Материалы Всероссийского уголовно-правового форума молодых ученых имени М. Н. Гернета

МАТЕРИАЛЫ
ВСЕРОССИЙСКОГО
УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ФОРУМА
МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ

имени М.Н. Гернета

Сборник научных статей

Выпуск 1

Ответственные редакторы
А.В. Малешина,
М.А. Филатова

ÌÎÑÊÂÀ 2022

УДК 343
ББК 67.408

М34

 
М34  
Материалы Всероссийского уголовно-правового форума мо
лодых ученых имени М. Н. Гернета : Сборник научных статей. 
Вып. 1 / Отв. ред. А. В. Малешина, М. А. Филатова. – Москва : 
Статут, 2022. – 148 с.

ISBN 978-5-8354-1846-6 (в обл.)

Настоящее издание представляет собой сборник научных статей, соз
данный по материалам I Ежегодной научно-практическая конференции 
аспирантов, адъюнктов и соискателей «Всероссийский уголовно-правовой форум молодых ученых имени М.Н. Гернета», состоявшейся 16 декабря 2021 г.

Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических факультетов 

и вузов, научных сотрудников и иных специалистов в области уголовного 
права, криминологии, уголовно-исполнительного права и международного уголовного права, а также всех интересующихся вопросами уголовной, 
уголовно-исполнительной и криминологической политики.

УДК 343

ББК 67.408

ISBN 978-5-8354-1846-6

© Коллектив авторов, 2022

© Редподготовка, оформление. Издательство «Статут», 2022

СОДЕРЖАНИЕ

Вступительное слово ..............................................................................5

Г.В. Мирзаханян. Культурный геноцид или этноцид  
как вид преступления геноцида ............................................................7

Р.Б. Дзейтова. Особые полномочия Совета Безопасности ООН 
в отношении преступления агрессии .................................................15

С.В. Суворова. О дифференциации ответственности  
специального субъекта за неоказание помощи больному .................24

А.В. Машкова. Некоторые актуальные проблемы специального 
статуса медицинского работника как субъекта ятрогенных 
преступлений (в сфере здравоохранения) ..........................................31

А.О. Лактюхин. О признаках уголовно-правовых норм 
с административной преюдицией ......................................................39

А.С. Озерова. Криминализация незаконного использования  
личных данных: законодательный опыт Польши и Франции ..........50

И.В. Матвеев. Мотив преступного поведения как критерий 
классификации коррупционных преступлений ................................60

К.В. Олехнович. Причины коррупции в сфере высшего  
образования .........................................................................................66

Д.К. Сарсеналиева. Опыт Литовской Республики по внедрению 
модели «динамическая защита» по поддержке в ресоциализации 
осужденных .........................................................................................73

В.А. Шебалов. Понятия «черная археология»  
и «черный копатель» ...........................................................................80

Содержание

А.А. Беленкова. Уголовно-правовые аспекты регулирования 
искусственного интеллекта ................................................................86

В.Ю. Поляков. Уголовная ответственность за преступления, 
совершаемые с использованием высокоавтоматизированных 
транспортных средств .........................................................................94

О.О. Кубанцева. Понятие и сущность валютных преступлений 
в теории и практике российского уголовного права .......................104

М.А. Пичугина. Проблема определения субъекта преступления, 
предусмотренного ст. 200.3 УК РФ: подходы в судебной  
практике ............................................................................................116

А.А. Коростиев. Контрафакт: угроза экономической  
безопасности или повседневная реальность? ..................................124

Б.Э. Шавалеев. Цифровая трансформация экономических 
отношений: криминальные риски и угрозы ....................................133

В.В. Фуртат. Особенности личности лиц, характеризующихся 
экстремистскими наклонностями ....................................................139

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Организованный юридическим факультетом МГУ имени М.В. Ло
моносова Всероссийский уголовно-правовой форум имени М.Н. Гернета объединил представителей ведущих российских вузов ‒ аспирантов и соискателей, молодых лидеров научного осмысления глобальных 
теоретических и связанных с ними прикладных проблем уголовной 
ответственности. Все они представили научные работы по темам своих 
диссертационных исследований. Многие из участников форума являются адвокатами, преподавателями вузов и практикующими юристами, что позволило им с разных сторон оценить поднятые проблемы 
и предложить варианты их решения. 

Научные материалы, представленные в сборнике, можно отнести 

к нескольким направлениям:

• проблемы искусственного интеллекта и уголовного права; 
• ятрогенные преступления;
• преступления в сфере экономики (сокрытие капиталов за грани
цей, похищение денежных средств под видом долевого строительства, 
«черные копатели»);

• криминологическая характеристика и профилактика коррупци
онных, террористических и экстремистских преступлений;

• международные преступления (геноцид, агрессия). 
Также в сборнике поднимаются проблемы похищения персональ
ных данных и «кражи личности» ‒ преступления, уже получившего 
законодательное закрепление во многих странах. 

Трудно представить более насыщенный сверхактуальной для судей, 

следователей и адвокатов информацией научный форум, на котором 
были озвучены мнения, равно опирающиеся как на исследования, 
проводившиеся ранее в российской и зарубежной доктрине, так и на 
личный анализ иногда сравнительно богатого, а в ряде случаев собираемого буквально по крупицам эмпирического материала. 

Особая значимость избранных для глубокого анализа проблем 

заключается в том, что они являются частью диссертационных исследований, т.е. предваряют готовящиеся к защите в ближайшем 
будущем научные работы, которые, несомненно, окажут влияние 
на формирование уголовно-правовой доктрины. Заинтересованный 

Вступительное слово

взгляд разработчиков данных тем, научно-методический, во многом 
ориентированный на практиков исследовательский подход – справедливые характеристики представленных в настоящем сборнике 
материалов. 

Уверены, что предлагаемый к ознакомлению сборник будет полезен 

не только в научной, но и в практической деятельности читателей.

А.В. Малешина, кандидат юридических наук, доцент
М.А. Филатова, кандидат юридических наук, доцент

Культурный геноцид или этноцид 
как вид преступления геноцида

Г.В. Мирзаханян,

аспирант кафедры уголовного права и криминологии 

юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

1

На сегодняшний день понятие геноцида закреплено в несколь
ких международно-правовых актах. В Конвенции о предупреждении 
преступления геноцида и наказании за него, принятой Резолюцией 260 (III) Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 9 декабря 1948 г. (далее — Конвенция 1948 г.), под геноцидом 
понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично одну из четырех защищаемых групп: расовую, 
национальную, этническую или религиозную. 

В соответствии со ст. II указанной Конвенции объективная сторона 

геноцида состоит из пяти альтернативных элементов:

а) убийство членов такой группы;
b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного 

расстройства членам такой группы;

с) предумышленное создание для какой-либо группы таких жиз
ненных условий, которые рассчитаны на ее полное или частичное 
физическое уничтожение;

d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде 

такой группы;

e) насильственная передача детей из одной человеческой группы 

в другую.

Подобное определение преступления геноцида было закрепле
но в Римском статуте Международного уголовного суда, принятом 
в 1998 г.

2

1 Научный руководитель – кандидат юридических наук, доцент А.В. Малешина.

2 Rome Statute of the International Criminal Court, (2002) 2187 UNTS 90. Art. 6.

Материалы Всероссийского уголовно-правового форума молодых ученых имени М.Н. Гернета

Вышеуказанная дефиниция геноцида не является бесспорной 

и, на наш взгляд, нуждается в расширении. Предпосылками для этого 
выступают как объективные исторические и социальные реалии, так 
и ряд судебно-правовых позиций, изложенных в решениях международных трибуналов.

Еще до закрепления понятия геноцида в международно-правовых 

актах, во время проведения послевоенных нюрнбергских процессов, 
особое внимание было направлено на оценку культурных аспектов 
нацистского геноцида. В деле «Соединенные Штаты Америки против 
Ульриха Грейфельта и других» (дело RuSHA) ряду государственных 
деятелей было предъявлено обвинение в участии в «систематической 
программе геноцида», которая включала «ограничение и подавление 
проявления национальных особенностей»

1. В ходе процесса было до
казано, что обвиняемые выполняли приказы о «германизации» населения, и их деяния, имеющие геноцидальный характер, были совершены 
как часть систематической программы геноцида с целью уничтожения 
как государств, так и отдельных этнических групп, в том числе путем 
ликвидации их национальных характеристик. В другом послевоенном 
решении Артур Грейзер был признан виновным в «геноцидальных 
нападениях на польскую культуру и образование»

2.

В ходе разработки Конвенции 1948 г. ожидалось, что ответствен
ность за подобные деяния также будет закреплена на международном 
уровне. Более того, ряд правоведов, в том числе Рафаэль Лемкин, 
выступали за включение культурного геноцида в определение преступления. Автор создания концепции геноцида определял последний 
как уничтожение культурных, языковых и религиозных характеристик 
группы людей, указывал, что группа не может существовать, если не сохраняется ее духовное и моральное единство

3. Культурный геноцид, 

по его мнению, включал в себя искоренение и уничтожение культурных ценностей, например произведений литературы и искусства, 
сооружений, а также запрет проведения культурных мероприятий

4.

 

1 Records of the United States Nurenberg war crimes trials: United States of American [sic] 

v. Ulrich Greifelt et al. (case VIII), October 10, 1947-March 10, 1948. P. 36–42. 

2 Poland v. Greiser, (1948) 13 LRTWC 70 (Supreme National Tribunal of Poland). P. 71–

74; 112–114 and 105. 

3 Sandhar J. K. Cultural Genocide in Tibet: The Failure of Article 8 of the United Nations 

Declaration on the Rights of Indigenous Peoples in Protecting the Cultural Rights of Tibetans 
Santander Art and Culture // Law Review. 2015. P. 180.

4 Lemkin Raphael. Axis Rule in Occupied Europe. Washington: Carnegie Endowment for 

International Peace, 1944. P. 93–94.

Г.В. Мирзаханян

В современной научной литературе и источниках международно
правового регулирования наряду с термином «культурный геноцид» 
можно встретить и термин «этноцид»

1. Сложилось два подхода к пони
манию их соотношения. Сторонники первого считают, что термином 
«этноцид» обозначается физическое уничтожение групп людей, и сам 
термин необходимо использовать именно таким образом, чтобы подчеркнуть этнический аспект геноцида

2, сторонники второго подхода 

полагают, что термины являются синонимами.

Попытки обозначения как этноцида геноцида этнической группы, 

выражающегося в ее физическом уничтожении, связаны с определением 
самой категории этнической группы: на данный момент утвердилось 
понимание такой группы как общности, основанной на едином историческом пути развития, языке, традициях и культуре. Данная позиция 
была сформулирована в ряде решений международных трибуналов

3. 

Например, в деле Жан-Поля Акайесу Судебная палата Международного уголовного трибунала по Руанде указала, что «этническая группа 
обычно определяется как группа, члены которой имеют общий язык или 
культуру»

4. Безусловно, явление этноцида не тождественно геноциду 

этнических групп, например, оно может касаться и религиозных групп 
в случаях, когда разрушаются религиозные святыни или устанавливается 
запрет проведения религиозных ритуалов. В связи с этим как в научной 
литературе, так и в международно-правовых актах термин «этноцид» 
рассматривается в качестве синонима термина «культурный геноцид». 

В процессе разработки Конвенции 1948 г. указание на культурный 

геноцид было исключено из проекта, несмотря на то, что ряд стран настаивали на его закреплении (в частности, с такой позицией выступали 
СССР, Ливан, Польша, Китай и Венесуэла)

5. 

Противники установления юридической ответственности за куль
турный геноцид привели несколько доводов. Делегация Бразилии 

1 Ben Kiernan. Genocide and «Ethnic Cleansing // The Encyclopedia of Politics and Re
ligion. Vol. I. Washington, 1998. P. 295.

2 Например, подобный подход был высказан делегатами на 39-м Всеамериканском 

конгрессе по индейцам, проходившем 9 июля 1970 г. в Лиме, в связи с истреблением нескольких десятков тысяч индейцев в штате Мату-Гросу в Бразилии.

3 Prosecutor v. Karemera. Case No. ICTR–98–44–T, Arusha, 2 February 2012.; Prose
cutor v. Setako. Case No. ICTR-04-81-A/ -T, T. Ch. I, 25 February 2010.

4 Прокурор v. Акайесу. Комментарий (в кн.: Андре Клип, Горан Слейтер. Анноти
рованные ведущие дела международных уголовных трибуналов. Т. 2: Международный 
уголовный трибунал по Руанде 1994–1999. Антверпен: Intersentia, 2001. С. 539–554.

5 UN Doc. A/C.6/SR.74 (Morozov, Soviet Union).

Материалы Всероссийского уголовно-правового форума молодых ученых имени М.Н. Гернета

высказала опасение, что «некоторые меньшинства могли бы использовать культурный геноцид как предлог для того, чтобы выступить 
против совершенно естественной ассимиляции в новых странах»

1. 

Часть представителей делегации придерживались позиции, согласно 
которой культурный геноцид является проблемой прав человека и по 
этой причине он не должен быть закреплен в международном акте 
о геноциде.

Ключевой аргумент в пользу исключения культурного геноцида 

из текста Конвенции 1948 г. состоял в том, что геноцид должен включать в себя наиболее серьезные преступления, соответственно, он 
должен быть ограничен в основном «физическими и биологическими 
актами»

2. Предполагалось, что такое ограниченное определение ге
ноцида приведет к минимальному вмешательству во внутренние дела 
государств, а также ограничит геноцид наиболее вопиющими случаями и, следовательно, укрепит идею о том, что геноцид действительно 
является «преступлением из преступлений».

Возражение Бразилии, касающееся ассимиляции, представляется 

обоснованным, но указанный довод не настолько значителен, чтобы отвергать идею включения культурного геноцида в определение 
геноцида как таковое. Кроме того, правовые различия между принудительной ассимиляцией и естественным процессом ассимиляции 
можно было отразить в тексте Конвенции о геноциде 1948 г. в виде 
оговорки.

Также стоит отметить, что сегодня не только сложно, но и неце
лесообразно искусственно отграничивать вопросы международного 
уголовного права от аспектов, касающихся прав человека. Физическое 
уничтожение группы отличается от посягательства на права ее членов. 
Однако группы не имеют статуса и ценности, которые были бы независимыми от статуса и ценности конкретных индивидов. Более того, 
в ходе совершения такого массового и масштабного преступления, 
как геноцид, невозможно не нарушить права человека, что, однако, 
не должно лишать группы, подвергшиеся культурному геноциду, соответствующей защиты.

Консенсуальным можно признать решение о включении одного 

аспекта культурного геноцида в итоговый текст Конвенции 1948 г., 
а именно п. «е» ст. II, касающийся насильственного перемещения 

1 UN Doc. A/C.6/SR. 133 (Amado, Brazil). 

2 Prosecutor v. Radislav Krstic. Case No. IT-98-33. Judgment (Chamber of Appeal). 

19 April 2004. Para. 25.