Философские очерки по космологии

В. Б. Гухман 

ФИЛОСОФСКИЕ ОЧЕРКИ 

ПО КОСМОЛОГИИ

Монография 

Москва 
Берлин 
2019

УДК 523.11 
ББК 22.632 
Г93 

Гухман, В. Б. 

Г93      Философские очерки по космологии : монография / 
В. Б. Гухман. – Москва ; Берлин : Директ-Медиа, 2019. – 
116 с. 

ISBN 978-5-4475-9908-9 

Книга написана по материалам авторских статей, опубликованных в журнальных изданиях и отрецензированных силами редколлегий журналов, в том числе с привлечением внешнего («слепого») рецензирования. 
Рассматриваются философские концепции взаимообусловленности космологии и философии, информационно-семантической природы Универсума (мироздания), загадок параллельных миров, генезиса Универсума, космического происхождения сознания. 
Для широкого круга читателей, интересующихся философскими 
проблемами космологии, психологии и информологии (общей теории 
информации). 

УДК 523.11 
ББК 22.632 

ISBN 978-5-4475-9908-9
© Гухман В. Б., текст, 2019
© Издательство «Директ-Медиа», оформление, 2019

Содержание 

Предисловие ............................................................................................................ 5 

Очерк 1. Взаимообусловленность космологии 
и философии ............................................................................................................ 6 

Список литературы ...................................................................................... 27 

Очерк 2. Информационный Универсум ................................................. 28 

Атрибутивная информация Универсума ......................................... 30 

Физика смысла атрибутивной информации ................................. 38 

Постскриптум ................................................................................................. 46 

Список литературы ...................................................................................... 47 

Очерк 3. Загадка параллельных миров . ................................................. 49 

Список литературы . ..................................................................................... 58 

Очерк 4. О происхождении Универсума 
(Творец или Природа?) . .................................................................................. 59 

Тайна Творца и Творения . ........................................................................ 60 

Вера и знание .................................................................................................. 62 

Допущение первое: Творец персонифицирован . ......................... 64 

Допущение второе: Творец не персонифицирован ................... 71 

Информационное Первоначало . ........................................................... 78 

Список литературы . ..................................................................................... 88 

Очерк 5. Космологический взгляд 
на происхождение сознания . ....................................................................... 91 

Мозг и сознание – проблема отношений ......................................... 91 

Рационализм и проблема сознания . ................................................... 96 

Иррационализм и проблема сознания . ........................................... 100 

Космический разум и проблема сознания .................................... 104 

Список литературы .................................................................................... 109 

Послесловие ........................................................................................................ 111 

Приложения ........................................................................................................ 112 

Предисловие 

Книга написана по материалам авторских статей, опубликованных в разное время в разных журнальных изданиях. 
Естественно, что эти статьи не охватывают всю необъятность 
космологической проблематики. В них лишь частично затронуты философские проблемы, заинтересовавшие автора, исходя из его субъективных предпочтений. Каждый очерк (из пяти) 
сопровождается ссылкой на использованные в нём статьи, которые были переработаны в соответствии с замыслом книги. 
В конце каждого очерка приведён список использованной в 
нём литературы. 
В книге принят т. н. «кембриджский формат» библиографии и библиографических ссылок, которого придерживаются 
международные издания. Автор сознаёт дискуссионность 
очерков и с неподдельным интересом ознакомится с критическими замечаниями, которые просьба присылать на электронный адрес: guhman.vladimir@gmail.com. 

Очерк 1  
Взаимообусловленность  
космологии и философии1 

Рассматриваются отношения между философией и наукой, в 
частности, космологией, родство философского и космологического 
подходов к познанию мироздания. 

За свою длительную историю, уходящую корнями в древние цивилизации, космология, казалось бы, далёкая от земной 
«суеты сует», всегда испытывала на себе влияние исторических эпох развития человечества, которые каждая по-своему 
вносили в космологию свои научные, философские, религиозные и социокультурные идеи и ценности. Во многом это связано с самим содержанием космологии как раздела астрономии, 
изучающего происхождение, свойства и эволюцию Вселенной в 
целом. Впрочем, две тысячи лет тому назад любые научные занятия, включая астрономические наблюдения и космологию, 
считались философией («любомудрием») и ничем иным. Только философы и историки науки помнят о том, что современная 
наука с её рациональной натуралистической парадигмой, принятой и в космологии, существовала не всегда, а сложилась 
внутри философии как особый подход к миру, отличный от 
традиционного философского подхода, лишь в XVI–XVIII вв., 
т. е. более чем на два тысячелетия позже становления философии. До становления специфического научного подхода любой 
учёный, оставивший след в истории науки, был одновременно 
и философом: Пифагор2, Зенон Элейский, Демокрит, Платон, 
Аристотель, Ибн Сина, Ибн Рушд, Николай Коперник, Джордано 
Бруно, Галилео Галилей, Филипп Парацельс, Рене Декарт, Блез 
Паскаль, Исаак Ньютон, Готфрид Лейбниц и многие другие. 
Учёные, как и философы, издревле и поныне занимаются познавательной деятельностью. Но если целью первых является истина, а основным продуктом – знание, то целью вторых являются высшие смыслы и ценности, а основным продуктом – мировоззрение. Различие науки и философии в целях 

1 Гухман, Владимир. Портрет философа // Вестник ТвГУ, серия «Философия», 
№ 1, 2017; с. 18–30. 
2 Пифагор первым назвал себя «философом», до него были «сведущие». 

и продуктах своей деятельности объясняется тем, что философы, хотя и не прочь «докопаться» до истины, но понимают, 
что истина как суть (смысл) познаваемого всё же недостижима 
через свои проявления в научных опытах и через математические формулировки законов природы. Остаётся только размышлять об истине, что и делает философия. Поэтому философская деятельность – рефлексия в отличие от научной деятельности – исследования. 
Современное рациональное миропонимание – опосредованный продукт развития науки, а не непосредственная данность. Наука приняла на себя бремя ответственности за истинность своих утверждений, заставив логику (один из методических инструментов философии) и математику (наследницу логики) отвечать за правильность доказательства утверждений, 
что обеспечило науке методологический тыл её атак на тайны 
природы. В этой прагматической связке науки, логики и математики («блудных дочерей» философии) самой рефлексивной 
философии не нашлось конкретного рабочего места, как пенсионеру сейчас нет достойного места на рынке труда. В результате философия оказалась свободной от серьёзной ответственности перед обществом, и возникла мифологема «философской 
безответственности». 
Действительно, 
философия 
вольна в выборе своей проблематики и предмета рефлексии, 
будь то теизм или атеизм, электроток или кровоток, галактики 
или микрочастицы, человек или вирус. Философ не связан никакими догмами мышления и, в первую очередь, догмами логического, математического и естественнонаучного мышления. Фантазиям философа тоже нет никаких пределов. И тем не 
менее, философ и философия должны быть ответственными. Ответственность – этическое понятие: философская рефлексия, руководствуясь нравственным категорическим императивом Иммануила Канта3, обязана творить добро, быть 
совестливой, не лгать, не снобствовать, стремиться к простоте 
и ясности. Одним словом, философия должна быть этически 

                                                            

3 «Я всегда должен поступать только так, чтобы Я также мог желать превращения моей максимы (т. е. моего личного принципа) во всеобщий закон». 

безупречным «любомудрием», а философ – мудрецом4. При 
этом в глазах социума философ может слыть кем угодно: порядочным или асоциальным человеком, даже дураком, что 
вполне укладывается в мифологему его «безответственности». 
Разве власть и духовенство руководствовались этой мифологемой, когда философов, философствующих учёных и деятелей искусства привлекали к ответственности, периодически 
травили, убивали и сжигали на кострах, насильственно высылали в эмиграцию, гноили в ссылках, тюрьмах и лагерях, расстреливали? В одном Советском Союзе под политический террор попали П. А. Флоренский, Л. П. Карсавин, К. Мегрелидзе, 
А. Ф. Лосев, А. А. Мейер и многие др. А знаменитый «философский» пароход, на котором цвет отечественной мысли был отправлен в эмиграцию как явные и потенциальные враги советской власти!!! Так что свобода философа от ответственности – 
миф, рождённый беспамятливыми и безответственными умами. 
Ум учёного не равноценен мудрости философа, и при всех 
относительных успехах науки, сделавших мир якобы полезным, комфортным для человека, она не слишком преуспела 
в миропонимании, включая понимание космоса, Земли и самого человека. Тому свидетельства – катастрофические последствия бездумного или преступного использования достижений 
науки в ХХ веке, начиная с атомных бомбардировок Хиросимы 
и Нагасаки, паразитического давления на природу, в том числе 
на природу ближнего космоса и самого человека: «…мы стали 
могущественнее, при этом не став соизмеримо мудрей. ...Если 
мы и далее будем накапливать силу, а не мудрость, то, несомненно, самоуничтожимся» [Саган, 2017: 362, 375-376]. Радужные упования на науку как панацею человеческой цивилизации сменились сначала скептицизмом, а затем и горьким разочарованием. Для науки и учёных настали трудные времена. 
Кроме того, наука периодически испытывает внутренние 
трудности роста, возникающие при смене её парадигм и идеалов, при революционных открытиях, влияющих на мировоззрение и миропонимание. И так же как при столкновении с 
трудностями дети восклицают «мама родная!», так и умная 

                                                            

4 «Когда не обладаешь мудростью, остаётся любить мудрость, т. е. быть философом» (Николай Бердяев). 

наука в трудные для себя времена возвращается к мудрости 
матери-философии. Так было, есть и будет всегда, и космология – не исключение. 
С другой стороны, если философские тексты о мироздании 
претендуют на общечеловеческую значимость, иначе, чем в 
контексте общечеловеческого рационального научного знания 
о мироздании, их рассматривать нельзя, как бы к этому ни относилось «витающее в эмпиреях» философское сообщество. 
В противном случае философия рискует остаться в представлении многих интеллектуалов, не говоря уж об обывателях, 
«остроумными, но безрезультатными словами» (Джон Бернал), 
эксплицитной рефлексией на заданную (научную) тему, но не 
важнейшим, как утверждал Плотин. В конце концов, матери 
без детей тоже не обойтись5. 
Если философия – только рефлексия и, следовательно, 
субъективное миросозерцание, мироощущение, мировоззрение и миропонимание, выражаемое каждым философом в меру 
его интересов, эрудиции и литературных способностей вне рационального научного метода исследований, если она – творимое, показываемое, но не значимое, не утверждаемое, не то, о 
чём можно сказать ясно, а лучше молчать (согласно логическому позитивисту Людвигу Витгенштейну), то и уважение к 
философии и философам со стороны большей части социума 
соответствующее. Получается, что авторитет философов 
зиждется не на том, что они действуют по высшим законам, 
недоступным простому смертному (пусть и учёному), и не 
на том, что они мудрее или умнее других (пусть и учёных), 
но единственно на том, что их не понимают. «Лишь пока нас 
не понимают, этот сомнительный авторитет работает на 
нас» [Хайдеггер, 1993: 336]. Как только философов начинают 
понимать, авторитет исчезает или обнаруживается, что его и 
не было, ибо все мы в известной мере философы, способные на 
саморефлексию. И если в хайдеггеровском смысле авторитет 
философии – миф, то этот миф непроизвольно внушают нам 

                                                            

5 Развитие философии неотделимо от развития науки. Но это не даёт оснований для присуждения учёных степеней по философским наукам, ибо никаких 
«философских наук» на самом деле не существует. За рубежом присуждают 
степень «доктор философии». 

рефлексирующие философы прошлого и настоящего. В результате соблазн философской саморефлексии приобретает размах 
псевдоинтеллектуальной эпидемии, родственной самолечению 
и самопродвижению во власть. Если же авторитет философии – 
не миф и она, действительно, – важнейшее, то философия – это 
не одна только рефлексия. В ней есть нечто, находящее отклик 
через тысячелетия не только в силу принципа историцизма и 
интеллектуального резонанса поколений. Это нечто – «ностальгия, тяга повсюду быть дома» – так романтическими словами поэта Новалиса (Фридриха фон Гарденберга) Мартин 
Хайдеггер обозначает, что философствующий «повсюду не дома», но хочет быть там «всегда и, главное, в целом» [Хайдеггер, 
1991: 330]. А разве наука в лице её лучших представителей не 
испытывает подобную же тягу быть дома всегда и в целом? 
Прав ли Хайдеггер, полагая, что «науку и мысль разделяет пропасть» [там же: 150]? Полагаем, что это слишком сильно сказано (при всём уважении к Хайдеггеру). 
Классические философские средства познания – формальная логика, идеализация, дедукция, экстраполяция, мысленный эксперимент, «трансцендирующее мышление» [Ясперс, 
1991], интуиция. Сами философы признают существенный 
субъективизм своего аппарата исследования, в немалой степени способствующий «вечности» философских проблем. Так, онтологическая проблема генезиса бытия была поставлена в 
глубокой древности и до настоящего времени будоражит умы. 
Гносеологическая проблема истины, диалектика развития, экзистенциальная проблема свободы и многие другие философские проблемы, по признанию философов, никогда до конца 
не разрешимы. Прогресс в решении проблем усматривается 
ими «в развитии мысли одного и того же философа, школы, 
ориентации; прогресс в том, что так или иначе выявляются тупиковые пути, и становится ясно, какие предпосылки необходимо принять, чтобы лучше осмыслить проблему» [Алексеев&Панин, 1996: 35]. Прямо скажем, такой прогресс не слишком конструктивен, философия гораздо инерционнее и скромнее науки в решении своих проблем. Десятичный счёт, механика макромира, электромагнетизм, синтез белка, экономика 
процветания, генетический код, трансплантация органов – эти 
и многие другие частнонаучные проблемы во многом решены,