Политическая география. Формирование политической карты мира

И. М. Бусыгина

ПОЛИТИЧЕСКАЯ 
ГЕОГРАФИЯ
Формирование
политической карты мира

Учебник для студентов высших 
учебных заведений, обучающихся по направлениям 
подготовки (специальностям) «Международные 
отношения» и «Зарубежное регионоведение»

2-е издание, исправленное и дополненное

Москва
2022

УДК 32:911.3(075.8)
ББК 66.09я73
 
Б92

Р е ц е н з е н т ы:

доктор географических наук, профессор кафедры 
социально-экономической географии зарубежных стран 
географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова 
Смирнягин Л. В.

доктор исторических наук, профессор, заведующая кафедрой 
политических наук Пермского государственного университета 
Фадеева Л. А.

 
  
Бусыгина И. М.
Б92   
Политическая география. Формирование политической карты мира: 
Учебник для студентов вузов / И. М. Бусыгина. 2-е изд., испр. и доп. — 
М.: Издательство «Аспект Пресс», 2022. — 367 с.

 
  
ISBN 978-5-7567-1148-6

 
  
Основная цель учебника состоит в формировании у студентов устойчивых 
и адекватных представлений о политико-территориальной структуре современного мира, ее динамике и новейших трансформациях по всем континентам. Обладание географическими знаниями и географической аргументацией 
является необходимой предпосылкой для полноценного образования по любой из политологических и международных специальностей. Учебник написан с современных научных позиций политической географии и охватывает 
как ее общие проблемы, так и проблемы формирования политической карты 
отдельных континентов.
 
  
Для студентов, обучающихся по направлениям подготовки «Регионоведение», «Политология», «Международные отношения», а также для более широкого круга читателей, интересующихся политгеографической проблематикой.

 
УДК 32:911.3(075.8)
 
ББК 66.09я73

ISBN 978-5-7567-1148-6 
© Бусыгина И. М., 2022
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2022

Все учебники издательства «Аспект Пресс» 
на сайте и в интернет-магазине https://aspectpress.ru

Оглавление

Предисловие. Географические знания для политической 
науки и международных отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Глава 1. Политическая география как научная дисциплина . . . . . . . . . . . . . . . . 17

 
Что такое политическая география . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
 
Карты как особый язык географии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20
 
Политическая география: основные этапы развития  . . . . . . . . . . . . . . 22
 
Новые области исследования, новые идеи. Политическая 
география в современной России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 29
 
География, институты и экономическое развитие . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
 
Политическая география и международные отношения  . . . . . . . . . . . 37
 
О профессии политгеографа  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 38

Глава 2. Географическое государствоведение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42

 
Консолидация государств и «волны» государствообразования . . . . . . 44
 
Источники географического государствоведения . . . . . . . . . . . . . . . . . 47
 
Направления исследований в географическом 
государствоведении . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49
 
Территория государства и ее параметры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 49
 
Географическое положение государства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58
 
Границы, приграничные конфликты и споры  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62
 
Эволюционизм и функционализм в географическом 
государствоведении. Территориальная эволюция государства  . . . . . . 67
 
Современное государство и глобализация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70
 
Там, где нет государств: Арктика и Антарктида . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71

Глава 3. Формирование политической карты мира. Европа . . . . . . . . . . . . . . . . 75

 
Эволюция политической карты Европы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
 
Древний этап (до V в. н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 78
 
Средневековый этап (около V—XV вв.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 81
 
Новый этап (с середины XVI до начала XX столетия) . . . . . . . . . . . . . . 87
 
ХХ век — новейший этап европейской политической истории . . . . . . 103

Глава 4. Политическая карта Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 115

 
Формирование политической карты Азии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 118
 
Древняя эпоха (до V в. н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 118
 
Средневековый этап (около V–XV вв.)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119
 
Период колонизации (XVI–XX вв.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 121
 
Распад колониальной системы и формирование современной 
карты Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127
 
Субрегионы Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 129
 
Типология политико-географических конфликтов 
и проблем в Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 134
 
Конфликты относительно спорной территории  . . . . . . . . . . . . . . . . . 136
 
Проблема территориального единства 
(контроля над территорией) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 137
 
Проблема непризнанных государств . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 139
 
Пограничные споры и конфликты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 141
 
Внутренние территориальные расколы — автономистские, 
сепаратистские требования; проблема анклавов . . . . . . . . . . . . . . . . . 143
 
«Расколотые» нации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 146
 
Народы без государственности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 147

Глава 5. Политическая карта Африки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 152

 
Как формировалась политическая карта Африканского 
континента  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 159
 
Древний этап (до V в. н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 159
 
Средневековый этап (V–XV вв.)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 160
 
Колониальный раздел Африки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 162
 
Последние годы колониального правления и деколонизация 
Африки  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 167
 
Субрегионы Африки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 170
 
Территориальные конфликты в Африке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 180

Глава 6. Политическая география Латинской Америки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 191

 
Доколумбовы цивилизации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 196
 
Испано-португальская колонизация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 197
 
Деколонизация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 202
 
Субрегионы Латинской Америки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 204
 
Современные территориальные споры и конфликты . . . . . . . . . . . . . 217

Глава 7. Политическая география Северной Америки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 222

 
Начало освоения и заселения территории США . . . . . . . . . . . . . . . . . 226
 
Создание политических институтов в колониях  . . . . . . . . . . . . . . . . . 229
 
«Проблема империи» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 231

Новая политическая система и территория страны . . . . . . . . . . . . . . . 232
 
Стратегии расширения территории: покупка Луизианы, 
аннексия Техаса, присоединение Калифорнии и Нью-Мексико, 
освоение Великих Равнин  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 239
 
Освоение территории и формирование территориальной 
структуры Канады . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 246
 
США: региональные различия  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 251
 
Канада: региональные различия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 254

Глава 8. Политическая география Австралии, Новой Зеландии, 
Океании . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 257

Глава 9. Политическая география России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 276

 
Размер территории как независимая переменная  . . . . . . . . . . . . . . . . 277
 
Россия: территориальные контрасты и централизация . . . . . . . . . . . . 278
 
Россия: общие сведения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 280
 
Оси пространственных различий и социально-экономические 
районы России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 283
 
История освоения российских пространств . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 286
 
Присоединение Сибири . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 291
 
Как «организовать» пространство: административнотерриториальное деление в Российской империи 
и Советском Союзе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 295
 
Регионализация в России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 298
 
Федерализм в России: географические и исторические корни . . . . . 299
 
Советская модель федерализма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 300
 
Перестройка, становление и развитие федерализма в 1990-е годы . . 302
 
Реформы российского федерализма с 2000 года . . . . . . . . . . . . . . . . . . 309
 
Слишком много регионов: процесс объединения 
субъектов Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 313

Глава 10. Региональная интеграция. Европейский союз . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317

 
Регионализация и региональная интеграция . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317
 
Интеграция и глобализация . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 319
 
Обзор региональных объединений на карте мира . . . . . . . . . . . . . . . . 320
 
Региональная интеграция и региональная идентичность . . . . . . . . . . 326
 
Европейский союз: политическая система и политическое 
пространство нового типа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 328
 
Европейский союз в контексте подхода «центр–периферия» . . . . . . 335
 
Европейский союз и Турция  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 338
 
К вопросу о границах: где кончается Европейский союз? . . . . . . . . . 341
 
«Северное измерение»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 342

Трансграничное сотрудничество: «еврорегионы» . . . . . . . . . . . . . . . . . 343
 
Интеграционные объединения вокруг России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 343

Вместо заключения. Будущее политической географии 
и будущее политической карты мира . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 352

Литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 360

П р е д и с л о в и е

Географические знания 
для политической науки 
и международных отношений

A place for everything and everything in its place.

Samuel Smiles1

Geography is too important to be left to geographers.

David Harvey2

И каждое общество, и мир в целом имеют пространственную структуру, а потому — самый широкий спрос на географические знания 
и, следовательно, на саму географию как на один из подходов к пониманию собственного устройства, устройства своих соседей и мира 
в целом. В английском языке to take place дословно означает «занимать 
место» и одновременно «состояться». Таким образом, чтобы состояться, надо иметь место. Так же и в русском языке: «имеет место», значит, 
наличествует, присутствует.
Как и другие направления общественных наук, политическая наука и международные отношения накапливают и интерпретируют 
информацию, имеющую выраженную пространственную, географическую составляющую. По образовательной и научно-исследовательской системам идет своеобразная диффузия географических знаний. 
Географические знания могут и должны играть важную роль не только для объяснения социально-политических процессов в обществе 
и характера международных отношений, но и для их трансформации, 
например, модернизации государства или изменения его внешнеполитического курса. Как утверждал Сойя, «нет аспатиальных (т.е. внепространственных) социальных процессов»3, а Додгшон продолжил 
его мысль: мир лежит в пространстве и во времени; мир — это аккумуляция пространств, так же как и аккумуляция моментов4.

П Р Е Д И С Л О В И Е

Признавая ценность географических знаний и объяснений, политологи и международники, конечно, не должны становиться географами (и наоборот). Речь идет лишь о необходимости географического знания и географического воображения в политической науке 
и международных отношениях — о том, как возможно «мыслить подобно географу» (thinking like a geographer), поскольку политическая 
нейтральность географических знаний всегда была и будет фикцией. 
Ключевой вопрос — в адекватных интерпретациях знаний о пространстве при анализе политических процессов и явлений, в поиске дефиниций для «места» и «пространства», ориентированных на потребности 
политической науки и международных отношений. При этом кажущаяся очевидность и даже банальность географических знаний придают 
им дополнительную мощь, а географическое невежество может оказаться крайне пагубным и для политика, и для эксперта-политолога, 
и для специалиста по международным отношениям. География — это 
своего рода «фон» мировой истории, по сути, ее вклад в объяснение 
стратегических намерений государств не меньше, чем информация 
о секретных переговорах5.
Традиционно географические знания имели преимущественно 
фрагментированный характер; при этом одна из базовых идей географии состояла в том, что знания, полученные в ходе географических 
изысканий, имеют особый характер, отличаются от всех других видов 
знания. Суть отличия следующая: географические знания не поддаются генерализации и систематизации; в географии нет ни общих законов, ни общих принципов, это наука о «случаях». По мнению известного американского географа Ричарда Хартшорна, география — это 
идиографическая наука, использующая индивидуализирующий метод, 
описывая уникальные явления. Утверждалось, что география сильна 
не единством объекта (предмета), но единством метода. Однако подобная констатация лишь регистрирует, но не решает глубинную для географии проблему — проблему собственной идентичности, которую 
не может не иметь дисциплина, простирающаяся от палеогеографии, 
геоморфологии и климатологии до постмодернистских работ в области 
культурной географии.
Идея специфичности географических знаний имеет не только сторонников, но и противников, одним из которых является знаменитый 
географ Дэвид Харви. Он настаивает на необходимости более систематизированного подхода к географическому знанию, на необходимости 
поиска и выдвижения новых, «мощных» географических идей, которые 
служили бы своего рода каркасом в географии и для географии6. Тра

Географические знания для политической науки и международных отношений

диционная география была, по выражению Харви, «незаконнорожденным ребенком Просвещения», оставаясь либо в тени других научных 
направлений, либо отражая и даже усиливая нелучшие их стороны7.
«Академическая география, — писал Харви, — ставила большие 
вопросы, но слишком часто давала тривиальные ответы»8. Кризис географии побудил Харви к выстраиванию рамок новой, так называемой 
«критической» географии, которая была бы занята поиском общих 
принципов и механизмов производства географических знаний и объясняла бы, как, когда и с какой целью различные их формы используются политическими акторами. Харви признает и обосновывает наличие динамической взаимосвязи между политическими процессами 
и институтами, с одной стороны, и различного рода географической 
информацией — с другой.
История географии развивалась вместе с историей общества, в котором совершались основные географические открытия, рождались 
идеи и подходы. Таким образом, содержание и форму географических 
знаний невозможно понять в отрыве от социальной базы для их производства и использования — все в свое время и на своем месте. Мы 
легко заметим, что, несмотря на отсутствие генерализации (проблема, 
которая в XIX столетии не вызывала особого беспокойства), ранее география занимала очень почетное положение в культуре основных европейских стран — Франции и Германии, была тесно связана с проблемами национального строительства и внешней политики. Так, труды 
Видаля де ла Блаша и французской школы «Анналов» имели прямые 
выходы на проблематику национального единства, а работы Георга 
фон Тюнена — на проблему индустриализации в Германии. В конце 
XIX в. раздел мира на сферы влияния основными империалистическими державами породил серьезные геополитические проблемы; борьба 
за доступ к природным и трудовым ресурсам и контроль над рынками 
были, в конечном счете, борьбой за территорию. В это время работы 
Фридриха Ратцеля9, Рудольфа Челлена, а позже и Карла Хаусхофера, 
развивавшего ратцелевскую идею «жизненного пространства» государства, послужили основой для создания геополитических стратегий 
империалистической экспансии Третьего рейха. Таким образом, географические знания в течение всего этого периода (до конца Первой 
мировой войны) зачастую использовались для оправдания агрессивных действий против соседних государств. В 1904 г. английский географ и политик сэр Хэлфорд Макиндер разработал одну из наиболее 
влиятельных и в то время, и позже геополитических концепций, исходя 
из представлений о мире как о географическом и политическом целом.

П Р Е Д И С Л О В И Е

После войны географические исследования в Западной Европе и США постепенно теряют масштаб и глубину, превращаясь 
по преимуществу в дескриптивные штудии-«кейсы» пространственных форм, располагающихся в некоем «абсолютном» неподвижном 
пространстве. Географические (и географо-политические) подходы 
к пространству стагнируют, пространственный «язык» в политических исследованиях и международных отношениях становится невостребованным10. В 1960–1970-е годы идеи первичности экономического базиса общества и вторичности социальных, политических 
и культурных форм, так же как и идеи очевидных, резко выраженных географически «несправедливостей» капитализма, занимают умы 
многих западных географов11. Развивается и другой процесс: география «мельчает», не замахиваясь на крупномасштабные проблемы. 
В географических специальностях идет процесс «профессионализации», иными словами, географы по преимуществу занимаются тем, 
что Харви называет «техникой и механикой городского, регионального и экологического менеджмента»12, утратив по преимуществу роль 
«синтезаторов» знаний в их пространственном аспекте. Сказанное 
относится к так называемой «прикладной географии», однако и в академической ее ипостаси географии не удается отвоевать достойную 
позицию в научном разделении труда. Ее позиция — это скорее позиция существования при других научных направлениях, роль некоего 
«субстрата», науки, «оплодотворяющей» другие научные направления 
знаниями о пространстве.
Тем не менее (или — тем более) географические знания не остаются 
невостребованными. Вопрос в адекватных интерпретациях. Более того, 
общемировые экономико-политико-культурные процессы, которые 
мы знаем под общим именем «глобализация», серьезнейшим образом 
зависят от накопления и интерпретации определенных видов географических знаний. Именно здесь география проявляет себя как особый 
способ познания, который «пронизывает» политические и социальные 
процессы, оказывая таким образом влияние на общий ход и характер 
общественного развития. Возникает взаимосвязь между политическими, экономическими и социальными трансформациями и географическими знаниями. Анализ процессов глобализации, «освобожденный» 
от географической специфики, может обернуться абстрактным и отчужденным размышлением. С другой стороны, география, не вдохновленная (не обогащенная) глобальным видением, рискует либо превратиться в чистое описание без анализа, либо остаться пассивным 
инструментом для прикладников.