Дипломатия Японии в отношении России: люди и идеи в эпоху перемен (1985-2001 годы)

М. Н. Малашевская

ДИПЛОМАТИЯ ЯПОНИИ 
В ОТНОШЕНИИ РОССИИ

ЛЮДИ И ИДЕИ В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН 
(1985–2001 годы)

ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

© Санкт-Петербургский  
       государственный университет, 2022

УДК 94+327
ББК 63.3(0)6+66.4(4/8)
 
М60
Реценз енты:
канд. ист. наук А. М. Боголюбов (Государственный Эрмитаж);  
канд. ист. наук В. Ю. Климов (Институт восточных рукописей РАН);  
канд. ист. наук А. Ю. Синицын (Музей антропологии и этнографии 
им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН)

Рекомендовано к публикации 
Научной комиссией в области востоковедения 
Санкт-Петербургского государственного университета

М60
Малашевская М. Н.
Дипломатия Японии в отношении России: люди и идеи 
в эпоху перемен (1985–2001 годы). — СПб.: Изд-во С.-Петерб. 
ун-та, 2022. — 402 с.
ISBN 978-5-288-06185-1

Книга посвящена политике Японии по отношению к России в переломную для нее эпоху 1985–2001 гг. Анализируются дискуссии и действия японской правящей элиты и дипломатических кругов. В центре 
внимания — политический истеблишмент в токийском квартале Нагататё, «русская школа» МИД Японии и неформальное объединение «группа 
Судзуки». Рассмотрен процесс формирования концептуальной основы 
японской дипломатии в отношении СССР и Российской Федерации в недрах японского правительства, а также деятельность одной из наиболее 
ярких групп политиков и дипломатов, существенно влиявших на развитие 
диалога с Россией на рубеже ХХ и ХХI вв. («группа Судзуки»). Освещается 
интеллектуальный опыт японских дипломатов-русистов, нашедший отражение в мемуарах, аналитических работах, интервью, публицистических 
текстах, затрагиваются узловые проблемы российско-японского диалога 
в Японии.
Издание предназначено для научных сотрудников и преподавателей; 
может быть рекомендовано дипломатическим работникам и широкому 
кругу читателей, интересующихся современным состоянием российскояпонских отношений и дипломатией Японии.

УДК 94+327
ББК 63.3(0)6+66.4(4/8)

Проект — победитель конкурса монографий СПбГУ-2020

ISBN 978-5-288-06185-1

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие ........................................................................................ 
5

Введение ............................................................................................... 
9

Глава I. Советско-японское взаимодействие 
на закате холодной войны. Формирование 
межгосударственных отношений и новые 
подходы японского правительства к диалогу 
с Советским Союзом в годы перестройки ................. 
36

§ 1. Предпосылки формирования нового курса 
на советском направлении в 1985–1989 годах. 
Идеи Накасонэ Ясухиро по укреплению связей 
с СССР ............................................................................ 
50

§ 2. Новая стратегия советской политики. 
Концепция «расширенного равновесия» 
(1989–1991 годы) ......................................................... 
76

§ 3. Визит М. С. Горбачева в Японию: 
посол Эдамура Сумио и подготовка визита 
японской стороной .................................................... 
89

§ 4. Японская политика на советском направлении 
в эпоху «заката» Советского Союза: 
концепция «Пять принципов Накаяма» 
и ставка на команду Б. Н. Ельцина в конце 
1991 года ...................................................................... 111

Глава II. Поиск новой парадигмы в эпоху перемен: 
политика Японии по отношению к Российской 
Федерации в 1991–1995 годах ....................................... 128

§ 1. Переговорные тактики японского 
правительства и провал «плана 1992 года» ......... 134

§ 2. Правительство премьер-министра 
Хосокава Морихиро и Токийские переговоры 
1993 года ...................................................................... 157

§ 3. Рост экономических контактов 
(1994–1996 годы) ......................................................... 167

Глава III. Формулирование концепции многоуровневого 
подхода и развитие российско-японских 
переговоров в 1996–2001 годах .................................... 178

§ 1. Концепция многоуровневого подхода 
и евразийская дипломатия Хасимото Рютаро 
(1996–1997 годы) ......................................................... 182

§ 2. Российско-японские переговоры 1997–
1998 годов: механизмы ведения переговоров 
и предложения японской стороны ........................ 187

§ 3. Подготовка Иркутского саммита 2001 года 
и его итоги: формулирование «плана Мори» ...... 202

Глава IV. История отношений России и Японии через 
личности: опыт «группы Судзуки» и «русской 
школы» МИД в «длинные девяностые» ..................... 217

§ 1. «Группа Судзуки»: основные участники 
и их идеи ......................................................................218

§ 2. Промежуточная концепция «взвешенного 
диалога» 1994–1995 годов и «дипломатия 
лицом к лицу» .............................................................  247

§ 3. Деятельность «группы Судзуки» и ее влияние 
на российско-японские переговоры (1997–
2001 годы)  ................................................................... 253

§ 4. Разгром «группы Судзуки» и деятельность 
ее представителей после 2002 года ....................... 274

Глава V. Интеллектуальная история российско-японских 
отношений (конец 1980-х — начало 2010-х годов) .. 293

§ 1. Взгляды «русской школы» МИД Японии 
1990-х годов на историю и политику ..................... 294

§ 2. Распад СССР и рождение новой России 
глазами японских дипломатов 
и интеллектуалов ....................................................... 342

Заключение .......................................................................................... 386

Приложения ......................................................................................... 396

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга задумана как продолжение диссертационного исследования, посвященного политике Японии по отношению к СССР и России в эпоху перемен в нашей стране, произошедших на фоне заката 
советского государства и окончания холодной войны в 1985–2001 гг., 
когда оба лагеря мировой биполярной системы продемонстрировали желание нащупать почву для сотрудничества и реструктурировать иерархию мировой политики. Кардинальным изменениям подверглись двусторонние, многосторонние и межличностные отношения акторов международных отношений. СССР/Россия и Япония не 
стали исключением. Нельзя не отметить определенный параллелизм 
происходивших в это время процессов в истории СССР/России и 
в истории Японии: внутриполитические, экономические, культурные перемены затронули все народы СССР и сопредельных стран, а 
в соседней Японии по совершенно иным причинам в тот же самый 
период произошли значительные изменения внешнеполитической 
картины мира, социально-политической и экономической жизни. 
Не будет преувеличением сказать, что в обеих странах был осуществлен исторически значимый, качественный переход в развитии 
государства, и двусторонние связи подверглись прямому влиянию 
перемен. В то же время именно в последнем десятилетии ХХ в. политики и дипломаты России и Японии нашли путь к формированию 
модели взаимодействия, в общем виде основанной на стремлении 
к сотрудничеству на межгосударственном, международно-политическом, региональном и межличностном уровнях. Проводниками 
этой модели стали конкретные представители японского истеблишмента и интеллектуальной сферы. Они высказывали свои идеи об 

истории российско-японского диалога, о возможностях, предоставляемых текущим историческим моментом, и перспективах развития 
российско-японских двусторонних связей. Ими разрабатывались 
конкретные предложения по развертыванию этого диалога, велась 
каждодневная дипломатическая работа в России. Не станем преуменьшать значение межгосударственных противоречий территориального и политического характера, поскольку столь широко освещенный в русско- и японоязычной литературе самого разнообразного толка территориальный вопрос оставался и остается одной 
из самых болезненных точек двусторонних отношений и в значительной мере путеводной звездой японской дипломатии на российском направлении. Тем не менее наше твердое убеждение состоит 
в том, что сведение диалога исключительно к пограничному спору 
и мероприятиям, проводимым японской стороной с целью реализации своих территориальных амбиций, упрощает картину происходящего. Данное исследование призвано создать более обширную 
панораму российско-японских отношений и сфокусируется на поиске тех путей к формированию моделей сотрудничества, которые 
внедрялись в 1990-х гг. и в значительной мере обозначили повестку 
дня российско-японского диалога сегодня. 
Человеческое измерение политики Японии на российском направлении уточняет исторические реалии, наделяет характером 
и неповторимыми чертами эпоху, позволяет понять логику происходивших событий через идеи и поступки отдельных политиков 
и дипломатов. Благодаря этому удается в новом свете увидеть не 
только российско-японский диалог в сложные 1990-е гг., но и нащупать более широкие рамки для анализа политики Японии в эпоху 
перемен, посмотреть на изнанку процесса принятия решений. 
Французский историк, политолог, философ Р. Арон сформулировал ключевую для нас проблему, касающуюся оценки международной политики и динамики мировой экономической системы в связи 
с поиском тех реальных исторических сил, которые участвуют в принятии решений. Он поставил вопрос о советниках, фаворитах, приближенных глав государств и проводников политики, сформулированной этими лидерами, как ведущей силе исторического развития, 
приведя пример, относящийся к началу Первой мировой войны: 
«Историки еще не знают наверняка, не развязал ли войну в 1914 г. 
какой-нибудь “человек, принимающий решения”»1. В рамках сформулированной идеи центральными общественными фигурами исторического процесса, олицетворяющими два базисных исторических 

1 Арон Р. Мир и война между народами. М., 2000. С. 20.

явления — войну и мир, предстают солдат и дипломат, сменяющие 
друг друга. Хотя французский мыслитель изучал межгосударственные отношения с высоты макропроцессов, затронутый им вопрос 
о действующих лицах мировой политики раскрывается в представленной книге. 
Недостаток внимания при исследовании международных отношений обнаруживается как раз в отношении их человеческого измерения. Эта проблема точно отражена в работах ученого-международника Э. А. Баталова: «Человек — мужчина и женщина — потерялся в мировой политике. Его словно вовсе нет, во всяком случае, его 
почти нет в мирополитическом дискурсе. <…> В последние несколько лет исследователи вроде бы опомнились и стали время от времени подавать признаки понимания того, что межгосударственные, 
межведомственные, межинституциональные отношения — это человеческие отношения, что политику делают живые люди — умные 
и недалекие, молодые и старые, больные и здоровые, интроверты 
и экстраверты. Люди, воспитанные на разных ценностях, в разных 
культурах и цивилизациях, исповедующие разные религии, порой 
плохо понимающие друг друга и далеко не всегда демонстрирующие 
братскую любовь друг к другу»2.
Представленная широкой читательской публике книга не состоялась бы без участия моих учителей, рецензентов, коллег с кафедры теории общественного развития стран Азии и Африки 
и кафедры японоведения Санкт-Петербургского государственного 
университета, высказавших благожелательную конструктивную 
критику в отношении данной работы, за что искренне хочется выразить им мою благодарность. Большую помощь моим научным 
поискам оказал мой научный руководитель, доктор исторических 
наук Н. А. Самойлов. Несомненно, хочется поблагодарить моего 
японского «сэнсэя» профессора Ямада Мицуру из Университета Васэда, который помог мне собрать необходимые для работы 
материалы во время моих научных стажировок в Токио и давал 
ценные советы относительно внешнеполитических концепций 
Японии. Хотелось бы выразить искреннюю благодарность команде 
издательства СПбГУ и лично моему редактору И. М. Кудрявиной за 
внимательную работу с текстом, четкие вопросы и бережный подход к авторскому замыслу. Моя семья и супруг всегда поддерживали мое желание заниматься научной работой, и без их поддержки, 
несомненно, эта работа не была бы написана.

2 Баталов Э. Я. Антропология международных отношений. М., 2019. С. 4.

Необходимо обратить внимание читателей на то, что в представленной книге японские имена и фамилии указываются, согласно устоявшейся традиции, в соответствии с упоминанием их 
в японских текстах — сначала указывается фамилия, затем имя. 
В соответствии теперь уже с традицией отечественного японоведения транскрипция японских имен, фамилий и терминов дана 
в соответствии с системой Е. Д. Поливанова. Библиографические 
описания источников и литературы, изданных на  японском языке, 
представлены в сносках кириллической записью также согласно 
этой транскрипционной системе. Личные имена и географические 
названия не склоняются. Двоеточиями в японских терминах обозначены долгие гласные японского языка, отображающиеся таким 
образом графически при транскрипции японских слов кириллицей. Переводы с японского и английского языков были сделаны 
автором монографии, исключая ряд текстов, изданных на русском 
языке в России (Кумано Акира, Симада Масахико, Эдамура Сумио, 
Того Кадзухико).

ВВЕДЕНИЕ

По прошествии двадцати лет последнее десятилетие ХХ в. начинает 
осмысляться и переосмысляться с более объективных научных позиций, поскольку временная дистанция постепенно увеличивается, 
появляется молодое поколение исследователей, стремящихся взвешенно взглянуть на это крайне непростое время для истории нашей 
родины и мира в целом. В макроисторическом плане для развития 
обоих участников диалога — России и Японии — конец ХХ столетия 
прочно связан с качественными внутриполитическими, экономическими, общественными, культурными, духовными переменами, 
приведшими к трансформации национальной идентичности. Благодаря глобальной ломке иерархии международных отношений и переменам внутри наших стран, народы России и Японии становились 
ближе друг другу, углублялось взаимопонимание между двумя сторонами, происходившие на фоне кризиса. 
Уже в начале XXI в. в японской историографии 1990-е получили название «потерянного десятилетия» (усинаварэта дзю:нэндай), 
затем термин закрепился и в англоязычных работах (lost decade) 
и рассеялся в мировой аналитической японоведческой литературе. 
По мнению японских ученых, «потерянные» 1990-е гг. — это период заниженной деловой активности (кэйки тэймэй ки), имевшей 
затяжной характер и обладавшей новыми для экономического развития страны чертами1. Экономический аспект по мнению японских и западных исследователей являлся первостепенным. Видный 
американский экономист, специалист в области японской экономи
1 Огава К. Усиниварэта дзю:нэн-но синдзицу. Токио, 2009. С. 204.

ки второй половины 1990-х гг. Г. Саксонхауз отметил широчайший 
охват дискуссии с конца 1990-х гг. среди западных специалистов 
о сущности японской экономической модели и последствиях краха 
«экономики мыльного пузыря»2. Понятия экономического характера (дефляция, период низких темпов роста, снижение деловой активности, рецессия, рост сбережений населения, государственный 
долг, финансовые просчеты, «пузыри» на рынке недвижимости, ловушка ликвидности, затяжной спад японской экономики, неопределенность, стареющее население и т. д.) в рамках подхода «потерянное десятилетие» прочно закрепились как в научном, так и в общественном дискурсе, а в последние годы число аналитических работ 
по данной проблематике только растет3. Сравниваются развал «экономики мыльного пузыря» и последствия мирового финансового 
кризиса 2008 г. Для японской и западной интеллектуальной и экономической элит осмысление указанной темы продолжает сохранять 
свое важное практическое значение. Исследователей на протяжении 
двадцати лет продолжает волновать проблема: почему Япония так 
и не смогла оправиться от кризиса начала 1990-х, как этого удавалось добиться ранее — в 1940-х и 1970-х гг. 4 
В российской общественной мысли 1990-е гг. прочно связаны 
с идеями «развала», «краха», «кризиса», «болезненного перехода» 
в новую социально-экономическую реальность страны — наследницы и правопреемницы СССР, временно утратившей ведущие позиции на мировой арене. Это «лихие девяностые» — время анархии, 
взлета преступности и потери моральных ориентиров. Последнее 
десятилетие ХХ столетия продолжает волновать российских уче
2 Saxonhouse G. R., Stern R. M. The Bubble and the Lost Decade // The World Eco- 
nomy. 2003. Vol. 26. С. 267–281.
3 Horioka Ch. Y. The Causes of Japan’s Lost Decade: The Role of Household Consumption (June 2006). URL: http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.908152 (дата обращения: 
19.12.2020); Kuepper J. What you can learn from Japan’s Lost Decade: what this period 
of Japanese history teaches us about financial crises. 18.09.2019 // The Balance. URL: 
https://www.thebalance.com/japan-s-lost-decade-brief-history-and-lessons-1979056 
(дата обращения: 19.12.2020); Nielsen B. The Lost Decade: Lessons from Japan’s real estate crisis // Investopedia. URL: https://www.investopedia.com/articles/economics/08/
japan-1990s-credit-crunch-liquidity-trap.asp (дата обращения: 19.12.2020); Yoshino N., Taghizadeh-Hesary F. Japan’s Lost Decade: Lessons for Other Economies // ADBI 
Working Paper Series. Asian Development Bank Institute. 2015. No. 521. URL: https://
www.adb.org/sites/default/files/publication/159841/adbi-wp521.pdf (дата обращения: 
19.12.2020).
4 Aoki R. A Demographic Perspective on Japan’s «Lost Decades» // Population and 
Development Review. 2012. Vol. 38: Population and Public Policy: Essays in Honor of 
Paul Demeny. Р. 105.