М.Е. Салтыков-Щедрин в жизни и творчестве

СЕРИЯ
«В помощь школе»

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 1

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 2

К.И. Тюнькин

М.Е.САЛТЫКОВЩЕДРИН
в жизни
и творчестве

МОСКВА

«РУССКОЕ СЛОВО»

Учебное пособие

7е издание

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 3

Тюнькин К.И.
М.Е. СалтыковЩедрин в жизни и творчестве: учебное пособие / К.И. Тюнькин. — 7е изд. — М.: ООО «Русское слово — учебник», 2018. — 96 с.: фотоил. — (В помощь школе).

ISBN 9785533006781

Настоящая книга содержит биографию великого русского писателясатирика Михаила Евграфовича СалтыковаЩедрина
(1826—1889). В ней рассказывается о творческом пути писателя
от первых повестей, написанных в 1840е годы, до последнего
произведения — художественноавтобиографической хроники
«Пошехонская старина» (1887—1889). Главное внимание уделено произведениям, изучаемым в средних учебных заведениях —
«Истории одного города», роману «Господа Головлевы», сказкам.
Книга о СалтыковеЩедрине ставит своей целью обогатить
знания учащихся о русской литературе и русской истории,
помочь им в работе над сочинениями, докладами и другими
самостоятельными заданиями.
Фотоматериалы могут быть использованы для организации
выставок и стенгазет в школе.

ISBN 9785533006781

УДК 373.167.1:821.161.1(075.3)
ББК 83.3Р1
Т 98

УДК 373.167.1:821.161.1(075.3)
ББК 83.3Р1

Т 98

© К.И. Тюнькин, 2001, 2018
© ООО «Русское слово — учебник», 2001, 2018

Серийное оформление, макет —
Г.Ф. ОРДЫНСКИЙ, Н.Г. ОРДЫНСКИЙ, 
составление изобразительного ряда, подбор иллюстраций —
Г.Ф. ОРДЫНСКИЙ

В оформлении книги использованы иллюстрации:
на обложке — портрет М.Е. СалтыковаЩедрина, 
художник И.Н. Крамской, 1879 г.;
фрагмент экспозиции музея М.Е. СалтыковаЩедрина в Твери —
рабочий стол писателя, современная фотография;
на фронтисписе — портрет М.Е. СалтыковаЩедрина, 
офорт В.В. Матэ, 1880 г. 

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 4

I. «ДЕРЕВЕНСКОЕ ДЕСЯТИЛЕТНЕЕ
ДЕТСТВО». ГОДЫ УЧЕНИЯ

В январе 1826 года в метрической книге церкви Преображения села
СпасУгол Калязинского уезда Тверской губернии появилась запись:
«За 1826 год под № 2, села Спасского, у г. Коллежского советника и Кавалера Евграфа Васильева Салтыкова жена Ольга Михайлова родила
сына Михаила января 15, которого молитвовал и крестил того же месяца 17 числа священник Иван Яковлев со причетники; восприемником
ему был московский мещанин Дмитрий Михайлов». По совершении
крещения восприемник (крестный отец) Дмитрий Михайлов Курбатов
«пророчествовал», что появившийся на свет младенец Михаил будет
«воин», «супостатов покоритель».
Так 15 января 1826 года1 в занесенном глубокими снегами захолустном селе Спасском, называвшемся также по своему местоположению в
самом «углу» Калязинского уезда и одновременно Тверской губернии
«Спасское что на Углу», «Спас на Углу» и просто «СпасУгол»2, увидел
свет Михаил Евграфович Салтыков — будущий великий писатель, гениальный сатирик, прославившийся под именем Щедрина. 
Во все стороны от СпасУгла на многие и многие версты простирались непроходимые леса и непролазные болота бесконечной великорусской равнины. Родители Михаила Салтыкова — Евграф Васильевич
и Ольга Михайловна Салтыковы — «были настоящие поместные дворяне, которые забились в самую глушь Пошехонья3, без шума сбирали
дани с кабальных людей <то есть крепостных крестьян> и скромно
плодились» («Пошехонская старина»4).
Жизненная стезя Евграфа Васильевича Салтыкова — отца Михаила —
не была, однако, совсем заурядной. До двадцатипятилетнего возраста
(род. в 1776 г.) его пестовали и обучали в СпасУглу, в родовом дворян1Далее все даты даются по старому стилю.

2Ныне село СпасУгол входит в состав Талдомского района Московской области.

3В художественном мире М.Е.СалтыковаЩедрина «Пошехонье» — сатирический псевдоним России. Сам Щедрин называл себя «пошехонским литератором»,
то есть исконно русским писателем.

4Последнее законченное произведение Щедрина, «житие»хроника «Пошехонская старина» (1887—1889), являясь произведением художественным, а не автобиографическим, тем не менее во многом основано на материале личных воспоминаний, что и учитывается в этой книге; также используются и цитируются
автобиографические фрагменты других щедринских произведений.

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 5

ском гнезде, и за это время он, кроме прочего, весьма сносно обучился
трем иностранным языкам. Деревенское обучение не пропало даром.
Оказавшись в начале нового, XIX века в Петербурге в кругу известного тогда поэта Дмитрия Ивановича Хвостова, он пробует свои силы в
литературном творчестве, а затем поступает на службу в коллегию иностранных дел, где и служит сначала в Петербурге, а затем в Москве более десяти лет. Выйдя в отставку в 1816 году, Евграф Васильевич женится на московской купеческой дочери — Ольге Михайловне
Забелиной. Пятнадцатилетней девочкой выдали Ольгу Забелину замуж за сорокалетнего Салтыкова. В семье ходило предание, что поначалу она была веселая и разбитная молодка. Но «года через четыре после
свадьбы в ее жизни совершился крутой переворот. Из молодухи она
както внезапно сделалась «барыней». <….> Все дворовые почувствовали, что над ними тяготеет <...> настоящая хозяйская рука, покамест
молодая и неопытная, но обещающая в будущем распорядок и властность». Такой переворот не был, конечно, случайностью. Молодая
энергия требовала исхода, и такой исход нашелся. Об Анне Павловне
Затрапезной, прототипом которой была Ольга Михайловна Салтыкова, в «Пошехонской старине» сказано: матушка «по природе тяготела
к капиталу». Но это тяготение к капиталу, «страсть к скопидомству»,
приняли у Ольги Михайловны особую форму, ведь она, купчиха по
происхождению, стала всевластной помещицей, и жажда капитала выразилась у нее в жажде владения все большим и большим количеством
земли и крепостных крестьян. Евграф Васильевич Салтыков после женитьбы отошел от всех семейных и хозяйственных дел, отдав их в руки Ольги Михайловны. Замкнувшись в своем особом духовном мире,
он предался неуклонному, сугубо формальному соблюдению церковных обрядов. «Не чувствовалось ничего, что напоминало бы возглас:
«Горе имеем сердца!»1 Колени пригибались, лбы стукались об пол, но
сердца оставались немы».
Слишком несходными по возрасту, воспитанию, характерам были
родители Михаила Салтыкова, чтобы отношения между ними, как и
вообще в семье, не стали в конце концов очень сложными. Вероятно, со
слов самого Салтыкова описывает салтыковскую семью хорошо знавший писателя доктор Н.А. Белоголовый: «Семья была дикая и нравная, отношения между членами ее отличались какойто зверской жестокостью, чуждой всяких теплых, родственных сторон…» Тягостный
отпечаток на семейный быт накладывало непрестанное «битье» детей.
Когда в одной из бесед с Михаилом Евграфовичем, вспоминал
С.Н. Кривенко, ктото спросил, с каких лет человек себя помнит, Сал6

1 Нередко повторявшиеся Салтыковым слова из библейской книги «Плач Иеремии» (III, 41), означающие устремленность к высшему, к небу, к Богу, вообще — к
идеалу.

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 6

тыков сказал, что его память «началась» с жестокого наказания — сечения розгою: «Было мне тогда, должно быть, года два, не больше».
«Одним из самых существенных недостатков моего воспитания, —
вспоминал Салтыков, — было совершенное отсутствие элементов, которые могли бы давать пищу воображению. Ни общения с природой <и
это при жизни в деревне!>, ни религиозной возбужденности <при строгом соблюдении церковных обрядов>, ни увлечения сказочным миром —
ничего подобного в нашей семье не допускалось». Не допускалось и общения господских детей с миром крестьянской жизни, хотя крепостная
деревня была рядом с барской усадьбой. Но в условиях усадебного быта мелкого и среднего русского помещика, постоянно жившего в своем
«углу», невозможно было такого общения избежать: ведь и хозяйственный двор усадьбы, и людская, и девичья, и застольная были полны трудящимся крепостным людом. Но для помещика или помещицы этот
люд был «рабом», «хамом». И надо было много духовной силы, чтобы
выработать иное, собственное к нему отношение.
Много лет спустя Салтыков вспоминал о своем несколько особом положении в семействе: «Я лично рос отдельно от большинства братьев и
сестер, мать была не особенно ко мне строга...» Пять первых детей Ольги Михайловны почти все были погодками, а Михаил (шестой) родился через три года после сестры Любови, брат же Сергей появился на
свет через три года после Михаила. Классная комната в Спасском доме
собирала всех детей Салтыковых, но нанятые учителя обучали старших, Михаил же, присутствуя на занятиях, «самообучался», впитывая
и усваивая то, что с трудом и привычным битьем должны были усвоить
старшие: он в тричетыре года уже знал азбуку, а потом «со слуха» научился болтать пофранцузски и понемецки. И потому, когда крепостной живописец Павел Соколов в один из дней рождения Михаила (вероятно, это было в 1832 году, ему исполнилось тогда шесть лет1)
торжественно приступил к обучению мальчика грамоте, тот азбуку уже
знал, и обучение пошло успешно и быстро.
Скука повседневного церковного быта и почти непреодолимое давление косной и тлетворной среды не помешали впечатлительному
мальчику пережить в возрасте семивосьми лет чуждое этой среде чувство «религиозной возбужденности», вызванное знакомством с Евангелием. Это знакомство, вспоминал Салтыков в поздние годы, явилось
«жизненным почином», «благодаря которому все, что до тех пор в
скрытом виде складывалось и зачиналось в тайных изгибах моего детского существа, вдруг ворвалось в жизнь и потребовало у нее ответа.

1 Во всяком случае, именно к этому дню приурочил начало своего обучения
грамоте сам Салтыков в автобиографическом письме 1887 года к С.А. Венгерову.
Однако в более ранней «Записке» 1878 года он сообщает, что учиться грамоте
«начал  семи лет», а именно в день своего рождения — 15 января 1833 года.

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 7

Е.В. САЛТЫКОВ, ОТЕЦ ПИСАТЕЛЯ
Миниатюра
неизвестного художника

О.М. САЛТЫКОВА, МАТЬ ПИСАТЕЛЯ
Фотография

М.Е. САЛТЫКОВ В РАННЕМ ДЕТСТВЕ
Портрет работы крепостного художника
Льва Григорьева

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 8

СЕЛО СПАСУГОЛ КАЛЯЗИНСКОГО УЕЗДА
ТВЕРСКОЙ ГУБЕРНИИ
Акварель Б. Грозовского

ДОМ В ИМЕНИИ СПАСУГОЛ, ГДЕ РОДИЛСЯ
М.Е. САЛТЫКОВЩЕДРИН
Акварель Д. Афанасьева начала 1900х гг.

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 9

Насколько могу определить овладевшее мною чувство теперь, то была
восторженность, в основании которой лежало беспредельное жаление.
В первый раз передо мною встали живые образы, созданные воображением, населившие собой особенный мир, который сделался для меня
настолько же конкретным, как и та будничная действительность, которою я был окружен. Эти образы угнетали меня своим множеством и
разнообразием, они неотступно шли за мной шаг за шагом. <...> Все эти
алчущие и нищие духом, все эти гонимые <...> вся эта масса окровавленных, истерзанных пытками «Имени Моего ради» — все они с изумительною ясностью проходили передо мной, униженные, поруганные,
изъязвленные, в лохмотьях. И мысль невольно переносилась к конкретной действительности, а именно в девичью, где задыхались за
пяльцами и кружевными подушками десятки таких же поруганных и
изъязвленных существ» — крепостных девушек — переносилась, может
быть, прежде всего потому, что впервые незатейливые устные изложения притч, поучений, событий Священной истории, рассказы о христианских мучениках услышаны были именно там, в девичьей, в часы долгого и изнуряющего труда этих «поруганных и изъязвленных
существ»1.
В «Пошехонской старине» Щедрин отдал свои переживания и размышления героюповествователю. Возникает контрастный образ тьмы,
в которой обречена мучиться и прозябать «целая масса людей», и луча
света, рассеивающего мрак: «Только внезапное появление сильного и
горячего луча может <...> разбудить человеческую совесть и разорвать
цепи той вековечной неволи, в которой обязательно вращалась целая
масса людей, начиная с всевластных господ и кончая какимнибудь постылым Кирюшкой, которого не нынче завтра ожидала «красная шапка» <то есть солдатчина>. «Таким животворным лучом было для меня
Евангелие», «страстное чтение» которого «очень кстати случилось как
раз во время Великого поста». «Главное, что я почерпнул из чтения
Евангелия, заключалось в том, что оно посеяло в моем сердце зачатки
общечеловеческой совести и вызвало из недр моего существа нечто устойчивое, свое, благодаря которому господствующий жизненный уклад
уже не так легко порабощал меня. <…> Словом сказать, я уже вышел из
состояния прозябания и начал сознавать себя человеком. Мало того:
право на это осознание я переносил и на других. Доселе я ничего не
знал ни об алчущих, ни о жаждущих и обремененных, а видел только
людские особи, сложившиеся под влиянием несокрушимого порядка
вещей; теперь эти униженные и оскорбленные встали передо мной, осиянные светом, и громко вопияли против прирожденной несправедливо10

1 О таких рассказах дворовой Аннушки в девичьей повествуется, например, в
«Пошехонской старине»: «Темою для этих рассказов преимущественно служило
подвижничество мучеников первых времен христианства...»

15003_Lpo_Tunki_Saltikov_Shedrin_Ver.qxd  27.09.2018  17:44  Page 10