Противоречия социокультурного развития Республики Татарстан

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации 
Федеральное государственное бюджетное 
образовательное учреждение высшего образования 
«Казанский национальный исследовательский 
технологический университет» 

С. А. Сергеев, Л. В. Лучшева, З. Х. Сергеева 

ПРОТИВОРЕЧИЯ  
СОЦИОКУЛЬТУРНОГО  
РАЗВИТИЯ РЕСПУБЛИКИ
ТАТАРСТАН 

Учебное пособие 

Казань 
Издательство КНИТУ 
2021 

УДК 316.722(470.41) 
ББК 60.55я7

С32

Печатается по решению редакционно-издательского совета  
Казанского национального исследовательского технологического университета 

Рецензенты: 
д-р юрид. наук, проф. О. И. Зазнаев 
д-р полит. наук, проф. В. А. Беляев 

С32 

Сергеев С. А. 
Противоречия социокультурного развития Республики Татарстан : учебное пособие / С. А. Сергеев, Л. В. Лучшева, З. Х. Сергеева; Минобрнауки 
России, Казан. нац. исслед. технол. ун-т. – Казань : Изд-во КНИТУ, 
2021. – 152 с. 

ISBN 978-5-7882-2999-7

Рассмотрены основные тенденции социально-экономической, политической и культурной жизни Республики Татарстан в 1990–2010-е гг., проанализированы социально-демографические особенности, генезис, структура и 
динамика региональной политической элиты, политическая оппозиция и социальные движения, а также главные черты культурной и религиозной ситуации 
в Республике Татарстан. 
Предназначено для студентов направления 37.03.02 «Конфликтология», 
аспирантов, преподавателей, а также для всех интересующихся особенностями 
и тенденциями развития Республики Татарстан. 
Подготовлено на кафедре социальной работы, педагогики и психологии. 

ISBN 978-5-7882-2999-7
© Сергеев С. А., Лучшева Л. В., 

Сергеева З. Х., 2021

© Казанский национальный исследовательский 

технологический университет, 2021

УДК 316.722(470.41) 
ББК 60.55я7

Введение 

Как и другие социальные процессы, социокультурное развитие 
является одновременно процессом и стихийным, и управляемым. Социокультурная эволюция общества может происходить и стихийно, как 
сумма усилий индивидов и групп, выбравших определенный образ 
жизни и стремящихся ему следовать, и в результате целенаправленных 
действий, предпринимаемых государственной властью.  
Социокультурную эволюцию государства или региона можно 
проследить по сменяющим друг друга кратким определениям, обобщающим сущность изменений, происходящих в тот или иной период. Они 
могут быть даны государственной властью, а могут быть результатом 
творчества независимых интеллектуалов или общества. Эти характеристики могут носить политико-экономический характер («новая экономическая политика», «ускорение»), принимать вид литературной метафоры («оттепель») и т. п. При этом необходимо осознавать, что эти 
краткие определения содержат в себе больше, чем кажется на первый 
взгляд, не ограничиваясь непосредственно присутствующими в названии экономическим, политическим или культурным аспектами, но 
охватывая все из них. Например, новая экономическая политика затронула все стороны жизни СССР 1920-х гг., а не только экономику, а период «оттепели» – не только культуру.  
Общие принципы социокультурного похода к общественному 
развитию были заложены П. Сорокиным1 и М. Вебером2; в дальнейшем 
они были развиты Н. Лапиным, предложившем оригинальный антропосоциетальный подход, применяемый в дальнейшем к исследованию 
развития российских регионов3. Среди авторов, изучавших взаимосвязь 
политики и культуры в российских регионах, следует назвать С. Рыженкова, Г. Михалеву (Люхтерхандт), А. Кузьмина4, Р. Туровского5 
и др. 

1 Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1990. 543 с. 
2 Вебер М. Избр. произв. М.: Прогресс. 808 с. 
3 Лапин Н. И. Антропосоциетальный подход / Журн. социологии и социальной антропологии. 2006. Т. IX. № 3. С. 25–42. 
4 Политика и культура в российской провинции. Новгородская, Воронежская, Саратовская, Свердловская области / под ред. С. Рыженкова, Г. Люхтерхандт-Михалевой (при 
участии А. Кузьмина). М.; СПб.: ИГПИ; Летний сад, 2001. 267 с. 
5 Туровский Р. Центр и регионы, проблемы политических отношений. 2-е изд. М.: ГУВШЭ, 2007. 399 с. 

Социокультурное развитие Республики Татарстан (далее – РТ) 
в 1990-е гг. ранее анализировалось в работах В. А. Беляева1, Г. И. Макаровой2, Л. В. Сагитовой3, С. А. Сергеева и З. Х. Сергеевой4. Итоги 
социокультурного развития Татарстана в 1990–2000-е гг., в том числе 
тренд на инновационное развитие и модернизацию, особенности региональной элиты Татарстана, были охарактеризованы в коллективных 
монографиях А. Л. Салагаева, С. А. Сергеева, Л. В. Лучшевой «Социокультурный портрет Республики Татарстан» (2009) и «Новые проблемы и противоречия социокультурного развития Республики Татарстан» (2011). 
Учебное пособие состоит из введения, семи глав и заключения. В 
первой главе рассматриваются особенности регионального сообщества 
и основные харатеристики социокультурного развития Татарстана. Во 
второй главе характеризуются возникновение, структура и динамика 
региональной правящей элиты Татарстана. Третья глава посвящена политической оппозиции и социальным движениям в Татарстане, четвертая анализирует непростую обстановку, сложившуюся в Татарстане в 
2016–2018 гг. – разногласия с федеральным центром и банковский кризис. В пятой, шестой и седьмой главах рассмотрена культурная и религиозная ситуация в Татарстане в настоящий период и многообразие 
культурной символики столицы республики – Казани. Восьмая глава 
посвящена образу жизни и культуре студентов казанских вузов в период пандемии COVID-19. 

1 Беляев В. А. Менталитет жителей Татарстана // Россия и мусульманский мир. 2007. 
№ 2. С. 33–45. 
2 Макарова Г. И. Этнокультурный образ Татарстана и его продвижение в региональном 
брендинге: стратегии и оценки элит // Этнографическое обозрение. 2018. № 5. С. 128–
145. 
3 Сагитова Л. В. Ислам в конструировании регионального политического дизайна современного Татарстана // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: 
Политология. 2018. Т. 20. № 3. С. 313–322. 
4 Сергеев С. А. Этнокультурная политика и этнический национализм в Татарстане / 
С. А. Сергеев, З. Х. Сергеева // Кому принадлежит культура? Общественные науки и 
перспективы исследований социокультурных перемен. Казань: Терра-консалтинг, 
1999. С. 187–198; Сергеев С. А. Казань: культурные символы и «гений места» / 
С. А. Сергеев, З. Х. Сергеева // Вестник Казанского технологического университета. 
2012. № 24. С. 166–170. 

Глава 1. РЕГИОНАЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО  
И СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ РАЗВИТИЕ ТАТАРСТАНА 

Татарстан – один из наиболее развитых в социально-экономическом отношении субъектов Российской Федерации. Он входит в Приволжский федеральный округ и расположен в восточной части Восточно-европейской равнины, у слияния рек Волга и Кама, в 800 км 
к востоку от Москвы. Его территория – 67836 кв. км, протяженность 
с севера на юг – 290, с запада на восток – 460 км. В республике 21 город, 
43 сельских района, 20 поселков городского типа, 3105 деревень. 
На территории Республики Татарстан в течение более чем тысячи 
лет существовали различные государственные образования. Первым 
подобным государственным образованием была Волжская Булгария, 
возникшая около 980 г., всего на столетие позже Киевской Руси (хотя 
единой Волжской Булгарии предшествовали несколько булгарских 
эмиратов, существовавших в 910–980-х гг.). Ряд современных татарских историков, однако, склонны удревнять историю своего народа: 
они ведут отсчет государственных образований, имеющих отношение 
к татарскому этносу, с VI в. н. э., когда на обломках гуннского племенного союза появляется Тюркский каганат (551–603 гг.), а затем и Великая Болгария в степях Кубани и Причерноморья (600–660-е гг.).  
В советский период истории делался значительный акцент на 
происхождении татарского народа из булгарского этноса. Но с конца 
1980-х гг. этот акцент стал смещаться в пользу более поздних государственных образований – Золотой Орды и Казанского ханства. Был произведен пересмотр оценок истории этих государств, но дело свелось 
практически к замене негативных идеологизированных оценок, типичных для советской историографии, на противоположные, хвалебные, и 
поэтому понятие «Золотая Орда» в сознании части современных, преимущественно гиперэтнически настроенных, татар, ассоциируется со 
временем наивысшего величия татарского этноса.  
Казанское ханство возникло в 1436 или 1437 г. (хотя М. Худяков, 
например, относил его возникновение к 1445 г.1) и пало в 1552 г. Весь 
период его существования отмечен постоянными и взаимными военными столкновениями с Москвой: правящая военно-феодальная элита 
Казанского ханства стремилась не только ко взиманию постоянной 
дани с Москвы, как во времена Золотой Орды, но и к постоянному 

1 Худяков М. Очерки по истории Казанского ханства. Репр. Казань, 1990. С. 21. 

пополнению своих финансовых и людских ресурсов за счет угона населения с сопредельных территорий, поэтому многие военные меры Московского государства были вызваны стремлением пресечь обезлюживание своих территорий1. Временами это удавалось, и Казанское ханство признавало протекторат Москвы. Но после установления на казанском троне крымско-татарской династии прежняя политика была возобновлена – с известным для Казанского ханства исходом.  

Формально Казанское царство существовало и в 1552–1708 гг. – 

только «Царем Казанским» считался правящий на Руси монарх. 
В 1708 г. была образована Казанская губерния (одной из первых в России). Хотя утверждения о национальном гнете в Российской империи 
также стали общим местом в учебниках истории, многочисленные выступления татар, башкир и других этнических групп против центральной власти объясняются не в последнюю очередь конфессиональными 
причинами – разрушением мечетей и т. п. Провозглашение политики 
веротерпимости Екатериной II и разрешение возводить мечети привело 
к прекращению подобных выступлений. 

После распада Российской империи в 1917–1918 гг. различные 

политические партии и движения выдвинули несколько проектов территориального переустройства: в январе 1918 г. Милли меджлис (Национальное собрание) обсуждал проект Урало-Волжского штата (ИделУрал штаты), Съезд Советов Поволжья и Приуралья в феврале 1918 г. – 
проект Волжско-Уральской советской республики. Примечательно, что 
оба проекта предполагали автономию в рамках РСФСР. В марте 1918 г. 
выдвигается проект Татаро-Башкирской Советской республики, основу 
которой должны были составить территории Казанской и Уфимской губерний. Однако она оказалась нежизнеспособным образованием. 
27 мая 1920 г. была создана Татарская АССР.  

Вопреки расхожей точке зрения, что никогда ни один татарин не 

подписывал документов о вхождении в Россию, трудно расценить факт 
образования этой автономии – непосредственной предшественницы современной РТ – иначе, чем удовлетворение центром пожеланий татарских «национальных коммунистов», вполне одобренный и принятый 
последними. Просуществовав до 1990 г., ТАССР была преобразована 
в ТССР (Татарскую Советскую Социалистическую Республику), что, 
очевидно, должно было обозначать претензии на вхождение в обновленный Союз ССР на правах одного из учредителей. Накануне 

 

1 Худяков М. Указ. соч., С. 213–215. 

референдума о статусе Татарстана ТССР была преобразована в Республику Татарстан (7.02.1992). 
Население Татарстана. По данным переписи 2002 г., численность населения РТ составляла 3 млн 779 тыс. 300 чел., по данным переписи 2010 г. – 3 млн 778 тыс. 500 чел. По данным текущего учета 
населения, на 1 января 2021 г. население Татарстана составляло 
3 894 507 человек. 
С 1999 г. численность населения республики снижалась, но отрицательный естественный прирост в 1990-е гг. компенсировался за счет 
миграции. Заметным уменьшение населения было в первой половине 
2000-х гг., когда коэффициент естественного прироста составлял от 
−3,3 до −4,0. При этом в сельской местности он был выше, чем в городе:
в 2005 г. естественный прирост сельского населения составил –8,4, в то
время как у городского он равнялся –2,4. Во второй половине 2000-х гг.
рождаемость возросла, смертность снизилась, и темпы естественной
убыли населения замедлились, хотя коэффициент естественного прироста по-прежнему оставался отрицательным (–0,2 в 2010 г.). Начиная
с 2005 г., численность населения стабилизировалась, что стало возможным опять-таки благодаря миграционному приросту населения
(в 2005 г. – 6146 чел., в 2006 г. – 9242, в 2007 г. – 10345, в 2010 г. –
11211 чел.). Это меньше, конечно, чем в Москве, Московской области
или Краснодарском крае, но выше (хотя ненамного), чем в двух других
регионах, претендующих на лидерство в ПФО – Нижегородской и Самарской областях.
По данным переписи 2010 г., численность городского населения 
РТ составила 2 млн 835 тыс. 200 чел., сельского – 931 тыс. чел. Таким 
образом, три четверти населения Татарстана живет в городах, и лишь 
каждый четвертый – в сельской местности. Более того, сравнение с данными предыдущих переписей позволяет сделать вывод, что городское 
население Татарстана за последние полвека увеличилось более чем 
вдвое (с 1109 тыс. чел. в 1959 г. до 2835 тыс. чел. в 2010 г.). В 1960–
1980-е гг. миграция из села в город была особенно значительной: с 1959 
по 1989 гг. сельское население РТ (тогда – ТАССР) уменьшилось почти 
в 2 раза: с 1660 тыс. чел. до 987 тыс. чел. В 1989–2002 гг., напротив, 
численность как городского, так и сельского населения стабилизировалась. Городское население за этот период увеличилось на 136 тыс. чел. 
(а за каждое предыдущее десятилетие, начиная с 1959 г., оно увеличивалось на полмиллиона). В промежутке между переписями 2002 и 

2010 гг. сельское население незначительно уменьшилось (на 55 тыс. 
чел.), а городское – возросло (на 45 тыс. чел.). 

Этнический состав населения и миграция. До 1990-х г. ни одна 

национальность в республике не имела абсолютного большинства: согласно переписи 1989 г., татары составляли 48,5 % населения республики, русские – 43,3 %, а другие национальности – 8,2 %. Ситуация изменилась в 1990-е гг.: татар в 2002 г. было уже 52,9 %, русских – 39,5 %, 
представителей других национальностей – 7,6 %. За восемь лет, прошедших с 2002 до 2010 гг., соотношение татарского и русского населения практически не изменилось: согласно переписи 2010 г., доля татарского населения в Татарстане составляет 53,2 %, доля русского населения – 39,7 %. Среди других этносов можно выделить чуваш – 
116 252 чел. (3,1 %), удмуртов – 23 454 чел. (0,6 %), кряшен (крещеных 
татар) – 29 962 чел. (0,8 %), башкир – 13 726 чел. (0,4 %), булгар – 
484 чел., азербайджанцев – 9 527 чел. (0,3 %). 

По данным переписей 1989 и 2002 гг., численность татар в нашей 

республике в течение 1989–2002 гг. возросла более чем на 250 тыс. чел. 
(включая татар-кряшен), численность же русских снизилась почти на 
83 тыс. чел. За предыдущее десятилетие численность русских увеличилась примерно на 60 тыс. чел., татар – на 124 тыс. чел. Хотя у русских 
в РТ естественная убыль выражена отчетливее (вероятно, в силу большей их урбанизированности), естественный прирост отсутствует и у татар: в 1998 г. он составил –4,5 у русских и –0,6 у татар. Результаты переписи 2010 г. также показали небольшое увеличение численности кряшен в РТ – с 18 до 29 тыс. чел.  

Русские в республике являются высоко урбанизированным насе
лением, татары урбанизированы несколько в меньшей степени: более 
85 % русских и 66,5 % татар живет в городах. Именно татары составляют две трети всех сельских жителей (67,8 %). При этом главной тенденцией последних десятилетий было увеличение доли татарского 
населения в крупных городах республики (ниже будут учтены города, 
насчитывавшие к 2002 г. свыше 50 тыс. населения). Так, до 1980-х гг. 
русские составляли большинство (свыше 50 % населения) в Набережных Челнах и Нижнекамске, до 1990-х гг. – в Казани. В «нефтяной столице» Татарстана – Альметьевске – этнический паритет 1970-х гг. уже 
в 1980-е гг. сменился преобладанием татарского населения. По итогам 
переписи 2002 г., в настоящее время в Казани и Набережных Челнах 
сложился этнический паритет (48,8 % русских и 47,5 % татар в Казани, 
45,1 % русских и 45,7 % татар в Набережных Челнах). Преобладание 

татарского населения характеризует теперь такие города, как Альметьевск и Нижнекамск. Русское население по-прежнему преобладает в таких городах, как Зеленодольск (64,5 %), Чистополь (62,7 %), Бугульма 
(59,5 %), Елабуга (51,9 %). Но при этом во всех из них без исключения 
доля русского населения за последние десятилетия уменьшилась: в одних случаях постепенно и незначительно (Бугульма), в других случаях – достаточно резко (так, в Елабуге за 32 года уменьшение составило 20 %).  

В той или иной мере сократилась численность представителей и 

иных этнических групп, постоянно проживающих в РТ: башкир, белорусов, евреев, марийцев, мордвы, удмуртов, украинцев и чувашей. Возросла численность этнических диаспор азербайджанцев, армян, корейцев, узбеков, таджиков и чеченцев, что явно связано с внешней миграцией из стран дальнего зарубежья и с Северного Кавказа (хотя во всех 
случаях речь может идти о сравнительно небольших общностях; лишь 
азербайджанская диаспора насчитывает около 10 тыс. чел.). 

Структура миграции. Республика Татарстан в 1990–2000-е гг. 

всегда имела положительное сальдо миграционного обмена, и в течение ряда лет (за исключением 1999–2005 гг.) миграция даже компенсировала естественную убыль населения. В 1990-е гг. до 75 % внешних 
миграционных потоков составляла миграция из стран ближнего зарубежья, и лишь около 25 % – межрегиональная миграция. При этом три 
четверти приехавших на ПМЖ как в 1990-е гг., так и в 2000-е гг. составляли татары. В 1995–2000 гг. прирост численности татарского населения за счет миграции превысил миграционный прирост численности 
русского населения за тот же период более чем в 4,2 раза. Более подробное изучение этой категории мигрантов позволяет охарактеризовать их 
как реэмигрантов, т. е. приезжают в основном те, кто когда-то жил в Татарстане, получил здесь образование, а затем выехал в среднеазиатские 
республики. Основной поток реэмигрантов в 1990-е гг. шел из Казахстана, Узбекистана и Таджикистана.  

В 2000-х гг. изменились лишь некоторые тенденции реэмиграции. 

Количество приезжающих уменьшалось, но постепенно. Так, в 1995 г. 
в РТ приехало 15288 чел., а в 2005 г. – лишь 6146 чел. Уменьшилось и 
количество реэмигрантов из ближнего зарубежья. В 2000-х гг. они составляли половину от общего миграционного потока, а в отдельные 
годы и того меньше. Около половины приехавших на ПМЖ в РТ прибыли из других регионов РФ. В миграционном обмене со странами 
ближнего зарубежья по-прежнему преобладают государства Средней 

Азии (Узбекистан и Казахстан), и по-прежнему большая часть (около 
3/4) приезжающих – татары.  

Изложенное выше позволяет выдвинуть объяснение изменению 

соотношения этнических групп в РТ в 1990-е гг., особенно явно проявившемуся, как мы видели, в городах. Безусловно, одной из причин 
является внутренняя миграция, переселение сельского татарского населения в города. Однако, как было показано выше, 1990-е гг. были периодом стабилизации численности как городского, так и сельского населения и поэтому внутренняя миграция играла меньшую роль в изменении этнического баланса, чем в предыдущие десятилетия. Определенную роль играла и внешняя миграция, бывшая, как нетрудно увидеть, 
преимущественно татарской по своему этническому составу. Но и реэмиграция татар, по нашим оценкам, не могла внести определяющего 
вклада в изменение соотношения этнических групп. Вряд ли можно 
ссылаться и на естественный прирост: разница между естественным 
приростом населения у русских и татар не столь высока, чтобы стать 
причиной значительной убыли одной группы населения и увеличения 
численности у другой. Если не ставить под сомнение честность и точность проведения переписи 2002 г., остается предположить, что часть 
русских или представителей других этнических групп почему-то изменили свою этническую идентичность и предпочли быть зафиксированными в переписных листах как «татары». Предположение может показаться нелепым лишь тем, кто не знаком со сложной этнической ситуацией в таких субъектах Российской Федерации, как Татарстан и Башкортостан, образованных, с одной стороны, по этническому принципу, 
но имеющих смешанное население и далеко продвинувшихся по пути 
модернизации. Длительное совместное проживание нескольких этнических групп в модернизированных регионах приводит к немалому 
числу смешанных, межэтнических браков и появлению со временем 
особой группы населения – потомков от смешанных браков. Впрочем, 
сами дети от смешанных браков отнюдь не считают себя особыми. Как 
правило, они являются русскоговорящими и могут рассматриваться как 
принадлежащие к русской культуре в ее вестернизированном варианте. 
Хотя, разумеется, эта группа неоднородна, и среди них встречаются индивиды с этнической гиперидентичностью, большинство представителей этих групп имеют нечеткую этническую идентичность, так что 
смена этнической идентификации для них не представляет проблемы, 
а является скорее результатом прагматичного выбора.