Иноземцы в России XVI—XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК 
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ 
 
 
 
 
 
 
 
Т.А. Опарина 
 
ИНОЗЕМЦЫ В РОССИИ 
XVI-XVII ВВ. 
книга первая 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Москва 
Прогресс-Традиция 

УДК 93/94
ББК 63.3
О 60
Издание осуществлено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 050116293

Российская академия наук
Институт всеобщей истории

Рецензенты: к.и.н. С.П. Орленко
к.и.н. О.В. Скобелкин

Издание подготовлено при поддержке АНО ИНОЦентр в рамках
программы «Межрегиональные исследования в общественных науках»
совместно с Министерством образования Российской Федерации,
Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США)
при участии Корпорации Карнеги в НьюЙорке (США), Фондом Джона Д. и
Кэтрин Т. МакАртур (США). Грант 2003 года, № КИ 059202. Точка
зрения, отраженная в монографии, может не совпадать с точкой зрения
вышеперечисленных благотворительных организаций 

Опарина Т.А.
Иноземцы в России XVI—XVII вв. Очерки исторической биографии   
и генеалогии.— М.: ПрогрессТрадиция, 2007. – 384 c.

ISBN 5898262679

В книге представлены биографии иностранцев, оказавшихся в России  в
XVI–XVII вв. В многообразном потоке иммигрантов выбраны  представители различных этнических, конфессиональных, профессиональных и социальных групп.
В России все они стали православными. Материал перекрещиваний дает основания рассмотреть процесс ассимиляции, постепенного вхождения принявших православие иностранцев в русское общество. Изучение жизни иностранцев в России
сквозь призму выбора веры позволяет увидеть значение вероисповедания в жизни
русского общества того времени, в частности осмыслить самоидентификацию как
русских, так и иностранцев, поставить проблему складывания системы русского
подданства. Кроме того, анализируемые документы дают основания оценить роль
новообращенных иностранцев в русскозападных контактах  допетровского времени.

ББК 63.3

На переплете: Стефано делла Белла
Портрет молодого человека. 1640е гг.

©  Т.А. Опарина, 2007
©  Г.К. Ваншенкина, оформление, 2007
©  ПрогрессТрадиция, 2007
ISBN 5898262679

О 60

ВВЕДЕНИЕ

Шестнадцатый и семнадцатый века в России – время утверждения
и развития идеи о Москве как Третьем Риме, хранительнице последнего на земле истинного христианства1. Представления об особом
предназначении Руси (при теснейшем союзе Церкви и Царства в соответствии с теорией симфонии) неизменно ставили перед правителями важнейшую задачу – защиту православия. Ведь именно ересям
придавалась способность разрушения основы государства – веры.
Источником нечестия воспринимался в первую очередь Запад. Охрана устоев общества требовала интенсивного развития полемического
богословия2.
Полемическая литература (как и другие направления истории
идей) утверждала мысль о превосходстве русского православия над
иными конфессиями и призывала к отторжению от Запада. Уничтожение возможности западных влияний предполагало изоляцию. Не
случайно этот период воспринимается (в источниках и, соответственно, в исследованиях) образцом традиционной русской культуры, не
замутненной воздействием иных культур, примером правоверия и
внутренней замкнутости3. 
Между тем сосуществование различных культур4 в России имеет
давнюю традицию. Исключительная роль православия и неустанная
борьба за его чистоту не снимала в этот период факта постоянного
присутствия иностранцев. (Более того, именно этим обстоятельством борьба с инаковерием и была обусловлена.) Начиная с XVI в.
особенностью культурной и экономической жизни России стало порожденное событиями Ливонской войны, казанских, астраханских и
сибирских походов наличие как целых регионов, заселенных иностранцами, так и их локальных поселений. Устойчивое присутствие
иноземцев не прекратилось и в XVII в. Напротив, оно лишь увеличивалось. 
Следует изначально оговорить значение слова «иноземец» в русских литературных и делопроизводственных документах XVI – XVII вв.
Как это ни парадоксально для современного человека, термин «иноземец» означал принадлежность не столько  к иному, «чужому», госу5

Посвящается моему сыну Толе

дарству, сколько к «чужой», немосковской церкви. В рассматриваемый период термин нес конфессиональную нагрузку. Абсолютно все
неправославные (точнее, не члены московской церкви), проживающие на территории России, обозначались «иноземцами» (более полная формула – «некрещеные иноземцы» – раскрывает основной
смысл этого понятия). К «иноземцам» относились и православные
иных традиций, не входившие в Московскую патриархию (т. е. в отношении к ним соединялось указание на принадлежность к «чужому»
государству и к «чужой», хотя и православной церкви).
Иноземцы делились на две категории (в зависимости от наличия
собственных земельных владений). Представителей первой можно
было бы назвать «внутренними» иноземцами. Мусульмане и язычники бывших Казанского5, Астраханского и Сибирского ханств,
официально провозглашенные подданными православного монарха, оставались в России иноземцами. Вхождение их территорий в
состав Русского государства определило выработку системы взаимоотношений православной власти и неправославных подданных.
Присоединенные регионы стали локальными зонами особого законодательства и, соответственно, во многом изолированными от русского общества. Для удержания новых подданных правительству
пришлось пойти на целый ряд уступок. Прежде всего, власти не
применили явной русификации (отказавшись от нее после первых
настойчивых попыток), что в категориях того времени означало отсутствие явного пресса в обращении в православие. Покоренным
регионам была предоставлена религиозная автономия. Ее наличие в
системе правового сознания того времени повлекло и определенную административную автономию. Иноверцам гарантировалось
самоуправление и, что особенно важно, право собственности на
землю. Но, как и русские подданные, мусульмане и язычники Поволжья и Сибири платили налоги (иные, чем русское население),
несли воинскую повинность (подразделения татарских мурз всегда
составляли важнейшую часть русской армии)6. Однако, не будучи
православными, иноверцы были лишены многих политических
прав: они не допускались к управлению страной7, не занимали государственных постов (не входили в Боярскую думу, не участвовали в
Земских соборах, не возглавляли приказов, воеводств и т. д. и не
могли даже стать чиновниками любого уровня). Неправославная
знать не входила в русское дворянское сословие. Не сделав новых
подданных членами русской церкви, правительство не приравняло
их к русским согражданам. Иноверцы подданными в полном смысле этого слова так и не становились.

6

Введение

К другой категории иноземцев в России принадлежали «внешние
иноземцы» – иммигранты, т.е. подданные других стран (и представители иных церквей). Они не имели в России корней и прав собственности на какиелибо территории. Именно подобным чужестранцам и
посвящается данная работа. Принадлежность к «чужим» религиозным общинам роднила «внешних» и «внутренних» иноземцев. Не
вступив в московскую церковь, иммигранты, как и татары и жители
Сибири, оставались иноземцами в структуре русского государства.
Это происходило даже в случае длительного проживания (на протяжении нескольких поколений) семьи иммигранта в России. (В таком
случае выходцы из других стран переходили в категорию «старых
иноземцев», в другом варианте  – «иноземцев старого выезда» или же
«московских иноземцев», т. е. иноземцев, родившихся в России, –
иммигрантов второго, третьего и далее поколений.)
Можно было бы предположить, что Российское государство открещивалось от «чужих», пришлых, понимаемых только как «еретики». Казалось, перед правительством стояла задача – ограничить
проникновение в свои границы подданных иных стран, где с русской
точки зрения, безусловно,  отсутствовало подлинное благочестие. Но
закрытость границ Российского государства в XVI и XVII вв. не исключала, а, напротив, предполагала постоянный приток иностранцев.
Власти всячески поддерживали миграцию. История идей и реальная
практика не столь часто пересекались. Политика всегда исходила из
прагматизма8 (не следует путать с толерантностью). Страна  нуждалась в военных, инженерах, переводчиках, врачах, и власти способствовали привлечению иностранцев на русскую службу.
Необыкновенно желательная для России миграция достигалась
различными путями. Иммигрантов можно разграничить на две группы, имевшие в России изначально неравный правовой статус. Попавшие в Россию иностранцы делились на самостоятельно сделавших
выбор в пользу России (добровольных иммигрантов) и военную добычу (вынужденных иммигрантов). 
В результате многочисленных войн, которые вело правительство в
XVI–XVII вв. с сопредельными странами, в Российском государстве
неизменно присутствовало внушительное число военнопленных и
угнанных. Статус пленных был определен не позднее ХV в.9 Формально они должны были быть возвращены на родину после подписания
мирного договора. Действительность оказывалась иной: всегда значительная их часть не покидала Россию. Попавшие в плен в силу различных причин переходили на службу к государю или же к его вельможам (но на совсем иных условиях). Русские документы сообщали

7

Введение

об искреннем отказе возвращения на родину. Иностранные дипломаты при каждом «размене пленных» предъявляли обвинения в насильственном удержании. 
Безусловно, пленники рассматривались как военная добыча, которой победитель был вправе распоряжаться по собственному усмотрению. На протяжении XVI–XVII вв. военнопленные и угнанные являлись традиционным источником пополнения зависимого сословия. В категорию бесправных холопов переводились, как правило,
недворяне10. (Хотя с государственными правовыми нормами конкурировало традиционное право, определяющее положение военной
добычи, безусловно, что в период ведения боевых операций происходило закабаление захваченных без учета родовитости. В годы войны
массовый характер принимало обращение в холопы и дворян.) 
В России существовал и особый вид пленников – «ясырь», появившийся в результате войн одной социальной группы – казачества.
Военные корпорации Дона, находившиеся под протекторатом Москвы, организовывали (вопреки официальной воле властей) собственные боевые операции. Причем в противостоянии с Крымским
ханством, Ногайской Ордой, Османской империей православные казацкие республики Дона (и Запорожья11) повторяли методы своих мусульманских врагов. Освоив строительство небольших, но крайне маневренных судов («чаек» или «стругов»), казаки превратились в значительную военную силу Черноморского и Азовского бассейнов, наводя террор на побережья Анатолии и Румелии12. Набеги, систематически осуществлявшиеся с конца XVI в. по 50е гг. XVII в., получили
обозначение казацкоосманской морской войны13. Прибрежные города Османской империи стали объектом постоянных нападений казаков, промышлявших работорговлей. Из морских походов казаки
привозили множество пленников – «ясыря» в терминологии документов того времени. У подобных пленников в России был один путь
– холопство (их последующая продажа и являлась целью казацких
рейдов). Центром работорговли выступал Воронеж, откуда холопы
распространялись (с оформлением соответствующего документа –
купчей) по городам России14. 
Однако не все военнопленные и угнанные попадали в услужение
или перепродавались на невольничьих рынках Востока и России. Положение не«ясыря» варьировалось в зависимости от знатности. Место человека в системе русского иерархического государства определяло происхождение. Родовитым пленникам русское законодательство
даровало свободу (конечно, этот принцип многократно нарушался
обычным правом, но важен сам факт существования подобных пра8

Введение

вовых государственных норм). Дворяне, профессиональные воины
иных стран не могли быть потеряны для царской службы. Государство освобождало определенную часть военной добычи. Военнопленныедворяне предназначались для государевой службы. Они увеличивали численность служилого сословия России. Причем специфика
попадания иностранцев (достигших личной свободы) в Россию не
отражалась на их правах. Иммигранты, как добровольные, так и вынужденные (получившие свободу после плена), приобретали в России одинаковое положение и входили в одну страту.
Чтобы заполучить иностранцев, правительству, конечно, не всегда приходилось прибегать к захвату. На протяжении XVI–XVII вв.
существовала достаточно интенсивная добровольная миграция15.
Границы России постоянно пересекали иностранцы различных
стран (в терминологии приказного делопроизводства: «выезжали на
государево имя»)16. Миграция в Россию в большинстве своем была
обусловлена внутренней ситуацией в Европе и Малой Азии. «Выезд»
иностранцев в Россию был связан с мощными миграционными процессами того времени. Многолетние войны, первоначально религиозные, а затем утерявшие религиозные мотивы, вынуждали людей к
самым непредсказуемым перемещениям. Прослеживается жесткая
закономерность. Добровольная миграция распространялась на мелкопоместных или беспоместных дворян. В Россию дворян иных
стран гнало безземелье и полное разорение. На поиски счастья в
ином государстве отправлялись люди, не сумевшие закрепиться в
социальной системе своего государства. В большинстве своем «иммигрантами являлись» «рядовые дворяне из регионов, где часто велись боевые действия», в силу чего они «лишались земельных
наделов –  основы благосостояния»17. Социальные мотивы тесно переплетались с конфессиональными. В числе внутренних причин
миграции значительное место занимали религиозные преследования. В России нередко оказывались религиозные диссиденты и
представители религиозных меньшинств (католики – шотландцы и
ирландцы, пуритане и представители пресвитерианской церкви из
Англии, гугеноты – из Франции, католики и протестанты из германских государств, греки, сербы и валахи из Османской империи и
подчиненных ей территорий, украинцы и белорусы из Речи Посполитой). Все они рассчитывали найти в России возможность сохранения вероисповедания.
Среди устремившихся в Россию иностранцев присутствовали и те,
кто не планировал стать иммигрантом. Западноевропейские специалисты (врачи, профессиональные наемники, ювелиры и т. д.) предпо9

Введение

лагали заключить в России временный контракт. Однако правительство оценивало их действия в иной правовой системе, и вернуться
удавалось далеко не всем18. Отдельную группу традиционно занимало
купечество. 
Планомерная  правительственная политика привлечения (насильственным путем и поощрением добровольной иммиграции) на
службу иностранцев обусловила формирование особого социального
слоя России – «служилых иноземцев». Появление этой группы потребовало оформления специального законодательства, признавшего
за иноземцамииммигрантами самостоятельного юридического статуса19. Во многом он находил параллели со статусом мусульман и
язычников. (Не случайно ко всем группам неправославных почти
всегда применялись единые правовые нормы.) Но существовали и
некоторые различия. К их числу можно отнести формы управления.
Если «внутренних иноземцев», обладавших землей, контролировали
территориальные ведомства – Приказ Казанского Дворца и Сибирский приказ, – то к «внешним иностранцам», не имевшим собственных территорий, был применен иной подход. 
Были созданы ведомства, разграничивающие вновь прибывших по
профессиональным группам. Приказом, традиционно регламентировавшим контакты России с внешним миром, являлся Посольский.
Это дипломатическое ведомство контролировало деятельность в России иностранных купцов20 (не являвшихся формально иммигрантами). Работу Посольского приказа обслуживал целый штат иностранных переводчиков и толмачей21 (которых уже можно рассматривать в
полной мере иммигрантами). Наиболее востребованными в России
всегда были иностранные военные22 (традиционно они и составляли
основную массу «служилых иноземцев»). Уже в XVI в. существовали
структуры по их управлению: Панский, с 1624 г. переименованный в
Иноземский, приказ23. Частично его функции, особенно в отношении
иностранцев, принявших православие, пересекались с Разрядным
приказом. Кроме того, был создан Рейтарский приказ. Иностранные
инженеры и артиллеристы находились в ведении Пушкарского приказа24; ювелиры и оружейники – дворцовых мастерских (палат Золотого и Серебряного дела, а также Оружейной палаты)25. Малочисленная и очень замкнутая группа врачей была отнесена к Аптекарскому
приказу26. Таким образом, все иммигранты разделялись в России по
виду деятельности и распределялись по различным приказам. Причем
в профессиональных ведомствах (даже в Иноземском) могли находиться не только иноземцы, но и русские, и, что особенно важно для
нашей темы, в них собирались иностранцы из различных стран.

10

Введение

Этническая принадлежность иммигрантов была крайне разнообразной, пожалуй, можно говорить, что в России были представлены
этносы едва ли не всех государств Европы и Малой Азии. Русские чиновники все это многообразие распределяли по трем основным группам: выходцы из Западной Европы, Речи Посполитой и Османской
империи. 
Самой заметной группой являлись западноевропейские иммигранты, объединяемые в русских документах этнически обезличенным понятием «немцы»27. Нередко определение раскрывалось, и чиновники уточняли происхождение выходца. Термин мог конкретизироваться до формулы «немчин шкотскои земли», «немчин францужскои земли» или же «немчин свейскои земли» и т. д.28 Этнический состав «немецкой»29 группы был сложен: в России присутствовали немцы30, голландцы, англичане31, шотландцы32, ирландцы33, датчане, шведы, французы и др. 
Внутри «немецкой» группы складывались землячества, поддерживающие соотечественников и хранящие традиции. В процессах разделения по землячествам нередко мощным фактором являлось наличие влиятельной торговой корпорации, например Московской Английской компании. (Последняя выполняла функции дипломатического ведомства. Главный агент компании являлся представителем
британской короны в России. Аналогичные обязанности возлагались
на голландских, датских и шведских купцов, получивших звание
«факто1ра», или «агента», «приказчика» определенного правительства). В военной сфере деление определялось и потребностями армейской службы. Различия в методах ведения боя сохраняли этнически однородные военные подразделения (в чем всегда выделялись
шотландцы). Градацию всячески поддерживали и власти. Разделение
упрощало управление иммигрантами. Представитель этнической
группы (в армии стоявший во главе роты или полка; в среде купечества – факто1р) играл роль своеобразного связующего звена между
земляками и властью. Именно он выступал перед чиновниками
«знатцем» (поручителем за соотечественников). 
Наряду с разделительными, внутри «немецкого» сообщества
действовали и объединительные процессы. Среди западноевропейцев
доминировали немцы. Все исследователи говорят о преобладании среди «немец» этнической германской группы (балтийских, имперских,
прусских и других немцев). Языком межэтнического общения среди
западноевропейских иммигрантов ученые называют немецкий язык34. 
«Немцев» объединяла и вера. Для русских чиновников конфессиональное наполнение термина было безусловным. «Немцы» в России

11

Введение

означали (хотя и без уточнения) представителей западного христианства. При этом отчетливо виден дифференцированный подход русских властей к западным христианам. 
Свобода вероисповедания католиков была ограниченной. Хотя в
Российском государстве допускалось пребывание представителей католического вероисповедания35, католические храмы и публичное католическое богослужение были категорически запрещены. Католики
принуждены были или посещать протестантские храмы, или же удовлетворяться присутствием на службах капелланов, сопровождавших
посольства католических стран. 
Ортодоксальным протестантам предоставлялась значительная
свобода вероисповедания. Неясно, являлось ли подобное предпочтение следствием устойчивых дипломатических и торговых контактов
России с протестантскими странами антигабсбургской коалиции или
же, наоборот, существовали религиозные причины подобной внешнеполитической ориентации Российского государства, но, безусловно, подавляющее большинство находившихся в России западноевропейцев принадлежало к кальвинизму и лютеранству. В церковном
строительстве (как и в языке) лидирующее положение занимали немцы. К 30м гг. ХVII в. в России существовали две немецкие лютеранские кирхи (одна из которых подчинялась управлению лютеранской
церкви Гамбурга)36. В кальвинистской общине установилось преобладание голландцев. В 1626 г. появилась реформатская церковь, являвшаяся конгрегацией Амстердамского совета реформатских церквей37.
В России, кроме того, существовала община пресвитериан и, наиболее вероятно, присутствовали представители радикальной реформации.
Самой многочисленной группой иммигрантов традиционно являлись выходцы из Речи Посполитой38. Подданным соседнего государства отводилось в России особое место. В миграционном потоке39,
идущем в Россию, они устойчиво преобладали. На протяжении XVI и
XVII вв. население Российского государства устойчиво пополнялось
подданными этого полиэтнического  и поликонфессионального государства. В формировании подобных приоритетов миграции, очевидно, существенную роль сыграли несколько факторов. К их числу
следует отнести славянское (без учета конфессионального разделения) родство. Понимание языка, знакомство с культурой упрощали
ассимиляцию; подданные Речи Посполитой без труда становились
подданными Российского государства. Другим фактором являлся
сословный. Стремление московского правительства расширить нобилитет собственной страны, обусловило востребованность в России

12

Введение