Переписка, 1942-1982

Roman Jakobson 
Claude Lévi-Strauss

Correspondance

1942–1982

Préfacé, édité  
et annoté par   
Emmanuelle Loyer  
et Patrice Maniglier

Éditions du seuil

60×90/16 

узкий

Центральная ось 
полосы макета 
(поля текстовых 
и титульных 
страниц 
совпадают)

Граница 
нижнего  
поля полосы 
макета

Роман Якобсон 
Клод Леви-Стросс

Переписка

1942–1982

Предисловие, подготовка к изданию  
и примечания  
Эмманюэль Луайе  
и Патриса Манилье

Перевод с французского  
Ольги Волчек

Под научной редакцией  
Сергея Фокина

| Издательский дом ДЕЛО |

Москва | 2022

Якобсон, Роман, и Леви-Стросс, Клод
Я46  
Переписка, 1942–1982 / Роман Якобсон, Клод Леви- 
Стросс ; перевод с французского Ольги Волчек ; под научной редакцией Сергея Фокина. — Москва : Издательский дом 
«Дело» РАНХиГС, 2022. — 424 с. — ISBN 978-5-85006-378-8

Как и в случае с пятью предыдущими посмертными изданиями 
Клода Леви-Стросса в серии «Библиотека XXI века», этот том, 
представляющий сорокалетнюю «Переписку» с Романом Якобсоном, никогда бы не появился на свет, если бы не энтузиазм Моник 
Леви-Стросс и ее пристальное внимание к каждому слову. 
Согласившись подготовить к печати этот том, написать к нему 
предисловие и комментарии с приложениями, Эмманюэль Луайе 
и Патрис Манилье восстанавливают для каждого из писем все его 
контексты — научные, исторические, политические и личные. 
Большинство писем Романа Якобсона были переведены с английского Патрисом Манилье. Без совместных усилий всех троих 
этого тома не было бы.

УДК 81-116
ББК 81
ISBN 978-5-85006-378-8

© Editions du Seuil, 2018
Collection “La Librairie du XXIe siècle”, sous la direction de Maurice Olender.

 
 © ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной 
службы при Президенте Российской Федерации», 2022

 УДК 81-116
 ББК 81
 
 Я46

Содержание

Предисловие. 
Структуралистская кристаллизация · 9

Предуведомление · 55

Слова благодарности · 59

ПЕРЕПИСКА · 61

Приложение 1.  
Роман Якобсон, Клод Леви-Стросс.  
«Кошки» Шарля Бодлера · 315
Приложение 2.  
Клод Бонфуа. Станет ли лингвистика наукой 
наук? Интервью с Романом Якобсоном, 
основателем структурализма · 345
Приложение 3.  
«Жить и говорить». Дебаты между 
Франсуа Жакобом, Романом Якобсоном, 
Клодом Леви-Строссом 
и Филиппом Л’Эритье · 352
Приложение 4.  
Роман Якобсон. Просодический рисунок, 
или Модульный принцип в китайском 
регулярном стихе · 376
Приложение 5.  
Клод Леви-Стросс. Роман Якобсон: 
история одной дружбы · 389
Приложение 6.  
Роман Якобсон. Dear Claude, дорогой Мэтр · 394
Приложение 7.  
Клод Леви-Стросс. Заявление · 399
Приложение 8.  
Роман Якобсон, Джон Лотц. Заметки 
о фонологической структуре 
французского языка · 401

Вместо эпиграфа  
стихотворение

Шарль Бодлер

КОШКИ

Les amoureux fervents et les savants austères
Aiment également, dans leur mûre saison,
Les chats puissants et doux, orgueil de la maison,
Qui comme eux sont frileux et comme eux sédentaires.

Amis de la science et de la volupté,
Ils cherchent le silence et l’horreur des ténèbres;
L’Érèbe les eût pris pour ses coursiers funèbres,
S’ils pouvaient au servage incliner leur fierté.

Ils prennent en songeant les nobles attitudes
Des grands sphinx allongés au fond des solitudes,
Qui semblent s’endormir dans un rêve sans fin;

Leurs reins féconds sont pleins d’étincelles magiques,
Et des parcelles d’or, ainsi qu’un sable fin,
Étoilent vaguement leurs prunelles mystiques.

Любовники пылкие и ученые суровые
Равно любят в зрелые годы
Кошек, могучих и ласковых, гордость жилища,
Которые им подобно зябки и подобно им домоседы.

Друзья науки и сладострастия,
Они ищут тишины и ужаса потемок;
Эреб взял бы их себе в скакуны погребальные,
Если могли бы они в неволе склонить свою гордыню.

Снам предаваясь, принимают они благородные позы
Сфинксов гигантских, лежащих в глуби одиночеств
Которые как будто засыпают во сне нескончаемом;

Их плодовитые чресла полны волшебных искр,
И золота крупицы, словно мельчайший песок,
Мерцают звездами в мистических зрачках.

Предисловие  
Структуралистская кристаллизация

Посвящается  
Моник Леви-Стросс

Если бы любовники пылкие и ученые суровые любили, как заверяет поэт, могучих и ласковых кошек, 
то, наверное, не стали бы дожидаться зрелых лет, 
чтобы так же полюбить этих двух пылких, многосторонних и точных ученых, чью не изданную ранее 
переписку мы здесь публикуем. Ибо наука и сладострастие, формализация и поэзия, прелесть матемы и суровость поэмы соединяются в их произведениях с той же силой, с какой подтолкнули их друг 
к другу в том, что можно назвать любовью с первого взгляда, и будут поддерживать их в дружбе, 
которая закончится только со смертью. Лингвист 
Роман Якобсон (1896–1982) и антрополог Клод Леви-Стросс (1908–2009), два гигантских сфинкса социальных наук XX века, в большей степени, чем 
многие другие, были посредниками между абстракцией науки и конкретным опытом. Именно в этом 
они похожи на кошек Бодлера, посредниц между 
повседневностью и тайной, идеалом и реальным, 
по крайней мере, если верить анализу, которому 
два друга подвергли одноименный сонет в уникальном сочинении, подписанном именами их обоих1. 
Самый смысл их встречи заключался в непрерывной посреднической операции. Одно из достоинств 

1. 
Roman Jakobson, Claude Lévi-Strauss, «“Les chats” de Charles 
Baudelaire», L’Homme, vol. 2, n° 1, 1962, p. 5–21. Этот знаменитый текст представлен здесь в приложении 1 вместе с другими сочинениями.

Р о м а н  Я к о б с о н ,  к л о д  л е в и - с т Р о с с .  П е Р е П и с к а

10

этой переписки в том, что она позволяет почувствовать и лучше проникнуть в один из самых важных 
научных моментов прошлого века. Ибо эта встреча сливается с рождением научной «парадигмы», 
то есть некоего понятия о научной практике, которое пересекает дисциплины и задействует почти все 
фундаментальные категории, на которых основана 
наша жизнь. Этой парадигмой, конечно же, является «структурализм». Одно это слово вызывает в памяти строгие методологии, холодные абстракции, 
формы, сведенные к скелету, и анализ самых драгоценных проявлений человеческого опыта в холодных алгоритмах, в битах и графах. Структурализм обвиняли во многих грехах, в частности в том, 
что он является научным выражением технократической мысли, для которой все в человеке исчислимо, а жалкие муки, которыми мы в каждодневной 
борьбе строим наши маловероятные жизни, будут 
попросту разложены на части под взглядом ученого. Но, читая эту переписку, мы увидим, что два титана структурализма могут с равным энтузиазмом 
относиться к математической теории игр, кибернетике или редукции человеческого языка к «цепи 
Маркова», к странному славянскому термину родства, стихотворению Дю Белле, средневековому русскому эпосу, божеству индейцев северо-западного 
побережья американского континента или некоторым редким грибам.
Не случайно, что переписка между этими двумя 
образцовыми представителями сциентизма начинается с контрпетри и заканчивается синестезиями!1 

1. 
Напомним, что первые — это форма шутки, заключающаяся 
в том, чтобы путем акрофонической перестановки перевести 
высказывание (обычно непристойное) в безобидную на первый взгляд фразу, которая в себе его заключает, стоит лишь 
переставить фонемы. Таким образом, чтобы остаться в «приличном» регистре, которому отдает предпочтение Клод Леви-Стросс, грязный горшок превращается в бледного болвана. 
(см. письмо от 6 апреля 1942 года). Синестезия, с другой сто

П р е д и с л о в и е

11

Любопытное, необычное, исключительное очаровывает обоих так же сильно, как и общее, обычное и, 
если даже возможно, универсальное. Поразительно, 
что в похвальном слове Леви-Строссу в честь его семидесятилетия Якобсон настаивает именно на этом 
аспекте: совместить чувство вариации и поиск инвариантов, не противопоставлять страсти к сингулярному, различному, уникальному и заботу об универсальных формах — короче говоря, науку и опыт, 
концепт и ощущение, истину и жизнь1. Решение, 
как замечает лингвист, очевидно — и он приписывает его именно Леви-Строссу: оно состоит в том, 
чтобы сделать эти известные инвариантные структуры матрицами вариации, то есть механизмами, 
которые порождают различие вместо того, чтобы 
его сокращать. У нас нет ничего общего, кроме того, 
что отличает нас друг от друга! И это не только 
в пределах человечества, но даже во всей огромной 
гармонии биологического и космического разнообразия. Найти свое место в игре вариаций значит понять самих себя — и это высшая задача гуманитарных наук: позволить нам лучше почувствовать нашу 
уникальность тем же способом, которым мы благодаря различиям занимаем место в системе вариантов, каковые нас определяют и составляют.

Две жизни

Возможно, мы недостаточно хорошо понимаем, 
насколько дружба, с мощными аффективными 
трансферами, которые она допускает между двумя 

роны, представляет собой явление, связывающее несколько 
смыслов — например, цвета с гласными, с буквами или цифрами (см. письмо от 11 октября 1974 года).
1. 
См.: Roman Jakobson, «Dear Claude, cher Maître» (1978), 
in Marshall Blonsky (dir.), On Signs: A Semiotic Reader, Baltimore (Md.): Johns Hopkins University Press, 1985, p. 184–188. 
(Не публиковавшийся ранее перевод см. в приложении 6.)