Российские географические пространства в социокультурном восприятии нации

Шурупова О.С., Шурупова А.С.

РОССИЙСКИЕ 
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ 
ПРОСТРАНСТВА 
В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ 
ВОСПРИЯТИИ НАЦИИ

Монография

Olga S. Shurupova, Anna S. Shurupova

RUSSIAN GEOGRAPHICAL SPACES
IN THE SOCIO-CULTURAL PERCEPTION
OF THE NATION

Москва
2021

УДК 304.4
ББК 71.0
Ш 95

Рецензенты:

Арбузова В.Ю. - канд. филол. наук, Липецкий государственный 
педагогический университет имени П.П. Семенова-Тян-Шанского.

Зубков С.Д. - канд. геогр. наук, Липецкий филиал Российской 
академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

 Шурупова О.С., Шурупова А.С. 
Ш95  Российские географические пространства в социокультурном 
          восприятии нации: монография / О.С. Шурупова, А.С. Шурупова.– 
          Москва : Первое экономическое издательство, 2021. – 182 с.

          ISBN: 978-5-91292-402-6
          DOI: 10.18334/9785912924026

Эта книга посвящена особенностям национального социокультурного восприятия различных географических пространств, в том числе ключевых для русской 
культуры городов, получивших отражение в отечественной литературе. Исследуя 
произведения русских писателей, связанные с изображением целого ряда городов, 
авторы предпринимают попытку описать особенности их восприятия национальным сознанием.
Книга предназначена для научных работников, преподавателей, аспирантов 
и студентов вузов, а также для широкого круга читателей, которых интересуют 
вопросы, связанные с особенностями отражения Петербурга, Москвы и других 
городов в русской культуре.

ISBN: 978-5-91292-402-6                           © Шурупова О.С., Шурупова А.С., 2021
 © Оформление, дизайн обложки 
ООО «Первое экономическое издательство», 2021

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ............................................................................................5

Роль локальных сверхтекстов в развитии 
отечественной культуры ...................................................................8

Петербургский текст как ключевой сверхтекст русской 
культуры .............................................................................................12

Возможна ли безопасность в Северной столице?  .........................21

Петербургский и Лондонский тексты: опыт 
сопоставительного анализа ..............................................................27

«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!..» (Повести 
Н.В. Гоголя как часть Петербургского текста 
русской литературы) .........................................................................29

Модель городского пространства в повести 
Ф.М. Достоевского «Двойник» ........................................................35

Проблематика Петербургского текста русской литературы 
(на материале поэмы И. Бродского «Петербургский роман») ......41

Роман И.В. Головкиной «Побежденные» («Лебединая песнь») 
как составляющая Петербургского текста русской литературы  ..44

Локальные тексты в творчестве М.Ю. Лермонтова .......................55

Городские сверхтексты в поэзии Ф.И. Тютчева .............................67

Традиции венецианского текста русской литературы 
в творчестве И.С. Тургенева ............................................................73

Роман Л.Н. Толстого «Война и мир»  как часть 
Московского текста русской литературы ........................................79

Московский текст в творчестве И.А. Бунина .................................84

Москва в романе А.И. Солженицына «В круге первом» ...............91

Элементы городского текста в романе И.А. Бунина 
«Жизнь Арсеньева» ..........................................................................98

Проблема существования Елецкого текста русской литературы 
(на материале произведений И.А. Бунина) .....................................102

Основные мотивы провинциального 
текста русской литературы ...............................................................109

Пути лингвокультурологического исследования 
промышленного текста русской литературы ..................................115

Провинциальные сверхтексты русской и английской 
литературы .........................................................................................122

Ключевые концепты крымского текста русской литературы .......127

Мифологема «город-рай» в организации Ташкентского 
текста русской литературы ...............................................................134

Культурно-языковые коды южного сверхтекста .............................147

Город и революция: образ революции 1917 г. 
в историко-культурной памяти руского народа ..............................155

Библиография ....................................................................................172

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время все более пристальное внимание привлекает 
взаимодействие языка с культурой. У современного исследователя, 
по словам Л.Н. Мурзина, появляется возможность «проложить достаточно надежный путь от языка к культуре, увидеть в последней 
не просто объект одной из смежных наук, но и нечто большее – феномен, без рассмотрения которого сам язык не может быть осмыслен глубоко и полно» [76, 162]. Принадлежность к той или иной 
культуре определяет менталитет народа, и в каждом естественном 
языке, наряду с универсальной, запечатлевается национально-специфичная информация. Важными составляющими каждой культуры 
являются сверхтексты, то есть системные единства текстов, в основе 
которых лежит устойчивый мифологический код, способный быть 
реконструированным в процессе их научного исследования. Объединенные вокруг подобной мифологемы сверхтексты представляют 
собой многоуровневые системы, компоненты которых участвуют 
в  cоздании целостного художественного пространства. Составляющие любого сверхтекста имеют общую внетекстовую ориентацию, 
то есть связаны с изображением того или иного явления действительности. В процессе исследования городского сверхтекста необходим анализ образа того города, вокруг которого объединяются составляющие сверхтекста, созданные различными авторами в разное 
время. Итогом подобного анализа должно стать выявление мифологического кода данного города, что позволит описать основные 
особенности мифотектоники сверхтекста.
Сверхтексты могут быть именными, то есть организованными 
вокруг того или иного значимого для культуры имени (Пушкинский текст, например), событийными (Пасхальный текст русской 
литературы или Новогодний сверхтекст литературы советской), но 
чаще всего произведения отечественных писателей объединяются образом того или иного города или географического пространства: Крыма, Кавказа, русской провинции и т.д. Думается, от кода 
города зависит набор ключевых концептов, связанных с городским 
пространством. Осмысление принципов, согласно которым стро

ится концептосфера ключевых сверхтекстов русской литературы, и 
исследование ее ведущих концептов способствуют лучшему пониманию мифотектоники сверхтекстового единства, а значит, и уяснению его места в национальной культуре России. Важнейшим для 
отечественной культуры остается Петербургский текст, составляющими которого стали произведения А.С. Пушкина и Н.В. Гоголя, 
Ф.М. Достоевского и А. Блока, А. Ахматовой и И. Бродского. Кроме 
того, в отечественной литературе воплотился неповторимый образ 
Москвы, о которой писали Л.Н. Толстой, А.И. Куприн, И.А. Бунин, 
И.С. Шмелев. Особые сверхтексты связаны с провинциальными городами, Венецией, Ташкентом, Крымом.
В пределах локального сверхтекста создается модель города 
или иного населенного пункта, которая может иметь мало общего 
со своим реальным прототипом. Так, реальный Санкт-Петербург 
весьма отличается от того призрачного города, образ которого создается в Петербургском тексте. Однако в ряде текстов, созданных 
различными авторами в разное время, вновь и вновь воспроизводится та же модель (возможно, с некоторыми дополнениями). Говоря 
о сверхтексте, трудно утверждать, что тексты, созданные в разное 
время, обнаруживают стопроцентную модальную общность, однако 
все единицы сверхтекста должны быть до некоторой степени объединены своей целевой установкой – такой, например, как создание 
образа города, характеризующегося определенными особенностями 
(разумеется, это может быть далеко не единственной и даже не главной целью, которую преследует автор текста). Условием создания 
сверхтекста является способность текстов разных жанров, созданных различными авторами, объединяться в мифотектоническую 
парадигму, то есть в систему текстов, обнаруживающих общую, 
характерную для всех его составляющих мифотектонику, то есть 
некий культурный код, согласно которому тот или иной объект изображается во всех составляющих сверхтекста. Именно общая для 
всех единиц данной системы сверхтекстовая картина мира делает 
это образование самодостаточным. 
Сверхтекстовая картина мира представляет собой сложно организованное семантическое пространство данного сверхтекста; кар

тину мира, характерную для данного сверхтекста, включающую 
элементы субъективного, присущего индивидуально-авторским 
картинам мира каждого текста, входящего в сверхтекст, и одновременно отражающую объективный, целостный, свойственный всем 
составляющим сверхтекста взгляд на данный внетекстовый объект. 
Лингвокультурологическое исследование сверхтекста должно иметь 
своей целью именно постижение его сверхтекстовой картины мира. 
Исследовать ее особенности становится возможным через обращение к языковой ткани сверхтекста. Слово выступает в качестве 
средства оформления, «материализации реальности текста; оно тот 
код, который позволяет репрезентировать текстовую информацию в 
человеческом сознании; оно – оболочка текста» [44, 69]. Чтобы постичь ее, необходимо выявление и комплексное исследование ключевых концептов данного текста, получающих репрезентацию в его 
словесной ткани.
В пределах данной книги мы рассмотрим, какое отражение локальные сверхтексты получили в творчестве целого ряда писателей 
и поэтов, проследим, как менялись образы Петербурга и Москвы 
на протяжении XIX и ХХ веков, а также коснемся сверхтекстов, которые требуют дальнейшего пристального изучения: Промышленного, Крымского, Южного и т.д. Исследование того, как различные 
географические пространства воплощаются в отечественной литературе, воссоздание сверхтекстовых картин мира, которые создаются в многочисленных произведениях русских писателей, дает возможность проследить развитие ключевых сверхтекстов и ощутить 
их уникальность и неповторимое богатство.

РОЛЬ ЛОКАЛЬНЫХ СВЕРХТЕКСТОВ В РАЗВИТИИ 
 ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ

Говоря о Петербургском тексте отечественной литературы, 
Е.С. Роговер отмечает, что этот сверхтекст «взаимодействует с обширным литературным контекстом, устанавливает внутреннюю 
преемственность, цельность и спаянность русской классики и открывает перед читателем такие бесконечные горизонты, что он одновременно постигает безмерные человека, России и ее великой 
культуры» [84, 7]. Думается, эти слова справедливы и в отношении 
других локальных сверхтекстов, которые, оставаясь важнейшей частью русской культуры, становятся одновременно средством ее постижения.
Сверхтекст представляет собой «системное единство текстов, 
прежде всего художественных, в основе которых лежит устойчивый 
мифологический код, существующий в художественном сознании 
авторов, в многочисленных вариациях проявляющийся в их произведениях и способный быть реконструированным в процессе их 
научного исследования» [120, 15]. Объединенные вокруг мифологемы, связанной с неким городским пространством, локальные сверхтексты представляют собой многоуровневые системы, компоненты 
которых, находящиеся в прямых и обратных связях, участвуют в 
создании целостного художественного пространства. Исследуя тот 
или иной сверхтекст, возможно выделить тексты, как составляющие 
его ядро, так и находящиеся на периферии, выявить ключевые образы и мотивы и, разумеется, проанализировать его языковую ткань. 
Все тексты, которые можно признать единицами одного локального 
сверхтекста, составляют мифотектоническую парадигму, поскольку 
в них создается образ города, которого, возможно, не существует в 
реальности, но каким он представляется русскому или английскому 
культурному сознанию. По словам В.Н. Топорова, сверхтекст «един 
и связан, хотя он писался многими авторами, потому что он возник 
где-то на полпути между объектом и теми авторами, которые в данном случае характеризуются наличием некоторых общих принципов 
отбора и синтезирования материалов» [98, 194]. Сходные концепты 

нередко реализуют в пространстве различных сверхтекстов разные, 
а иногда и не свойственные им в стандартной языковой картине 
мира признаки. Город далеко не всегда отражается в посвященных 
ей произведениях в точности таким, каким он является в реальности: сверхтекст отражает особенности его народного восприятия, 
которое не всегда объяснимо с рациональной точки зрения. Проникновение в концептосферы городских сверхтекстов и анализ общих и 
различных признаков, которые реализуют в их рамках значимые для 
русского народа концепты, делает возможным как переосмысление 
с новых позиций мифотектоники столиц и провинции, Москвы и 
Петербурга и т.д., которая могла претерпеть за время существования 
городов серьезные изменения, так и постижение принципов национального мировоззрения. Через изучение концептосфер городского 
сверхтекста можно сопоставить его отдельные блоки, выяснив, как 
менялось восприятие данного города носителями языка в разные 
периоды отечественной истории. Благодаря концептосфере сверхтекста образуется единая сверхтекстовая картина мира, которая проявляет себя во всех его составляющих, хотя за свое существование 
сверхтекст и мог претерпеть достаточно глубокие изменения, связанные с увеличением в его пределах роли одних художественных 
концептов и уменьшением значения других. 
Сопоставляя предстающие в различных сверхтекстах образы топонимов, в частности образы значимых для России городов, можно составить их своеобразную классификацию. Исследователи выделяют образы города концентрического, существующего в рамках освященной 
временем традиции (Москва, Киев), и эксцентрического, созданного 
вопреки всему традиционному (Петербург) [63, 10]; города-девы, основанного по благословению свыше (Иерусалим, Москва, Киев), и города-блудницы, проклятого, грешного и обреченного на гибель (Вавилон, 
Петербург); для русской когнитивной и языковой картин мира важны 
образы города-мужчины (Петербург) и города-женщины (Москва). Как 
пишет Н.Е. Меднис, «о мужской в основе своей природе Петербурга 
говорит многое. Сам акт его рождения фактически и мистически связан 
с мужскими волевыми проявлениями, что подхватывает, утверждает и 
развивает затем русская литература» [72].

Нам удалось определить примерный круг концептов, которые будут ключевыми для городского сверхтекста. Нередко они находятся 
друг с другом в отношениях бинарной оппозиции: природа – культура, свет – тьма, жизнь – смерть, радость – тоска, сон – явь. 
Для отдельных сверхтекстов могут быть характерны и другие оппозиции концептов: вода – камень (Петербургский и Венецианский 
тексты), вода – глина (Ташкентский текст), гора – пещера (Киевский 
текст), вечность – суета (Киевский текст), свой – чужой (Провинциальный текст). Важную роль во всех сверхтекстах, подвергнутых 
анализу, играют концепты – культурные маркеры (например, Медный Всадник в Петербургском тексте, Кремль, Арбат – в Московском, Владимирская горка и Киево-Печерская лавра – в Киевском 
и т.д.), а также концепты, связанные с устойчивыми типами героев 
(для Петербургского текста значимыми представляются типы ростовщика, сумасшедшего, самоубийцы [47], а также старухи; для 
Московского – женские типы героинь, для Киевского – ребенок, для 
Провинциального и Венецианского текстов – чужак, приезжий, для 
Ташкентского – человек, возрождающийся к новой жизни). Помимо 
принципа бинарности, лежащего в основе большинства локальных 
сверхтекстов, и прежде всего Петербургского текста, концептосферы сверхтекста могут строиться по принципам единства (Московский текст) и тернарности (Венецианский текст). Во всех городских 
сверхтекстах отечественной литературы немаловажное место занимают цветовые концепты (они могут реализовать в пределах сверхтекста не свойственные им в стандартной языковой картине мира 
признаки), тогда как звуковые концепты имеют несколько меньшее 
значение для создания сверхтекстовой картины мира данных систем. В Киевском тексте русской литературы достаточно значимыми 
становятся и одорические концепты. В Московском и Ташкентском 
текстах играют особенную роль концепты, связанные со вкусовыми 
ощущениями (например, чай). 
Одним из наиболее важных для русской культуры сверхтекстов, 
создававшихся на протяжении нескольких эпох и продолжающих 
свое развитие в настоящее время, является Петербургский текст, в 
основе которого лежит мифологический код, связанный с противо

речивым народным восприятием Петербурга как пышной, богатой 
столицы могущественной Российской Империи, с одной стороны, и 
города, который противостоит патриархальной Москве, а потому обречен на гибель, – с другой. Однако в формировании любой культуры играет огромную роль и провинция, где жизнь подчас разительно 
отличается от столичной и очевидным становится то, что не всегда понятно в более крупных и знаменитых городах. Сверхтекстовая картина мира, свойственная Провинциальному тексту русской 
литературы, во многом определяется его основной мифологемой, 
связанной с образом города как обособленной, во многом закрытой 
системы, существующей согласно собственным законам. Особой 
мифотектоникой сверхтекста объясняется реализация в нем концептов покой, свой, чужой, не характерных для столичных сверхтекстов 
русской литературы. 
Своеобразное место в отечественной культуре и литературе занимает стоящий особняком Ташкентский текст, особенности сверхтекстовой картины мира которого определяются мифологемой «город-рай». Можно отметить, что, реализуясь в других городских 
сверхтекстах отечественной литературы, подобная мифологема, как 
правило, сочетается с противостоящей ей мифологемой «город-ад». 
Так, в Московском и Киевском текстах одновременно выделяются блоки, связанные с сакральным и с бесовским городом. Однако 
Ташкент предстает в сверхтексте как сказочный, солнечный, чудесный город. 
В русской литературе существуют сверхтексты, организованные 
вокруг образов европейских городов, наиболее важным из которых можно признать  Венецианский текст, который обнаруживает 
сходство с Петербургским текстом. Помимо концептов, типичных 
для большинства сверхтекстов русской литературы, в его сверхтекстовой картине мира важное место занимают концепты карнавал, 
зеркало. В Венецианском тексте русской литературы получает отражение восприятие чужого пространства как странного, а нередко 
враждебного, несмотря на его причудливость и прелесть. 
Впрочем, все локальные сверхтексты русской литературы отражают основные ценностные приоритеты отечественной культуры. 

В Московском, Ташкентском и Провинциальном текстах получает 
воплощение традиционное для национальной культуры миропонимание. Счастье, которое могут обрести герои данных сверхтекстов, 
связано с семьей, домом, любовью к ближнему. В данных сверхтекстах концепт смерть реализует признаки, связанные с характерным 
для христианского сознания пониманием смерти как перехода в 
вечную жизнь. Герои Петербургского и Киевского текстов русской 
литературы проходят через серьезные испытания, и те, кто, следуя 
традициям русской культуры, находит в себе силы преодолеть зло, 
обретают возможность спасения, тогда как недовольство своим положением, нежелание смириться с волей судьбы, пустые мечтания 
неизбежно приводят подчинившихся им к гибели. Петербургский и 
Киевский тексты учат как своих героев, так и читателей терпению 
и смирению, доказывают губительность пустых мечтаний и умозрительных теорий и призывают к состраданию и любви к ближнему. 
Развиваясь на протяжении XIX–XXI вв., данные городские сверхтексты обеспечивают преемственность культурных традиций, более 
глубокому осмыслению которых способствует системный анализ 
сверхтекстовой картины мира, возможный благодаря исследованию 
основных особенностей концептосферы данного сверхтекста. Во 
время глобализации, когда русский язык, а через него и национальная культура, подвергаются постоянному воздействию иноязычных 
коммуникативных сценариев, отечественные городские сверхтексты 
могут послужить своеобразным предостережением против отказа от 
традиционных ценностей и способствовать процессу осознания современным человеком индивидуальности, самобытности той нации, 
к которой он принадлежит. 

ПЕТЕРБУРГСКИЙ ТЕКСТ КАК КЛЮЧЕВОЙ
СВЕРХТЕКСТ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

В настоящее время пристальное внимание исследователей привлекает такое явление, как сверхтекст, то есть сложная система интегрированных текстов, имеющих общую внетекстовую ориентацию и образующих незамкнутое единство, отмеченное смысловой