Современные проблемы философии

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ  
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

УРАЛЬСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ  
ИМЕНИ ПЕРВОГО ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ Б. Н. ЕЛЬЦИНА

Екатеринбург
Издательство Уральского университета
2020

Т. Х. Керимов

СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ  
ФИЛОСОФИИ

Учебное пособие

Рекомендовано  
методическим советом Уральского федерального университета  
в качестве учебного пособия для студентов вуза,  
обучающихся по направлению подготовки 47.04.01 «Философия»

К361
Керимов, Т. Х.
Современные проблемы философии : учебное пособие / Т. Х. Керимов ; Министерство науки и высшего образования Российской 
Федерации, Уральский федеральный университет. —  Екатеринбург : Изд‑во Урал. ун‑та, 2020. — 150 с. —  Библиогр.: с. 146–149. — 
100 экз. —  ISBN 978‑5‑7996‑3025‑6. —  Текст : непосредственный.

ISBN 978‑5‑7996‑3025‑6

В учебном пособии дается исчерпывающий обзор философии конца ХХ —  

начала ХХI века и анализируются такие современные направления этой науки, 
как проблема пределов философии, проблема построения онтологии после 
онтотеологии, обновление феноменологии, четыре концепции сознания и спекулятивный реалистский поворот.
Для студентов философского факультета и других гуманитарных факультетов и всех, кто интересуется проблемами общества и тенденциями развития 
современной философии и социально‑гуманитарных наук.
УДК 101(075.8)
ББК Ю2я73‑1

УДК 101(075.8)
ББК 
Ю2я73‑1

 
К361

ISBN 978‑5‑7996‑3025‑6 
© Уральский федеральный университет, 2020

Ре ц е н з е н т ы:
кафедра философии и политологии Уральского института управления
Российской академии народного хозяйства и государственной службы
при Президенте Российской Федерации  
(заведующий кафедрой доктор философских наук, профессор Ю. Г. Ершов);
А. Г. Кислов, доктор философских наук, профессор  
(Российский государственный  
профессионально‑педагогический университет)

ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора 
4
Глава 1. Проблема самоопределения философии 
7
§ 1. Философия и антифилософия 
8
§ 2. Философия и не‑философия 
20
Глава 2. Проблема построения онтологии в современной философии 32
§ 1. Онтология как онтотеология 
33
§ 2. Аксиоматическая теория множеств и субтрактивная 
онтология 
41
§ 3. Мейнстрим‑онтология в аналитической философии  
и ее альтернативы 
50
Глава 3. «Новая феноменология» и «новый Гуссерль» 
63
§ 1. Истоки и предпосылки «новой феноменологии» 
64
§ 2. Феноменология данности и материальная феноменология 
74
§ 3. «Новый Гуссерль» и трансцендентальная феноменология 
86
Глава 4. Современная философия сознания 
98
§ 1. Когнитивизм, или гносеологическая трактовка сознания 
100
§ 2. Четыре концепции сознания 
107
Глава 5. Антиреализм и реализм в современной философии 
121
§ 1. Истоки антиреализма в философии XX века 
123
§ 2. Спекулятивный реализм: опровержение корреляционизма 130
§ 3. Другие проекты реализма 
137
Библиографический список 
146

ОТ АВТОРА

В учебном пособии раскрываются основные проблемы современной философии, показаны ее актуальные теоретические и методологические вопросы. Излагаемый материал разделен на пять 
глав, структурированных таким образом, чтобы раскрыть ключевые 
концепции ведущих мыслителей в данном направлении, отразить 
новейшие тенденции развития философии и, наконец, показать 
скрытые за ними общеметодологические тенденции, взаимосвязи 
этих тенденций с характером социальной практики. В совокупности 
изложенный в пособии материал дает исчерпывающее представление о современной философии.
Первая глава посвящена проблеме предела философии —  проблеме Иного. Суть проблемы —  в поиске ответа на вопрос, можно ли 
сохранить инаковость Иного философии в тот момент, когда Иное 
снимается, то есть когда философия выходит за свои пределы, чтобы 
присвоить свое Иное и тем самым установить контроль над своим 
пределом. В свете этого вопроса задача самоопределения философии 
состоит в том, чтобы поставить под сомнение собственное господство и собственную власть над собственным пределом —  Иным. 
Не производить свое иное (в этом случае иное становится имманентным дискурсу философии, так что какое бы иное или внешнее 
мы ни взяли, оно оказывается включенным в философию как свое 
иное), а мыслить Иное, которое не было своим иным философии. 
Важность этого сдвига состоит в том, что открывается позитивная 
возможность предела. Ведь если присвоение иного редуцирует 

инаковость иного, тогда становится спорным утверждение о том, 
что философии удалось выйти за свои пределы и, следовательно, 
определить свой собственный предел.
Во второй главе рассматривается проблема построения онтологии в современной философии. Эта проблема по своему содержанию 
раскладывается на несколько составляющих. Во‑первых, речь идет 
об онтологии как онтотеологии, ибо если онтология всегда была 
онтотеологией, то нам необходимо выяснить, какой должна быть 
онтология после онтотеологии. Этот вопрос приобрел особую актуальность в конце ХХ века, поскольку построение онтологии было 
замаскировано структурализмом, постструктурализмом, постмодернизмом и т. д. Идея опосредованности бытия разнообразными 
дискурсивными образованиями влечет за собой серьезные последствия, так как если наше понимание бытия опосредовано языком, 
текстом, коммуникацией или даже социальными формами, то любая онтологическая конструкция с необходимостью искажается 
возможным не‑соответствием бытия и его посредника. Более того, 
доступ к бытию этими посредниками блокируется. Во‑вторых, это 
принципы построения онтологии, а в‑третьих —  система понятий, 
благодаря которой развертывается онтология после онтотеологии.
В третьей главе раскрывается проблема обновления феноменологии в континентальной и англоязычной философии. Континентальная версия обновления обозначает место разрыва, разделения 
исторической феноменологии и новой феноменологии. Для того 
чтобы обновление стало возможным, между ними устанавливается предел, который историческая феноменология не в состоянии 
объективировать и присвоить. Англоамериканская версия обновления сводится к преемственности, переходу, различению, которые, 
какими бы сложными и требовательными они ни были, не только 
не затрагивают пределы феноменологии, но и подтверждают ее 
систематическую возможность.
В четвертой главе речь идет о гносеологической трактовке сознания и современных альтернативах исследования сознания. Гносеологическая трактовка сознания, или когнитивизм, отождествляет сознание с познанием, а познание —  с субъективным образом 
объективной реальности. Ключевая идея когнитивизма состоит 

в том, что процессы сознания —  это либо процессы, тождественные 
мозговым, либо процессы, реализующиеся благодаря деятельности 
мозга. В современной философии сформулированы альтернативы 
когнитивизма, известные как четыре концепции сознания. Согласно 
концепции воплощенного сознания (embodied consciousness) функционирование последнего предполагает телесные структуры и процессы. Концепция встроенного сознания (embedded consciousness) 
постулирует единство сознания и структур внешней реальности. 
Основная идея концепции деятельного сознания (enacted consciousness) —  это идея принадлежности сознания деятельности человека 
в мире. Концепция расширенного сознания (extended consciousness) 
утверждает, что сознание включает в себя структуры внешнего мира. 
Все четыре концепции объединяет оспаривание основной предпосылки когнитивизма, а именно того, что деятельность сознания 
идентична мозговой или реализуется благодаря деятельности мозга.
Пятая глава отведена спекулятивно‑реалистскому повороту, 
осуществляемому в таких направлениях современной философии, 
как спекулятивный реализм (К. Мейясу), трансцендентальный нигилизм (Р. Брассье), объектно‑ориентированная онтология (Г. Харман), акселерационизм (Н. Лэнд, Р. Негарестани), новый реализм 
(М. Феррарис). В данной главе рассматриваются определение реализма и антиреалистская тенденция в посткантовской философии, 
спекулятивный реализм и его критика корреляционизма, а также 
другие проекты реализма —  объектно‑ориентированная онтология 
Г. Хармана, трансцендентальный нигилизм Р. Брассье и спекулятивная философия природы И. Г. Гранта.
Предназначено это учебное пособие для магистрантов и студентов старших курсов, обучающихся по направлению «Философия», 
а также всем тем, кто интересуется современной философией.

Глава 1
ПРОБЛЕМА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ 
ФИЛОСОФИИ

Один из самых интригующих аспектов возможностей философии сегодня —  это испытание, зондирование, установление ее 
границ, определение того, что философией не является. В отсутствие 
такой дифференциальной рефлексии философия легко трансформируется в метафизику. Философия не может сегодня подтвердить 
свою систематическую возможность, не проводя демаркационную 
линию между собой и не‑философией. При этом проблематизируется не только внутреннее и внешнее философии, но и сама граница между ними, разделяющая их (и —  разделяемая ими). Внутри 
общего мыслительного пространства имеется внешнее различие 
философии и науки, философии и религии, философии и искусства, 
полагаемое на метауровне, доступном только субъекту философии, 
занимающему трансцендентальную позицию. В этом пространстве 
философия может выступать наукой наук, служанкой наук или даже 
идеологией. Но это традиционное отношение философии и наук дополняется внутренним различением философии и ее Иного в многообразных вариациях антифилософии, не‑философии, новой или 
радикальной философии, которые если и продолжают пользоваться 
языком и ресурсами классической философии, то ограничивают ее 
притязания, открывают философский дискурс Иному, и это Иное 
предстает не иным философии, а Иным, в которое философия оказывается вписанной. Топология границы настолько осложняет решение вопроса о «собственности» философии, что само различение 
внутреннего и внешнего теряет смысл: внутреннее раздваивается 

и становится внутренне внешним, внешнее обращается само на себя, 
имманентизируется, становясь внешне внутренним. Но именно 
в этом колебании между внутренним и внешним мы обнаруживаем 
точку равновесия между философией и не‑философией: чисто внешнее, как и чисто внутреннее сделали бы невозможными отношения 
философии с не‑философией.
В данной главе мы ограничимся критическим анализом и противопоставлением двух направлений самоопределения философии: 
в одном случае философия выступает в сопоставлении и противопоставлении с антифилософией, в другом случае —  с не‑философией. 
В конце ХХ —  начале ХХI века антифилософия и не‑философия, 
традиционно интегрированные в пространство философии, высвобождаются из их прежней рефлексивной схемы, в которой они 
были подчиненными или периферийными составляющими. Проявления этих тенденций выражаются в необходимости переоценки категориального и в целом понятийного аппарата философии, 
техники мышления, традиционных представлений об онтологии, 
феноменологии, религии, психоанализе и т. д.

§ 1. Философия и антифилософия

Сегодня понимание антифилософии чаще всего связывается с именами Ж. Лакана и А. Бадью, хотя непосредственное упоминание о ней восходит к ХVIII веку, к работе, опубликованной 
в 1767 году иезуитом, аббатом Луи‑Майл Шадоном, с примечательным названием «Антифилософский словарь. В качестве комментария и исправления Философского словаря и других работ, 
появившихся сегодня против христианства: работа, в которой дается 
краткое доказательство религии и ответ на возражения ее противников» («Dictionnaire antiphilosophique. Pour servir de commentaire 
et de correctif au Dictionnaire philosophique, et aux autres livres qui ont 
paru de nos jours contre le christianisme: ouvrage dans lequel on donne 
en abrégé les preuves de la religion, et la réponse aux objections de ses 
adversaires. Avec la notice des principaux auteurs qui l’ont attaquée, et 
l’apologie des grands auteurs qui l’ont défendue»). Для аббата Шадона 

подлинной философией является религия. Вольтера, энциклопедистов, атеистов и «неверующих» он относит к «лжефилософам»1.
В середине 70‑х годов прошлого столетия Ж. Лакан называл 
себя антифилософом по примеру религиозных и консервативных 
мыслителей, выступавших против рационализма, деизма и материализма французских просветителей. Более того, он советовал 
аналитикам своей школы упражняться не только в лингвистике, 
логике или топологии, но и в антифилософии. Правда, Лакан не объясняет, что он имеет в виду под этим названием и, тем более, в чем 
суть философии и антифилософии. Философия, отождествляемая 
с университетским дискурсом, низводится им до уровня глупости, 
от которой может пробудить только дискурс аналитика2.
Именно у Ж. Лакана А. Бадью заимствует термин «антифилософия». С 1992 года по 1996 год Бадью проводит серию семинаров, 
посвященных ключевым мыслителям, которых он называет антифилософами, —  Ф. Ницше (1992–1993); Л. Витгенштейну (1993–1994); 
Ж. Лакану (1994–1995); апостолу Павлу (1995–1996). В ряды антифилософов Бадью включает также Гераклита, Б. Паскаля, Ж.‑Ж. Руссо, 
С. Кьер кегора, Л. Альтюссера и др. Кроме того, Бадью дает первое 
систематическое изложение трех взаимосвязанных операций, по которым опознается антифилософия.
Б. Бостилс, один из комментаторов А. Бадью, включает в ряды 
антифилософов также С. Жижека и М. Б. Касема. В частности, он 
ссылается на комментарий Ф. Джеймисона, в котором проводится 
параллель между параллаксной позицией Жижека и антифилософией. Эта связь недвусмысленно выражена в следующих строчках 
Джеймисона: «Ален Бадью недавно предложил понятие “антифилософия” для этих новых —  и неизбежно скандальных —  типов 

1 См.: Soler C. Lacan en antiphilosophie // Filozofski Vestnik. 2006. Vol. 27, no 2. 
P. 121.
2 См.: Lacan J. Peut‑être à Vincennes // Autres écrits. Paris : Éditions du Seuil, 2001. 
P. 314. С. Жижек вслед за Ф. Рено отождествляет упомянутый университетский 
дискурс не с традиционной гегельянской метафизикой, а с философией Жиля 
Делеза, «образцового философа глобализованного извращения» (Жижек С. Щекотливый субъект: отсутствующий центр политической онтологии. Москва : «Дело» 
РАНХиГС, 2014. С. 335).

концептуального вторжения в мир; этот термин Жижек с полным 
правом (и, думаю, не без удовольствия) мог бы применить к себе» 
(здесь и далее перевод источников наш. —  Т. К.)3. Что касается Касема, то он, согласно Бостилсу, «комбинирует антифилософию и попфилософию в некую смесь антиакадемического сленга, порнографии 
и спекулятивной теории»4.
Важно подчеркнуть, что антифилософия —  это не систематизированная теория, а нечто подобное стилю или образу мышления. 
Поэтому вполне естественно, что далеко не все описания и оценки 
антифилософии согласуются между собой. Но если исходить из общего пафоса всех этих описаний и оценок, то можно утверждать, 
что на самом деле антифилософия подразумевает некоторое число 
решающих операций, которые конституируют антифилософский 
стиль мышления и сообщают ему оригинальность в рамках истории 
философии. Данные операции частично остаются имплицитными, 
но резюмируют самое существенное в антифилософии. Более того, 
в их описании, как нам кажется, имеется своя логика, которая с некоторыми оговорками напоминает известное движение лакановской 
триады: от воображаемого через символическое —  к реальному. 
В воспроизведении конституирующих антифилософский стиль 
мышления операций мы опираемся, прежде всего, на А. Бадью и других комментаторов5.
Во‑первых, это лингвистическая, логическая, генеалогическая 
критика философских высказываний, разоблачение категории 
истины и теоретических претензий философии. Антифилософия 
никогда не обсуждает философские тезисы, она оценивает последние с точки зрения их «ошибочности и вредности», а не истинности или ложности. Большинство предложений и вопросов, 
высказанных по поводу философских проблем, бессмысленны. 

3 Jameson F. First Impressions (review of The Parallax View by Slavoj Žižek) // London 
Review of Books. 2006. Vol. 28, no 17. P. 7.
4 Bosteels B. Radical antiphilosophy // Filozofski Vestnik. 2008. Vol. 29, no 2. P. 160.
5 См.: Badiou A. L’Antiphilosophie de Wittgenstein. Caen : Nous, 2009. P. 17; 
Bosteels B. Radical antiphilosophy. P. 155–187; Johnston А. This Philosophy Which 
Is Not One: Jean‑Claude Milner, Alain Badiou, and Lacanian Antiphilosophy // S: Journal 
of the Jan van Eyck Circle for Lacanian Ideology Critique. 2010. No 3. P. 2–22.

А если мысль представляет собой осмысленное предложение, тогда 
философия —  «это болезненная и упадочная не‑мысль, потому что 
она пытается представить присущую ей бессмысленность в пропозициональном и теоретическом регистре»6. Метафора болезни 
удачно высвечивает этот бессмысленный характер философских 
высказываний. «Философская болезнь встречается, когда бессмыслица выставляется как смысл, когда не‑мысль представляется 
в качестве мысли, поэтому философию не нужно опровергать, как 
если бы она была ложной мыслью; ее нужно осудить как ошибку 
не‑мысли»7.
Во‑вторых, это признание того факта, что философия не может быть редуцирована к ее дискурсивности, к ее высказываниям. 
«Философия —  это акт, одеянием, пропагандой, ложью которого 
являются басни об “истине”. В случае Ницше речь идет о том, чтобы 
за этими орнаментами распознать мощную фигуру священника, активного организатора реактивных сил, того, кто наживается на нигилизме, капитана, который наслаждается рессентиментом»8. Таким 
образом, первой операции, критики философской дискурсивности 
и теоретических претензий философии, недостаточно, поскольку 
за философскими высказываниями скрывается некая иная реальность, а именно то, что А. Бадью называет актом. То есть в основе 
критики философских высказываний лежит задача сведения философской дискурсивности к ее реальным условиям, возвращения ее 
к тому акту, который ее породил, а теперь скрывается в ней.
В‑третьих, это противопоставление философскому акту другого, радикально нового, «сверхфилософского или даже афилософского акта»9, действия и в целом образа жизни. Антифилософия 
противопоставляет сингулярность личного опыта, образа жизни 
или радикальную действенность жизни универсальным абстракциям философского дискурса. Сказать, что Ф. Ницше не философ, 
а антифилософ, означает, что он «противопоставляет совершенно 
утвердительную необходимость акта спекулятивному нигилизму 

6 Badiou A. L’antiphilosophie de Wittgenstein. P. 19.
7 Ibid.
8 Ibid. P. 17.
9 Badiou A. Who is Nietzsche? // PIi. 2001. No 11. P. 1.