Александр I и русская художественная культура

2-е издание, стереотипное

2019

978-5-4499-0289-4

Книга978-5-4499-0289-4

СОДЕРЖАНИЕ 

От автора 
5 

Часть I. ПЕРИОД «ЛИБЕРАЛЬНОГО КУРСА» 
7 

Глава 1. Эстетические приоритеты Александра I 
8 

Глава 2. Две императрицы и художественная культура 
26 

Глава 3. Великие князья и княгини 
47 

Глава 4. Реформы народного образования и императорские учреждения 
культуры 
58 

Глава 5. Императорская Академия художеств 
74 

Глава 6. Архитектура и градостроение 1801-1815 годов 
86 

Глава 7. Книжное дело, цензура, печать 
99 

Глава 8. Общественный сектор Просвещения и художественной 

культуры 
107 

Глава 9. Частный сектор Просвещения и художественной культуры 
121 

Глава 10. Новая роль театра 
136 

Глава 11. Музыкальная жизнь и музыкальный театр 
157 

Примечания к части I 
173 

Часть II. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 ГОДА И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ 
КУЛЬТУРА 
185 

Глава 1. Культурно-исторические последствия Тильзитского мира 
185 

Глава 2. Война — рубеж Просвещения и «официальной народности» 
216 

Глава 3. Новая роль Москвы 
232 

Глава 4. Театральная и музыкальная жизнь 1812-1815 годов 
253 

Глава 5. Изобразительное искусство 1812-1815 годов 
264 

Глава 6. Ампирная интерпретация войны 
275 

Глава 7. Романтическая интерпретация войны 
292 

Глава 8. Война и эклектика 
309 

Глава 9. Проблема реалистической интерпретации 
323 

Примечания к части II 
339 

Часть III. ПЕРИОД АРАКЧЕЕВЩИНЫ И ДЕКАБРИЗМА 
347 

Глава 1. Аракчеевщина и Священный союз 
347 

Глава 2. Кризис российского Просвещения 
366 

3 

Глава 3. А. Н. Оленин и Императорская Академия художеств 
383 

Глава 4. Архитектура и градостроение 
407 

Глава 5. Цензура, книгоиздание, журналистика 
429 

Глава 6. Декабристы и художественная культура 
454 

Глава 7. Общественныехудожественные объединения 
482 

Глава 8. Меценаты и литературно-художественные салоны 
500 

Глава 9. Театральная аракчеевщина 
530 

Глава 10. Музыкальная жизнь и музыкальный театр 
544 

Глава 11. Золотой век русской поэзии. Политический спектр 
558 

Примечания к части III 
592 

Заключение 
609 

От автора 

Первая треть XIX века считается золотым веком русской поэзии, архитектуры, монументальной скульптуры, портретной миниатюры, временем высшего в XIX веке расцвета русского театраиначаламеждународного 
признания русской школы живописи. Впервые со времен домонгольской 
Руси европейцы начали перенимать некоторые элементы русской культуры. Большая часть золотого века приходится на годы правления Александра I (1801-1825). В это время на российскую культуру влияли три 
основных вектора: 

1. Внутренняя 
логика 
развития 
каждого 
вида русского искусства, 
взаимовлияние искусств, эволюция 
под их воздействием художественных 
систем. Эта тематика нашла отражение в монографии автора: Островский 
0. Б. История художественной культуры Санкт-Петербурга 1801-1825 гг. 
Эволюция художественных систем. СПб., 2005. 

2. Зарубежные 
художественные 
влияния 
— античные, средневековые, нововременные. Лучше всего исследовано взаимовлияние русской 
и европейских литератур, слабее — взаимовлияние других искусств. Не 
получила достаточного научного освещения проблема влияния на русскую художественную культуру 1801-1825 годов искусства Древнего 
Египта, античной Греции, Ренессанса. Отсутствуют глубокие исследования общих тенденций развития русского и европейского театра. Очерки 
под редакцией Ю. Д. Левина «Восприятие русской культуры на Западе» 
имеют фрагментарный характер и охватывают два века. Комплексное исследование проблемы, включающее все виды искусств первой четверти 
XIX века, отсутствует. 

3. Исторические 
условия 
1801-1825 
годов, оказавшие решающее влияние на русскую художественную культуру. К ним относятся: 1) эстетические приоритеты Александра I и членов императорской фамилии; 

2) реформы и контрреформы народного образования, особенно гуманитарного, поскольку оно прямо влияло на общеобразовательный и эстетической уровень творцов и реципиентов художественной культуры; 

3) деятельность императорских учреждений культуры: Эрмитажа, Публичной библиотеки, Российской Академии, Академии художеств, Комитета 

5 

От автора 

строительных и гидравлических работ, Дирекции Императорских театров, Придворной певческой капеллы; 4) политика в области цензуры, 
книгоиздания, печати; 5) общественный и частный секторы Просвещения и художественной культуры (организации, журналы, салоны, крупнейшие меценаты); 6) преходящие факторы: реформы «либерального 
курса» и посттильзитская политика; Отечественная война 1812 года 
и заграничные походы; аракчеевщина и Священный союз; движение декабристов. 

Этот третий вектор, его воздействие на жизнь и мироощущение мастеров искусств, на содержание, форму и дух их произведений составляют внешнюю детерминацию развития художественной культуры. Он 
и является предметом рассмотрения в данной книге. Материал сгруппирован в рамках узких хронологических периодов (1801-1812,1812-1815, 
1815-1825), что позволяет увидеть эволюцию каждой проблемы на трех 
этапах правления Александра I. 

Часть I. ПЕРИОД «ЛИБЕРАЛЬНОГО КУРСА» 

Часть I. Период «либерального курса» 

Глава 1. Эстетические приоритеты Александра I 

«Дней Александровых прекрасное начало» вызвало восторг современников. Н. К. Шильдер

1 насчитал 57 од, посвященных воцарению Александра I. Из тюрем и ссылок вернулись 12 ООО человек. Были освобождены 
узники Тайной экспедиции, а сама она 2 апреля 1 8 0 1 года торжественно 
упразднена. Указ от 19 марта 1 8 0 1 года официально запретил пытки и 
приказал полиции, чтобы «не чинила никому обид и притеснений». Указ 
от 22 марта 1 8 0 1 года восстановил свободный въезд и выезд из страны, 
которая уже 9 лет являлась государством закрытым. Был отменен запрет 
на ввоз иностранных товаров, книг и нот; на частные типографии и издательскую деятельность. 

Сотни петербуржцев могли видеть 23-летнего монарха, гуляющего 
пешком или верхом, без свиты и регалий. Красивый, высокий, стройный, 
джентльменски галантный, он отменил обычай целования императорской руки

2 и отцовский указ о выходе из карет при встрече с государем

3, 
приветливо отвечал на поклоны, умиляя изяществом манер, чарующей 
улыбкой и добрыми голубыми глазами. Горожане быстро вычислили 
маршрут его прогулок — «царский круг»: Дворцовая набережная — набережная Фонтанки — Невский проспект — Дворцовая площадь. Ежедневно с 14 до 16 часов толпы верноподданных, ожидая царя, прогуливались на этом пути. 

Императорские указы и рескрипты сопровождались 
преамбулами 
необходимости установления четких юридических норм, при котоых законы не могли бы нарушаться «по прихоти самовластья». Указ от 
28 мая 1 8 0 1 года запретил печатать объявления о продаже крепостных 
без земли (стали печатать: «сдается в наем» или «отпускается на волю»). 
Без какого-либо специального указа Александр I прекратил раздачу государственных земель в частные руки, мотивируя это нежеланием увеличивать число крепостных рабов. На деле этот факт означал перевод 
служилого дворянства на скупое государственное жалованье, породив 
первопричину бунтарско-романтического презрения к государственной 
службе, усиленную позднее кадровой и административной политикой 
правительств Сперанского и Аракчеева. Исключительно страстью императора к благородной фразе и позе можно объяснить невыполнимый 
указ от 1 1 июля 1 8 0 1 года о запрещении карточной игры. 

Александр Павлович получил, казалось бы, лучшее образование: естествознание ему преподавал академик 
Пьер-Симон 
Паллас; 
физику — академик В.-Л. Крафт; 
русский язык, историю и нравственную философию — 
поэт, полиглот и просветитель Михаил Никитич 
Муравьев, 
а политические 
воззрения с 6 до 18 лет формировал умеренный швейцарский республиканец Фредерик 
Цезарь 
Лагарп. 
Лагарп был одним из немногих людей, 
к которым юный Александр питал искреннюю привязанность. Екатерина II знала о республиканских убеждениях швейцарца, но его интеллект, 

Д1 
т 

о 

21 

8 

Глава 1. Эстетические приоритеты Александра I 

честность и добросовестность ставила выше. Однако Лагарп не развивал 
умения и интеллектуально-волевые качества подопечного, а лицедействовал, подавая историю и политику сквозь призму этики и эстетики. Как заметил В. О. Ключевский, «это большое несчастье,., когда урок наставника 
становится для питомцев развлечением, хотя и эстетическим»

4. 

Учителя Александра I 

МонъеЖ.Л 
Портрет 
М. Н. 
Муравьева. 
1800-е.Х., м. 
Павловск. 
Дворец-музей 

НХ. Портрет 
Квадалъ М. Ф. 
Боровиковский 
В. Л. 

Ф. Ц. Лагарпа. 
Портрет 
Портрет 

1884. Литография 
Н. И. Салтыкова. 
А.А. 
Самборского. 

1807. X., м. ГЭ 
1790-е. X., м. ГМИН 

Определяющее влияние на характер будущего императора оказал генерал-аншеф гр. Николай Иванович 
Салтыков, 
отвечавший за начальную 
военную подготовку, поведение и здоровье. Этот прагматичный эгоист и 
ловкий интриган стал «учителем жизни». На похоронах Салтыкова, чье 
тело «чрезмерно пахло», кто-то сказал: «Он и мертвый такой же, как был 
в живых»

5. По утверждению Н. И. Греча, брат императора Константин говорил шутя, что по воцарении повесил бы Салтыкова «за то, что он воспитал нас такими болванами». 

Учителя отмечали медлительность и лень наследника, нелюбовь 
к серьезным занятиям. Он быстро утомлялся и тяготился делом раньше, 
чем принимался за работу. Будущий император говорил на четырех языках, но «не мог вести по-русски обстоятельного разговора о каком-нибудь сложном деле»

6. При этом он являлся защитником устаревших норм 
орфографии: именно благодаря Александру I на целое столетие сохранился «Ъ» после согласных

7. В 16 лет великий князь свободно рассуждал 
о Мабли и Руссо, о могуществе разума, о всенародном благе и общественном договоре, о природном равенстве людей, о вреде деспотизма и гнусности рабства, о предпочтительности республиканской формы правления. И. Н. Божерянов, ссылаясь на свидетельство Екатерины I I , приписал 
Александру даже авторство перевода с английского «Школы злословия» 
Р. Шеридана

8 (переводчиком был И. М. Муравьев-Апостол

9). 

9 

Часть I. Период «либерального курса» 

В неполных 16 лет бабушка женила Александра, положив конец учению. Зато отчетливо проявилась генетическая тяга к фрунтомании («для 
Павла и Павловичей поэзия армейского существования состояла в параде, а проза в военных действиях»

1 0). Даже Екатерина II ворчала, что ее 
«ангел» не только в Гатчине и Петербурге, но даже навещая ее в Царском 
Селе, с утра до вечера занят экзерцициями. 

Закономерной ошибкой «вольтерьянки» Екатерины II было назначение законоучителем и духовником при внуке протоиерея Андрея 
Афанасьевича 
Самборского. 
Его страстью были агрономия и садово-парковое 
искусство. Именно Самборский перепланировал Царскосельский парк ] 
регулярного в романтический, а вопросы богословия и правое 
воспитания подопечного мало занимали протоиерея. Самборский 
имел педагогических способностей и не мог возбудить интереса ] 
предмету. В результате к моменту воцарения Александр I был если ] 
истом, то человеком равнодушным к религии. И, как это обычно бывает, 
крайности юношеского неверия потом обернулись умопомрачительной 
религиозной экзальтацией на беду народному образованию и культуре. 

Вращаясь между ненавидящими друг друга отцом и бабушкой, «Александр должен был жить на два ума, держать два парадных обличил, кроме 
третьего — будничного, домашнего, двойной прибор манер, чувств и 
мыслей»

11. Однако «двуличие» — слишком примитивное слово для обозначения того непрестанного лицедейства, за которое Александр I удостоился прозвищ «актер на троне» (В. О. Ключевский), «сущий прельститель» (М. М. Сперанский), «истинный византиец, ему абсолютно нельзя 
верить» (Наполеон), «лукавый», «в лице и в жизни Арлекин» (А. С. Пушкин), «либеральный деспот» (Ф. Ф. Вигель), «северный Тальма». 

-парковое 
,й парк из 
"
ё 
а к своему 
ли не ате
Вот, что писали современники об 
игре Франсуа-Жозефа Тальма: «Какое 
двуличие в один и тот же миг!.. Смотрит направо — велик, благороден, 
говорит о любви к отечеству, о счастии народа, блестит, очаровывает, 
пленяет; оглянулся влево — совсем 
другое лицо: лицо заговорщика, хитреца! Тут вполголоса дает наставление, как обманывать, пронырить, 
подкупать!»

12 «Какая постепенность 
в его игре! — Как он натурален и прост 
в начале, и какужасен в конце!»

1 3 

А.-Ф. Ризенер. 
Портрет 
Ф.-Ж. Тальма. Ок. 1819. X, м. 
Париж. 
Музей 
Мармоттан 

10