Антропология международных отношений

Московский государственный институт международных отношений
(Университет) МИД России

Э. Я. Баталов

АНТРОПОЛОГИЯ
МЕЖДУНАРОДНЫХ 
ОТНОШЕНИЙ

Москва
2019

УДК 327
ББК 66.4
 
Б28
Издание подготовлено в рамках 
Проекта сотрудничества МГИМО–БиПи

Р ецен з е н т ы:
доктор философских наук, профессор О. В. Гаман-Голутвина;
доктор политических наук, профессор А. И. Соловьев

 
Баталов Э. Я.
Б28  
Антропология международных отношений / Э. Я. Баталов. — М.: 
Издательство «Аспект Пресс», 2019. — 352 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–1018–2

 
 
Отношения, именуемые «международными», обычно анализируются 
в научной и учебной литературе, как отношения между государствами, ведомствами, 
корпорациями и другими институтами. Роль реальных живых 
творцов международных отношений — мужчин и женщин, наделенных определенными 
личностными характеристиками, влияющими на характер этих 
отношений, остается в тени, что затрудняет понимание генезиса, внутренней 
природы этих отношений. В предлагаемой книге впервые в научной литературе 
предпринимается попытка рассмотрения международных отношений 
в антро пологическом аспекте. Иными словами, отношений, формирующихся 
в определенной социально-политической, культурной и институциональной 
среде между людьми, деятельность которых определяется не только общей 
человеческой природой, но и такими индивидуальными характеристиками, 
как гендерная принадлежность, здоровье, образование, возраст, должность, 
житейский и профессиональный опыт, мировоззрение, политическая ориен-
тация, привычки, способности и т.п.
 
 
Для студентов, магистрантов, аспирантов, изучающих международные 
отношения и политическую науку.

УДК 327
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–1018–2 
© Баталов Э. Я., 2018, 2019
 
© МГИМО МИД России, 2018, 2019
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2018, 
2019

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
4

Глава 1. Антропология международных отношений — новое 
направление в науках о человеке и о международных 
отношениях   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  13

Глава 2. Презумпции и принципы международно-политического 
творчества   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  56

Глава 3. Международные отношения как антропологический диалог
и как игра . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  81

Глава 4. Природа человека и международные отношения . . . . . . . . .  98

Глава 5. Индивиды как субъекты международных отношений . . . . .  135

Глава 6. Национальный характер и международные отношения   . . .  196

Глава 7. Международные отношения в гендерном измерении   . . . . .  252

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  268

Приложения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  270
Приложение 1.  Министры иностранных дел Франции
XIX и XX вв. (коллективный портрет) . . . . . . . . . . .  271
Приложение 2.  Государственные секретари США
XIX и XX вв. (коллективный портрет) . . . . . . . . . . .  287

Примечания   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  308

Литература   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  330

Именной указатель   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  340

ПРЕДИСЛОВИЕ

Человек — мужчина и женщина — потерялся в мировой политике. Его 
словно вовсе нет, во всяком случае, его почти нет в мирополитическом 
дискурсе. В публикациях, посвященных внешней политике, между-
народным отношениям, мировой политике, собственно человеческое 
начало заслонено рассуждениями о безопасности, глобализации, гео-
политике, «полюсах», мировом порядке, нациях-государствах, ТНК, 
демократизации и т.п. И даже в рассуждениях о правах человека мы 
зачастую обнаруживаем не живую душу с ее ранами, заботами, проб-
лемами, а какую-то политико-идеологическую схему — подчас очень 
далекую от реальности.
В последние несколько лет исследователи вроде бы чуть опомни-
лись и стали время от времени подавать признаки понимания того, что 
межгосударственные, межведомственные, межинституциональные от-
ношения — это человеческие отношения, что политику делают живые 
люди — умные и недалекие, молодые и старые, больные и здоровые, 
интроверты и экстраверты. Люди, воспитанные на разных ценностях, 
в разных культурах и цивилизациях, исповедующие разные религии, 
порой плохо понимающие друг друга и далеко не всегда демонстриру-
ющие братскую любовь друг к другу… Все это вроде бы начинают по-
нимать, однако целостной картины международных отношений как от-
ношений между людьми как не было, так и нет.
А потребность в ней велика, как никогда. Мир переживает глубо-
кий гуманитарный кризис. Положение дел, сложившееся в нем к се-
редине второго десятилетия XXI в., наглядно и убедительно говорит 
о том, что современное состояние отношений между государствами 
и народами не соответствует гуманистическим императивам наступив-
шего столетия, какими они видятся сегодня. Эти отношения нуждают-
ся в серьезных изменениях — структурных, нормативных, процессу-
альных и пр. Значит, надо искать резервы их совершенствования. Но 
одновременно надо искать и новые теоретико-методологические подхо-

ПРЕДИСЛОВИЕ

5

ды к их пониманию, анализу, интерпретации, проектированию и по-
строению. Такие резервы заключаются, в частности, в антропологиче-
ском подходе к международным отношениям.
Антропология — наука о человеке. Она зародилась в Античности. 
Но «как название дисциплины понятие “антропология” восходит не 
к Античности, а является новообразованием, характеризующим об-
ращение мышления к самому человеку, которое произошло между XVI 
и XVIII вв.»1 (курсив мой. — Э. Б.). За две с лишним тысячи лет это 
понятие обросло множеством смыслов и значений и сегодня использу-
ется для обозначения как совокупности научных дисциплин, занимающихся 
изучением человека в разных планах и аспектах (позднее мы 
вернемся к этому вопросу), так и представлений о человеке в широком 
плане. Мы используем понятие «антропологический» в значении «человеческий, 
относящийся к человеку и рассматриваемый применительно 
к нему».
Попытка обоснования необходимости выработки комплексного 
антропологического подхода к международным отношениям была предпринята 
автором этих строк в статье «Антропология международных 
отношений», опубликованной в 2005 г. в журнале «Международные 
процессы»2. В том же году появилась его книга «О философии международных 
отношений»3, одна из глав которой — «Об антропологическом 
измерении международных отношений» — развивала и дополняла 
рассмотренные в статье идеи и сюжеты. В 2016 г. автор опубликовал 
небольшую работу «Международные отношения как антропологический 
диалог», составившую одну из глав коллективной монографии 
«Политическая наука перед вызовами глобального и регионального 
развития»4. Эти и другие исследования автора легли в основу разработанного 
им учебного курса «Антропология международных отношений», 
который он на протяжении нескольких семестров читал магистрантам 
Московского государственного института (Университета) 
международных отношений МИД РФ.
К этому времени в мировой (преимущественно американской) научной 
литературе, посвященной международным отношениям и мировой 
политике, появился ряд исследований, объектом которых был 
человек. Но, во-первых, в подавляющем большинстве случаев это был 
не целостный человек, интересующий антропологию, а человек-функция (
человек-роль): руководитель страны, крупный политический деятель, 
представитель социальной, расовой и этнической группы и т.п. 
Во-вторых, предметом исследования авторов этих работ были преимущественно 
история и психология — в первую очередь то, что часто 

ПРЕДИСЛОВИЕ

6

называют «ролью личности в истории» и «психологией принятия решений». 
Эти работы представляли интерес для антропологии международных 
отношений, но прямого касательства к ней не имели.
Имелись, конечно, международнические исследования, близкие 
к антропологическому полю или даже соприкасавшиеся с ним*. Но литература 
эта носила периферийный, маргинальный характер, поскольку 
значительно уступала (по объему и, главное, по научному влиянию) публикациям, 
авторы которых придерживались государствоцентристской 
ориентации, т.е. видели главных конструкторов и субъектов международных 
отношений не в конкретных живых людях, а в государствах.
К тому же даже в тех случаях, когда авторы заводили речь о человеке, 
его рассматривали в большинстве случаев как участника — пусть 
активного участника — этих отношений, но не как их творца. Если 
угодно — как своего рода «механика», обслуживающего международные 
институты и системы, либо (если воспользоваться известным ленинским 
выражением) как «колесико и винтик» действующих на мировой 
арене «механизмов».
А в тех редких случаях, когда речь заходила о человеке как творце 
международных отношений, он брался преимущественно в качестве 
властвующего индивида, что, конечно, существенно снижало горизонт 
и глубину исследования. Ну а если при рассмотрении этих отношений 
и заходила речь об антропологии, то имелось в виду определение 
возможности использования накопленных к тому времени в науке антропологии 
знаний для «исследования проблем внешней политики»5 
и объяснения такого явления, как дипломатия**.

* Они рассматриваются в соответствующих главах нашей книги.

** Вот как, например, представляет себе роль антропологии в исследовании ди-
пломатии британская исследовательница, специалист в области public relations Жаки 
Л’Этан. «Антропология могла бы предложить целостный и вместе с тем эмпирически 
обоснованный анализ общественных отношений (public relations) и дипломатии и их 
риторических аспектов. Она, в частности, могла бы провести сравнительный анализ 
национальных/культурных/организационных дисциплин общественных отношений 
и дипломатии (политической, общественной и корпоративной) и исследовать рито-
рику этих практик, профессиональных обрядов и ритуалов, разрешения конфликтов, 
культурных шоков, культурных изменений, этноцентризма, мультикультурализма, 
транснационализма, культурной конвергенции и глобализации (L’Etang J. “Making It 
Real”, Anthropological Refl ections on Public Relations, Diplomacy and Rhetoric // The SAGE 
Handbook of Public Relations / Ed. by R. L. Heath. Los Angeles, 2010. P. 158). А вот как тот 
же автор характеризует антропологию. «Цель антропологии — исследование человече-
ства (humankind) в специфическом контексте, в холистской перспективе. Хотя антропо-
логия объединяет в себе естественные науки (science), общественные науки (humanities) 

ПРЕДИСЛОВИЕ

7

Автор «Антропологии международных отношений» предлагал, об-
ратившись к человеку в его целостности, посмотреть на него как на 
творца международных отношений и мировой политики, архитекто-
ра и строителя политического мироздания. Речь шла, таким образом, 
о необходимости дополнения традиционного рассмотрения междуна-
родных отношений с обезличенных позиций «государства», «между-
народного сообщества» («мирового общества»), «мировой системы», 
отчужденных от конкретного живого человека, рассмотрением этих 
отношений через человека, который, собственно, и скрывается за все-
ми этими им же созданными «государствами», «системами» и другими 
структурами. Ведь хотим мы того или нет, понимаем это или нет, но 
международные отношения несут на себе (пусть и не всегда явную) 
печать формирующих эти отношения индивидов, групп, народов. Их 
представлений о себе и своих задачах (в ряде случаев — своей исто-
рической миссии), своем месте в мире, их социальных и биопсихи-
ческих характеристик, их воинственности или миролюбия, их готов-
ности или неготовности уживаться с другими индивидами, группами 
и народами.
Необходимость обращения исследователей и строителей междуна-
родных отношений к человеку диктуется еще и тем обстоятельством, 
что современный мировой политический «театр» испытывает острую 
потребность в массовом активном, инициативном, самостоятельном, 
творческом «актере». Человеке, владеющем необходимой профес-
сиональной информацией и политико-управленческими навыками 
и вместе с тем наделенном развитым социологическим воображени-
ем; способном проявить политическую волю, не поддаваясь при этом 
волюнтаристскому соблазну; обладающем устойчивыми ценностны-
ми ориентациями, окрашенными в гуманистические тона. Человеке, 
способном осознать и готовом решать (в согласии с другими людьми) 
новые задачи, встающие не только перед его собственной страной, но 
и перед мировым сообществом. Человеке, готовом и способном по-
рвать со стереотипами мировосприятия, нормами и правилами соци-
ально-политического управления, ставшими в XXI в. анахроничными 
или даже контрпродуктивными.
Международная практика наших дней, казалось бы, радикальным 
образом опровергает возможность появления такого рода «актеров» на 
мировой арене. Градус враждебности в международных отношениях — 

и археологию, она сфокусирована в основном на создании и практической реализации 
культуры» (Ibid. P. 149).

ПРЕДИСЛОВИЕ

8

по крайней мере, в некоторых их сегментах — повысился в послед-
ние несколько лет настолько, что идут разговоры о «второй холодной 
войне»* и даже об угрозе новой мировой войны. Но это не опровер-
жение сказанного выше, а его подтверждение. В мире начался очеред-
ной раунд политического «естественного отбора». Старые элиты, вос-
питанные на представлении о глобальном торжестве неолиберализма, 
о «конце истории», о торжестве «моноцентричного» (западного) мира, 
цепляются за власть и противодействуют императивам XXI в. Это мо-
жет продолжаться не один год и даже не один десяток лет. Но по исто-
рическим меркам нынешние властвующие элиты — и западные, и вос-
точные — уходящая натура.
Исходя из этих соображений автор названных выше публикаций 
приходил к заключению, что рассмотрение международных отно-
шений «через человека» (равно как и человека через международные 
отношения) могло бы со временем привести к становлению новой 
научной дисциплины, условно именуемой «антропологией междуна-
родных отношений», которая помогла бы глубже понять новую между-
народную реальность.
Публикации автора, посвященные антропологической проблема-
тике, вызвали отклик со стороны читателей и специалистов-междуна-
родников6. Это послужило дополнительным стимулом для продолже-
ния работы в избранном направлении. И вот теперь, через двенадцать 
лет после первой публикации, автор решил представить в целостном 
виде результаты исследований в рассматриваемой области.
Главы, составляющие книгу, имеют разноплановый характер. 
Одни из них можно охарактеризовать как теоретико-методологиче-

* Считаю уместным повторить высказанное ранее суждение: хотя нынешний курс 
Запада в отношении России носит откровенно враждебный характер, ни о какой «вто-
рой холодной войне» не может идти речи. Перед нами — качественно новое явление. 
Холодная война являла собой конфронтацию двух военно-политических блоков, двух 
сверхдержав (и их союзников), двух глобальных полюсов силы, происходившую в кон-
тексте начавшегося задолго до этого соперничества двух антагонистических социально-
политических и экономических систем (капиталистической и социалистической) и про-
тивоборства двух антагонистических идеологий (либерализма и советского марксизма). 
Ныне нет ни двух противостоящих военных блоков, ни двух сверхдержав, ни двух полю-
сов силы, ни двух мировых социально-политических систем, ни двух противостоящих 
идеологий — ничего этого больше нет, хотя какие-то орудия и приемы холодной войны 
продолжают использоваться и сегодня. К тому же Россия не собирается, что когда-то 
намеревался сделать Советский Союз, «хоронить» капитализм. Рассматривая нынеш-
нюю политику Запада в отношении России как повторение или продолжение холодной 
войны, мы невольно закрываем себе путь к пониманию качественной специфики этой 
политики, а значит, и к поиску путей противодействия ей.

ПРЕДИСЛОВИЕ

9

ские. Таковы, прежде всего, главы «Антропология международных от-
ношений — новое направление в науках о человеке и международных 
отношениях», «Презумпции и принципы международно-политическо-
го творчества» и «Природа человека и международные отношения». 
Другие главы имеют преимущественно прикладной и описательный 
характер. К их числу относится, в частности, глава «Международные 
отношения в гендерном измерении». Различаются главы и в предмет-
ном плане, поскольку один и тот же объект — человек — рассматрива-
ется с разных сторон и под разными углами.
Автор не ставил перед собой цели загнать все главы книги в про-
крустово ложе одинакового объема, единой структуры или даже еди-
ной стилистики. Все определялось сюжетом и характером конкретного 
предмета исследования: степенью его разработанности, научной зна-
чимостью, информационной обеспеченностью и т.п. К некоторым сю-
жетам и идеям автор возвращается многократно (в разных главах). Это 
не результат забывчивости или редакторской неряшливости, а сви-
детельство значимости проблемы и желания автора акцентировать ее 
и/или рассмотреть под разными углами. Таковы, в частности, пробле-
мы гуманизма, войны и мира, свободы творчества, человеческой при-
роды, мирового порядка.
Некоторые сюжеты, рассматриваемые в книге (природа и сущность 
человека), и проблемы (характер этой сущности и природы) обсужда-
ются специалистами (и еще больше неспециалистами) на протяжении 
столетий. Но обойти вниманием их в книге по антропологии невоз-
можно. И потому, что единых общепризнанных ответов на вопросы 
о человеке нет и не будет, пока существует человековедение (а оно бу-
дет существовать, пока существует человек), а значит, пишущий о них 
автор обязан обозначить и обосновать свою позицию. И потому, что 
говорить об антропологии международных отношений без обращения 
к этим сюжетам и проблемам невозможно, ибо, по глубокому убежде-
нию автора, многие явления международной жизни (например, война) 
уходят корнями в природу человека, о чем писали много и многие.
Невозможно было обойти вопрос и о так называемом националь-
ном характере. Некоторые считают, что его не существует. Другие 
убеждены, что это реальный феномен. Более того, что он находит 
прямой выход в сферу международных отношений и влияет на них. 
Примечательно, что среди тех, кто придерживался последней точки 
зрения, мы видим не только крупных теоретиков (например, Ганса 
 Моргентау), но также дипломатов-практиков (вроде Гарольда  Николь-
сона) и разведчиков (Вашингтон Плэтт).

ПРЕДИСЛОВИЕ

10

В книге рассматриваются социокультурные и биопсихологические 
факторы внешнеполитического творчества. Особое внимание уделяется 
типологиям личности и типологиям политического лидерства. О некоторых 
из этих факторов любят писать завершившие официальную 
карьеру дипломаты-практики, которые делятся опытом своей работы 
(особенно зарубежной) и пытаются порой выстроить образ идеального 
или близкого к идеалу дипломатического работника.
Отдельная глава посвящена гендерному измерению международных 
отношений. Это, пожалуй, одно из тех направлений, на котором 
за последние два десятилетия были достигнуты ощутимые научные 
успехи, в том числе благодаря женщинам-международникам.
Вопрос о роли индивидов как субъектов международных отношений, 
участников мирополитического процесса заинтересовал исследователей (
прежде всего американцев) еще в первой половине ХХ в. 
Многое для исследования этой проблематики сделала французская по-
литологическая школа. Естественно, что автор предлагаемого исследования 
не мог обойти этот круг проблем. Однако он счел необходимым 
несколько расширить его и обратить внимание на таких субъектов 
международных отношений, как кланы и когорты, а самого индивида 
рассмотреть в разных ракурсах.
Важно иметь в виду, что международные отношения не только формируются 
человеком, но и — в порядке обратной связи — формируют 
человека: его сознание, культуру, мировосприятие, модели поведения 
и т.п. Сегодняшний человек отличается от жителя древнегреческих 
полисов, итальянских республик эпохи Возрождения или европейских 
городов Нового времени. И в какой-то степени это связано со все 
возрастающей интенсивностью вовлечения миллионов людей в отношения 
между народами, обмен деятельностью между представителями 
разных народов как на государственном, так и негосударственном 
уровне. Эти вопросы также затрагиваются в предлагаемой работе.
Книга содержит два приложения, в которых рассказывается в свободной 
форме соответственно о министрах иностранных дел Франции 
и государственных секретарях США XIX и ХХ вв. Они могут рассма-
триваться как иллюстрация некоторых суждений, высказанных автором 
в главах книги.
Нельзя сказать, что сегодня проблематика антропологии международных 
отношений вызывает горячий интерес у западных исследователей. 
Их больше привлекают хорошо продаваемые (в коммерческом 
и некоммерческом смысле) сюжеты. Но какой-то интерес все-таки 
есть. Примечательна в этом отношении оценка собственной твор-

ПРЕДИСЛОВИЕ

11

ческой ориентации, данная в сентябре 2008 г. (незадолго до смерти) 
83-летним Джеймсом Розенау в интервью редактору российского научного 
журнала «Международные процессы» А.  Байкову. «Если же 
попытаться более конкретно ответить на вопрос о том, какие области 
международных отношений остаются недоисследованными… Вообще 
над этим стоит подумать. Ничего определенного сразу на ум не приходит. 
Гораздо проще сказать, какие области исследуются уж чересчур 
усердно — этнические конфликты, безопасность, международный порядок, 
биполярность, многополярность. Как это все-таки скучно! Мои 
научные изыскания, — продолжал Розенау, — находятся сейчас в сфере 
влияния индивидов на мировую политику. Своего рода антропология 
мировой политики (!). Моя последняя книга, вышедшая в прошлом 
году, именно этому и посвящена»7.
То, что такой опытный и отзывчивый на дуновения ветров времени 
человек, как Розенау, заговорил об «антропологии мировой политики» — 
явление симптоматичное. Автор этих строк далек от мысли, что 
заокеанский коллега был знаком с его статьей «Антропология международных 
отношений», опубликованной, как уже говорилось, в том же 
журнале за три года до данного Розенау интервью. Пошлый комплекс 
собственного превосходства проявляется у американцев и в научной 
сфере. Они практически ничего не знают об исследованиях российских 
авторов в области политической науки и науки международных 
отношений: беспросветная невежественность! Но скажем честно: мы 
и сами даем повод для такого отношения к себе. Во-первых, отечественные 
исследователи сделали в этих сферах значительно меньше, 
чем американцы. Во-вторых, в умении рекламировать собственную 
научную продукцию мы — бездари. А в-третьих, мы почти всегда смотрели (
и до сих пор смотрим, хотя уже не мальчики) в рот американцам, 
когда говорили и писали о теории международных отношений. 
Так что Розенау заговорил об антропологии не с нашей «подачи». Сле-
довательно, существует объективная потребность в исследовании меж-
дународно-антропологической проблематики.
Отрадно, что в последнее время она все больше привлекает внима-
ние отечественных международников, в том числе — это особенно ра-
дует — молодых людей и тех, кто работает за пределами пресловутого 
«Садового кольца». Значит, есть перспектива.
И в заключение — об информационном фундаменте, на который 
опирается предлагаемая книга. Это документы, касающиеся положе-
ния человека в обществе и мире и отношений между народами и го-
сударствами (в частности, документы ООН)8. Это классическая науч-