя за соколом. Сокольники не отставали от царя. Так мчались они долго по лугам и просохнувшим полям, через рвы и кочи, мосты и гати. Цапля была сильная и — ноги назад, а грудь вперед — на огромных крыльях плыла, как белопарусная ладья, по ветру. Сокол не отставал от нее и забирался выше и выше. Цапля его видела. Всадники выскочили на возвышенную, гладкую поляну. Вдали мелькали крылья мельни цы и огород какогото селения; вправо шел проселок в лес, глядевший изза косогора. Вдруг цапля от усталости или с особою хитростью замедлила полет и стала забирать влево, как бы желая опуститься в лес. В тот же миг сокол всею силою полетел вниз на нее. Он был уже близко; оставался последний удар, как цапля обернулась хвостом к земле и отбила его толчком длинных ног и огромного носа. Сокол сдался, пошел книзу, но, не долетая до земли, опять собрался с силами и еще быстрее стал забирать над цаплей. Царь оглянулся; за ним скакал один Хомяков. Другие охотники чуть виднелись врассыпку, далеко назади, где один, а где два и три вместе. — Ну, Семеныч, не отставай! — крикнул разгоревшийся царь и, стегнув коня, еще быстрее поскакал за соколом. Незаметно миновали опять какуюто пашню со свежими зеленеющими всходами. С грохотом пронеслись кони чрез старый, расшатанный мост над узеньким ручьем какойто усадьбишки. Путь начинал идти в гору, к лесу. Замелькали березы. Показался песок. Овраги зачернели чаще. 10