Завоевание Земли

ЗАВОЕВАНИЕ 

ЗЕМЛИ

С.В. БОРЗЫХ

Москва 
ИНФРА-М 

2023

МОНОГРАФИЯ

УДК 111(075.4)
ББК 87.1
 
Б82

Борзых С.В.

Б82  
Завоевание Земли : монография / С.В. Борзых. — Москва : 

ИНФРА-М, 2023. — 263 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/1898396.

ISBN 978-5-16-017933-9 (print)
ISBN 978-5-16-110944-1 (online)

Монография с несколько неожиданной стороны рассказывает о том, 

как человек завоевал Землю. Центральная мысль состоит в том, что люди 
не делали этого сознательно, но подчинялись обстоятельствам, которые 
и толкали их в этом направлении. От времени оформления нашего вида 
и до сего дня мы были по большей части заложниками той ситуации, в которой оказывались, и это вынуждало нас действовать в соответствии с нею, 
а не с тем, чего нам бы хотелось. Впрочем, главной нашей целью был не сам 
мир, но мы, т.е. это мы были объектом собственного же покорения в той же 
степени, что мы были его субъектами. Все это показывается на долгом 
историческом отрезке, но всегда и везде мы следовали течению, обычно 
не осознавая этого, но и не задавая его. Этот процесс и поныне не завершен 
и вовсю продолжается, и мы как активно, так и пассивно в нем участвуем. 
Во многом, если не во всем, это и создало нас, что и демонстрируется. 

Для широкого круга читателей, интересующихся философскими вопро
сами.

УДК 111(075.4)

ББК 87.1

ISBN 978-5-16-017933-9 (print)
ISBN 978-5-16-110944-1 (online)
© Борзых С.В., 2022

Предисловие

Идея этой книги зародилась после того, как автор получил от
рицательные рецензию и решение — это было нераздельное послание — по одной из своих статей — если кому-то интересно, 
то на момент написания этих строк она не опубликована и никуда 
не принята в печать. В частности, в этом отзыве утверждалось, что 
города увеличивают генетическое разнообразие, и был упрек в том, 
что не разбирается популяционная динамика, эффект основателя, 
дрейф участков ДНК и т.д. Всего этого там и вправду не было, 
но она говорила о другом и, как оказалось, о намного более важном, 
чем представлялось на первый взгляд — и чем предполагал оппонент.

Конечно, на сам замысел повлияло не только это, сколько ог
ромное число иных моментов, которые встречались в разных работах — и посещали самостоятельно — но которые почему-то никак 
не суммировались и не анализировались. Отчего-то никто не желал 
смотреть на очевидное, а именно на то, что это мы сами себя одомашнили, а также на то, что завоевание нами Земли было каким-то 
странным, по крайней мере не таким, каким его обычно и рутинно 
преподносят и рисуют, т.е. это не было триумфом и торжеством 
человека, но чем-то более скромным и случайным, но этого почти 
нигде не встречалось, а если и было, то как бы походя или вполголоса.

С чем это было связано — неясно. Скорее всего, виновен 

взгляд — повсеместно распространенный и, увы, очень популярный, 
чего стоят хотя бы книги Ю.Н. Харари, но не его одного — согласно 
которому мы являемся какими-то выдающимися животными, что 
однозначно указывает на наши собственные волю и разум в преобразовании мира, и ему чрезвычайно трудно противостоять. 
За последние несколько столетий он стал чуть ли не базовым и абсолютно точно доминирующим, и его сложно опровергать, но попытка этого как раз и предпринимается ниже, насколько удачно — 
судить читателю.

На самом деле, все это выдача желаемого за действительное. Мы 

льстим себе в том, что мы не звери или по меньшей мере такие, 
которые превзошли свою природу, но в том и загвоздка, что это 
невозможно. Мы такие же приматы, как и наши ближайшие родственники, а если и умнее их, то количественнее, а не качественнее. 
Если приглядеться внимательнее, то мы банально были удачливы 
в том, что обнаруживали себя в нужных времени и месте, а наш 
интеллект играл второстепенную, а не первую роль в том, как мы 
покоряли — если это в принципе было — эту планету.

Собственно, этой простой догадке — или гипотезе — и по
священо это исследование. Как и всегда в таких случаях, все последующее — это развернутый комментарий на нее, и если кому-то она 
не нравится, то смысла читать дальше нет — разве что для поиска 
несостыковок, ошибок, лжи, и они там непременно найдутся и будут 
на совести автора, но ради столь сомнительного удовольствия лучше 
все-таки воздержаться от ознакомлений со столь внушительным 
текстом. Все остальные же горячо приветствуются — и приглашаются к дискуссии — а потому несколько напутственных слов.

Эта работа разбита на пять частей. В первой обсуждается ста
новление нашего вида, во второй изучается заселение нами земного 
шара, третья охватывает собой становление и развитие цивилизации, четвертая акцентируется на эпохе великих географических 
открытий и объединении всего глобуса в единое целое, и, наконец, 
пятая отведена современности и отчасти грядущему. Такой порядок более чем оправдан, и, хочется надеяться, это станет понятно 
дальше.

Сразу нужно отметить, что никакого иллюстративного — как 

и справочного и библиографического — материала здесь нет, как 
и нет и графиков, таблиц, инфограмм и т.п. — это придало бы ей 
легкости, но в этом она не нуждается, но апеллирует к серьезному 
адресату. С одной стороны, их легко найти на просторах интернета, 
с другой — она стала бы слишком неуклюжей, если бы в себе все 
это содержала. Кроме того, она носит сугубо теоретический характер — и на этом надо настоять — и оттого избыточность наглядности была бы для нее губительной. Как бы то ни было, но следует 
принимать ее в качестве скорее спекуляции — в хорошем смысле 
этого слова — чем чего-то твердо установленного, ведь на большее 
она и не претендует.

И последнее, но, как водится, не по значимости. Все, что по
следует, ни в коем случае не есть оценка, как и не направлено на то, 
чтобы давать советы. Как отмечается в последнем разделе, порой 
очень важно иметь зеркало — или диагноз — а не предписания и рецепты, и лишь такая цель и стоит перед этим начинанием. Какие 
выводы из этого вытекут, зависит от каждого из нас, но без отражения сделать этого не получится, а мы в последнее время предпочитаем иметь дело не с ним, но с той картинкой, которую мы нарисовали в своей голове — и, которая, естественно, лестно о нас отзывается. Пора уже взглянуть на себя без дополнительной оптики, 
и, может быть, это и удастся выполнить. В остальном — приятного 
чтения. Это и пожелание, и упование — хотя, наверное, увидеть 
себя в таком свете — это не слишком лакомо. Как бы то ни было, 
но это все, и пусть теперь вещает сам текст, который уже никак 
и ничем не исправить.

Борьба родов

Историю человека можно рассматривать начиная с давних 

времен — в пределе с момента Большого взрыва — но разумнее отталкиваться от того, когда возникли, собственно, люди, пусть и относительно примитивные. Наши предки обособились несколько 
миллионов лет назад и с тех пор непрерывно совершенствовались, 
пока не стали нами. Что же выделяло их на фоне прочих альтернативных версий той же самой темы и почему они, а не какой-то 
иной вид, в итоге покорили Землю? Этим вопросам и посвящена 
данная глава, но прежде чем продолжать — пять критичных замечаний, без которых дальнейшее понимание и повествование будут 
неполными.

Первое. Никто, разумеется, не постулирует того, что прогресс 

двигался именно в нашем направлении — как это обычно изображается. Если судить по номинальной стоимости — а не задним числом — то наши праотцы не были ни очевидным, ни наиболее оптимальным, ни каким-либо еще ответом на требования среды, а если 
и выступали в этой роли, то ситуационно, но не универсально. Этот 
вариант был относительно неплохим, но при тех обстоятельствах, 
а не в других, что сильно снижает его вселенскую ценность, которой 
он, впрочем, и не обладает.

Это чрезвычайно важно. Ни наш интеллект, ни наша физиология, 

ни наша социальность, ни наша культура не являются в любой 
мыслимой системе координат предпочтительными по сравнению 
со всеми прочими, но становятся таковыми в некоторых условиях, 
в которых мы себя, по всей видимости, и обнаружили. Если выражаться проще, то нашим праотцам банально повезло, ведь если бы 
все было не так, то выиграли бы не они, а их соперники, которых 
всегда хватало.

Это не отрицает того, что они были сообразительными, прони
цательными, прозорливыми, думающими существами, но это ясно 
указывает на то, что без удачи всего бы этого было мало. Все мы 
животные и оттого зависим от обстановки, в которой оказываемся, 
и ни один зверь не способен нарушить эту логику. Если она благоприятна нам, мы выживаем, но если она нам враждебна, то никакие наши черты нас не спасут — и это надо в принципе принимать во внимание, потому что и поныне это так.

Мы постоянно забываем о том, что природа экспериментирует 

не нарочно, но вслепую. Отдельные ее творения находят себя там 
и тогда, где и когда их арсенал хорошо вписывается в общее полотно, но подавляющее большинство попадает мимо, а в долгосрочной перспективе таковы все мы — рано или поздно все вымрут. 
Наши предшественники никогда не были — в отличие от нас те

перешних, об этом ниже, — одиноки, но именно они лучше соответствовали своему миру, по крайней мере в заданные периоды. 
За этими рамками они вряд ли бы состоялись, и это обязательно 
нужно помнить, чтобы не искажать историю.

В этом плане все, чем мы столь дорожим и что в себе превыше 

всего ставим, — это адаптации под конкретные условия, и не более 
того. Если что-то в нас и универсально, то в крайне ограниченном 
значении этого слова, да и то лишь через призму случившегося, вне 
которой, однако, ничего и не бывает. И наш разум тому не исключение. Он также контекстен, как и все остальное, ведь функционирует и строится он по определенным лекалам и паттернам, а это 
явно свидетельствует о том, что он был приспособительным механизмом, т.е. реакцией на довольно узко заданный стимул.

Все это тем более верно, если мы учтем не только и не столько 

наш вид, но и все те, что было до него — и почти наверняка грядут — 
после раскола нашего рода со смежными ему. Был ли первым человеком австралопитек или кто-то иной, не так и существенно; конечно, это небезынтересно, но не в свете того, что последует и что 
тут обсуждается. Но соль в том, что после этого разъединения было 
много вариаций в нашем собственном, и все они покинули однажды 
сцену, будучи не такими удачными, как наши предки.

То есть говорить о каком бы то ни было совершенстве — это от
кровенный моветон. Теория эволюции ясно постулирует, что все 
мы здесь транзитом, потому что обстановка меняется и старые ответы перестают быть релевантными. Те, кто сейчас справляются 
с вызовами, должны осознавать — если имеют какое-то подобие 
субъективного опыта — что это ненадолго, и их чуть ли не со стопроцентной вероятностью сместят лучше адаптированные под 
новые условия.

То же касается и состязательности между разными животными, 

какими бы далекими или близкими генетически они друг другу 
ни были. Всегда есть некое сравнительное, а не абсолютное преимущество, да и то кондиционировано текущей ситуаций и просматривается лишь в ретроспективе. В каждый момент мы видим 
более или менее серьезных игроков, и одерживают верх не какие-то 
выдающиеся чемпионы, но те, что были слегка впереди, а не доминировали по всем фронтам.

Это прекрасно подтверждается принципом черной королевы. 

Надо бежать со всех ног, чтобы хотя бы оставаться на той же позиции в общей конфигурации конкурсантов, и именно это и наблюдается. Естественно, со временем расхождение увеличивается, 
но в том и дело, что соревнуются не все подряд, не по всем направлениям и неодинаковыми методами, но те, у кого присутствуют 
более или менее сличимые решения, заинтересованность, мотивы.

Вообще, речь не идет о каком-то направлении или векторе 

развития. Всякий раз перед нами вполне состоятельный зверь, 
который способен выживать так, как это вложено в его натуру, 
а если он и терпит крах, то не индивидуально, а коллективно, как 
несколько неправильное выполнение одних и тех же требований. 
Что-то немногим лучше, и это позволяет господствовать его обладателем — из-за того, что действует правило: «победитель получает 
все» — а все прочее элиминируется из единого пула без каких-либо 
надежд на справедливость, если та есть как таковая.

Об этом рассказывается далее, то тут нельзя не отметить то, что 

рассматриваемая борьба редко приобретает зримые формы. Никто 
не спорит с тем, что хищники напрямую убивают своих жертв, 
но имеется целый набор других интеракций, которые не менее эффективно устраняют конкурентов, чем непосредственные насилие 
и агрессия. Лишение пищи, крова, защиты, партнера, территории 
и т.д. — это тоже тяжелый удар, и от него не всегда оправляются, 
как бы ни старались.

Собственно, достоинства наших пращуров как раз и позволяли 

им побеждать в основном, условно говоря, без боя. Если они 
и сталкивались со своими визави, то редко — а в случае с человеком и почти наверняка со всеми видами еще и метко, учитывая 
материал, который мы унаследовали от тех же неандертальцев 
и денисовцев — и преобладали более мягкие встречи без живых 
контактов — или с ними, но без драк. В конце концов, триумф достигается разными средствами, и в такой истории они все хороши — 
а некоторые и вовсе работают без нашего участия, что вдвойне 
приятно вследствие того, что это ничего нам не стоит, но при этом 
более чем для нас выгодно.

По сути, наши праотцы, сами того не ведая, практиковали игру 

исподтишка, а не честный вызов лицом к лицу — и снова ради справедливости так поступают чуть ли не все, и особенно такие слабые, 
как мы. Все наши столь лелеемые козыри при внимательном рассмотрении оказываются дутыми и малопривлекательными, тогда 
как наши недостатки куда более рельефны и осязаемы, и потому 
применявшаяся стратегия была более чем оправданна, как бы продумана — а вообще-то нет — она ни была.

Стоит особо подчеркнуть, что данная мягкая сила распростра
нялась и на собственных соплеменников — и продолжает активно 
к ним применяться, тем более сегодня. Те одомашнивались, подвергались давлению, уничтожались, вовлекались в кооперацию 
и т.д. ровно так же, как и явные враги, в принципе были несвободны от влияние извне — и снаружи, т.е. страдали и приобретали 
они в той же степени, что и чужаки, потому что отделить одних 
от других весьма проблематично.

Является ли при этом человек самым страшным своим антагони
стом? И да и нет. С одной стороны, мы действительно опасны для 
своих же сородичей, а с некоторого времени нам и вовсе ни к чему 
озадачиваться прочими животными, ведь контактируем мы по преимуществу с себе подобными или же с теми, кто был нами доместицирован — как нарочно, так и нет. В этом плане бояться следует 
людей, а не кого-то еще, и это во многом объясняет развитие и нашего вида, и некоторых из тех, что ему предшествовали.

Это вполне самостоятельная тема, но нельзя не отметить вот 

что. Наша социальная природа — это один из тех главных факторов, который обусловил нашу эволюцию и который сам же себя 
и обеспечивал. Создавалась положительная обратная связь, которая 
все основательнее вмешивалась в данный процесс, и если не определяла его целиком, то серьезно на нем сказывалась. Этот пункт 
будет затронут ниже, но и отмеченного достаточно для того, чтобы 
утвердительно ответить на этот вопрос.

С другой стороны, мы чудовищно недооцениваем глубину своей 

включенности в общую картину. На свете нет таких созданий, которые бы были от нее независимы, и мы в этом отношении ничем 
не примечательны, и, значит, все, что происходит вокруг, так 
или иначе отражается и на нас. Порой мы и вовсе воюем совсем 
не с теми, о ком мы думаем как о супостатах, что, естественно, 
помогает нашим истинным неприятелям если и не покорять нас, 
то заставлять делать то, что нам не хочется.

Яркий пример тому — это наша микробиота, которая до недавних 

пор не замечалась нами как таковая. И в нас, и на нас — и около 
тоже — обитает огромное количество самых разных существ, и все 
вместе мы представляем собой своеобразный суперорганизм, и это, 
как говорится, медицинский факт. Однако столь же верно и то, что 
мы вписаны в более обширное полотно, где интеракции между его 
элементами далеко не всегда прозрачны и прямолинейны, и нам 
не известно, кого и как воспринимать.

Собственно, это то, о чем ни в коем случае нельзя забывать. 

Черно-белые категории, которыми мы с удовольствием пользуемся, 
обычно катастрофически неудачны и неадекватны для обозначения 
сути вещей, пусть они удобны и привычны, а кроме того, реализуются спонтанно и словно без принуждения. Мы склонны раскрашивать мир этими красками, но загвоздка в том, что он не просто 
цветной, но еще и объемный — а равно и любой иной — и столь 
примитивные классификации его серьезно уплощают.

Увы, но это затруднение не решается вводом новых терминов 

и слов, хотя отчасти ими и смягчается. Важны контекст, темпоральность, условия, цели, задачи и т.д., все, что как-то воздействует 
на этот сложный танец, но даже и с ними количество участников 

и прочих переменных настолько велико, что как-то конкретно оценить конечный результат — которого, кстати, и не бывает, все они 
промежуточные — вряд ли представляется возможным. Реальность, 
в принципе, комплекснее наших концепций и моделей, и это более 
чем нормально.

В этом ключе и само название как этой, так и всех остальных 

глав вводит в заблуждение — и их содержание тоже. Манихейский 
взгляд, бесспорно, удобен и практичен, но он, как правило, выдает 
наши желания, а не нечто данное, помещая его в те рамки, в которых 
ему и тесно, и некомфортно. Как бы то ни было, но мы и вправду 
и друзья, и враги самим себе, и это, как хочется надеяться, будет 
продемонстрировано далее во всей полноте, максимально осуществимой при нынешнем уровне знания и синтетических и аналитических способностях автора.

При любом раскладе мы должны понимать, что и победа, и пора
жение — это условные обозначения для гораздо более запутанного 
взаимодействия, чем простое разведение по этим категориям. Никто 
не отрицает того, что в эволюционной перспективе выживание — 
это высшая цель, но все намного хитрее. Горизонт планирования, 
помехи и шум, симбиоз, комменсализм, благо генов или популяций 
и т.д. — и это, не упоминая сугубо философских соображений, которые легко перечеркивают саму идею подобного сопоставления 
выгод и потерь — все это искажает, а то и полностью уничтожает 
такого рода дуальность, и тогда мы получаем не амбивалентную 
картину, а целую мозаику, которая двумя словами не описывается.

Второе, что было отмечено вскользь выше и что сопряжено 

с предыдущим пунктом, но чему стоит посвятить свою рубрику. 
Проблема в том, что никакого совершенства не бывает, а все, что 
в данном качестве воспринимается, — это обман зрения, и не более 
того. Никто, естественно, не запрещает нам думать в подобных категориях, но если быть честными и беспристрастными — насколько, 
конечно, это возможно — то эталон существует исключительно 
в наших головах, да и этот образец мы создаем нашими неидеальными мозгами, что серьезно его дискредитирует, превращая тем 
самым в нечто тотально вымышленное, не имеющее место быть 
в реальности.

Это важно потому, что мы привыкли смотреть на все через 

линзы соревнования между видами, но в том и дело, что конкуренция носит куда более широкий характер, а кроме того, подчиняется ряду оговорок, которые ни к какому венцу не ведут, и удовлетворяет условиям не чего-то недостижимого, а непосредственно 
данного. Выражаясь более обыденно, она работает в жестких рамках 
осуществимого, но в них нельзя получить никакого абсолюта.

Как будто этого мало, ситуация усугубляется тем, что воюют 

не только и не столько представители разных родов и семейств, 
но и гены — и их совокупности — внутри одного индивида, а также 
органы, крупные или не очень группы особей, аллели и т.п. В таких 
обстоятельствах не совсем ясно, а что именно должно служить в качестве ориентира, на который нам надо равняться, но даже если он 
и выводим, то пути к нему неочевидны и чрезвычайно запутанны.

Учитывая все это, всякий раз мы имеем не эталон, но ком
промисс, который более или менее совершенен в этой обстановке. По факту же он не то, чтобы не дотягивает до этого уровня, 
но и с трудом подбирается к нему и обычно являет собой нечто посредственное и топорное, а не изящное и стройное. Опять же, это 
нисколько не мешает нам глядеть на все это иначе, но правда жизни 
такова, что чего-то другого ждать и не приходится.

Главное неудобство в осознании этого состоит не в наших спо
собностях принять столь деликатную истину, но в привычке. С какого-то времени нас стали учить тому, что мы выступаем в роли 
вершины творения, и все вокруг вроде бы подтверждает это мнение, 
но загвоздка в том, что при этом упускаются досадные и нелестные 
мелочи в нашем строении, которые довольно легко опровергают 
такую позицию. Мы банально смотрим на одно, но игнорируем все 
прочее, что и творит данную иллюзию.

Нет никакой нужды в том, чтобы детализировать это положение 

на конкретных иллюстрациях. Какой бы пример мы ни взяли, 
в любом обнаружится то, что уничтожает его в качестве совершенства, а потому куда больше прока в том, чтобы подвести под 
этот момент теоретическую базу, которая охватит собой все, что 
потенциально в состоянии попасть в наше перцептивное и когнитивное поле. Итак, какова она и почему это так критично для дальнейшего повествования?

Всем нам известно, как вода обтачивает даже и самые твердые 

предметы, делая их если не мягкими, то плавными и гладкими. 
Годы почти незаметных абразивных воздействий выравнивают 
углы и шероховатости, что позволяет изготавливать чуть ли не ювелирные изделия почти без изъянов и зазоров. Казалось бы, если 
долго стараться, то саммит будет непременно достигнут, и это как 
раз, что нам и надо. Увы, но не все так тривиально и плоско. Что 
наблюдается на самом деле? Здесь не хватит места для того, чтобы 
описать все в подробностях, но некоторые моменты лежат на поверхности.

Никто не спорит с тем, что природа идет вслепую, как и та самая 

вода, что камень точит. Столь же несомненно и то, что она не выбирает, ни как ей быть, ни на что влиять. Она просто течет, и это 
все, а если у нее что-то и получается, то исключительно из-за того,