Русские писатели на Северном Кавказе : литературно-краеведческие очерки

Л.П. Егорова





                РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ





Литературно-краеведческие очерки




2-е издание, стереотипное














Москва Издательство «ФЛИНТА» 2022

УДК 821.161.1
ББК 83.3(2=411.2)6

     Е30




Р е ц е н з е н т д-р филол. наук, проф. А. А. Газизова






     Егорова Л.П.
Е30 Русские писатели на Северном Кавказе : литературно-краеведческие очерки / Л.П. Егорова. - 2-е изд., стер. - Москва : ФЛИНТА, 2022. - 204 с. - ISBN 978-5-9765-5074-2. - Текст : электронный.

          В книге говорится о пребывании русских писателей ХХ века - М. Горького, С. Есенина, А. Серафимовича, Ю. Ли-бединского, Н. Тихонова и других - на Северном Кавказе. Написанная на основе богатых архивных материалов и по личным воспоминаниям автора, книга может быть использована как учебное пособие по курсу «Литературное краеведение»; в ней представлен региональный компонент содержания уроков и внеклассных занятий по литературе в средней школе.

          Для учащихся средних и высших учебных заведений и всех тех, кто интересуется русско-кавказскими литературными связями.

                                                      УДК 821.161.1
                                                      ББК 83.3(2=411.2)6




ISBN 978-5-9765-5074-2

             © Егорова Л.П., 2022
© Издательство «ФЛИНТА», 2022

У <

   СОДЕРЖАНИЕ


     От автора...................................4
     Александр Серафимович.......................8
     Юрий Либединский............................2 7
     Максим Горький.............................. 73
     Владимир Ставский...........................92
     Вениамин Каверин............................101
     Михаил Пришвин..............................111
     Сергей Есенин...............................123
     Николай Тихонов.............................132
     Поэтическая радуга над горами...............151
     Анатолий Приставкин.........................166
     Леонид Соболев..............................175
     Ставрополь - врата Кавказа..................191
     Список иллюстраций..........................203

3

   ОТ АВТОРА


     Интерес к культуре российской провинции - важнейшее слагаемое национального самосознания. Знанию культуры родного края и не только Ставрополья, но и Северного Кавказа в целом способствует литературное краеведение.
     В литературно-краеведческой проблематике важное место занимает пребывание в регионе известных русских писателей. Многие из них оставили значительные произведения, действие которых разворачивается на Северном Кавказе. Эта традиция берет начало в произведения Пушкина, Бестужева-Марлинского, Лермонтова, Л. Толстого, хорошо известных читателям. Есть и забытые ныне, но интересные для ставропольцев произведения позапрошлого столетия, например, Хамар-Дабанова (Е. Лачино-вой) «Проделки на Кавказе» (1844), романы Василия Немировича-Данченко (брата известного режиссера), творившего на рубеже XIX - XX веков. Наиболее известен его роман «Горные орлы» (1904) - о движении Шамиля.
     В XX веке на Северном Кавказе побывали Максим Горький, Александр Серафимович, Николай Тихонов, Владимир Луговс-кой, Николай Асеев, Юрий Либединский и многие другие художники слова, чьи имена вписаны в историю русской литературы. Порой в наследии писателя Северному Кавказу посвящено несколько строк, но они по-особому значительны, если принадлежат такому мастеру слова, как Константин Паустовский. В основе пространного описания гор в его повести «Романтики» (1935) лежали личные воспоминания о поездке в Большой Карачай.
     «Еще гимназистом я ездил с отцом в Карачай, и мы подымались на склоны Эльбруса. Над альпийскими пастбищами разгоралось утро. Была роса, резкая прозрачность... С ледниковых полей тянуло льдом и слабым запахом фиалок. Дали были от

4

   крыты на сотни верст. Долины лежали внизу, как позеленевшие бронзовые чаши, налитые синей водой. В великой горной тишине стояло жаркое и близкое солнце».
     В предлагаемом читателю издании книги собраны очерки разных лет. Некоторые из них были опубликованы в книге «Дороги дружбы» (1969), и читательская реакция на них убедила меня в значимости литературно-краеведческих материалов. Даже через несколько лет после их публикации я получала письма такого, например содержания:
     «Сегодня купил и сразу же прочел Вашу книжку. Очень понравилось. Я хоть, и местный житель, читал о своей области, как о дальних странах. Понял, что своя земля имеет не меньше достопримечательностей, чем расписанные африканские страны».
     А еще через четыре года, в июне 1976 г. петербургский литературовед Юрий Андреев, к которому книга попала и вовсе с большим опозданием, написал мне: «С удовольствием окунулся в памятный мне по альпинистским маршрутам мир Вашей книги «Дороги дружбы» и вышел из чтения весьма обогащенный познанием того, о чем и не подозревал, разводя костер, неподалеку от Хурзука или двигаясь в Узункол».
     Как видим, литературно-краеведческие материалы имеют не узко литературоведческое значение. Иногда можно услышать упреки, что в том или ином очерке нет освещения русско-кавказских литературных связей в строгом смысле этого понятия. Действительно, в данной книге примером рассмотрения русско-кавказских связей может служить только очерк о Юрии Либединском. Не все из рассмотренных в ней произведений отвечают всем критериям художественности. Но последнее необходимо, прежде всего, для трудов, анализирующих литературный процесс в его целостности, и тогда у Серафимовича берется «Железный поток», а не тебердинские очерки, а у Н. Тихонова не стихи, написанные в Карачае или в Балкарии, а его хрестоматийные произведения, вошедшие в историю русской поэзии. Однако, в плане изучения родного края надо знать именно эти произведения, посвященные местам, расположенным вблизи

5

  Ставрополья. К тому же нами пропагандируются не «альбомные», случайные, никому не известные рассказы и стихи, а вошедшие в собрание сочинений, но широкому читателю недоступные. Да что там читателю: даже основной массе библиотекарей, учителей, экскурсоводов на Северном Кавказе и Ставрополье они неизвестны. Выпускники школ региона подчас не знают имен Н. Тихонова, Н. Асеева, С. Щипачева. Так, может, они их запомнят благодаря стихам об их родном крае? Сожаление вызывает и тот факт, что даже экскурсоводы не могут сообщить никаких интересных литературных сведений, связанных, с именами поэтов XX века. Их ли в этом вина? Ведь нет необходимых научных изданиях о литературном прошлом края, хотя в других регионах России они имеются. А между тем даже иностранные гости проявляют интерес к литературной жизни различных уголков России (помню, как однажды мне пришлось рассказывать о северо-кавказских традициях в творчестве А. Серафимовича, Ю. Либединского, Н. Тихонова профессору из Японии).
     Некоторые гонители собственно-краеведческого материала считают необходимым устранять из литературно-краеведческого текста все «окололитературное». Но последнее литературнокраеведческому труду не противопоказано. Если писатель изображает обычаи и традиции кавказских народов, то рассказ о том, как он сам с этими традициями знакомился, вполне уместен. Такой рассказ разъясняет описанное в художественном тексте, фокусирует внимание читателя, учит соотносить факты жизни и литературы. Наконец, - и это главное - воспитывает уважительное отношение к жизни и быту кавказских народов. И если речь идет о том, что русскому писателю горцы поднесли чашу айрана, то это не бытовое: «Писатель пил кефир», а рассказ о том, что чаша айрана давно стала символом горского гостеприимства и символом в поэтическом творчестве. Поэтому «домашние историйки», как иногда называют факты, раскрывающие пребывание русских писателей на Северном Кавказе, имеют если не литературоведческий, то общекультурный смысл. И пусть описания, почерпнутые из дневников, записных книжек, писем русских писателей XX века несравнимы по эстетической значи-6

  мости с художественным откровениями А. Пушкина, М. Лермонтова, Л. Толстого, их описания горного края сослужат добрую службу на литературных экскурсиях, как настоящих, так и «проигранных» со школьниками. И тогда облик автора, например, «Железного потока», свяжется в сознании с такой «домашней историйкой», которая будет, во-первых, способствовать их литературному образованию, а во-вторых, говоря словами Горького, лучше всего знакомить народ с народом, т.е. выполнять важнейшую социальную функцию.
     Следует обратить внимание на то, что в XX веке изменился характер приобщения русского писателя к инонациональному миру. К нему теперь вели не только участь ссыльных «государственных преступников» (хотя и в первой половине XIX в. бывали исключения - путешествие Пушкина через Ставрополь в Арзрум), но и свободно избранная дорога путешественника, исследователя. Начиная с 1930-х гг. такие поездки финансировались редакциями газет, Союзом советских писателей. Конечно, когда вихри Гражданской войны занесли Михаила Булгакова во Владикавказ, он тоже, в поисках заработка, принял активное участие в литературной жизни ингушей, осетин, о чем увлекательно рассказал Давлет Гиреев в книге «Михаил Булгаков на берегах Терека» (1980). Но в годы мирных «пятилеток» писательское участие в жизни горных районов Северного Кавказа стало систематическим и целенаправленным. При всей идеологической обработке, которая велась через структуры ССП, собранные русскими писателями материалы о жизни горцев, и сейчас сохраняют непосредственное общекультурное значение именно потому, что схвачены взглядом художника. Трудно улавливаемая специфика национальной жизни, ее история поддается, говоря словами Георгия Гачева, только на «ласку образа».
     Автор надеется, что эта книга даст читателю возможность ознакомиться с отрывками из стихотворений и прозы русских писателей, побывавших на Северном Кавказе, которые в контексте нашего рассказа дадут основу для патриотического воспитания средствами литературы, для укрепления мирных добрососедских и дружественных отношений между народами.

7

    АЛЕКСАНДР СЕРАФИМОВИЧ

    В жизни и творчестве известного русского писателя Александра Серафимовича (1863 - 1949), автора популярных романов «Город в степи» и «Железный поток» (1924), Северный Кавказ оставил несколько примечательных страниц. Он побывал во многих горских республиках. Окружающий горный мир вдохновлял на творческую работу.
    В июне 1926 года Александр Серафимович Серафимович приехал в Теберду. Путь был проделан немалый. Из Одессы, куда Серафимович заезжал к своему другу - писателю Александру Абрамовичу Кипену, по железной дороге доехал до станции Невинномысской. Памятные места! Здесь продолжалось действие его «Железного потока». В октябре 1918 года Реввоенсовет приказал Таманской армии выгрузиться в Невинномысской и, наступая через Темнолесскую - Татарскую, взять Ставрополь. Нелегкая задача для утомленной, разутой, почти без боеприпасов армии.
    ...Александру Серафимовичу не хочется расставаться с героями-таманцами: в Теберде он собирается писать киносценарий по «Железному потоку».
    До Теберды добирался лошадьми. Постепенно поднимались горные кручи. Курорт! И хотя горных дорог пройдено писателем немало, первое впечатление - потрясающее. «Чудесно тут, -писал Серафимович Кипену, - изумительный воздух, чистый, прозрачный, не надышишься им. Кругом лесистые горы белеют по промоинам снегом наверху. Немного подальше совсем завалены снегом. Маленькое озерцо, и в нем все это опрокинулось: лесистые горы, и на макушках их белеющий снег, и облака, и громадные чинары кругом. Я нигде не видел такой отчетливос

8

  ти изображения... Ты не можешь себе представить, как тут хорошо».
     Серафимович поселился на частной даче Караваева. Комната светлая, высокая, но пока в 63 года больного человека раздражает отсутствие привычных удобств: «Нет умывальника. Приходится ходить умываться к ручью... Дождь лупит, а тут во весь карьер умываешься и бежишь назад. Удрал бы отсюда». Однако следующее письмо звучит вполне оптимистично: «Тут погода переломилась - чудесное солнце, чудесная лесная тишь и страшно прозрачный воздух. Я уже привык к этой обстановке и утром просто с удовольствием бегу мыться к ручью, - на свежем воздухе, обжигающая вода - чудесно!.. Чувствую себя бодро, хотя маленько перебарщивал последние дни в ходьбе». В записных книжках Серафимовича появляются карачаевские фамилии / прежде всего проводников и охотников/, названия аулов.
     Тревога за сына Игоря, студента Высшего технического училища, который собрался идти пешком из Кисловодска в Тебер-ду, заставила писателя выехать в середине июля в Кисловодск. Туда же приехала из Москвы жена Игоря Александровича - Александра Владимировна Монюшко, бессменный секретарь Серафимовича. В Теберду отправились вместе - по Марийскому ущелью, пешком. Александр Серафимович лишь иногда присаживался на арбу, к вещам. Серафимович живо вспоминал подробности курортной жизни: возвращаться на прежнюю квартиру ему не хотелось. Можно было остановиться в доме ЦЕКУ-БУ, но не привлекало окружение курортников.
     -    Вот хотелось бы пожить в простой семье, у карачаевцев. Там мы увидим больше.
     В Теберде посоветовались с профессором-медиком. Тот попросил проводника Сеида Боташева подыскать писателю подходящую квартиру. Поиски оказались недолгими: Александру Серафимовичу очень понравился маленький - из трех комнат - домик Боташевых, стоящий на высоком месте, недалеко от озера Кара-Кель. За двором лежали огромные серые камни, и писатель, приладив скамейку, устроил себе рабочий стол.

9

     Приезжих поразило долголетие карачаевцев. Удивляли и многие особенности чужого быта - отсутствие замков, то, что пищу готовили на очаге. «До чего мало ели карачаевцы, - вспоминает Александра Владимировна,- больше кукурузу и мясо».
     Но больше всего, конечно, поразили и восхитили песни. Моя собеседница (а я в 1960-е годы неоднократно приезжала к А. В. Монюшко в Москву) и через сорок лет взволнованна:
     -    Однажды глубокой ночью мы проснулись от вольного, немного дикого пения. В нем было такое ощущение воли, свободы, как в горном пейзаже. Я не могу выразить это словами...
     Тридцатидвухлетний красивый и статный Сеид жил с матерью Бибой и трехлетним племянником. Малыш с черными и выразительными глазами, в папахе, потешно подражающий танцам взрослых, стал любимцем москвичей. Его внезапную смерть от кори они переживали, как свое горе.
     Биба - худощавая, тонкая, легкая - была грамотна, читала по-арабски, охотно откликалась на вопросы приезжих. Александр Серафимович, возвращаясь с прогулки, расспрашивал хозяев о тех местах, где только что побывал, о народных обычаях. По его собственному признанию (сделанному в беседе с Г. Нерадовым), Серафимовича интересовало, как прививается советский строй в глухой национальной окраине.
       К тому времени относится набросок явно художественного произведения, в котором отражены смятение героя перед величием природы.
     «Теберда. С двух сторон поднялись горы, и по ним.., остро толпясь зелеными штыками, несметные полчища сосен и елей, и сквозь них синело небо. И горы навек...
     И вот в ущельях, и в шуме реки, и в рокоте катящихся камней - музыка. Не та музыка, которая в городах, в театрах, концертах, - и это, пожалуй, страшно. Гобой... и человеческий голос виолончели, и густая труба, густой ее голос в похоронном [марше] Бетховена... Но он слушает и боится упустить. И теряется гобой, только слышно шумит река; и теряется виолончель, только гудит ветер в черном ущелье; и замерла певучесть, умерла скрип

10