Диалектика в свете иррациональности

В. М. Пивоев

ДИАЛЕКТИКА 
В СВЕТЕ 
ИРРАЦИОНАЛЬНОСТИ 

Монография 

Второе издание, 
исправленное 

Москва 
Берлин 
2020 

УДК 162.6 
ББК 87.061 
П32 

Рецензенты: 
Клюкина Л. А. — доктор философских наук, профессор; 
Сергеев А. М. — доктор философских наук, профессор 

Пивоев, В. М 
П32  Диалектика в свете иррациональности: монография / 
В. М. Пивоев — 2-е изд., испр. — Москва ; Берлин : 
Директ-Медиа, 2020. — 228 с. 

ISBN 978-5-4499-0785-1 

В монографии представлена попытка реабилитации немарксистских концепций диалектики, которые были разработаны мыслителями европейских и восточных философских традиций. Опираясь 
на эти концепции, автор предлагает свое видение диалектики, позволяющее преодолеть те недостатки, которые были свойственны 
рационально-материалистическим трактовкам диалектики. 
Предназначена для аспирантов, студентов и всех интересующихся проблемами гуманитарного знания. 
Текст приводится в авторской редакции. 

УДК 162.6 
ББК 87.061 

ISBN 978-5-4499-0785-1 
© Пивоев В. М., текст, 2020 
© Издательство «Директ-Медиа», оформление, 2020 

ВВЕДЕНИЕ 

Повсюду вечность шевелится, 
И все к небытию стремится, 
Чтоб бытию причастным быть... 

И. В. Гете 

У каждой науки есть свой выработанный формат, стандартные 
требования к тому, каким должен быть научный текст. Среди этих 
требований выделяются такие, как дискурс и стиль. Это своеобразный «дресс-код» на допуск данного текста в сферу науки. Рационалистическая философия стремится подражать естественным 
наукам, копировать и использовать их методологию, критерии 
объективности и проверяемости. Кроме того, как отмечал И. Пригожин, в ХХ веке в европейском сознании сложилось представление, что «наука является материалистическим, редукционистским, 
детерминалистическим феноменом, полностью исключающим 
время»1. Но поскольку философия не может отвечать этим стандартам и гарантировать объективную, проверяемую истинность, то 
у позитивистов возникли сомнения — вправе ли она считаться 
наукой. Вслед за ними, А. Л. Никифоров в ответ на вопрос «Является ли философия наукой?» — отвечал категорическим «нет». Более того, по его словам, «отождествление нашей философии с 
наукой наносит ей... немалый вред»2. При этом он, правда, не делает 
оговорку, что под наукой он понимает естественные науки. 
Однако еще в XIX веке была осознана необходимость различать науки о природе и науки о культуре (или о духе), и предлагали 
исследовать различие методологических оснований этих классов 
науки. Академик Б. В. Раушенбах сопоставляет точные науки и 
науки о человеке, полагая, что «точные науки» не должны игнорировать чувственно-интуитивные методы познания3. В нашей концепции сопоставляются четыре группы наук: естественные, 
технические, социальные и гуманитарные. Претендуя на статус гу
1 Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 
1991. № 6. С. 47. 
2 Никифоров А. Л. Является ли философия наукой? // Философские 
науки. 1989. № 6. C. 53. 
3 См.: вопросы философии. 1989. № 4. С. 110–113. 

3 

                                                      

манитарной науки, философия опирается на иные критерии научности, нежели естествознание 4 . Можно сопоставить в табл. 1 
сравнение этих критериев: 

Таблица 1 

Естествознание
Философия

Объективность
Объективность и субъективность

Опора на реальные факты,  
проверяемость на практике 

Опора на вероятностно
 удостоверенные факты,  

убедительность (вера, доверие)

Дифференцированность 

и дискретность
Системность и комплексность 

Рациональность 
Рациональность 

и иррациональность

Конкретность
Конкретность и абстрактность

Логичность (индуктивность)
Диалектика

Материальность (чувственно

воспринимаемая вещественность)
Умопостигаемое (духовное) 

Монизм

(однозначность, одномерность)

Плюрализм

(многомерность, многосторонность)

Количество
Качество

Полезность
Ценность

Истинность
Достоверность

Естественнонаучные знания опираются на чувственное восприятие и индуктивный метод, используют критическую проверку 
объективной достоверности конкретных фактов, на основе которых 
могут быть выстроены теоретические прогнозы. Сведения, получаемые из этих наук, должны быть количественно измерены, рационально обоснованы, логически взаимосвязаны, однозначно 
истинны, — иначе принимаемые на их основе решения могут привести к серьезным ошибкам и гибели людей. Успехи естественных 
наук создали иллюзию, что только эти методы являются научными, 
никаких других научных методологий быть не может. 
В той трактовке диалектики, которую выработали в нашей 
стране, противоречие (практически любое, объявленное диалекти
4 См.: Пивоев В. М. Методология гуманитарного знания. Петрозаводск, 2015. С. 9–10. 

4 

                                                      

ческим) приводит к однозначному решению проблемы. Так в теории, на практике большинство противоречий невозможно привести 
к однозначному, рациональному результату. А там, где пытаются 
навязать решение с помощью насилия, результат получается плачевный (как это фиксирует знаменитая формула В. С. Черномырдина). 
Рационализм, господствующий в современном естествознании, агрессивно навязывается во всех научных дисциплинах. Критериями научности предлагаются измеримость и проверяемость 
с помощью приборов, поскольку человеческие рецепторы считаются несовершенными, поэтому им не доверяют. Если где-то пытаются от такого рационального «объективизма» отказаться, 
вмешивается «комиссия по лженауке», приклеивает соответствующий ярлык, сопровождающийся административными мерами. 
Активный критицизм используется как инструмент блокировки 
гуманитарных и даже социальных наук. 
Детерминистское видение мира заставляет представлять 
Космос как огромные часы, которые были заведены когда-то 
Творцом. В основе такой точки зрения — однозначные причинно-следственные связи, а случайность рассматривается лишь как 
недостаток знания. О таких рационалистах писал в «Фаусте» 
И. В. Гете: 

Кто хочет что-нибудь живое изучить, 
Сперва его всегда он убивает, 
Потом на части разнимает, 
Хоть связи жизненной, — увы! там не открыть. 

Как справедливо указывают авторы монографии «Критика 
немарксистских концепций диалектики ХХ века»5, вслед за Гегелем 
проблемы диалектики стали активно разрабатываться под разными 
углами зрения во второй половине XIX века. Эти концепции возникли как реакция на рационалистический панлогизм Гегеля, как 
«неоромантическая» реакция на позитивизм естественных наук, как 
проявление роста индивидуализма и субъективизма, основанных на 
протестантизме и «философии жизни». В числе первых открытое 
наступление на господство и диктат рационализма предпринял 
А. Шопенгауэр. 

5 Критика немарксистских концепций диалектики ХХ века. М., 1988. 

5 

                                                      

Сегодня для многих физиков и других ученых естественнонаучного профиля уже очевиден методологический кризис рационализма: «Физика примирилась с тем, что случайность может быть 
носителем знания, а не выражением незнания, как считала веками 
европейская мысль. Физика признала существование реальности, 
которая не регистрируется физическими приборами. Физика оказалась способной признать право на существование парадоксов 
внутри собственных теорий»6. Идет поиск новых методологических 
подходов для преодоления этого кризиса. Необходимо назвать и 
некоторых философов, которые вносят большой вклад в эти поиски — это П. Фейерабенд, Т. В. Адорно, Г. Башляр. Скромный вклад 
в эти поиски пытается внести и автор предлагаемой книги. 
Основная ошибка рационалистов заключается в отождествлении разума и рассудка. Она обусловлена тем, что латинское слово 
ratio, обозначало одновременно и разум, и рассудок, и рациональность. При этом подходе игнорируется то, что разум человека опирается не только на рациональное, левое полушарие головного 
мозга, но и на правое, эмоциональное (иррациональное). Сегодня, 
слава богу, начинается осознание важности эмоциональной компетентности, без которой невозможно достижение сплоченности 
коллектива на эффективное взаимодействие и достижение максимальной производительности труда. Однако в нашей стране до сих 
пор живы пережитки иллюзий и надежд на рациональность научного управления обществом, а также убеждение, что разум и рациональность — это синонимы. 
Идеалы рационализма — однозначность и объективная измеримость. Предполагается, что каждый термин, употребляемый в 
научном тексте, имеет одно значение, выражает конкретное понятие. Рационализм есть, по существу, лишь стремление к четкой 
однозначности употребляемых понятий (выраженных в терминах), 
есть мечта о том, чтобы каждое слово обозначало единственный 
(всем понятный смысл). Это трудно достижимый идеал, ибо каждый 

6 Налимов В. В., Дрогалина Ж. А. Реальность нереального. М., 1995. 
С. 7–8; см. также: Налимов В. В. Спонтанность сознания: вероятностная 
теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М., 1989. С. 16; 
Налимов В. В. В поисках иных смыслов. М., 1993. С. 84–95; Капра Ф. Дао 
физики: Исследование параллелей между современной физикой и мистицизмом Востока. СПб., 1994; Ирхин В. Ю., Кацнельсон М. И. Крылья Феникса: введение в квантовую мифофизику. Екатеринбург, 2003. 

6 

                                                      

ученый нередко вкладывает свой взгляд на вещи в употребляемые 
термины, что затрудняет понимание со стороны других. В этом 
плане математика является воплощением такой мечты, в других 
науках недостижимой, поскольку достичь такой однозначности 
практически невозможно, ибо вмешивается многозначность обыденного языка. 
Второе важное требование — измеримость в количественных 
единицах (восходящее к Пифагору и Платону, часто приписываемое 
Галилею, но повторенное и другими учеными, утверждение: 
«в каждой науке столько науки, сколько в ней математики»). Относительно одинаковости этих единиц еще можно с трудом договориться. Однако, далеко не все объекты могут быть измерены 
количественными мерами, еще сложнее с качественными характеристиками, поэтому нередко используются относительные и сравнительные характеристики и оценки. Например, теорема Курта 
Гёделя о неполноте достаточно богатых формальных систем, которая показывает, что в этих системах есть высказывания (аксиомы), 
истинность или ложность которых невозможно ни доказать, ни 
опровергнуть. 
В отличие от этого иррационализм есть трезвое признание 
многозначности понятий. Иррационалисты признают это и строят 
постижение мира на основе такой многозначности. Например, в 
российском идеологическом сознании есть такой концепт как 
«правда», к которому апеллируют все, полагая, что правда для всех 
одна, хотя, на самом деле, каждый человек понимает ее по-своему. 
Западное сознание стремится к рациональной четкости и логике, 
восточное — логику ценит гораздо меньше, гораздо больше доверяя 
интуиции и коллективистскому основанию объективности. 
Рационалисты полагают, что они руководствуются однозначными категориями в рамках трехмерной (в смысле пространственной метафоры ментальности) картины мира, но фактически 
они мыслят одномерными (линейными) схемами. Это можно подтвердить, если вспомнить сколь высоко ценится последовательность 
причинно-следственных связей. 
Тактильное и вкусовое восприятие почти ничего не сообщают 
о пространстве, разве что о температуре. Отсюда понятно, что это 
рецепторы непосредственного, близкодейственного восприятия. 
Материализм — «близорук», материалист «видит» лишь то, с чем 
непосредственно контактирует, не видит перспективы, не всегда 
предвидит последствий. 

7 

Слух и зрение — рецепторы дальнодействия, они формируют 
опыт пространства. Пространственность — результат, главным образом, зрительного восприятия, которое постепенно начинает доминировать, создает образец, модель осмысления, предлагаемую 
другим рецепторам. Даже представление о времени складывается на 
основе пространственных метафор «волны», «круга», «лестницы», 
«реки». 
Диалектика характеризует умопостигаемое, логику мыслительных процессов, но материалисты (под влиянием Гегеля, отождествившего мышление и объективный мир) пытаются переносить 
законы диалектики из сферы умопостигаемого в чувственно воспринимаемый (вещественный) материальный мир (см. табл. 2). 
В результате диалектикой привычно называют учение о развитии и 
становлении мира в целом. 

Таблица 2 

Чувственное 
Умопостигаемое 

Реальное, материальное 
Идеальное 

Воспринимается рецепторами 
Постигается умом 

Ограничено параметрами

рецепторов

Определяется интеллектом,

опытом, знаниями

Объективно 
Субъективно и объективно 

Проверяется на практике 
Проверяется умом,
логикой, опытом

Имеет место в пространстве,

протекает во времени

Вне пространства и времени,

но в сознании и памяти

Количественные и качественные 

характеристики 

Качественные и ценностные 

характеристики 

Многочисленные марксистские труды по проблемам диалектики имели целью «приручить» ее и сделать инструментом преобразования и «научного» управления обществом и материальной 
(физической, вещественной) реальностью. Напомним, что кроме 
трех общеизвестных форм власти (законодательной, исполнительной и судебной), К. П. Петров указывал дополнительно на информационную (средства массовой информации и система образования) 
и концептуальную (философию, формирующую мировоззрение 
общества) власти. По верному заключению Г. Левина, истина — 
не самоцель, она необходима для формулировки «рациональных 

8 

предписаний», которые затем необходимо воплотить в рациональные практические действия по удовлетворению потребностей на 
пути ко всеобщему счастью. «Диктатура большевиков, в отличие от 
других диктатур, обосновывала свое право на власть еще и философски»7. Следовательно, рациональность — это предписание, которое является воплощением идеологической власти и подчинения 
масс руководящим указаниям правящей элиты. При этом несложно 
догадаться, что иррациональность — симптом неподчинения, неуправляемости, автономной самостоятельности. Отсюда недалеко 
до «мыслепреступления» (термин Д. Оруэлла) и административных 
мер по «нейтрализации» иррационализма. 
Советские марксисты декларировали определение диалектики 
как теории развития, но на деле она является имитацией развития, 
«бегом на месте», псевдо-развитием. А. Бергсон справедливо указывал, что рациональная логика способна лишь к самым примитивным 
видам творчества, таким как комбинаторная «кентавристика» (берется нечто, соединяется с другим и получается новое), принципиальная новизна на такой основе невозможна. 
Почему современным философам трудно отказаться от привязанности к материализму? Да потому, что она опирается на древнейшие формы рецепции — тактильную и вкусовую. Этому опыту 
подчиняется работа и опыт более поздних рецепторов — слухового и 
зрительного. Итак, материализм — это философия даже не обезьяны, 
а червяка, у которого нет зрения и слуха, но есть лишь тактильные и 
вкусовые рецепторы. 
Вместо такой примитивной и упрощенной ориентации в 
процессе освоения мира мною была предложена восьмимерная парадигма: материальное и духовное, рациональное и иррациональное, объективное и субъективное, реальное и идеальное8. 
Логика рационального мышления опирается на однозначную, 
одностороннюю точку зрения. Но если представить себе схематическую триаду Фихте — Гегеля, то легко заметить в ее основе последовательный переход с одной (одномерной) точки зрения на другую 
(также одномерную), и, наконец, на третью. Такое последовательное 
причинное отношение уместно в вещественном (материальном, 
чувственно воспринимаемом) мире, но не очень плодотворно в социальной и умопостигаемой духовной сферах. 

7 Левин Г. Истинность и рациональность. М., 2011. С. 4. 
8 См.: Пивоев В. М. Философия и методология науки. Изд. 2-е. М.; 
Берлин, 2014. С. 140–159. 

9 

                                                      

Время имеет волновой характер, но правополушарное мышление останавливает эти волны и анализирует их как статичные, 
дискретные состояния в разные моменты. Как ни парадоксально, но 
материалистическая трактовка диалектики предлагает изучать движение так, как это делал когда-то Зенон Элейский, а именно — 
отождествляя движение и покой (неподвижность). Другим парадоксальным требованием было утверждение материалистического 
и диалектического монизма. Как заметил Д. Тейлор, «ученым 
не нравятся факты, не поддающиеся исчислению, эмоциональные, 
“примитивные”, даже если ЭТИ факты управляют ЛЮДЬМИ В большей 
степени, чем практичность И рациональность. Следовательно, они 
склонны преуменьшать или даже игнорировать их»9. 

Проблема точки зрения в акте мышления связана с выбором 
системы координат (в связи с метафорой пространственности), где 
определяется обычно одна точка, на основе которой «рассматривается» объект. Но почему «одна», а не две, три и более? Является ли 
этот монизм обязательным, обусловленным физиологически (нервными механизмами) или это привычка, удобный опыт, навык, от которого мы не можем отказаться? Так, мы привыкли пространство 
нашего мира осмысливать как трехмерное и не можем (пока) мыслить 
четырехмерно. Или все дело в практической деятельности в материальной сфере, где действуют однозначные причинные связи? 
Мешает также выработанная рационализированным марксизмом привычка абсолютизировать роль причинности в понимании 
источников изменений в отношениях вещей и людей, равно как 
представление истины как цели научного познания. Истина опирается на необходимое и достаточное объективное основание. 
А сколько необходимо и достаточно? Ответа нет, и здесь подключается вера, опирающаяся на субъективные представления о достаточности оснований. При этом нередко срабатывает такой механизм: 
многократно повторенная гипотеза приобретает статус проверенной 
теории. Косвенные доказательства становятся фундаментом представления об истинности. 
Автор не пытается отменить, зачеркнуть, опорочить ту работу, 
которая была выполнена советскими марксистами по разработке 
проблем диалектики (список обобщающих трудов приведен в приложении). Просто необходимо пойти дальше, для этого предлагаем 

9 Тейлор Д. Белое самосознание: Расовая идентичность в XXI веке. 
М., 2014. С. 185. 

10