История государства и права зарубежных стран

ИСТОРИЯ  

ГОСУДАРСТВА  

И ПРАВА 

ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

УЧЕБНОЕ  ПОСОБИЕ

Москва 
РИОР 

ИНФРА-М

Федеральным государственным бюджетным 

образовательным учреждением высшего  

профессионального образования «Московский 
педагогический государственный университет» 

в качестве учебного пособия  

для студентов высших учебных заведений,  

обучающихся по направлению «Юриспруденция»

Рекомендовано

А.Ю. САЛОМАТИН

Саломатин А.Ю.

История государства и права зарубежных стран : учебное посо
бие / А.Ю. Саломатин. — Москва :  РИОР: ИНФРА-М, 2022. — 
344.с. — (Высшее образование: Бакалавриат). — DOI: https://doi.
org/10.12737/8198

ISBN 978-5-369-00914-7 (РИОР)
ISBN 978-5-16-004782-9 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-102967-1 (ИНФРА-М, online)
В учебном пособии курс истории государства и права зарубежных 

стран излагается с использованием сравнительного метода. Проводится 
сопоставление государственно-правового развития и дается интерпретация причин своеобразия развития государства и права в ведущих странах 
мира в разные исторические эпохи.

Предназначено для студентов юридических и исторических вузов и 

факультетов, всех интересующихся проблемами государства, политики и 
права. 

УДК 940:34:35(075.8)
ББК 67.3я73

С16

УДК 940:34:35(075.8)
ББК 67.3я73

С16

ISBN 978-5-369-00914-7 (РИОР)
ISBN 978-5-16-004782-9 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-102967-1 (ИНФРА-М, online)

Автор:
Саломатин Алексей Юрьевич – д-р юрид. наук, д-р истор. наук, профессор, 
заведующий кафедрой «Теория государства и права и политология», руководитель Научно-образовательного центра сравнительной правой политики 
Пензенского государственного университета

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 4 ст. 11

© Саломатин А.Ю.

От автОра

«История государства и права зарубежных стран» — уникальная 
по своему объему и воспитательному значению юридическая дисциплина, глубоко диверсифицированная по странам и историческим 
эпохам. Поэтому не удивительно, что она своей масштабностью, 
сложностью и драматизмом привлекает внимание ведущих историков-правоведов, порождая множество учебников и учебных пособий 
разной содержательной структуры и степени сложности1. В то же 
время переход на двухуровневую систему подготовки бакалавр-магистр заставляет по-новому осмыслить прежние подходы к образованию, найти оптимальное соотношение глубины и компактности, 
образности и научной строгости изложения, побуждает усилить междисциплинарные связи.
«Без внутренней опоры на общие закономерности, все прошлое 
государство и право предстает перед нами ворохом произвольных 
несвязанных событий». Мы согласны с тем, что одной из таких закономерностей является вертикально восходящее движение, наполненное борьбой противоположностей, конкуренцией, которое «сначала ведет к жестокой регламентации общественных отношений  
в традициях, обычаях с внутренней несвободой, скованностью личности», а в зрелом состоянии общества — к «раскрепощению личности, раскрытию ее творческих возможностей...» В то же время другой 
разновидностью развития, несомненно, являются горизонтально  
направленные изменения в виде эволюционных преобразований на 
основе соглашений, взаимных уступок, компромиссов, взаимодейст- 
вия2. 
В свете сказанного особую значимость при исследовании историко-правового материала приобретает сравнительный метод. Именно он дает наилучшие результаты при выявлении закономерностей 
развития, предоставляя возможность проникнуть в особенности их 
реализации. Компаративистика — мощное и перспективное научное 
направление в современных гуманитарных дисциплинах (исторических, экономических, политических науках), которые прежде всего 
изучают различные общности (социум, этносы, цивилизации). В 
этой связи юридическая компаративистика, продолжая традиции сравнительного правоведения, «не ограничивается только правовыми 
системами или правовыми культурами, правовыми традициями», а 
стремится охватить правовую реальность во всем ее объеме «через 

1 
Рецензия одного из наиболее полных учебников под редакцией д-ра юр. 
наук, проф. Н.А. Крашенинниковой представлена в журнале «Известия 
вузов. Правоведение» (2006. № 2).
2 
Косарев А.И. О закономерностях развития в истории государства и права // 
Государство и право. 2007. № 4. С. 11, 12.

исследование общего и различного как в ней, так и в ее соотношениях с другими реальностями (культурной, экономической, социальной, виртуальной и т.д.)»1. 
Сравнительный метод предоставляет немалые возможности не 
только с точки зрения научного анализа, делая его более всесторонним, но и в плане познания. При сопоставлении изучаемые явления 
становятся более различимыми, более узнаваемыми и запоминающимися. Одно дело вести речь о древневосточном деспотическом 
государстве как о некой обобщающей абстракции, другое дело — 
попытаться ее оживить, рассматривая государства Древней Месопотамии, Древнего Египта, Древней Индии, Древнего Китая как те же 
абстракции, но уже в большей степени наполненные конкретным, 
регионально ориентированным материалом. 
Сравнение лучше всего проводить на базе моделей, т.е. неких новых объектов, которые отражают существенные особенности изучаемого объекта, явления, процесса. «Считаем, что будущее теории и 
истории государства и права будет определяться возможностью создания эффективных теоретических историко-правовых моделей 
перспективного развития государственных и правовых явлений». 
При этом моделирование, как отмечает большинство исследователей, вооружает нас пониманием явлений (т.е. ведет к постижению сути 
конкретной системы, ее структуры, свойств). Оно помогает управлять системой (т.е. определять наилучшие способы воздействия при 
заданных целях и условиях) и осуществлять прогноз (т.е. предвидеть 
прямые и косвенные последствия реализации заданных способов и 
форм воздействия на систему)2. Разумеется, построение моделей может в чем-то упрощать картину прошлого, но, с другой стороны, оно 
придает процессу познания лучшую структурированность и четкость.
При построении моделей развития государства и права следует 
иметь ввиду по возможности всю совокупность факторов, влияющих 
на это развитие. Иными словами, было бы недальновидно рассматривать государство и право только «изнутри», абстрагируясь от внешних давлений на них, включая факторы природно-климатические, 
демографические, экономические и т.д. Особо следует учитывать 
феномен правовой культуры, правда, пока еще недостаточно изученный в общепланетарном масштабе3. 

1 
Тихомиров А.Д. Юридическая компаративистика. Философские, теоретические и методологические проблемы. Киев, 2005. С. 15, 14.
2 
Стрельников К.А. Моделирование как новое направление государственноправовых исследований // Конституционное и муниципальное право. 
2009. № 24. С. 3.
3 
Крашенинникова Н.А. К вопросу о методологии истории права // Вестник 
Моск. ун-та. Сер. 11 Право. 2007. № 6. С. 3.

Чрезвычайно плодотворным также, на наш взгляд, является рассмотрение истории государства и права через призму теории модернизации. При всей остроте дискуссий по поводу хронологических 
рамок и основных закономерностях процесса «осовременивания» 
они замечательны тем, что позволяют увидеть грань между обществом традиционным и обществом современным.
Анализ модернизации государства и права на фоне изучения обновления других сфер общественной жизни (экономики, политики, 
социальных отношений, культуры) придаст, на наш взгляд, историко-правовой науке бо2льшую глубину и фундаментальность, а рассмотрение современной государственно-правовой жизни рубежа ХХ 
и XXI вв. через призму развертывающейся на наших глазах постмодернизации указывает на вектор общественных изменений, на тенденции развития государства и права в условиях глобализации1.
Сравнительный метод и теория модернизации, по нашему мнению, помогают привнести в дисциплину «История государства и 
права зарубежных стран» комплексный подход: во-первых, студенты 
будут лучше воспринимать на старших курсах и в магистратуре дисциплины сравнительно-правового блока, а во-вторых, у них сформируются более глубокие политические представления, понимание 
основных закономерностей общественного развития (включая государство и право).
Будут ли подобные новации соответствовать целям совершенствования юридического образования — судить читателям, чьи замечания и пожелания автор с признательностью воспримет.

1 
Основные закономерности модернизационных и постмодернизационных 
процессов описаны по: Малько А.В., Саломатин А.Ю. О некоторых чертах 
модернизационных процессов в современных условиях // Государство и 
право. 2004. № 3.

Глава 1. 
ГОсударствО и правО  
древнеГО вОстОка 

1.1. Государство и право Древней Месопотамии

Древний Восток — колыбель рабовладельческой государственности. Здесь, на перекрестке древних торговых путей, становление 
классового общества и государства осуществлялось наиболее ярко и 
стремительно.
Различные исследователи неоднократно отмечали, что «Месопотамия, в отличие от Древнего Египта, никогда не была закрытым, 
в большей мере, самодостаточным организмом; широкие внешние 
связи усиливали локальные государства. В то же время они были 
частями религиозного, лингвистического и культурного контину- 
ма, что предполагает поддержание контактов между ними…»1
Примерно с середины IV тыс. до н.э. в нижней части долин рек 
Тигр и Евфрат общественное развитие резко ускоряется: начинается строительство монументальных храмов, появляется клинопись 
и высокохудожественные цилиндрические печати, удостоверяющие 
право частной собственности. Храм становится центром общинной 
жизни, своеобразным складом общественных запасов и средоточием ремесленного производства, а его жрецы управляют сложным 
ирригационным хозяйством. Этот период ранней государственной 
истории олицетворяет город Урук, в котором возводятся храмы, 
посвященные двум главным богам местной религии. Дешифровка 
отдельных глиняных табличек позволяет сделать вывод о хозяйственной деятельности и размерах земельных наделов древней 
управленческой верхушки. Например, из выделенных вдоль оросительного канала земель 2/3 (около 1000 га) предназначались верховному правителю-жрецу, оставшаяся 1/3 была предоставлена пяти 
лицам: верховной жрице — около 122 га, жрецу-прорицателю — 
около 64 га, главному торговому посреднику — около 103 га, главному судье — около 95 га и еще около 100 га, возможно, — военачальнику. «По имеющимся данным, с таких площадей держатели 
наделов должны были получать ежегодный урожай соответствующего порядка 2 млн литров (около 12 000 центнеров) на верховного правителя — жреца и от 1800 центнеров до 980 центнеров на 
остальных должностных лиц»2. 
В так называемый раннединастический период (2800–2371 до н.э.) 
в южной части Месопотамии существовало более десяти крупных 

1 
Антонова Е.В. Месопотамия на пути к первым государствам. М., 1998. 
С. 169.
2 
Гуляев В.И. Шумер. Вавилон. Ассирия. 5000 лет истории. М., 2005. С. 92.

городов-государств (прежде всего Киш, Урук, Ур, Лагаш, Умма)1. Их 
правители носили разные титулы — «эн», «энси», «лугаль» — и являлись военными и культовыми вождями, причем эти вожди, опираясь 
на свою военную дружину, успешно пытались оттеснить от власти 
жречество. Само храмовое хозяйство в это время отделяется от общинного. «Общинники обрабатывали свои земли и выплачивали 
ренту — налог, тогда как в обработке храмовой земли они переставали принимать участие, что впрочем не исключало их участия в общественных работах, на строительстве каналов, дамб, храмовых или 
дворцовых сооружений, дорог...» Данные из Лагаша (XXV–XXIV вв. 
до н.э.) говорят о том, что служители храмов самостоятельно обрабатывали землю для сакральных и хозяйственных нужд, а часть ее на 
условиях весьма умеренной арендной платы (1/6–1/8 урожая) предоставлялась любому желающему2.
Попеременная гегемония крупных городов-номов к концу III тыс. 
до н.э. сменяется становлением раннего централизированного государства в Северной и Южной Месопотамии. Его основоположник — бывший водонос и чашеносец Саргон Аккадский (2316–2261 до н.э.) — после 
захвата власти в городе-государстве Кише в результате 34 удачных для 
него сражений не только подчиняет себе не зависимые ранее города, но 
и заменяет старую олигархию своими чиновниками. 
Огромное государство, простиравшееся от Восточного Средиземноморья до Персидского залива, просуществовало недолго. В многочисленных районах при потомках Саргона оно еще как-то сохраняет единство, но затем под натиском горцев и в результате внутренних смут происходит его крах. 
Восстановление централизованного государства в Месопотамии 
через некоторое время осуществляют представители III династии Ура 
(2109–2006 до н.э.), когда деспотический режим достигает жестких 
форм своего выражения. Чрезвычайно разрастается государственное 
хозяйство, которое обрабатывает зависимое мужское и женское население гуруши и игеме (первые получали 1,5 литра овса в день, вторые — 0,75 литра вместе с небольшим количеством растительного 
масла и шерсти). Государство крайне неохотно идет на выдачу служебных земельных наделов, содержа квалифицированных и административных служащих также на пайке, хотя и большем. Запрещается купля-продажа земли, усиливается бюрократический контроль3. 
В результате роста централизации ресурсов появляется возможность 

1 
Тот же Урук был окружен двойными стенами протяженностью почти 10 км 
с 800 сторожевыми башнями, а население его насчитывалось от 800 до 
120 тыс. человек.
2 
Васильев Л.С. История Востока. Т. 1. М., 1993. С. 86.
3 
История Древнего мира. Ранняя древность. М., 1989. С. 81–83.

строить новые храмы весьма внушительных размеров. Например, 
сохранившийся лучше всех многоступенчатых культовых сооружений зиккурат в Уре имел основание 45 × 60 м и располагал не менее 
чем тремя ярусами.
Как и держава наследников Саргона Аккадского, государство правителей Ура стало жертвой нашествия горцев. В этом неспокойном 
и этнически неоднородном равнинном районе вторжения следовали 
практически со всех сторон (с запада, востока, севера). В этот раз 
пришельцы-амореи захватили власть в различных городах, а затем 
последовали междоусобицы.
Старовавилонское царство (1895–1595 до н.э.) завершается сменой 
династии: власть в начале XVI в. до н.э. переходит к горному племени 
касситов из североцентрального Ирана. В этот так называемый средневавилонский период касситские правители находятся у власти вплоть 
до середины XII в. до н.э., а Верхняя Месопотамия с середины II тыс. 
до н.э. составляет основу государства Митани (около 1560–1260 
до н.э.). И все же эти и другие государства Ближнего Востока (Египет, 
Хеттское царство, Ассирия в староассирийский и среднеассирийский 
периоды) не добиваются полного господства над всем этим огромным 
гетерогенным регионом во II тыс. до н.э. Принципиально новое государство-империю создает в начале I тыс. до н.э. Ассирия. Его особенность — исключительно агрессивный характер. Хорошо была продумана экипировка войск, технология осады и обороны городов, военная разведка. В армии отсутствовали наемники, а ее численность 
достигала гигантских размеров для того времени — 120 тыс. человек! 
Максимальных параметров держава достигла во второй половине 
VII в. до н.э. — она включала в себя почти всю Переднюю Азию. 
Ассирия была первой, но отнюдь не последней «мировой империей». В этих государствах принципиально нового типа завоеванные 
территории управлялись не прежними правителями, а специальными чиновниками, поставленными завоевателями. Нередко производились перемещения коренного населения в другие области. Однако 
Нововавилонское царство, организованное после распада ассирийской державы и достигшее при Навуходоносоре II (605–562 до н.э.) 
пределов Сирии и Палестины, вряд ли могло претендовать называться империей из-за кратковременности своего существования.
Вавилон превратился в крупнейший город мира с людьми, собранными из разных стран («вавилонское столпотворение»), со знаменитой 91-метровой башней — семиярусным зиккуратом, посвященным главному божеству — богу Мардуку. Но уже после смерти 
основателя царства город был покорен персами. 
Персидская держава Кира II Великого и его преемников поставила под контроль небольшого этноса множество высокоразвитых и 
примитивных народов. При Дарии I (521–486 до н.э.) государство 

было разделено на 20 сатрапий, руководители которых (сатрапы) обладали только гражданской, но не военной властью. За сатрапами и 
местными военачальниками наблюдали «царские писцы», но помимо 
этого в стране существовал обширный штат шпионов. Военно-стратегическое и торговое назначение имела сеть дорог, на которых через 
20–30 км располагались станции со свежими лошадьми и курьерами. 
Центральная власть чеканила золотую монету, а сатрапы и отдельные 
города могли выпускать серебряные и медные монеты. Была введена 
изощренная система податей, как натуральных, так и денежных. Элитой армии был корпус «бессмертных» из 10 тыс. человек, привилегированную часть которого составляла персидская знать. В персидской 
державе, просуществовавшей два столетия и охватывавшей территорию от реки Инд на востоке до Эгейского моря на западе, от Армении 
на севере до нильских порогов и устья рек Тигр и Евфрат на юге,  
Месопотамия занимала лишь небольшую по площади часть. Никогда 
больше в Древнее время ей не суждено было стать ядром крупного 
государства, а город Вавилон навсегда исчез с карты в III в. н.э.

* * *
Наиболее значимый правовой памятник Древней Месопотамии 
и всего Древнего Востока относится к старовавилонскому периоду. 
Царь Хаммурапи (1792–1750 до н.э.), начавший свое правление как 
хозяин небольшого царства в 4000 км2, оставил о себе память не только как об основателе крупнейшего государства, чья власть распространялась на север и восток, включая юго-западный Иран вплоть 
до ассирийских городов, но и как создателе обширного свода Законов 
с 282 статьями (законы Хаммурапи). В них регулировались такие важные группы правоотношений, как охрана собственности царя, храмов, общинников и царских людей, нормы, касающиеся служебного 
имущества, операции с недвижимостью и возмещение ущерба, торговля, семейное право, личный наем и т.д.
В первых статьях рассматривались последствия недоказанных 
обвинений (для истца), изменения судьей первого решения. В последующих статьях анализировались такие преступления, как кража 
(личных и хозяйственных вещей, рабов, кража при отягчающих обстоятельствах) и грабеж. Основным наказанием за эти и другие преступления (например, клевету, недоносительство) была смертная 
казнь. Использовался и принцип талиона, воплощенный в формуле 
«око за око, зуб за зуб»: это касалось и отдельных поврежденных частей тела и жизни человека. Однако в отношении пострадавшего неполноправного индивида как правило использовались денежные 
штрафы. Законодательством регулировался личный и имущественный 
статус лиц, находящихся на службе (воина — редума и баирума) или 
связанных повинностью (торговца — тамкара, жрицы — надитум).

Особое внимание уделялось последствиям наводнения или засухи: 
арендатор нес на себе риск природных катаклизмов, виновный в затоплении общинного поля был обязан возместить убытки, но в то же 
время свободный человек в случае природных бедствий временно освобождался от уплаты долга и процентов. Разумным было фиксирование максимальных процентов по долгам: 20% для денежного займа 
и чуть более 33% при хлебном займе. Долговое рабство ограничивалось 
трехлетним сроком для ближайших родственников должника.
В целом древневавилонское общество было достаточно коммерцилизированным. О развитости хозяйственных отношений говорят не 
только договоры займа, но и договоры мены, купли-продажи, товарищества. Подобному регулированию подвергались отношения личного найма (как в целом, так и по отдельным профессиям с указанием ежедневной платы). Весьма продвинутыми были и рабовладельческие отношения: рабами мог обладать как свободный, так и 
зависимый от царя человек (мушкенум). Смертной казнью наказывался увод за городские ворота раба, его укрывательство в доме.  
В то же время допускались смешанные браки рабов и свободных. 
Характерно, что по меньшей мере 30 статей упоминают рабов, но в 
то же время «почти отсутствует интерес законодателя к экономическому положению рабов». Это вероятно, объяснялось тем, что по 
традиции данные вопросы оставались вне компетенции судов1. 
Тщательно прописывались в законах семейные отношения: преду- 
сматривался письменный договор о браке, фиксировалась возможность развода, в том числе и по инициативе мужа в случае бесплодия 
жены. Для женщины же основанием для ухода от мужа с приданым 
было отсутствие сексуальной жизни. В случае ее прелюбодеяния и 
других позорящих действий, она могла быть лишена жизни. Бесплодие жены позволяло супругу взять наложницу, статус которой был 
ниже статуса жены.
В делах наследственных допускался принцип равенства в отношении детей, в том числе и рожденных от наложницы.

вопросы и задания для повторения и обсуждения

1. Назовите особенности геополитического положения Древней 
Месопотамии.
2. Когда начинается и как протекает процесс создания первых государственных образований в междуречье Тигра и Евфрата?
3. Определите хронологические рамки и содержание раннединастического периода.

1 
Редер Д.Г. К вопросу о юридическом положении рабов по законам Хаммурапи // Древний Восток. Сб. 1. К семидесятилетию академика М.А. Коростовцева. М., 1975. С. 231.