Преступность и нравы переходного общества

Преступность и нравы переходного общества

                В. Н. Кудрявцев





Преступность и нравы переходного общества



Репринтное воспроизведение издания 2002 года



НОРМА ИНФРА-М Москва, 2023

УДК 343.97+17(0.064)
ББК 67.51+87.7
     К88



















znanium.com

      Кудрявцев В. Н.
К88 Преступность и нравы переходного общества : монография / В. Н. Кудрявцев. — Репр. изд. — Москва : Норма : ИНФРА-М, 2023. —240с.
         ISBN 978-5-91768-772-8 (Норма)
         ISBN 978-5-16-012353-0 (ИНФРА-М, print)
         ISBN 978-5-16-105274-7 (ИНФРА-М, online)

         Автор, академик РАН, на большом междисциплинном материале рассматривает нравы современного российского общества переходного периода: традиции, обычаи, правовые нормы и отношения к ним, моральные взгляды и характеры людей; оценивает, в какой степени эти изменившиеся за последнее время человеческие нравы влияют на состояние преступности в России. Изложению современных нравов автор предпосылает краткий исторический очерк обычаев и форм поведения людей в дореволюционной России.
         Книга рассчитана на историков, социологов, юристов.




ISBN 978-5-91768-772-8 (Норма)
ISBN 978-5-16-012353-0 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-105274-7 (ИНФРА-М, online)

УДК 343.97+17(0.064) ББК 67.51+87.7
© Кудрявцев В. Н., 2002
© Кудрявцев С. В.,
© Кудрявцев Ю. В., © наследники, 2017

                         Наша забота состоит в том, чтобы порядочно вести себя, и тогда весь мир может говорить все, что угодно.
И. Кант. Лекции по этике

Предисловие







Собственно говоря, эта книга могла бы иметь более короткое название: «Нравы переходного общества», так как преступное поведение и субкультура преступного мира полностью вписываются в систему общественных нравов. Но выявились два обстоятельства. Во-первых, для России начала XXI в. проблема преступности оказалась слишком значимой, чтобы не выделить ее как важную часть предмета исследования. Во-вторых, здесь сыграла роль и профессия автора — юриста, много лет занимавшегося криминологией. Как сказал еще Козьма Прутков: «Специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя». Это и привело к более сложному названию книги, в котором преступность вышла на первый план.
   Если проанализировать особенности преступности современного общества помогают уголовное право, криминология и судебная психология, то с изучением нравов дело обстоит гораздо сложнее. Это понятие многогранно и трудно определимо. Никакой специальной статистики нравов не существует; государственные органы берут на учет только вредные для общества отклонения (преступления и иные правонарушения, проституцию, наркоманию, алкоголизм и т.п.). Что касается ценностных ориентаций, моральных, религиозных и правовых воззрений, характеров людей, их привычек и стереотипов поведения, а также образа жизни в целом, то их изучают, и то не систематически, самые разные дисциплины, начиная с истории и антропологии и кончая социологией и этикой. Глубокие наблюдения человеческих нравов имеются в многочисленных художественных произведениях и публицистике. Все это привело к тому, что материал книги оказался междисциплинарным.
   Это и хорошо, и плохо — как для автора, так и для читателя. Хорошо потому, что сравнительный и междисциплинарный подход дает возможность рассмотреть общественные и индивидуальные нравы с самых разных сторон и тем самым получить о них более объективное представление. А плохо потому, что нельзя быть

Предисловие

специалистом во всех науках и, следовательно, многие суждения других авторов пришлось принимать на веру, а в иных случаях — высказывать свое собственное, отнюдь не компетентное мнение.
   Особый вопрос касается художественной литературы. В ней содержится богатейший ряд впечатляющих образов людей и их поступков. Но можно ли использовать эти сюжеты в научном произведении, памятуя о том, что все они, как правило, представляют собой художественный вымысел? Размышляя об этом, я все же пришел к выводу, что можно, если рассматривать приводимые литературные примеры не как сведения о реальных и фактических событиях, а только как субъективные оценки наблюдавшихся писателем человеческих характеров, типов, общественных отношений. Не представляя собой достоверных исторических свидетельств, эти наблюдения «инженеров человеческих душ» имеют чрезвычайно ценное значение для познания нравов разных слоев и групп нашего общества.
   Изучение всего этого материала, надеюсь, позволит лучше узнать, как российский человек начала XXI в. оценивает собственные нравы и мораль своего ближайшего окружения, как он относится к преступникам, встречающимся на его пути. Но прежде всего, конечно, надо ответить на вопрос: кого он сам считает преступниками и людьми аморальными, иначе говоря, какова в наше время преобладающая в населении система ценностей?
   Ответ на этот вопрос имеет как историческое, так и социально-политическое значение. В историческом плане важно проследить те изменения во взглядах и нормах поведения, которые произошли главным образом на протяжении XX в. А социально-политическая оценка необходима для представлений о том, куда движется сейчас наше общество, особенно молодежь.
   В этой связи было бы очень желательно выяснить, имеются ли позитивные общечеловеческие черты, которые в поступках, мнениях, характерах людей сохранились в течение столетий и продолжают действовать и в наше время. Если они есть, то как их поддержать и упрочить? И что надо сделать, чтобы новые нормы поведения и отношения между людьми становились более гуманными, открытыми, не разъединяющими общество, а сплачивающими его?
   Выясняя, кого современные российские граждане порицают за их поведение, не отвечаем ли мы в то же время на другой вопрос: а каковы сами эти граждане? Иначе говоря: кто же мы есть — те,

11редисловие

9

которые дают нравственные оценки другим людям? Насколько заслуженны эти оценки, следовательно, насколько убедительны собственные наши критерии правды, добра, справедливости? Можно все это выразить иной, всем известной фразой: «А судьи кто?» Тем самым, изучая нравы современного человека, мы рискуем увидеть в зеркале и самих себя.
   При выяснении всех этих вопросов мы неизбежно упираемся как в юридические, так и в нравственные, религиозные и иные категории, представления и оценки. К сожалению, эти области исследований в нашей стране на протяжении 70 лет советской власти не поощрялись. Теперь эти лакуны предстоит заполнить, используя не только теоретические построения, но и уже имеющийся во многих работах отечественных ученых большой эмпирический материал.
   Завершая предисловие, очень хотелось бы повторить слова известного английского классика детективной литературы Николаса Блейка: «Заверяю бывших своих коллег, которым посвящаю эту книгу, что все неприятные, бестолковые, некомпетентные или преступные персонажи, фигурирующие в ней, — плод моего воображения, в то время как все обаятельные, умные и благородные взяты из самой жизни». Увы, не могу так сказать, поскольку наша действительность пока что говорит о другом...

Глава I


            ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ






    Начиная свой знаменитый курс лекций по Русскому уголовному праву, выдающийся отечественный юрист Н.С. Таганцев писал: «Жизнь всех народов свидетельствует нам, что всегда и везде совершались и совершаются деяния, по разным основаниям не только признаваемые недозволенными, но и вызывающие известные меры общества или государства, направленные против лиц, их учинивших, — деяния, признаваемые преступными; что всегда и везде существовали лица, более или менее упорно не подчиняющиеся требованиям правового порядка, велениям власти, его охраняющей»¹. Теперь, в XXI в., мы отнюдь не можем сказать, что картина, нарисованная Таганцевым, стала другой; не в состоянии похвастать сколько-нибудь значимыми успехами в борьбе с преступностью, хотя имеем гораздо более глубокие познания в природе общественных явлений и обладаем мощными практическими средствами борьбы.
    Приведу общее определение преступности. Наиболее удачным мне кажется определение, данное Н.Ф. Кузнецовой еще в 1969 г.: «Это относительно массовое, исторические изменчивое социальное, имеющее уголовно-правовой характер явление классового общества, слагающееся из всей совокупности преступлений, совершаемых в соответствующем государстве в определенный период времени»¹ ². В этой фразе оспорить можно, да и то с оговорками, разве лишь указание на классовую характеристику общества, как якобы универсальную. Но вместе с тем нельзя не признать, что еще никто не наблюдал преступности в бесклассовом обществе.
    Исследования философов, историков, социологов, криминологов и юристов дают возможность с большой достоверностью утверждать, что преступность имеет социально-историческую природу. Она «существует в обществе, благодаря обществу и в связи с условиями этого общества»³. Отсюда, во-первых, вытекают те две закономерности преступности, о которых упомянула Кузнецова: ее массовость (в отличие от единичных эксцессов, существование которых в будущем допускали утописты) и ее историческая изменчивость.
    В о - в т о р ы х, из общественной природы преступности следует и рациональное объяснение ее причин, которое стремились найти многие поколения философов и юристов.




§ 1. Закономерности преступности

Причинные объяснения любых событий, процессов и явлений имеют несколько важных преимуществ по сравнению с другими методами изучения реальной действительности, например анализом функциональных связей. Несмотря на разнообразные сомне

    ¹ Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. СПб., 1902. Т. I. С. 1.

    ² Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969. С. 173.

    ³ Яковлев А.М. Преступность и социальная психология. М., 1971. С. 40.