Теоретические основы социологии права

Ñ.Â. ÁÈÐÞÊÎÂ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ 
СОЦИОЛОГИИ ПРАВА
МОНОГРАФИЯ
Москва
ИНФРА-М
2021

УДК 316.334(075.4)
ББК 60.56
 
Б64
Р е ц е н з е н т ы: 
Демин А.В., доктор юридических наук, профессор кафедры коммерческого, финансового и предпринимательского права Юридического института Сибирского федерального университета;
Иванов Р.Л., кандидат юридических наук, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского 
Бирюков С.В.
Б64 
 
Теоретические основы социологии права : монография / 
С.В. Бирюков. — Москва : ИНФРА-М, 2021. — 325 с. — (Научная 
мысль). — DOI 10.12737/textbook_59d5f86598f590.77484704.
ISBN 978-5-16-013141-2 (print)
ISBN 978-5-16-105924-1 (online)
В монографии рассматриваются важнейшие проблемы теории социологии права. К их числу относятся сущность социологического подхода 
к праву, его значение для различных видов юридической деятельности, 
предмет, структура и научный статус социологии права, признаки права 
как социального явления, правовой и социальный плюрализм, социальная обусловленность юридического права, его влияние (действие) на иные 
элементы общества, взаимозависимость права и экономики, права и иных 
элементов культуры, взаимосвязь права и сознания, поведения общественных субъектов, эффективность общественного воздействия на право 
и эффективность самого правового воздействия.
Работа направлена на качественную систематизацию и уточнение выводов по указанным вопросам, полученным в отечественной юриспруденции, в том числе с помощью междисциплинарного анализа, использования отечественных и зарубежных работ по социологии, социальной 
философии, антропологии, культурологии, направлениям «право и общество», «право и экономика», «право и культура» и т.д.
Работа может использоваться как в научных, так и в образовательных 
целях при разработке и освоении учебных курсов по социологии права, 
общей теории государства и права.
УДК 316.334(075.4)
ББК 60.56
©  Бирюков С.В., 2017
ISBN 978-5-16-013141-2 (print)
ISBN 978-5-16-105924-1 (online)

ПРЕДИСЛОВИЕ
Замысел данной работы возник в процессе подготовки к чтению лекций по дисциплине «Социология права» на юридическом факультете Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского. Она продиктована стремлением свести теоретические основы социологии права
в определенную систему, которую не всегда можно обнаружить в предлагаемых студентам учебниках по социологии права. Если попытаться
цель работы обернуть в платье научной актуальности, то можно сказать
примерно следующее. 
1. Современное общество в значительной степени юридизировано. 
Правовое и юридическое расширяет свое присутствие в социуме, замещает иные социальные институты. И в то же время такая юридизация
оборачивается усложнением взаимосвязи права с иными общественными явлениями. Понять специфику такой взаимосвязи есть в высшей степени интересная и актуальная задача, которую на протяжении вот уже
целого столетия пытается решить теоретическая социология права. 
2. Дисциплина «Социология права» до сих пор обладает неопределенным статусом в среде отечественной юриспруденции, в том числе
из-за опасений размывания методов, понятий, конструкций юридических наук спорными социологическими аналогами. Парадокс состоит
в том, что одновременно продолжаются призывы к обновлению теории
права, отходу от узконормативного правопонимания. Обоснованность
данных призывов невозможно проверить, не обратившись к системному
изучению теории социологии права, в том числе к изучению тех самых
«спорных, неопределенных социологических аналогов». 
3. В среде российских социологов, занимающихся проблематикой
права в обществе, постоянно звучат мысли о необходимости, прежде
всего, эмпирических социолого-правовых исследований, отсутствии качественных прорывов в области теории социологии права. Эмпирический уклон характерен, например, для исследователей Института проблем правоприменения Европейского университета в Санкт-Петербурге, 
Высшей школы экономики. В то же время недостаток теоретических
обобщений, отсутствие взаимосвязи с юридической теорией права, приводит к некоторому «творческому беспорядку» в таких исследованиях. 
4. Исследование теоретических основ социологии права должно
предшествовать или сопровождать построение «теорий среднего уровня», выделенных по определенному принципу (социология отраслей
права, социология видов юридической деятельности, социология международного права и конкретных национальных систем права и т.д.). 
Явная неразвитость и фрагментарность таких теорий среднего уровня, 
их невостребованность практиками свидетельствует о необходимости
нового обращения к основам социологии права. 
3

Проблематика, которая интересует социологию права, изучается также пересекающимися дисциплинами и теориями («Право и общество», 
«Право и экономика», «Право и культура», антропология права, критические правовые исследования и т.д.). В настоящей работе социология
права представлена как научная область, в рамках которой возможно
объединение достижений всех этих подходов. В частности, социология
права может заниматься изучением взаимосвязи права не только собственно с «обществом» (социальными взаимодействиями, иными социальными системами, социальной структурой), но также с «культурой» (социальным опытом) и с «личностью», «социальными субъектами» (носителями активного начала в обществе). Все эти аспекты в конечном счете
представляют собой социальное, и такой подход к предмету и структуре
социологии права кажется наиболее перспективным. 
Само право может изучаться в рамках данной научной области и как
собственно юридическое право, поддерживаемое государством, и как
иное социальное право (это понятие отчасти пересекается с тем, что
юристы называют смежными системами социального регулирования). 
При этом любое право рассматривается здесь как явление и включает
в себя как формальные правила и принципы, так и связанные с ними социальные практики (социальные институты, правовые отношения). 
Проблематика работы носит характер введения в социологию права
и связана с наиболее базовыми для дисциплины вопросами, не одно десятилетие обсуждаемыми в социальной (гуманитарной) науке: 
1) в чем суть социологического подхода к праву и какая наука обладает приоритетом в его развитии? 
2) как можно отделить «право», понимаемое как определенные правила, принципы фактического поведения и само такое поведение, от
других социальных явлений? 
3) в какой степени право зависит от иного «социального» и насколько оно автономно? 
4) в какой мере «первичная» общественная реальность может быть
преобразована под действием права? 
4

Глава 1. 
НАУКОВЕДЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ СОЦИОЛОГИИ ПРАВА
«Что не осуществляется, то
не может быть признано правом»
1
1.1. ПРАВО КАК ДОЛЖНОЕ И СУЩЕЕ
Соотношение должного и сущего в праве определяется как важнейшая проблема его философии2. Без его осмысления невозможно изучение права как социального явления. 
По мнению одного из современных философов, должное можно понимать как объективные социальные требования, адресованные членам
общества и направленные на упорядочивание, совершенствование существующего порядка. Сущее же есть часть социального бытия, на которую направлены эти требования, а в определенном аспекте и сами эти
требования3. Как соотнести с таким пониманием должного и сущего
право? 
Анализ как юридической, так и философской, социологической литературы позволяет выделить как минимум четыре частные трактовки
материальной основы объективного юридического права: 
1) право – это особые правила поведения, предписания, содержащиеся в нормативных правовых актах, иных официально признанных источниках (в различных научных традициях они именуются «правовые нормы», «юридические нормы», «предписанные правила», «законы») (далее
в этом параграфе – правовые нормы. – С.Б.); 
2) право – особые формы сознания, в том числе принципы общественного сознания, существующие независимо (отчасти независимо) от
их
закрепления
в официальных
источниках («правовое
сознание», 
«принципы права», «правовые ценности, цели, идеи») (далее в этом параграфе – принципы правового сознания. – С.Б.); 
3) право – особые формы социального поведения («правовые отношения, «правовые (фактические) нормы», «правовые институты») (далее в этом параграфе – правовые отношения. – С.Б.); 
4) право – особые субъекты общественной жизни: правотворческие
органы, суды, иные правоохранительные органы, профессиональные
                                                
1 Ранненкамф Н. К. Юридическая энциклопедия. Киев, 1889. С. 28. 
2 См.: Иконникова Г.И., Ляшенко В.П. Основы философии права. М., 2001. 
С. 201. 
3 См.: Лысов С.И. Проблема соотношения должного и сущего в контексте
современной российской философии государства и права // Вестник Тюменского государственного университета. 2005. № 2. С. 19–20. 
5

юристы, юристы-теоретики («юристы», «правовые организации и персонал») (далее в этом параграфе – парламент, суды. – С.Б.). 
Многие авторы пишут, что только первая из этих трактовок права означает рассмотрение его как должного, остальные же связаны с исследованием реальных правовых явлений. В действительности любой из
этих вариантов можно «отразить» и в логике должного, и в логике сущего, что, например, имело место в учениях различных мыслителей. 
Попробуем это показать на отдельных примерах. 
«Правовые нормы есть должное». Этот лозунг соотносим с классическим правовым позитивизмом (нормативизмом, этатизмом) в духе
Дж. Остина или Г. Кельзена. Правовые нормы здесь предстают предписанными правилами, тем, что просто должно быть реализовано и не
подвергается критике, внешней оценке, социологическому анализу. 
В интересующей нас плоскости так понимаемое право можно свести
к информации, адресованной в одностороннем порядке членам общества, которую юристы и политики объявляют общеобязательной.
Вспомним известное определение Джона Остина: «Право – это приказ
суверена» – и современное высказывание А.Ф. Черданцева: «Право есть
не что иное, как определенная система информации, а правовое регулирование – движение информации… В правовом регулировании нет влияния
материи на материю. Оно проявляется в воздействии мысли, подкрепленной волей, на сознание мыслящих и обладающих волей субъектов»1. 
При таком воззрении сущее (реальное поведение людей, их чувства
и суждения, сами люди и их организации) не может быть правом, а может быть только его реализацией, толкованием, отражением, персонализацией и т.п. Да и сама правовая норма – это не то, что обыденно, не то, 
что реализуется, не то, что «бытийствует», а, прежде всего, то, что имеет юридическую силу, то, что провозглашено в рамках официального
источника права, через нормативное предписание. Такая норма является
внешним фактором по отношению к поведению. Она, конечно, должна
осуществиться, но наличие нормы не определяется фактическим поведением. Напротив, поведение определяется как правомерное или противоправное в зависимости от соответствия норме. 
Строго говоря, если правовой позитивизм и соотносит собственно
право с сущим, то лишь с текстом, знаком, обозначающим норму права. 
Верно в этой связи подмечается, что кантианское деление мира на сущее и должное входит в теорию права через понятие источника права2. 
При этом в наиболее традиционном виде право понимается как содержание закона, а не обычая или прецедента. Впрочем, даже правовой
                                                
1 Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. М., 2015. 
С. 5, 9. 
2 См.: Поротиков А.И. Обычай в гражданском праве // Зумбулидзе Р.М., Поротиков А.И. Обычай в праве: сборник. СПб., 2004. С. 204. 
6

обычай имеет в качестве своих психического и формального признаков
убежденность в необходимости правила и его государственное санкционирование. 
Такой взгляд, для того чтобы не быть сведенным к абсурду, должен
опираться на значимое основание долженствования. Это основание определяется формально как воля суверенной (верховной и независимой) власти или установленная ей конституция. Все остальное в праве подводится под это основание. 
Данная логика составляет основу современного российского юридического мышления, является для многих юристов аксиомой. 
С практической точки зрения она: 
1) обобщает деятельность юристов-практиков в современном обществе, представляющую из себя по преимуществу реализацию (помощь
в реализации) или попытки реализации писаных правил законодательства, постановлений пленумов высших судов, локальных актов и т.д.; 
2) устанавливает рамки права: четко отграничивает его от других социальных феноменов, не позволяет рассматривать в качестве проявления юридического права частное мнение политика, философа, бизнесмена, юриста, а также правила, присущие не «правовому сообществу» 
в целом, а отдельным социальным группам, слоям, «контркультуре» 
и т.д.; 
3) выявляет регулятивную природу права, его взаимосвязь с властью, 
важность фактора принуждения для реализации самого идеального права. 
«Принципы правового сознания есть должное». Сопоставим это
утверждение с традициями юснатурализма, теологии. Естественное или
божественное право может либо объявляться чем-то внешним по отношению к позитивному праву, имеющим собственную онтологию, бытие, 
вторым и истинным правом, либо сводиться к сущности позитивного
права, к его внутренним принципам, в том числе (в западной версии) 
принципу прав человека. Первый вариант не может быть верифицирован, соотнесен с научным знанием. Второй можно проиллюстрировать
на примере правовых учений А.С. Ященко, Л.Л. Фуллера, В.С. Нерсесянца. 
По мнению А.С. Ященко, выраженному в «Теории федерализма», 
дуализм естественного и положительного права ложен и сводится к противоставлению нравственности и права, на деле же право основано на
нравственных принципах. «Идея естественного права может быть признана только как… общий смысл и идея действительного права, конкретным определением которой является всякое определенное положительное право. Естественное право есть логическая, рациональная сущность права, исторически реализуемого в зависимости от всей совокуп7

ности исторических условий и прежде всего от нравственного сознания
общества…»1. 
Значительное время спустя в рамках другой научной школы к тем же
выводам пришел Л.Л. Фуллер. Он тоже полагал, что определенные
принципы составляют внутреннюю мораль права, являясь не субстантивным, а процедурным, внутренним естественным правом2. 
В своеобразном виде эта же мысль отражена в учении В.С. Нерсесянца. Такие отраженные в правовом законе принципы права, как формальное равенство, свобода, справедливость, он определяет как объективные свойства права, которые «не зависят от воли законодателя, исторически и логически предшествуют закону», составляют «правовую
форму долженствования»3. 
Как видим, юснатуралисты толкуют право в том числе как часть
должного, принципы, законы разума. В этом смысле это правопонимание родственно нормативизму, что отмечалось неоднократно4. Разница
состоит в том, что основание долженствования здесь носит иной, содержательный характер. Им может объявляться божественный или теоретический разум, автономный разумный человек (И. Кант) или же идея человечества, самосохранения общества, солидарности (Л. Дюги). Компиляция такого юснатурализма с нормативизмом, которую осуществили
А.С. Ященко и Л.Л. Фуллер, поэтому вполне естественна. Вспоминаются многочисленные образы царственного мужа-философа (Платон), просвещенного монарха (Т. Гоббс и др.), юридического Геркулеса (Р. Дворкин), объединяющие суверенную волю и разум. 
В таком понимании право есть тоже некая информация, предъявляемая обществу и претендующая на общеобязательность. В частности, 
принципы права – они же принципы общественного правосознания – являются и общими идеями, и руководящими началами. Здесь априорно
предполагается, что эти принципы социально обоснованы, но в другой
плоскости они рассматриваются как должное. Принципы права тоже закреплены в официальных правовых текстах, могут являться нормамипринципами
международных
конвенций, конституций
государств. 
С другой стороны, до своего закрепления в законах, «застывания норма                                                
1 Ященко А.С. Философия права Владимира Соловьева. Теория федерализма. 
Опыт синтетической теории права и государства. СПб., 1999. С. 122. 
2 См.: Фуллер Л.Л. Мораль права. М., 2007. С. 118. 
3 Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С. 35, 60. 
4 Например, у Р. Давида можно прочитать следующее: «Школа естественного права… готова видеть в суверене законодателя; она признает за ним полномочия… придавать авторитет нормам, полностью соответствующим естественному праву. Под влиянием этих идей страны Европейского континента стали
ориентироваться на… кодификации…» (Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 2003. С. 48). 
8

тивной системы» они могут вытекать из обычаев, соотноситься с правовой доктриной, мнениями ученых, этическими максимами, господствующим мировоззрением, но и такие принципы носят общий, авторитетный характер, «непосредственно регулируют поведение»1. 
«Правовые отношения есть должное». Для отечественной юриспруденции привычна трактовка правоотношений как надстроечных явлений, опосредующих государственную волю, закрепленную в юридических нормах. Юридические нормы здесь – это, прежде всего, нормы
законов. Получается, что правоотношения – «специфическая форма связи»2 между предписанными нормами и преобразующимися под их воздействием реальными общественными отношениями: экономическими, 
политическими и т.д. Это тоже часть механизма, средство государственного правового регулирования. Некоторые авторы не считают собственно поведение содержанием правоотношений. В пределе такой логики
правоотношения предстают как модели, вытекающие из норм права, их
вторая жизнь, абстрактные связи носителей прав и обязанностей, которые становятся образцом для преобразования поведения. Законодательство и правоотношения находятся при таком прочтении в неразрывном
единстве! «Через правовые отношения государство добивается от своих
граждан… законопослушного поведения»3. Получается не правоотношение между продавцом А и покупателем Б, а некое «генерализированное» отношение купли-продажи со стандартным содержанием в виде
субъективных прав и обязанностей. Этому генерализированному правоотношению должны соответствовать реальные общественные отношения. 
Если же правоотношения рассматриваются в неразрывном единстве
с реальными общественными отношениями, поведением конкретных
людей, то все равно они необходимо и устойчиво складываются определенным образом, ибо представляют реализацию предписанной государством нормы или признаваемой государством необходимой обычной
нормы. Иные отношения правовыми не являются! При всей противоречивости воззрений по этому вопросу сошлемся на некоторых отечественных ученых-юристов. 
В.Н. Скобелкин: «…поведение – это предмет регулирования, а право
(и по смыслу – правоотношение. – С.Б.) – средство регулирования… ре                                                
1 Мостовщиков Л.Д. Правосознание в системе регуляторов социального поведения: дис. … канд. филос. наук. Омск, 1995. С. 8. 
2 Гражданское право: учебник. Часть I / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1998. С. 80. 
3 Полищук Н.И. Эволюция идеи права и правовые отношения: вопросы теории и практики. СПб., 2005. С. 116. 
9

гулируемый предмет не может быть содержанием регулирующего его
средства»1. 
С.С. Алексеев: «По своей социальной природе правоотношения
представляют собой надстроечные явления… Надстроечные, потому
что, выступая как связи между лицами через их права и обязанности, 
правоотношения опосредуют государственную волю, закрепленную
в юридических нормах. Так же как и нормы права, они играют функционально-организующую, управленческую роль…»2
М.И. Байтин: «…прежде чем ему [правоотношению] сложиться в качестве правового, оно должно пройти не просто через волю отдельных
лиц, хотя в большинстве случаев и это имеет место, но непременно через государственную волю общества и быть предусмотренным в норме
права. …Возникающее в результате волеизъявления и действий сторон, 
не предусмотренных законом, но и не противоречащих ему, гражданское правоотношение при всем своеобразии, особенностях в конечном
счете основывается также на предусматривающей и закрепляющей такую возможность правовой норме, содержащейся в ст. 8 (ч. 1, п. 1) ГК
РФ»3. 
Если право как предписанные правила и (или) авторитетные принципы разума дополнить так понятыми правовыми отношениями, то мы попрежнему будем понимать его в первую очередь как должное, изменяющее сущее.
«Парламент, суды есть должное». В буквальном смысле это утверждение, конечно, содержит логическую ошибку, напоминает насмешливо-покорное выражение «гражданин начальник», которое используется
носителями особой субкультуры в отношении работников правоохранительных органов. С другой стороны, когда Дж. Остин пишет, что право – 
это приказ суверена, он сводит основание долженствования, основную
норму к самому суверену. Поэтому когда говорят, что суд или парламент – это «овеществленное» право, имеют в виду не только то, что это
стержень правовой системы общества, но и ту очевидную истину, что
нормативные или индивидуальные решения этих органов носят обязательный характер, что они организуют функционирование права как необходимого и предписанного. 
Нетрудно увидеть, что все четыре рассмотренных позиции есть
в сущности иллюстрации разных ракурсов идеальности права, того, что
оно противостоит реальной жизни людей и регулирует ее: и нормы пра                                                
1 Скобелкин В.Н. Трудовые правоотношения. М., 1999. С. 247–248. 
2 Алексеев С.С. Общая теория права. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009. 
С. 334. 
3 Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание
на грани двух веков). Саратов, 2001. С. 76–77. 
10