Антропология международных отношений

Московский государственный институт международных отношений
(Университет) МИД России

Э. Я. Баталов

АНТРОПОЛОГИЯ
МЕЖДУНАРОДНЫХ 
ОТНОШЕНИЙ

Москва
2019

УДК 327
ББК 66.4
 
Б28
Издание подготовлено в рамках 
Проекта сотрудничества МГИМО–БиПи

Р ецен з е н т ы:
доктор философских наук, профессор О. В. Гаман-Голутвина;
доктор политических наук, профессор А. И. Соловьев

 
Баталов Э. Я.
Б28  
Антропология международных отношений / Э. Я. Баталов. — М.: 
Издательство «Аспект Пресс», 2019. — 352 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–1018–2

 
 
Отношения, именуемые «международными», обычно анализируются 
в научной и учебной литературе, как отношения между государствами, ведомствами, корпорациями и другими институтами. Роль реальных живых 
творцов международных отношений — мужчин и женщин, наделенных определенными личностными характеристиками, влияющими на характер этих 
отношений, остается в тени, что затрудняет понимание генезиса, внутренней 
природы этих отношений. В предлагаемой книге впервые в научной литературе предпринимается попытка рассмотрения международных отношений 
в антро пологическом аспекте. Иными словами, отношений, формирующихся 
в определенной социально-политической, культурной и институциональной 
среде между людьми, деятельность которых определяется не только общей 
человеческой природой, но и такими индивидуальными характеристиками, 
как гендерная принадлежность, здоровье, образование, возраст, должность, 
житейский и профессиональный опыт, мировоззрение, политическая ориентация, привычки, способности и т.п.
 
 
Для студентов, магистрантов, аспирантов, изучающих международные 
отношения и политическую науку.

УДК 327
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–1018–2 
© Баталов Э. Я., 2018, 2019
 
© МГИМО МИД России, 2018, 2019
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2018, 
2019

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
4

Глава 1. Антропология международных отношений — новое 
направление в науках о человеке и о международных 
отношениях   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  13

Глава 2. Презумпции и принципы международно-политического 
творчества   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  56

Глава 3. Международные отношения как антропологический диалог
и как игра . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  81

Глава 4. Природа человека и международные отношения . . . . . . . . .  98

Глава 5. Индивиды как субъекты международных отношений . . . . .  135

Глава 6. Национальный характер и международные отношения   . . .  196

Глава 7. Международные отношения в гендерном измерении   . . . . .  252

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  268

Приложения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  270
Приложение 1.  Министры иностранных дел Франции
XIX и XX вв. (коллективный портрет) . . . . . . . . . . .  271
Приложение 2.  Государственные секретари США
XIX и XX вв. (коллективный портрет) . . . . . . . . . . .  287

Примечания   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  308

Литература   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  330

Именной указатель   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  340

ПРЕДИСЛОВИЕ

Человек — мужчина и женщина — потерялся в мировой политике. Его 
словно вовсе нет, во всяком случае, его почти нет в мирополитическом 
дискурсе. В публикациях, посвященных внешней политике, международным отношениям, мировой политике, собственно человеческое 
начало заслонено рассуждениями о безопасности, глобализации, геополитике, «полюсах», мировом порядке, нациях-государствах, ТНК, 
демократизации и т.п. И даже в рассуждениях о правах человека мы 
зачастую обнаруживаем не живую душу с ее ранами, заботами, проблемами, а какую-то политико-идеологическую схему — подчас очень 
далекую от реальности.
В последние несколько лет исследователи вроде бы чуть опомнились и стали время от времени подавать признаки понимания того, что 
межгосударственные, межведомственные, межинституциональные отношения — это человеческие отношения, что политику делают живые 
люди — умные и недалекие, молодые и старые, больные и здоровые, 
интроверты и экстраверты. Люди, воспитанные на разных ценностях, 
в разных культурах и цивилизациях, исповедующие разные религии, 
порой плохо понимающие друг друга и далеко не всегда демонстрирующие братскую любовь друг к другу… Все это вроде бы начинают понимать, однако целостной картины международных отношений как отношений между людьми как не было, так и нет.
А потребность в ней велика, как никогда. Мир переживает глубокий гуманитарный кризис. Положение дел, сложившееся в нем к середине второго десятилетия XXI в., наглядно и убедительно говорит 
о том, что современное состояние отношений между государствами 
и народами не соответствует гуманистическим императивам наступившего столетия, какими они видятся сегодня. Эти отношения нуждаются в серьезных изменениях — структурных, нормативных, процессуальных и пр. Значит, надо искать резервы их совершенствования. Но 
одновременно надо искать и новые теоретико-методологические подхо

ПРЕДИСЛОВИЕ

5

ды к их пониманию, анализу, интерпретации, проектированию и построению. Такие резервы заключаются, в частности, в антропологическом подходе к международным отношениям.
Антропология — наука о человеке. Она зародилась в Античности. 
Но «как название дисциплины понятие “антропология” восходит не 
к Античности, а является новообразованием, характеризующим обращение мышления к самому человеку, которое произошло между XVI 
и XVIII вв.»1 (курсив мой. — Э. Б.). За две с лишним тысячи лет это 
понятие обросло множеством смыслов и значений и сегодня используется для обозначения как совокупности научных дисциплин, занимающихся изучением человека в разных планах и аспектах (позднее мы 
вернемся к этому вопросу), так и представлений о человеке в широком 
плане. Мы используем понятие «антропологический» в значении «человеческий, относящийся к человеку и рассматриваемый применительно к нему».
Попытка обоснования необходимости выработки комплексного 
антропологического подхода к международным отношениям была предпринята автором этих строк в статье «Антропология международных 
отношений», опубликованной в 2005 г. в журнале «Международные 
процессы»2. В том же году появилась его книга «О философии международных отношений»3, одна из глав которой — «Об антропологическом измерении международных отношений» — развивала и дополняла рассмотренные в статье идеи и сюжеты. В 2016 г. автор опубликовал 
небольшую работу «Международные отношения как антропологический диалог», составившую одну из глав коллективной монографии 
«Политическая наука перед вызовами глобального и регионального 
развития»4. Эти и другие исследования автора легли в основу разработанного им учебного курса «Антропология международных отношений», который он на протяжении нескольких семестров читал магистрантам Московского государственного института (Университета) 
международных отношений МИД РФ.
К этому времени в мировой (преимущественно американской) научной литературе, посвященной международным отношениям и мировой политике, появился ряд исследований, объектом которых был 
человек. Но, во-первых, в подавляющем большинстве случаев это был 
не целостный человек, интересующий антропологию, а человек-функция (человек-роль): руководитель страны, крупный политический деятель, представитель социальной, расовой и этнической группы и т.п. 
Во-вторых, предметом исследования авторов этих работ были преимущественно история и психология — в первую очередь то, что часто 

ПРЕДИСЛОВИЕ

6

называют «ролью личности в истории» и «психологией принятия решений». Эти работы представляли интерес для антропологии международных отношений, но прямого касательства к ней не имели.
Имелись, конечно, международнические исследования, близкие 
к антропологическому полю или даже соприкасавшиеся с ним*. Но литература эта носила периферийный, маргинальный характер, поскольку 
значительно уступала (по объему и, главное, по научному влиянию) публикациям, авторы которых придерживались государствоцентристской 
ориентации, т.е. видели главных конструкторов и субъектов международных отношений не в конкретных живых людях, а в государствах.
К тому же даже в тех случаях, когда авторы заводили речь о человеке, его рассматривали в большинстве случаев как участника — пусть 
активного участника — этих отношений, но не как их творца. Если 
угодно — как своего рода «механика», обслуживающего международные институты и системы, либо (если воспользоваться известным ленинским выражением) как «колесико и винтик» действующих на мировой арене «механизмов».
А в тех редких случаях, когда речь заходила о человеке как творце 
международных отношений, он брался преимущественно в качестве 
властвующего индивида, что, конечно, существенно снижало горизонт 
и глубину исследования. Ну а если при рассмотрении этих отношений и заходила речь об антропологии, то имелось в виду определение 
возможности использования накопленных к тому времени в науке антропологии знаний для «исследования проблем внешней политики»5 
и объяснения такого явления, как дипломатия**.

* Они рассматриваются в соответствующих главах нашей книги.

** Вот как, например, представляет себе роль антропологии в исследовании дипломатии британская исследовательница, специалист в области public relations Жаки 
Л’Этан. «Антропология могла бы предложить целостный и вместе с тем эмпирически 
обоснованный анализ общественных отношений (public relations) и дипломатии и их 
риторических аспектов. Она, в частности, могла бы провести сравнительный анализ 
национальных/культурных/организационных дисциплин общественных отношений 
и дипломатии (политической, общественной и корпоративной) и исследовать риторику этих практик, профессиональных обрядов и ритуалов, разрешения конфликтов, 
культурных шоков, культурных изменений, этноцентризма, мультикультурализма, 
транснационализма, культурной конвергенции и глобализации (L’Etang J. “Making It 
Real”, Anthropological Refl ections on Public Relations, Diplomacy and Rhetoric // The SAGE 
Handbook of Public Relations / Ed. by R. L. Heath. Los Angeles, 2010. P. 158). А вот как тот 
же автор характеризует антропологию. «Цель антропологии — исследование человечества (humankind) в специфическом контексте, в холистской перспективе. Хотя антропология объединяет в себе естественные науки (science), общественные науки (humanities) 

ПРЕДИСЛОВИЕ

7

Автор «Антропологии международных отношений» предлагал, обратившись к человеку в его целостности, посмотреть на него как на 
творца международных отношений и мировой политики, архитектора и строителя политического мироздания. Речь шла, таким образом, 
о необходимости дополнения традиционного рассмотрения международных отношений с обезличенных позиций «государства», «международного сообщества» («мирового общества»), «мировой системы», 
отчужденных от конкретного живого человека, рассмотрением этих 
отношений через человека, который, собственно, и скрывается за всеми этими им же созданными «государствами», «системами» и другими 
структурами. Ведь хотим мы того или нет, понимаем это или нет, но 
международные отношения несут на себе (пусть и не всегда явную) 
печать формирующих эти отношения индивидов, групп, народов. Их 
представлений о себе и своих задачах (в ряде случаев — своей исторической миссии), своем месте в мире, их социальных и биопсихических характеристик, их воинственности или миролюбия, их готовности или неготовности уживаться с другими индивидами, группами 
и народами.
Необходимость обращения исследователей и строителей международных отношений к человеку диктуется еще и тем обстоятельством, 
что современный мировой политический «театр» испытывает острую 
потребность в массовом активном, инициативном, самостоятельном, 
творческом «актере». Человеке, владеющем необходимой профессиональной информацией и политико-управленческими навыками 
и вместе с тем наделенном развитым социологическим воображением; способном проявить политическую волю, не поддаваясь при этом 
волюнтаристскому соблазну; обладающем устойчивыми ценностными ориентациями, окрашенными в гуманистические тона. Человеке, 
способном осознать и готовом решать (в согласии с другими людьми) 
новые задачи, встающие не только перед его собственной страной, но 
и перед мировым сообществом. Человеке, готовом и способном порвать со стереотипами мировосприятия, нормами и правилами социально-политического управления, ставшими в XXI в. анахроничными 
или даже контрпродуктивными.
Международная практика наших дней, казалось бы, радикальным 
образом опровергает возможность появления такого рода «актеров» на 
мировой арене. Градус враждебности в международных отношениях — 

и археологию, она сфокусирована в основном на создании и практической реализации 
культуры» (Ibid. P. 149).

ПРЕДИСЛОВИЕ

8

по крайней мере, в некоторых их сегментах — повысился в последние несколько лет настолько, что идут разговоры о «второй холодной 
войне»* и даже об угрозе новой мировой войны. Но это не опровержение сказанного выше, а его подтверждение. В мире начался очередной раунд политического «естественного отбора». Старые элиты, воспитанные на представлении о глобальном торжестве неолиберализма, 
о «конце истории», о торжестве «моноцентричного» (западного) мира, 
цепляются за власть и противодействуют императивам XXI в. Это может продолжаться не один год и даже не один десяток лет. Но по историческим меркам нынешние властвующие элиты — и западные, и восточные — уходящая натура.
Исходя из этих соображений автор названных выше публикаций 
приходил к заключению, что рассмотрение международных отношений «через человека» (равно как и человека через международные 
отношения) могло бы со временем привести к становлению новой 
научной дисциплины, условно именуемой «антропологией международных отношений», которая помогла бы глубже понять новую международную реальность.
Публикации автора, посвященные антропологической проблематике, вызвали отклик со стороны читателей и специалистов-международников6. Это послужило дополнительным стимулом для продолжения работы в избранном направлении. И вот теперь, через двенадцать 
лет после первой публикации, автор решил представить в целостном 
виде результаты исследований в рассматриваемой области.
Главы, составляющие книгу, имеют разноплановый характер. 
Одни из них можно охарактеризовать как теоретико-методологиче
* Считаю уместным повторить высказанное ранее суждение: хотя нынешний курс 
Запада в отношении России носит откровенно враждебный характер, ни о какой «второй холодной войне» не может идти речи. Перед нами — качественно новое явление. 
Холодная война являла собой конфронтацию двух военно-политических блоков, двух 
сверхдержав (и их союзников), двух глобальных полюсов силы, происходившую в контексте начавшегося задолго до этого соперничества двух антагонистических социальнополитических и экономических систем (капиталистической и социалистической) и противоборства двух антагонистических идеологий (либерализма и советского марксизма). 
Ныне нет ни двух противостоящих военных блоков, ни двух сверхдержав, ни двух полюсов силы, ни двух мировых социально-политических систем, ни двух противостоящих 
идеологий — ничего этого больше нет, хотя какие-то орудия и приемы холодной войны 
продолжают использоваться и сегодня. К тому же Россия не собирается, что когда-то 
намеревался сделать Советский Союз, «хоронить» капитализм. Рассматривая нынешнюю политику Запада в отношении России как повторение или продолжение холодной 
войны, мы невольно закрываем себе путь к пониманию качественной специфики этой 
политики, а значит, и к поиску путей противодействия ей.

ПРЕДИСЛОВИЕ

9

ские. Таковы, прежде всего, главы «Антропология международных отношений — новое направление в науках о человеке и международных 
отношениях», «Презумпции и принципы международно-политического творчества» и «Природа человека и международные отношения». 
Другие главы имеют преимущественно прикладной и описательный 
характер. К их числу относится, в частности, глава «Международные 
отношения в гендерном измерении». Различаются главы и в предметном плане, поскольку один и тот же объект — человек — рассматривается с разных сторон и под разными углами.
Автор не ставил перед собой цели загнать все главы книги в прокрустово ложе одинакового объема, единой структуры или даже единой стилистики. Все определялось сюжетом и характером конкретного 
предмета исследования: степенью его разработанности, научной значимостью, информационной обеспеченностью и т.п. К некоторым сюжетам и идеям автор возвращается многократно (в разных главах). Это 
не результат забывчивости или редакторской неряшливости, а свидетельство значимости проблемы и желания автора акцентировать ее 
и/или рассмотреть под разными углами. Таковы, в частности, проблемы гуманизма, войны и мира, свободы творчества, человеческой природы, мирового порядка.
Некоторые сюжеты, рассматриваемые в книге (природа и сущность 
человека), и проблемы (характер этой сущности и природы) обсуждаются специалистами (и еще больше неспециалистами) на протяжении 
столетий. Но обойти вниманием их в книге по антропологии невозможно. И потому, что единых общепризнанных ответов на вопросы 
о человеке нет и не будет, пока существует человековедение (а оно будет существовать, пока существует человек), а значит, пишущий о них 
автор обязан обозначить и обосновать свою позицию. И потому, что 
говорить об антропологии международных отношений без обращения 
к этим сюжетам и проблемам невозможно, ибо, по глубокому убеждению автора, многие явления международной жизни (например, война) 
уходят корнями в природу человека, о чем писали много и многие.
Невозможно было обойти вопрос и о так называемом национальном характере. Некоторые считают, что его не существует. Другие 
убеждены, что это реальный феномен. Более того, что он находит 
прямой выход в сферу международных отношений и влияет на них. 
Примечательно, что среди тех, кто придерживался последней точки 
зрения, мы видим не только крупных теоретиков (например, Ганса 
 Моргентау), но также дипломатов-практиков (вроде Гарольда  Никольсона) и разведчиков (Вашингтон Плэтт).

ПРЕДИСЛОВИЕ

10

В книге рассматриваются социокультурные и биопсихологические 
факторы внешнеполитического творчества. Особое внимание уделяется типологиям личности и типологиям политического лидерства. О некоторых из этих факторов любят писать завершившие официальную 
карьеру дипломаты-практики, которые делятся опытом своей работы 
(особенно зарубежной) и пытаются порой выстроить образ идеального 
или близкого к идеалу дипломатического работника.
Отдельная глава посвящена гендерному измерению международных отношений. Это, пожалуй, одно из тех направлений, на котором 
за последние два десятилетия были достигнуты ощутимые научные 
успехи, в том числе благодаря женщинам-международникам.
Вопрос о роли индивидов как субъектов международных отношений, участников мирополитического процесса заинтересовал исследователей (прежде всего американцев) еще в первой половине ХХ в. 
Многое для исследования этой проблематики сделала французская политологическая школа. Естественно, что автор предлагаемого исследования не мог обойти этот круг проблем. Однако он счел необходимым 
несколько расширить его и обратить внимание на таких субъектов 
международных отношений, как кланы и когорты, а самого индивида 
рассмотреть в разных ракурсах.
Важно иметь в виду, что международные отношения не только формируются человеком, но и — в порядке обратной связи — формируют 
человека: его сознание, культуру, мировосприятие, модели поведения 
и т.п. Сегодняшний человек отличается от жителя древнегреческих 
полисов, итальянских республик эпохи Возрождения или европейских городов Нового времени. И в какой-то степени это связано со все 
возрастающей интенсивностью вовлечения миллионов людей в отношения между народами, обмен деятельностью между представителями разных народов как на государственном, так и негосударственном 
уровне. Эти вопросы также затрагиваются в предлагаемой работе.
Книга содержит два приложения, в которых рассказывается в свободной форме соответственно о министрах иностранных дел Франции 
и государственных секретарях США XIX и ХХ вв. Они могут рассматриваться как иллюстрация некоторых суждений, высказанных автором в главах книги.
Нельзя сказать, что сегодня проблематика антропологии международных отношений вызывает горячий интерес у западных исследователей. Их больше привлекают хорошо продаваемые (в коммерческом 
и некоммерческом смысле) сюжеты. Но какой-то интерес все-таки 
есть. Примечательна в этом отношении оценка собственной твор