Первые иноязычные школы раннего Екатеринбурга (1735—1750-е гг.)

УРАЛЬСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени первого Президента России Б. Н. Ельцина

А. М. Сафронова

ПЕРВЫЕ ИНОЯЗЫЧНЫЕ ШКОЛЫ

РАННЕГО ЕКАТЕРИНБУРГА 

(1735—1750-е гг.)

Екатеринбург

Издательство Уральского университета

2020

УДК 94(470.5)
ББК Т3(235.554)–7
С 218

Рецензенты:

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник

Института истории и археологии УрО РАН Л. А.Дашкевич;

доктор исторических наук, профессор Уральского государственного

педагогического университета М. В. Попов

Сафронова А. М.
Первые иноязычные школы раннего Екатеринбурга (1735—1750-е гг.) / А. М. Сафронова ; Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Уральский 
федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2020. – 432 с. : ил. – ISBN 978-5-7996-3155-0
ISBN 978-5-7996-3155-0

Монография является специальным исследованием,
посвященным

истории первых иноязычных школ Екатеринбурга, открытых по инициативе 
В. Н. Татищева, начальника казенных заводов Урала и Сибири. Раскрывается 
роль Татищева в открытии этих учебных заведений, поиске учителей, формировании и пополнении книжного собрания. Обучение в немецкой школе 
стало обязательным для детей местной администрации всех казенных заводов Урала, но основную часть учащихся составили дети мастеровых, солдат.
Обучение в латинской школе до 1740 г. являлось обязательным для детей духовенства, проживавших на территории горного ведомства; принимались и 
дети других сословий и иностранцев. Это были школы повышенного типа 
с широкой программой обучения. Они сыграли важную роль в становлении 
Екатеринбурга как центра культуры российской провинции.

Издание предназначено для историков, культурологов, преподавателей

вузов и школ, студентов, всех, интересующихся историей культуры и просвещения Урала и России.

УДК 94(470.5)

ББК Т3(235.554)–7

© Сафронова А. М., 2020

ISBN 978-5-7996-3155-0
© Уральский федеральный университет, 2020

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

 
Латинский язык на протяжении многих столетий занимал важное 

место в языковой культуре Западной Европы, воспринятой ею 
от греков и римлян. Он был языком христианской религии, науки, 
ученой 
переписки, 
дипломатических 
сношений, 
образования. 

Постепенно латинский язык стал внедряться и в России. Он стал 
необходим 
для 
ведения 
споров 
православного 
духовенства 

с западными 
оппонентами, 
противостояния 
«латинствующим». 

Латынь потребовалась и для более точного перевода Библии на 
церковнославянский язык. С этой целью с середины XVI в. в Москву 
стали приглашаться киевские книжники в качестве переводчиков 
с греческого и латинского языков. Сверка текста Острожской Библии 
1581 г. проводилась с латинской Вульгаты. Но православные 
ортодоксальные идеологи середины XVII в. во главе с Епифанием 
Славинецким выступали против введения латинского языка в школах, 
опасаясь, как бы это не повлияло на чистоту веры.  

Латинское же направление возглавил великий белорусский 

просветитель Симеон Полоцкий (1629—1680), как и Славинецкий 
прибывший в Москву из Киева. В 1665 г. по указу Алексея 
Михайловича в Заиконоспасском монастыре была открыта школа, 
в которой Полоцкий начал обучать подьячих Приказа тайных дел 
латинскому языку, пиитике, риторике, сочинению виршей и 
«ораций». При царевне Софье в 1687 г. была открыта Славяно-греколатинская академия.  

Распространение латинского языка необычайно возросло в России 

в начале XVIII в., когда по инициативе Петра I на государственном 
уровне была организована систематическая работа по переводу ряда 
книг с латинского языка на русский с целью приобщения России 
к науке и культуре Западной Европы. Греко-римская мифология стала 
широко использоваться для толкования реформ и военных побед, 
а латинский язык — для выражения высокой гражданственности 
проводимых реформ, светско-европейского пафоса официальных 

Первые иноязычные школы раннего Екатеринбурга (1735—1750-е гг.) 

4 

 

праздничных мероприятий, к чему церковнославянский язык не 
привлекался1. 

Латинский язык вводится в программу первых иноязычных школ 

России, первых гимназий. Именно латынь стала активно изучаться в 
школах, предназначенных для детей духовенства. «Образование, 
обязательное для получения права на церковную должность, прямо 
приурочивается к греческим и латинским школам», — писал 
известный исследователь духовных школ России П. В. Знаменский2. 
Еще в 1700 г. в беседе с патриархом Адрианом Петр I высказал 
сожаление о том, что «священники…грамоте мало умеют», 
существующие школы «никто…как подобает не надзирает», в то 
время как нужда в просвещенных служителях ощущается все острее3. 
С начала XVIII в. борьба за подчинение церкви светской власти 
вступает в заключительный этап, с этого времени начинается активное 
вмешательство государства в дело подготовки просвещенных 
служителей культа. Специальным указом 1701 г. старейшее учебное 
заведение Киево-Могилянский коллегиум переводится государством 
в ранг высших и получает название Академии4. В 1708 г. издается 
указ, предписывающий «поповым и дьяконовым детям учиться в 
школах греческих и латинских; а которые в тех школах учиться не 
похотят, и их в попы и во дьяконы на отцовы места никуда не 
посвящать, и в подьячие и в иные ни в какие чины, кроме служивого 
чина, принимать не велено»5. В 1710 г. нормы указа распространяются 
на детей церковнослужителей, церковных сторожей и просвирников6. 
Указами 1718 г. кандидатов на занятие церковной должности 
предписывается заранее учить в школах, чтобы они были готовы 
занять открывшиеся вакансии7.  

 

1 Воробьев Ю. К. Латинский язык и отражение греко-римской мифологии в русской 

культуре XVIII века. // Научная библиотека диссертаций и авторефератов 
disserCat http://www.dissercat.com/content/latinskii-yazyk-i-otrazhenie-greko-rimskoimifologii-v-russkoi-kulture-xviii-veka#ixzz5fIWqBIBU  

2 Знаменский П. В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. СПб, 2001. 

С. 22. 

3 Воскресенский Н. А. Законодательные акты Петра I. М.;Л. 1945. Т. 1. С. 33. 

4 ПСЗРИ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. 4. № 1870. 

5 Там же. № 2186. 

6 Там же. № 2308. 

7 Там же. Т. 5. № 3171, 3175. 

Предисловие 

5 

 

С 1721 г., когда церковь стала составной частью государственного 

аппарата, правительство приступило к организации специальных 
школ для детей священнослужителей. В Духовном регламенте 1721 г. 
нормы, касающиеся школ, имелись в разделах «Дела епископов» и 
«Домы училищные…». В этом законодательном акте духовная служба 
провозглашалась 
недоступной 
для 
не 
прошедших 
обучения 

в духовных школах, вводилось требование оставаться в школах 
до завершения образования, расписывалась организация обучения и 
воспитания будущих священнослужителей1. В 1722 г. указом Синода 
определялся состав учащихся начальных школ при архиерейских 
домах, учить в которых предписывалось «протопопских, поповых, 
диаконовых и причетнических детей, которые …на убылые места в 
священнослужители произведены быть надлежат… с семилетнего 
возраста», их программа — чтение и письмо, желательно и 
арифметика с основами геометрии2.  

В епархиях на основе этих законодательных и нормативных актов 

стали открываться школы элементарной грамотности и повышенного 
типа, где обучали основам латыни, риторики, например, в Новгороде, 
Переяславле-Рязанском, Тобольске. Об этих школах уже в XIX в. 
были написаны многочисленные труды, раскрывающие их историю 
в общероссийском масштабе, в отдельных епархиях, городах, кончая 
конкретными учебными заведениями3. 

Наряду с латинским языком с начала XVIII в. особое внимание 

государственной властью начинает уделяться и обучению языкам 
европейских стран. В 1701 г. обучение немецкому, французскому, 
шведскому поручается саксонцу Швиммеру, переводчику при 
Посольском приказе, выписываются учителя-иностранцы. В 1703 г. по 
указу Петра I в Москве начала действовать гимназия, которую 
возглавил плененный в ходе Северной войны в шведской Ливонии 
Иоганн Глюк. В гимназии начали обучать латинскому, греческому, 

 

1 ПСЗРИ. Т.6. № 3718.  

2 Там же. № 4021. 

3 См.: Пекарский П. П. Наука и литература при Петре Великом. Т. 1: Введение в 

историю просвещения в России XVIII столетия. СПб., 1862; Знаменский П. В. 
Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881; Смирнов С. К. 
История Московской славяно-греко-латинской академии. М., 1885; История Вятской 
духовной семинарии // Вятские епархиальные ведомости. 1868. № 1, 2, 4, 12; 
Материалы для истории Пермской епархии // Пермские епархиальные ведомости. 
1870. № 51 и др. 

Первые иноязычные школы раннего Екатеринбурга (1735—1750-е гг.) 

6 

 

немецкому, 
французскому, 
итальянскому 
языкам 
и 

общеобразовательным предметам: истории, географии, риторике, 
поэтике, философии, арифметике, танцам. Гимназия находилась в 
ведении Ижорской канцелярии и Посольского приказа. На ее 
содержание стало выделяться 3 тыс. руб. в год. Глюк умер в 1705 г., 
но учебное заведение продолжало действовать до 1711 г. в виде 
четырех «немецких» школ (иностранное в России зачастую называли 
немецким, а иностранцев — немцами). Учителями в этих школах 
служили исключительно иностранцы, среди учащихся — дети разных 
социальных категорий: подьячих, солдат, стольников, бояр, князя и 
дворового человека1. Латинский, немецкий, французский языки 
начали преподавать в гимназии Академии наук, в Кадетском корпусе 
и других столичных учебных заведениях.  

 О первых иноязычных школах, действовавших в провинции, в 

литературе сведения скудные. Исключением, пожалуй, является 
открытая пленными шведами в Тобольске школа, где изучался 
немецкий язык, французский, латынь, шведский, математика, 
география, рисование. Преподавание велось на немецком языке, 
обучались в ней дети немцев, шведов, русские, монгол и тунгус. 
Школа действовала с 1712 по 1721 г.2  

В 1702 г. по инициативе воеводы М. Я. Черкасского была открыта 

первая школа в Тобольске для детей дворян и служилых людей, где 
имелся учитель «латинской и словенской грамматики». Тогда же была 
открыта и архиерейская школа для детей духовенства, в которой около 
1728 г. ввели преподавание латыни и из славяно-русской она 
превратилась в славяно-латинскую,  а в 1748 г. стала семинарией — 
была преобразована в среднее учебное заведение для детей 
духовенства3.  

 

1 О немецких школах в Москве в первой четверти XVIII в.: (1701—1715 гг.): 

документы московских архивов / собранные С. А. Белокуровым и А. Н. Зерцаловым ; 
с предисловием С. А. Белокурова. М., 1907. С. 35—55.  

2 См.: Грот Я. О пребывании пленных шведов в России при Петре Великом // 

Журнал министерства народного просвещения. 1853. № 2. С. 119—178; Гинцбург Д. 
Начало просвещения в Сибири // Там же. 1905. № 9. Отд. III. C. 57–61; 
Черказьянова И. В. Школа шведских пленных в Тобольске: опыт взаимодействия 
немецкой и русской культуры начала XVIII в. // Немцы на Урале и в Сибири (XVI —
XX вв.): Материалы науч. конф. «Германия—Россия: исторический опыт 
межрегионального взаимодействия XVI—XX вв. Екатеринбург, 2001. С. 209—212. 

3 Копылов А. Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII — начала XIX в. 

Новосибирск. С. 51—53.  

Предисловие 

7 

 

Особое место среди иноязычных школ, действовавших в России в 

первой половине XVIII в., принадлежит немецкой и латинской 
школам Екатеринбурга, открытым в 1735 г. Особенностью этих школ 
являлась их принадлежность не гражданским или духовным властям, 
а Горному ведомству. Они были открыты по инициативе начальника 
казенных заводов Урала и Сибири Василия Никитича Татищева 
(1786–1750). В немецкой школе предполагалось готовить молодежь, 
призванную усваивать у мастеров-иностранцев, трудившихся по 
контрактам на рудниках и заводах, методы работы с рудами и 
металлами; способную усваивать эти знания и из иностранной 
литературы, появившейся в библиотеке Горного ведомства; служить 
переводчиками при иностранцах, работавших на заводах.  

Обучение в латинской школе было объявлено обязательным для 

детей священно- и церковнослужителей, проживавших на территории 
Горного ведомства и знавших русскую грамоту. Это было грубым 
нарушением общероссийского законодательства, согласно которому 
дети духовного сословия должны были обучаться в архиерейских 
школах и семинариях, находившихся в ведении Синода. Дети 
священно- и церковнослужителей Урала подлежали приему в славянолатинскую школу города Вятки (с территории западного Урала: 
Вятской и Соликамской провинций) и такую же школу города 
Тобольска (с восточной территории Урала).  

Канцелярия Главного заводов правления, затребовав детей 

духовенства в свои школы (в словесные, для изучения грамоты, 
постигших ее — сразу же в латинскую) стала жестко контролировать 
их прибытие в Екатеринбург со всех казенных заводов и приписных к 
ним слобод. Лишь после отставки Татищева и начала следствия над 
ним в 1740 г. Синод и Генерал-берг-директориум добились 
увольнения 
детей 
духовенства 
из 
горнозаводских 
школ. 

На протяжении 5 лет шла скрытая борьба двух ведомств за них. 
Наряду с детьми духовенства с 1735 по 1740 г. в латинской школе 
обучали и детей иностранцев, работавших при заводах по контракту. 
После увольнения детей церковнослужителей в латинской школе 
стали обучать детей мастеровых, в 1749—1755 гг., после 
возобновления работы в школе, — в основном детей заводской 
администрации.      

В литературе имеются лишь отрывочные упоминания об обучении 

детей в Екатеринбургской латинской школе. Один из первых 
исследователей горнозаводских школ Н. В. Нечаев считал, что в ней 

Первые иноязычные школы раннего Екатеринбурга (1735—1750-е гг.) 

8 

 

обучались дети иностранцев и только высшего духовенства, в 1736 г. 
— всего 3 человека. Этот вывод он сделал на основе ведомости об 
учениках одного класса, без учета низших классов. Упомянул 
Н. В. Нечаев и об отправке 37 детей духовенства из Екатеринбургской 
латинской школы в Вятскую и Тобольскую в 1741 г. (правильно — 
в 1740 г.)1.  

В. И. Будрин, сообщая об увольнении детей из латинской школы в 

1740 г., добавил: «Неизвестно, было ли это вызвано соображениями 
экономии средств или исключительно настояниями духовенства»2. 
Будрин, вероятно, полагал, что латинская школа действовала 
в Екатеринбурге непрерывно до 1754 г. Он писал: «Последнее 
упоминание об учениках латинского языка относится к 1754 году. 
В 1741 году Сехтингу было поручено заведывание библиотекой и 
состоялось определение о назначении его “к надзиранию школ”, но 
последнее 
предложение 
он, видимо, отклонил»3. Данные 
о 

заведывании библиотекой не соответствуют действительности: 
Cехтинг ведал ею с 1730-х гг. Роль надзирателя екатеринбургских 
школ выполняли другие лица, Сехтингу же поручалось «смотрение» 
лишь за немецкой школой, и он от этого поручения не отказывался.  

 Гораздо больше сведений о латинской школе приведено 

уральским историком Э. А. Пензиным в статье, посвященной первым 
иноязычным школам Екатеринбурга4. Э. А. Пензин упомянул о 187 
экземплярах книг, приобретенных Порошиным для иноязычных 
школ, открытии пансиона для их учащихся, привел данные о числе 
учеников латинской школы в 1736—1738 гг., без указания месяца. 
Автор сообщил, что накануне закрытия латинской школы, «в октябре 
1741 г. в ней учительствовали пастор Л. Сехтинг и К. Кондратович с 
помощником, которые обучали 23 ученика»5, но Сехтинг в это время 
курировал немецкую школу, он с Кондратовичем в паре не работал. 

 

1 Нечаев Н. В. Школы при горных заводах Урала в первой половине 18-го столетия: 

К истории профессионального образования в России. М., 1944. С. 59, 73. 

2 Будрин В.И. Горнозаводские школы Урала в XVIII и в начале XIX века // 

Материалы второй науч. конф. по истории Екатеринбурга—Свердловска (26—29 мая 
1948 г.). Свердловск, 1950. С. 45—98. 

3 Там же. С. 63. 

4 Пензин Э. А. Первые иноязычные школы Екатеринбурга // Народное образование 

на Урале в XVIII— начале XX в. Свердловск, 1990. С. 13—30. 

5 Там же. С. 25.  

Предисловие 

9 

 

Отметим 
верное 
замечание 
автора, 
что 
после 
отстранения 

В. Н. Татищева от руководства заводами «никто из его преемников не 
стал, подобно ему, вникать в содержание и организацию работы 
горнозаводских школ», в 1740-х гг. «стала отчетливо обнаруживаться 
тенденция … к свертыванию деятельности школ, особенно 
иноязычных…»1.  

По-разному трактуются в литературе цели переводческой 

деятельности учителя латинской школы Кондратовича, налаженной 
в Екатеринбурге 
Татищевым. 
И. А. Гузнер 
полагала, 
что 

Екатеринбургская «библиотека должна была выполнять роль центра 
просвещения», поэтому «В. Н. Татищев организовал для нее 
переводческую работу»2. По мнению В. С. Астраханского «труды 
иностранных авторов, переведенные на русский язык, либо 
направлялись в Библиотеку Академии наук, либо передавались 
горным школам»3, в действительности они пополняли не школьную 
библиотеку, а Екатеринбургскую библиотеку Горного ведомства. 

Новые сведения, касавшиеся биографии К. Кондратовича, привел 

М. А. Киселев в статье о Кондратовиче как литераторе и в 
комментариях к публикации текста предисловия, составленного 
Кондратовичем к одной из переведенных им книг4.   

Нами изучался вопрос о комплектовании учебной литературой 

иноязычных школ, пополнении библиотеки Горного ведомства 
пособиями по заказам учителей латинской школы, их использовании 
для занятий с учащимися5. Специально поднимался вопрос об 

 

1 Пензин Э. А. Первые иноязычные школы Екатеринбурга. С. 26. 

2 Гузнер И. А. К реконструкции библиотек XVIII в. (Библиотека В. Н. Татищева) // 

Проблемы литературных жанров: тез. докл. 4-й науч. межвуз. конф. Томск, 1983. С. 29—31. 

3 Астраханский В. С. В. Н. Татищев как распространитель и пропагандист книги // Книга 

в России XVI — XIX в. Л., 1987. С. 120.  

4 Киселев М. А. Кондратович Кириак Андреевич // Екатеринбург литературный: 

энциклопедический словарь. Екатеринбург, 2016. С. 164—165; Бугров К. Д. Киселев М. А. 
Естественное право и добродетель: Интеграция европейского влияния в российскую 
политическую культуру XVIII века. Екатеринбург, 2016. С. 300—303. 

5 Сафронова А. М. Формирование книжного собрания первой латинской школы 

Екатеринбурга (1735—1737 гг.) // Библиотеки Урала XVII—XX вв. Вып. 1 / Свердл. обл. 
науч. б-ка им. В. Г. Белинского. Екатеринбург, 2002. С. 131—146; Она же. Использование 
книг В. Н. Татищева и казенной библиотеки Екатеринбурга в 30-е гг. XVIII в. // Документ. 
Архив. История. Современность: Сб. науч. трудов. Вып. 1. Екатеринбург, 2001. С. 296—
337; Она же. В. Н. Татищев и библиотеки раннего Екатеринбурга: опыт исторической 
реконструкции. Екатеринбург, 2011. С. 145—166, 285—307, 492—496.