«Азиатский поворот» в российской внешней политике: Достижения, проблемы, перспективы

Московский государственный институт 
международных отношений (Университет) 
МИД России

«АЗИАТСКИЙ ПОВОРОТ» 
В РОССИЙСКОЙ 
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ 
Достижения, проблемы, 
перспективы

Под редакцией 
А.В. Торкунова, Д.В. Стрельцова, Е.В. Колдуновой

Москва
2022

УДК 327
ББК 66.4
 
А35

Рукопись подготовлена за счет гранта РНФ № 19-18-00142

Издание выпущено в свет при поддержке 
Программы стратегического академического лидерства «Приоритет — 2030».

Р ецен зе н т ы

доктор исторических наук (НИУ ВШЭ) Е.А. Канаев 

доктор политических наук (МГИМО) А.Н. Панов

доктор политических наук (НИУ ВШЭ СПб.) С.В. Севастьянов

Ав т о рс к ий к о л л е к т и в

А.А. Байков (глава 5), А.В. Виноградов (глава 2, предисловие), 
И.В. Дьячков (глава 4), Е.В. Колдунова (главы 1 и 6, предисловие), 
С.И. Лунев (глава 7, предисловие), В.В. Нелидов (глава 3), 
М.А. Сапронова (глава 9), Д.В. Стрельцов (главы 1 и 3, предисловие), 
А.В. Торкунов (глава 1, предисловие), П.В. Шлыков (глава 8)

А35
  
«Азиатский поворот» в российской внешней политике: Достижения, проблемы, перспективы: Монография / Под ред. А.В. Торкунова, Д.В. Стрельцова, Е.В. Колдуновой. — М.: 
Издательство «Аспект Пресс», 2022. — 256 с.

 
ISBN 978-5-7567-1171-4
 
 
Первая четверть XXI века стала временем серьезных трансформаций для российской 
внешней политики. Изменения глобальной среды, качественное усложнение характера 
международных взаимодействий и внутриполитической динамики как в России, так 
и в странах Азии позволяют по-новому взглянуть на процесс, обозначенный в российском официальном и научном дискурсе как «поворот на Восток». В монографии 
представлен системный анализ роли ключевых направлений российского поворота 
на Восток, позволяющий оценить реальные достижения, проблемы и перспективы 
российской стратегии в Азии в более широком международном контексте.
 
 
Рассчитано на широкую читательскую аудиторию.

 
УДК 327
 
ББК 66.4
ISBN 978-5-7567-1171-4 
© Коллектив авторов, 2022
 
© МГИМО МИД России,  2022
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс»,  2022

Все учебники издательства «Аспект Пресс» 
на сайте и в интернет-магазине  https://aspectpress.ru

Оглавление

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  5

Глава 1. 
РОССИЙСКИЙ ПОВОРОТ НА ВОСТОК: 
ДОСТИЖЕНИЯ, ПРОБЛЕМЫ, ПЕРСПЕКТИВЫ   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  7

 
Историческая подоплека политики поворота на Восток   . . . . . . . . . . . . . . . . .  9
 
Российский поворот на Восток: восточноазиатский вектор   . . . . . . . . . . . . .  12

Глава 2. 
РОССИЯ И КИТАЙ: МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ ДЛЯ ЕВРАЗИИ   . . . . . . . . . .  21

 
Динамика постбиполярного мира   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  22
 
Китайские проекты для Азии   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  27
 
Евразийское возвышение Китая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  29
 
Россия в Евразии: между Китаем и Западом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  33
 
Китай и Россия: принципы сопряжения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  37

Глава 3. 
ЯПОНИЯ В КОНТЕКСТЕ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ 
ПОВОРОТА НА ВОСТОК . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47

 
Траектория российско-японских отношений 
в 2010-х — начале 2020-х годов   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  48
 
Сфера безопасности   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  52
 
Экономические факторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  56
 
Внутриполитические и психологические факторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  64
 
Перспективы российско-японских отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  66

Глава 4. 
РОССИЯ И СТРАНЫ КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА   . . . . . . . . . . . . . .  73

 
Двусторонние связи с КНДР и Республикой Корея: трудности и активы . . .  74
 
Пандемия и политика . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  76
 
Российская политика в отношении КНДР . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  79
 
Отношения России и Республики Корея   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  80
 
Ядерное урегулирование на Корейском полуострове . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  83
 
Россия и ядерная проблема Корейского полуострова   . . . . . . . . . . . . . . . . . .  88

Глава 5. 
ПРАКТИКА ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ 
И СТРАН ВОСТОЧНОЙ АЗИИ: ОПЫТ ЭМПИРИЧЕСКОГО 
МОДЕЛИРОВАНИЯ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  93

 
Экономический смысл «поворота России на Восток»   . . . . . . . . . . . . . . . . . .  93
 
Экономика взаимодействия России со странами Азиатского 
макрорегиона . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  96
 
Многофакторная модель поворота на Восток: гипотезы 
и регрессионный анализ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  97
 
Россия — стратегический и инвестиционный партнер Востока . . . . . . . . .  101

Глава 6. 
АСЕАН И СТРАНЫ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ В РОССИЙСКОМ 
ПОВОРОТЕ НА ВОСТОК  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 104

 
Россия и АСЕАН: от диалогового партнерства к стратегическому . . . . . . .  106
 
Взаимодействие в политической, экономической 
и социокультурных областях в контексте российского поворота 
на Восток . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  110
 
Двусторонние отношения России со странами региона . . . . . . . . . . . . . . . .  120
 
Факторы конвергенции и дивергенции в двусторонних отношениях 
и взаимодействии России и АСЕАН   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  126

Глава 7 
РОССИЙСКО-ИНДИЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: 
ПЕРЕМЕНЫ ЗА ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  133

 
Объективные факторы стратегических связей России и Индии . . . . . . . . .  133
 
Политическая подсистема двусторонних отношений . . . . . . . . . . . . . . . . . .  140
 
Экономическая, военно-политическая и культурно-гуманитарная 
подсистемы двусторонних отношений   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  153
 
Базовый отрицательный фактор двусторонних отношений   . . . . . . . . . . . .  166

Глава 8. 
ОТНОШЕНИЯ РОССИИ И ТУРЦИИ В КОНТЕКСТЕ 
РОССИЙСКОГО ПОВОРОТА НА ВОСТОК   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  171

 
Исторические особенности развития российско-турецких отношений   . .  172
 
Динамика и трансформация российско-турецких 
отношений в 2010-е годы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 177
 
Роль региональных векторов взаимодействия 
в новой модели российско-турецких отношений. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  183
 
Асимметрия взаимной зависимости: энергетические 
и торгово-экономические аспекты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  198
 
Очевидные и латентные ограничители развития 
российско-турецких отношений  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  202

Глава 9. 
РОССИЙСКО-АРАБСКИЕ ОТНОШЕНИЯ: ДИНАМИКА 
И ПЕРСПЕКТИВЫ   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 219

 
Активизация российской дипломатии на арабском 
направлении в 2000-е годы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  219
 
Торгово-экономические связи в первой половине 2000-х годов   . . . . . . . . 224
 
«Арабская весна» и позиция России   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  228
 
Задачи постконфликтного урегулирования в Сирии   . . . . . . . . . . . . . . . . . .  231
 
Региональная политика России после 2011 года   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  237
 
Активизация экономической деятельности исламских 
регионов России в отношении арабских стран   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 242
 
Сотрудничество в сфере энергетики   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 243

Сведения об авторах. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 255

Предисловие

В своей внешней политике Россия не раз обращалась к Азии, стремясь при этом быть 
полноценной частью Европы. Последнее десятилетие ХХ в., казалось, должно было стать 
результирующим в европейской траектории России. Однако уже в начале XXI в. незавершенность ее интеграции в западные международные структуры и рост различного рода 
политико-экономических разногласий вновь актуализировали задачу поиска баланса во 
внешней политике, а к концу первой четверти этого века — более субстантивной активизации ее азиатского направления, обозначенного как «поворот на Восток».
Российский поворот на Восток представляет собой многоаспектное явление и имеет 
несколько измерений, в связи с чем аналитически востребованным оказывается его многофакторный анализ. В первую очередь российский поворот означает активизацию внешней 
политики России на Востоке, которая позволяет ей частично компенсировать напряжение 
в отношениях с Западом, сохранить статус великой державы и продолжить поиск ресурсов 
для экономического подъема Сибири и Дальнего Востока. Вторым важным аспектом новой восточной политики России является растущее внимание к ближнему зарубежью и попытки консолидации его части, готовой подключиться к евразийскому интеграционному 
процессу, в условиях украинского кризиса, развивающегося с 2013–2014 гг., активизации 
Китая в Центральной Азии, а Турции — в Закавказье. Анализ российского поворота на Восток невозможен без критической оценки достижений России с точки зрения развития ее 
собственного интеграционного проекта в Евразии, который может рассматриваться и в качестве одного из измерений поворота на Восток, и в качестве инструмента развития трансрегионального взаимодействия, в частности, с точки зрения практического продвижения 
идеи так называемого Большого евразийского партнерства.
Важной составляющей мирсистемного контекста, в рамках которого реализуется российский поворот на Восток, является процесс резкого повышения региональной, макрорегиональной, а в отдельных случаях и глобальной роли крупнейших азиатских государств. 
Он имеет первостепенное значение для выработки дальнейшей внешнеполитической стратегии Российской Федерации, поскольку все более очевидным за последние десятилетия 
стало отсутствие заинтересованности Запада в какой-либо партнерской интеграции России в свои структуры, за исключением взаимодействия по отдельным болевым точкам (например, проблемам изменения климата или ситуации в Афганистане). Характер реакции 
США и их союзников в Европе и Азии на экономический подъем Китая и продвижение им 
Инициативы пояса и пути (ИПП, предложена руководством Китая в 2013 г.) существенно 
усложнил ситуацию в Азии, в особенности ее тихоокеанской части. Если на рубеже первого 
и второго десятилетий этого века российский поворот на Восток начинал реализовываться 
в относительно благоприятных международных условиях, то к концу первой четверти этого 
века Азия стала пространством, на которое проецировался целый комплекс геополитических и геоэкономических антагонизмов, усиленных пандемией коронавируса нового типа. 
Стоит также отметить, что страны Азии — и такие тяжеловесы, как Китай и Индия, и страны, условно относящиеся к категории средних и малых, — в XXI в. перестали играть роль 
лишь реципиентов международных изменений, движимых в первую очередь странами Запада. Все в большей степени эти государства становятся значимыми субъектами международных трансформаций, формирующими и продвигающими собственные идейные и практические соображения о будущем мироустройства. Таким образом, сопряжение взглядов 
России и Азии на стержневые вопросы глобального будущего представляется не менее важным, чем поиск преодоления кризиса в отношениях с Западом.

С точки зрения основных страновых и региональных направлений поворота на Восток бесспорным является поворот России в первую очередь к Китаю, отношения с которым 
рассматриваются российским руководством как стратегически важные. Тем не менее они 
не лишены целого ряда сложных вопросов, компенсировать которые можно было бы за счет 
более комплексного развития российского поворота и, в частности, за счет более активных 
отношений с Индией, Японией, Южной Кореей, странами АСЕАН, Турцией, отдельными 
арабскими странами. С частью из них у России наблюдается совпадение позиций. С Японией — это вопросы денуклеаризации Корейского полуострова, обеспечения мира и стабильности в Восточной Азии, поступательного развития экономической взаимозависимости. И Россия, и Индия рассматривают как нежелательное навязывание им однополярного 
мира, однако в то же время понимают необходимость поддержания с западными странами 
прагматических отношений. Аналогичные подходы характерны и для российско-турецкого 
взаимодействия. Со странами АСЕАН Россию сближает общее представление о необходимости сохранения конструктивного характера отношений в Тихоокеанской Азии и продвижение инклюзивной версии Индо-Тихоокеанского региона в противовес версиям, подчеркивающим необходимость геостратегического противодействия Китаю.
Период, прошедший с момента начала реализации российского «поворота на Восток» 
в 2010-х годах, позволяет сделать предварительные выводы о его характере, достижениях, 
проблемах и перспективах. В настоящее время можно также отметить качественные отличия этого курса от российской внешней политики на восточном направлении на более ранних этапах. В частности, следует указать структурно более сложный характер «поворота на 
Восток», обусловленный четким выделением нескольких компонентов на стыке внутренней 
и внешней политики, а также региональных и глобальных измерений российской внешнеполитической стратегии. Первый компонент относится к сфере международного политэкономического взаимодействия и сочетает в себе мотивы поиска дополнительных источников 
экономического роста, технологий, а после 2014 г. и альтернативных рынков сбыта продукции российского топливно-энергетического комплекса, а также в целом внешнеполитических и внешнеэкономических альтернатив в условиях нарастающих санкций со стороны США и ЕС. Этому способствовал тот факт, что ключевые азиатские партнеры России 
(Китай, Индия, Республика Корея, страны Юго-Восточной Азии) отказались участвовать 
в антироссийских санкциях, а участие в них Японии изначально приобрело номинальный 
характер. Второй компонент может быть обозначен как носящий внутренний политикоинституциональный характер. Он связан с попыткой переосмысления парадигмы и модели развития российских регионов Сибири и Дальнего Востока в контексте существенных 
трансформаций внешней среды и растущей экономической и демографической асимметрии между европейской и азиатской частями России. Третий компонент включает в себя 
разработку концептуальной рамки Большой Евразии, позволившей бы России сохранить, 
а в идеале и приумножить ее интеграционный потенциал в качестве одной из ведущих стран 
в мировой системе за счет институционализации различного рода экономических и политических партнерств в первую очередь со странами Азии. Если трансформации в рамках 
первой компоненты к настоящему времени очевидны и подвергаются качественной и количественной оценке, контуры изменений в рамках второй и третьей лишь намечены и требуют серьезной дальнейшей проработки.
Несмотря на то что представленный в монографии анализ концентрируется прежде всего 
на отдельных страновых и региональных направлениях, уделяя особое внимание специфике, 
внутренней логике, проблемам и закономерностям развития отдельных двусторонних отношений России со странами Азии, он тем не менее неизбежно оказывается погружен в контекст гораздо более сложных региональных, макрорегиональных и глобальных обстоятельств, 
оказывающих влияние и на Россию, и на ее азиатских партнеров. В конечном счете эта книга — о России и странах Азии, стремящихся найти ответ на вызовы нашего сложного и многообразного мира, в котором каждый из них хотел бы занять достойное место.

Глава 1
 РОССИЙСКИЙ ПОВОРОТ 
НА ВОСТОК: 
ДОСТИЖЕНИЯ, ПРОБЛЕМЫ, 
ПЕРСПЕКТИВЫ
Р

оссийская Федерация обладает уникальными региональными параметрами, 
позволяющими ей играть важную роль в экономике и политике Азии. К ним 
можно отнести ее географическую близость к экономически по-прежнему 
динамичному, несмотря на вызовы пандемии, Азиатско-Тихоокеанскому региону 
(АТР), огромный транзитный потенциал и высокую насыщенность природными 
ресурсами. Она пользуется в регионе заслуженным авторитетом и имеет там статус 
одной из наиболее влиятельных держав. Проявляя заинтересованность в развитии 
региональных многосторонних форматов взаимодействия, Россия является членом большинства региональных организаций и форумов, как политических, так 
и экономических, и активно участвует в политических процессах в АТР.
Поворот России на Восток во многом был задуман исходя из геостратегических и геоэкономических соображений. Очевидно, что баланс сил в мире сегодня 
в существенной степени зависит от ситуации в Азии, и России требуется надежная 
опора в той части света, где в концентрированном виде проявляются основные 
глобальные экономические и политические процессы. Поскольку Восточная Азия 
остается основным источником глобального экономического роста, статус России 
как одной из мировых держав будет в значительной степени зависеть от прочности 
ее позиций в регионе. При этом в геостратегическом плане не меньшее значение 
имеет для России и военно-политическая динамика на Ближнем и Среднем Востоке, а также ее отношения с Индией — ключевым партнером в Южноазиатском 
регионе. Иными словами, для того чтобы сохранить и приумножить свое влияние 
на глобальном уровне, России необходимо качественно улучшить свои отношения 
с незападным миром в его расширенном понимании.
Провозглашенная российским руководством во второй половине 2000-х годов политика поворота на Восток была связана с огромными экономическими, 
технологическими, административными и политико-стратегическими вызовами. Следует признать, что экономические позиции России в АТР пока еще недостаточно сильны. Регионы Сибири и Дальнего Востока относятся к числу менее развитых, если не сказать депрессивных, районов Российской Федерации 
по сравнению с ее европейской частью: их экономика страдает от депопуляции, 

Г ЛА В А 1

односторонней ориентации на китайский рынок, сырьевой специализации и отсутствия источников инновационного развития. Сумма этих обстоятельств, по 
сути, до недавнего времени определяла их потенциальную роль в экономических 
процессах в АТР в качестве топливно-сырьевого придатка экономик более развитых стран региона.
Между тем географическая близость этих территорий к динамично развивающимся восточноазиатским экономикам способствует развитию торгово-инвестиционных связей между ними. Иными словами, восточные территории России 
могут выступать «точками входа» для капитала, технологий, услуг и рабочей силы 
с динамично развивающегося Востока1 в случае, если в полной мере будут решены 
внутренние структурные задачи их экономического развития.
Для реализации политики поворота на Восток существуют и проблемы психологического характера. К их числу стоит отнести ориентацию на Европу нескольких поколений значительной части российской элиты и деловых кругов, 
в 1990-е и начале 2000-х годов не рассматривавших азиатские страны как серьезный и, самое главное, насущно необходимый объект приложения внешнеполитических и экономических усилий. Несмотря на то что три четверти территории 
России находятся к востоку от Урала, там проживает менее 30% населения, а на 
уровне массового сознания для значительной части россиян проблемы азиатских 
регионов страны по-прежнему являются «далекими» и не воспринимаются в качестве «своих». В середине прошедшего десятилетия большинство жителей нашей 
страны полагали, что Россия все-таки ближе к Европе, чем к Азии (55% против 
18%)2. Структурные проблемы Сибири и Дальнего Востока до недавнего времени усугубляло также отсутствие консенсуса о модели развития Сибири и Дальнего 
Востока и инструментах ее реализации.
На этом фоне основная задача политики такого поворота заключается в ликвидации дисбаланса в развитии регионов Сибири и Дальнего Востока России, с одной стороны, и европейской части России — с другой, и их интеграции в систему 
экономический отношений АТР с учетом современных политико-экономических 
тенденций развития данного региона.
Политика России по решению этой задачи просматривается в трех плоскостях:



ускорение социально-экономического развития Дальнего Востока России 
за счет полной реализации там заявленных государственных инвестиционных программ;



наращивание усилий по экономической интеграции Сибири и Дальнего 
Востока в Азиатско-Тихоокеанский регион;



дальнейшее качественное углубление стратегического двустороннего 
и многостороннего политического взаимодействия с партнерами по региону, а в идеале — разработка совместными усилиями практического и осязаемого воплощения идеи Большой Евразии с трезвым учетом специфики 
конкурирующих и сопрягающихся макрорегиональных проектов.

Речь идет о максимальной диверсификации экономических и геостратегических партнеров в Азии, в число которых необходимо включить ее наиболее круп

Российский поворот на Восток: достижения, проблемы, перспективы 

ные экономики — Китай, Японию, Южную Корею, Индию, интеграционный блок 
АСЕАН и ряд других. Если первая задача относится к числу внутренних, то вторая 
и третья, будучи глубоко взаимосвязанными между собой, — к числу внешних.

Историческая подоплека политики 
поворота на Восток

В историческом плане восточное направление внешней политики всегда занимало особое место в домене российской идентичности. На протяжении многих 
десятилетий в российской интеллектуальной элите шли споры о том, в какой мере 
судьба России связана с Востоком и в какой степени ее будущее будет зависеть от 
положения дел в Азии.
В XVIII–XIX вв. Россия проводила в Азии свою политику, ощущая себя, если 
говорить словами Ф.М. Достоевского, «европейцем в Азии». Как писал русский 
классик, «Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не 
только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших 
надежд, чем в Европе»3. Россия продвигалась на Восток, опираясь на идею мессианства, согласно которой в Азии Российская империя должна была выполнить 
великую цивилизаторскую миссию.
В конце XIX в. многие русские мыслители утверждали, что будущее России 
будет связано с Востоком, под которым понимался мусульманский мир и особенно Центральная Азия. Позднее, в 1920–1930-е годы, эта идея нашла свое отражение в деятельности отцов-основателей идеологии евразийства П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого, Г.В. Вернадского и др. После образования СССР идеология 
ленинизма основывалась в числе прочего на солидарности с колонизированными 
и порабощенными народами Азии. Проповедуя идеи «национального освобождения», Россия должна была показать пример народам Азии в поиске путей продвижения к социализму.
В постсоветский период Россия стремилась к тому, чтобы по-прежнему быть 
ключевым региональным игроком в решении азиатских вопросов, оставаясь при 
этом державой глобального уровня. Поиск точек соприкосновения России с азиатскими странами во многом cтроился на использовании недовольства ими западоцентричной институциональной архитектурой мирового управления, которая 
сформировалась в эпоху безусловного доминирования Запада в глобальной экономике.
Концептуальное оформление восточный вектор внешней политики России 
получил в конце 1990-х годов, в последние годы президентства Б.Н. Ельцина. Этот 
вектор имеет очевидную персонификацию, ассоциируясь с личностью Е.М. Примакова, министра иностранных дел России в 1996–1998 гг. и премьер-министра 
России в 1998–1999 гг. Е.М. Примаков выступил против доминантной роли США 
в решении мировых дел и за формирование миропорядка на основе принципа 
мультилатерализма. Линия Примакова заключалась в проведении сбалансированной внешней политики, направленной на поддержание дружественной атмосферы 

Г ЛА В А 1

в отношениях с Западом, при одновременном развитии сотрудничества с азиатскими странами, и прежде всего с Китаем и Индией. Именно Примакову принадлежит идея создания стратегического треугольника Москва — Дели — Пекин. 
В своих выступлениях он настаивал на том, что Россия должна уделять первостепенное внимание развитию дружественных отношений с государствами Восточной Азии и Ближнего Востока, приняв многовекторную стратегию, отвергающую 
однополярность4.
После начала президентства В.В. Путина в 2000 г. Россия активизировала свою 
азиатскую дипломатию, основной акцент в которой был сделан на более тесной 
экономической интеграции с азиатскими странами — Китаем, Японией, Южной 
Кореей, а также странами АСЕАН. В начале 2000-х годов Москвой была выдвинута 
идея единого пространства между Лиссабоном и Владивостоком, в основе которой 
лежало представление о геостратегической роли России как трансконтинентального связующего звена между Атлантическим и Тихоокеанским «крыльями» Евразии. В ответ на прозвучавшее в 2001 г. предложение Председателя Еврокомиссии 
Р. Проди создать общее европейское экономическое пространство российские лидеры озвучили на саммитах Россия–ЕС свое стремление ускорить строительство 
Большой Европы от Лиссабона до Владивостока5.
Новая актуализация политики поворота на Восток произошла в конце 2000-х годов, когда в свете уроков финансового кризиса 2008–2009 гг. ключевое значение для 
России приобрели торгово-экономические отношения со странами Большой Восточной Азии6. В Кремле в должной мере осознали необходимость поддерживать выгодные партнерские отношения в обоих направлениях — как на Западе, так и на 
Востоке.
Крупным событием в реализации политики поворота на Восток стал саммит 
АТЭС, проведенный в сентябре 2012 г. во Владивостоке, на котором Россия, выступив в качестве страны-хозяйки, позиционировала себя в качестве полноценного члена Азиатско-Тихоокеанского сообщества, способного задавать общерегиональную повестку дня на столь представительном форуме7. Накануне саммита 
в газете «Уолл-стрит джорнэл» была опубликована статья В.В. Путина, в которой 
российский президент следующим образом обозначил позицию России в АТР: 
«Наша страна исторически, географически — неотъемлемая часть АТР. Полноформатный выход на азиатско-тихоокеанское пространство мы рассматриваем 
как важнейший залог успешного будущего России, развития сибирских и дальневосточных регионов»8. А в декабре 2013 г., выступая с традиционным ежегодным 
посланием к Федеральному собранию, Путин заявил о том, что развитие Сибири 
и Дальнего Востока — «наш национальный приоритет на весь XXI век»9.
Однако кризис в отношениях с Западом после воссоединения с Крымом весной 2014 г. заставил внести существенные коррективы в восточную политику 
Кремля. Если ранее поворот на Восток был больше связан с прогнозной оценкой 
Москвы, подразумевающей, что Азия будет главным источником будущего экономического роста, а потому с ней необходимо развивать взаимовыгодные торгово-экономическое отношения, то теперь одним из основных мотивов России 
становилось стремление ослабить свою экономическую зависимость от Запада